Добро пожаловать в Хогвартс.

***

Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Мишель ни шла, только и слышно: «Турнир Трех Волшеб­ников», «Турнир Трех Волшебников»... Все как с ума по­сходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшеб­ства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты? И конечно, замок подвергся генеральной уборке. Не­сколько потемневших портретов хорошенько почисти­ли и помыли, к их вящему недовольству. Портреты ежи­лись в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные ро­зовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости ки­дался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довел двух девочек-первоклашек до слез. Волновались и преподаватели. И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — брон­зовый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеей Слизерина. Позади профессорского стола развевалось неве­роятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: боль­шая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чем-то шептались, что было им от­нюдь не свойственно. И Мишель с «золотым» трио, конечно, напра­вился прямо к ним. — Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он все же откажется говорить с нами, придется пи­сать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьемся. — Кто вас избегает? — подсел к ним Рон. Мишель знала, кто их избегает. Людо Бэтмен облапошил на деньги близнецов на Чемпионате мира по квиддичу. — Исчезни, — буркнул Фред раздраженно. — А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа. — Младший брат слишком приставучий. — А что вы думаете о Турнире? Хотите в нем участво­вать? — выдвинул свою догадку Гарри. — Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать учас­тников, а она не говорит, — сокрушался Джордж — Ве­лела замолчать и заняться трансфигурацией енота. — Интересно, что войдет в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился:— Держу пари, мы все рав­но победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привы­кать. — Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судей­ской бригадой, — остудил брата Фред. — А кто обычно судит? — спросил Гарри. — Всегда директора школ-участниц, — безучастно проговорила Мишель. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ло­вили василиска, а он возьми и встань на дыбы. — подала голос Гермиона. Заметив, что многие с удивлением на нее таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают! — Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Прав­да, в ней не все достоверно. Я бы ее назвала «Пересмот­ренная история». Или еще лучше: «Необъективная ис­тория Хогвартса. Избранные места. Многие приукра­шены». — Ты это про что? — не понял Рон. А Гарри и Мишель сразу дога­дались, какая тирада за этим последует. — Про домовых эльфов! — отчетливо и громко про­изнесла Гермиона, подтвердив догадку ребят. — Ни од­ного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов. Мишель покачала головой и принялась за йогурт. Ей было совсем неинтересно слушать тираду о домашних эльфов от Гермионы. Она совсем свихнулась с защитой этих существ, доставая чуть ли не каждого человека в Хогвартсе. В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже история волшебства пока­залось не такой уж и скучной, ведь урок сегодня кончал­ся на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Ли, Фред, Джордж и Мишель поспешили к себе в башню. Оставили в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл. Деканы факультетов построили учеников в колонны. — Уизли, поправьте шляпу, — где-то в далеке командовала профес­сор МакГонагалл. — Первокурсники, вперед. И пожалуй­ста, не толкайтесь! Рядами спустились по главной лестнице и выстрои­лись перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгуща­лись сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Мишель, стоявший в первом ряду. — Скоро шесть— взглянув на часы сказал Рон, устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чем, по-твоему, они едут? На поезде? — Сомневаюсь, — сказала Мишель. — Может, портал? — предположил Джордж. — А мо­жет, у них разрешается трансгрессироваться до семнад­цати лет? — На территории Хогвартса трансгрессироваться не­возможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его рядом стоящая Гер­миона. Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Мишель стала замерзать. — Скорей бы уж по­явились гости! Может, они придумали какое-то необыч­ное представление? —про себя буркнула блондинка. К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул: — Чует мое сердце - делегация Шармбатона недалеко! — Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами. — Вон! — указал Марк на небо в стороне Запретного леса. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сот­ни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увеличиваясь в размерах. Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющий­ся из окон замка свет озарил приближающееся чудо - огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи­мися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на­конец, с оглушительным громом, от которого кто-то из гриффиндорцев, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-слизеринцу копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом при­землилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещен­ные золотые палочки, из каждой вылетают по три крас­ные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зри­телям явилась ее обладательница. Таких великанш Гарри никогда в жизни не видел. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр ее ниже. Впрочем, может, потому, что он привык к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на пер­вой ступеньке и озиравшая ряды ошеломленных зрите­лей, показалась ему все-таки огромнее Хагрида. Она во­шла в полосу света, падающего из окон замка, и обнару­жилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, темные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с го­ловы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Мно­гие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть ве­ликаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии? — Спасибо... Я в превосходной форме. — Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей. Мишель заметила вышедших из кареты подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка пол­тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Когда-то и у нее была такая форма, правда надевала она её очень редко, когда бывала в Шармбатоне и сдавала годовые экзамены. — Ка'г-ка'гов уже приехал? — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? — Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони... — Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладить небольшое недоразумение. Его... э-э... подопечные требуют повышенного внимания. — Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к'гепкие. — Уж поверьте, кому-кому а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор. — Ошшень хо'гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски. — Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился. — Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим. И хогвартцы расступились, пропуская гостей к камен­ным ступеням. — А дурмстрангские кони тоже, наверное, не мень­ше? — обратился Симус Финниган к Гарри и Рону через головы Фреда и Джорджа. — Будут больше этих. — даже Хагриду с ними не спра­виться. Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук под­ков золотых коней мадам Максим. — Слышите? — вдруг воскликнул Рон. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу — Озеро! — крикнул Ли. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Горлом с четвёртого курса Слизерина! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и все увидели, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Чело­век, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг? — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а коз­линая бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул. — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл... Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови...Это был Крам. Как только Розье увидела своего бывшего парня, она в туже секунду поменялась местами с Ли Джорданом, и спряталась за его спину. Конечно, это было некрасиво, но что делать человеку, который даже ни разу не писала ему и на чемпионате летом не поддержал ловца болгарской команды. — Глазам не верю! — воскликнул Рон. Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за го­стями по каменным ступеням. Рон был вне себя от вос­торга. — Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Вик­тор Крам!!! — Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожали плечами Мишель с Гермионой. — Всего лишь! — передразнил ее Рон. — Ты что, Мишель, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он все еще школьник! — а вот девушка это прекрасно знала, но не думала, что он приедет участвовать Турнире. Ребята подошли к своему столу. Рон сел лицом к вход­ной двери, у которой толпились дурмстрангцы во главе с Крамом, высматривая, куда сесть. Гости из Шармбато­на уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все еще замотаны теплыми шарфами. Дурмстрангцы сели к слизеринцам, сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали темный потолок, усеянный звезда­ми. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу еще четыре кресла - по два слева и справа от Дамблдора. — Но приехало-то всего два профессора, — удивился Гарри. — А Филч почему-то поставил четыре кресла. Кто-то еще приедет? — А? — рассеянно переспросил Рон, жадно пожирав­ший глазами Крама. —Кажется, должны быть еще судьи турнира.— без интереса проговорила Мишель. Девушка никак не могла поднять глаза и посмотреть на стол Слизерина, где сидел Крам. Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но по­допечные мадам Максим невозмутимо оставались на но­гах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании ти­шины. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! Официальное открытие Турнира состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских! — А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йор­кширским пудингом из говядины с почками. — Рон, это Буйябес, — объяснила Мишель. — Надо же! — удивился Рон. — Это французское блюдо. Я его часто ела на первом курсе, когда училась в Шармбатоне. Очень вкусное! — Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу. В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстранщев оказались крова­во-красные мантии. — Посмотрите лучше, кто еще пришел в зал.— Гермиона кивнула на преподавательский стол. Два пус­тых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Мак­сим — начальник Перси мистер Крауч. — Что они тут делают? — удивился Гарри. — Они — организаторы Турнира Трех Волшебни­ков. — Гермиона, как всегда, знала все. — Полагаю, при­ехали посмотреть начало Турнира.— предположила Мишель. Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Мишель почувство­вала легкое волнение Поттера. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом. — Торжественный миг приблизился.— Дамблдор ог­лядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец. Я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слуша­тели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.— Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее. Бэгмен оценил ап­лодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамбл­дор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнила Мишель, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшеб­ника выглядел как-то нелепо. Его усы щеточкой и акку­ратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Тур­нира, без устали работали несколько месяцев, — продол­жал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, ко­торая будет судить состязания. — при слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло. — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста. Филч, который до этой минуты прятался где-то в даль­нем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумел, всколыхнулся. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения: — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусства­ми, личную отвагу и умение преодолеть опасность.— При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал: — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце­нивать по тому, как они справились с очередным состя­занием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль­шое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристраст­ный выборщик — Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал боль­шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни­чего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, что­бы все хорошо его видели. — Желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и назва­ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок. Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги­ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи. — Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Ее наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — все равно, сколько тебе лет! — Дело не в возрасте, — возразила Мишель.— Просто вы еще малы умом, придурки. — Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Мишель, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе? Тебе есть семнадцать.— спросил Фред. —Я же говорила вам всем, что не буду кидать свое имя.— быстро пролепетала Розье. —Ну да. Все равно, подумай о таком шансе...—Джордж и Ли переглянулись и закатили глаза. —Да ну вас!—девушка ударила их двоих по плечам. Мишель с друзьями как раз выходили из зала. Она пропустила Каркарова вперед. — Спасибо, — небрежно бросил Каркаров ей, и мельком взглянув на Гарри, который стоял за блондинкой. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством та­ращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую ря­дом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем. — Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга. Каркаров побледнел, на искаженном лице проступи­ла ярость, смешанная со страхом. — Ты! — только одно слово сорвалось с его губ. — Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру сделай милость, проходи, не за­держивайся. Ты не даешь пройти. Что правда, то правда: позади Грюма столпилось пол­зала, ожидая, когда пробка в двери рассосется. Ребята за­глядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впере­ди происходит. Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед вол­шебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь. А Мишель по-сестрински положила свою ладонь по плечо Поттера, чтобы немного успокоить того.