Один на миллиард

      Малолетний… неполовозрелый. Вот почему феромон такой: он не ослабленный, он вообще ещё пока не раскрылся толком! И сейчас на улице, где ветер и множество людей, этот детский запах практически неощутим. Всё, что остаётся, – идти за ним по пятам, как какой-нибудь дефективный маньяк. Ну почему?! За что такое наказание?!       Стоп, альфа, соберись и думай! Живут в общежитии, значит, омеги приезжие. Но в школу младший пристроен, а значит, пробудут здесь как минимум до конца учебного года. Папа точно не из штата постоянных сотрудников фирмы. Он явно как-то связан с обустройством новогоднего празднования. Сессионный работник. Возможно, сделает всё от него требующееся – и на другой объект. Скорее всего, сегодня был единственный и уникальный шанс повстречать этих омежек! А если бы Алан решил остаться дома из-за срыва схемы?.. Именно так он иногда и поступал.       Да стоп, чёрт побери! это всё потом! лучше соображай, что делать! Вот остановка. Сесть с мальчиком в автобус? а дальше? попробовать поговорить? Да он драпанет при первых же словах, сказанных посторонним взрослым альфой! Общежитие… чужого туда не пустят, особенно к ребёнку. Надо перехватывать по дороге… До машины, в принципе, не очень далеко, особенно если через двор срезать. Так, какие здесь номера ходят? сто второй и тридцать пятый? который из них?       Автобус плавно выруливал к остановке, и паренёк явно приготовился. Алан пригляделся – сто второй! Альфа начал пятиться назад и, убедившись, что омежка сел именно в этот транспорт, рванул к стоянке своего авто. Сколько он сказал остановок? Вроде бы, две… да, две! На бегу Алан умудрился забить в поисковике смартфона маршрут сто второго и, толком не дав мотору прогреться, рванул следом. Поспел впритык, увидев издалека, как омежка выходит. Дальше тоже повезло с дорогой – получилось аккуратненько ехать за мальчиком почти до самого общежития.       Алан второпях припарковал машину и, заглушив мотор, быстро выдернул ключ зажигания. Омегу он догнал, когда тот уже завернул за угол здания. Чёрт, что же делать?! Неужели придётся… да, другого выхода нет – иначе упустишь!       Альфа схватил его сзади, сразу зажав рот ладонью. С лёгкостью приподнял мальчика, ещё не сообразившего, что происходит, и понёс к машине. Она близко, близко… Омежка забился и замычал ему в ладонь. Спасибо зимним вечерам – ещё совсем не поздно, но уже темно, а рядом с этой старенькой общагой даже рабочих фонарей нет. Омега пытался царапаться, но в вязаных перчатках это совершенно не получалось.       — Не бойся! Я не причиню тебе вреда, обещаю! Ники, не бойся меня, пожалуйста!       Альфа почувствовал, как рука, не дающая мальчику кричать, стала мокрой от слёз. Пожалуйста, пожалуйста!.. Наконец-то машина – быстро открыл заднюю дверь, запихнул омежку, закрыл и тут же заблокировал все двери с пульта. Вдох-выдох. Полный ужаса взгляд через стекло. Почему всё так?!       Алан открыл водительскую дверь ключом, спешно сел и сразу обернулся назад. Омежка шарахнулся в дальний угол, ещё раз безуспешно подёргал ручку, затравленно глядя на альфу.       — Ники, солнышко, я правда не причиню тебе вреда…       — Откуда вы знаете моё имя? Отпустите меня, пожалуйста! Я никому ничего не скажу, только отпустите!       — Я не могу, прости. Ты всё поймёшь потом. Я тебе всё расскажу и разъясню, и у нас всё-всё будет хорошо. Поверь мне, пожалуйста. Да… А сейчас мы поедем домой, в наш с тобою дом – понимаешь? — произнёс Алан и завёл авто.       — Что вы такое несёте? — побелевшими от страха губами прошептал мальчик.       Альфа заставил себя сосредоточиться на вождении, но говорить продолжил:       — В наш дом, да. Я купил его для того, чтобы жить там с тобой – мне-то самому такая домина ни к чему… Прости – это правда звучит, как какой-то бред… просто я и сам в шоке от всего этого… а ещё твой запах…       — Отпустите меня к папе. У него никого кроме меня нет! И денег у нас нет! Папочка всё время работает, но платят так мало…       — Ники, мне не нужны деньги! И я не собираюсь отбирать тебя у папы. Мы вернёмся к нему завтра утром, когда он придет с работы. А пока мы поедем домой, и я тебе всё разъясню…       — Откуда вы всё знаете?!       — Я подслушал, прости.       — Чего вы от меня хотите? — упавшим голосом спросил мальчик.       — А-а… ну… Вы в школе уже проходили гендерное распределение и особенности половой принадлежности?       — Да, — еле слышным шёпотом ответил омежка, поднял согнутые ноги к груди и плотно обхватил их руками.       — Солнышко, не пугайся…       — Не называйте меня так! Так только папа…       — Хорошо, прости… Ники, ты же знаешь, что есть истинные пары альф и омег? Знаешь?       — Да.       — Да… ну вот… ты, конечно, ещё очень юн, но сути это не меняет. Мы пара – ты и я. Я твой истинный, а ты мой. Понимаешь?       — Я… я маленький ещё… мне рано… Выпустите меня! Остановите машину! — закричал Ники, впервые решившись вцепиться альфе в плечо и дёрнуть на себя.       Алан не успел отпустить руль этой рукой, и автомобиль вильнуло в сторону соседней полосы. Тут же послышался возмущённый гудок клаксона.       — Если ты будешь мешать мне, мы можем попасть в аварию! Ладно я, но с тобою тоже что-то плохое может случиться! Сам вот сейчас подумай о папе, — учительским тоном произнёс альфа, внутренне ужасаясь тому, на какую подлость идёт, прибегая к подобной манипуляции. Но другого выхода он не видел – важнее всего было довезти омежку целым и невредимым хотя бы физически.       Ники отпустил плечо альфы, снова свернулся клубочком и тихо заплакал. Судьбоносная встреча, самый счастливый в жизни день… Алан сжал руль до белых костяшек и понял, что пока и двух слов связать не сможет.       К концу поездки Ники словно бы выгорел изнутри. Обильные слезы вымотали его, и омежку стало клонить в сон. Ему хотелось закрыть глаза, провалиться в чёрную пустоту, а потом, проснувшись, снова увидеть папу. Спокойного, нежного, заботливого папу. И рассказать ему, какой жуткий сон ему приснился… Или лучше не рассказывать? Папа встревожится – он же такой мнительный, да ещё и усталый после ночной…       Когда подъездные ворота отъехали в сторону, впуская машину, и снова задвинулись по щелчку пульта, омежка был полностью растерян. Наверное поэтому он толком даже не сопротивлялся, когда альфа вытащил его с заднего сидения и, крепко обхватив запястье, поволок к дому. Божечки! Дом-то… дом же красный! совсем красный с чёрным! Как будто из какой-нибудь страшной сказки, какую Ники просил почитать папу ещё так недавно. Ему нравились именно страшные, но попасть самому в одну из таких…       Помогите! хоть кто-нибудь! помогите! Ой, точно – нужно же закричать. Ну… ну же! Почему голос не слушается?! Такого просто не может быть! не может! Массивная металлическая дверь закрылась за спиной мальчика. Всё! Теперь даже если и завопит, его уже никто не услышит!..       Альфа снял с него куртку, а Ники автоматически разулся. Ступням стало тепло – это что, так называемые обогреваемые полы? Слышал о таких, но ещё ни разу не приходилось бывать в домах, где они есть… Блин, а зачем он вообще разулся?! Почему ведёт себя как послушный мальчик?! Нет, папа, конечно, учил всегда быть культурным и вежливым, но это вряд ли распространялось на каких-то извращенцев! И, главное, «выкает» ему всё время! Это потому что он взрослый? или потому что альфа? Взрослых альф Ники робел – большие, чужие, незнакомые, непонятные…       Это что такое? Кухня? Серьёзно?! Да у них с папой комната в общаге меньше! Богатенький, поэтому и думает, что ему всё можно… Альфа усадил его на какой-то чудной высокий стул и стал растерянно вертеть головой по сторонам, будто он, как и омежка, в этой кухне впервые.       — А, точно! Ты, наверное, голодный! Что ты любишь из еды? Ха, представляешь, я только что вспомнил, что ничего не ел со вчера.       Альфа распахнул холодильник, и оказалось, что тот битком набит всякой всячиной… Этот, как его, что за соседней партой… Айк, да… на прошлой неделе рассказывал о новом альфе своего папаши, говорил, что у того «в холодильнике мышь повесилась». И ещё раньше, месяца два назад, о предыдущем хахале – то же самое, только там было «шаром покати». А у этого маньяка смотри – полно еды, да не магазинной, а приготовленной! Весь стол уже заставил… Блин, что за глупые мысли? Разве можно быть таким дураком?! Надо придумать, как сбежать…       — Так что ты любишь? Погреть тебе запеканку? Тёплой она вкуснее, но если…       — Меня сейчас стошнит, — честно признался Ники.       Альфа так и застыл с тарелкой в руке. Потом всё же поставил её на край стола и поднял на омегу виноватые глаза… Входная дверь недалеко, и если чем-то отвлечь его, а ещё лучше услать куда-нибудь…       — Меня знобит.       — Это нервное – адреналин расщепляется…       — Есть плед какой-нибудь или одеяло?       — Да, есть! Прости! Сейчас принесу! — и выскочил из кухни. А потом, судя по звукам, стал быстро подниматься на второй этаж.       Ники спрыгнул со стула и рванул ко входной двери. Дёрнул на себя, сообразил, что она заперта. Ничего, спокойно, замок – вот же он, два оборота – и дальше бегом! Здесь что, только ворота?! А нет, вон калитка, на ней задвижка – просто в сторону сдвинуть и дальше! Так, дорога и лес. Лучше в лес – там проще спрятаться…       Ноги в носках утопали в сугробах. Омежка падал, закапывался по колено, выбирался и пытался бежать дальше. Ужасно тяжело… Какие огромные деревья – аж до самого неба. А в небе нереально яркая полная луна! Что это? обвалившееся дерево? надо его обойти… быстрее! Холодно… Холод сковывает всё тело, вытягивает последние силы. Горло горит из-за частых резких вдохов морозного воздуха.       А?! Хруст веток – там, позади! Он сейчас догонит! Прям как альфа-волк – омежку в красной шапочке… ничего не ел со вчера… На момент Ники совершенно обезумел от страха. Холод исчез. Остались только гигантские чёрные ели, бесконечная белизна сугробов, серебряный глаз луны и рычащее дыхание за спиной! Мальчик побежал с такой скоростью, на какую, казалось, даже не был способен… Но преследователь всё равно догонял – он ближе, ближе, ближе! Па-апочка!       Что?! Что произошло?! Ничего не видно, ледяные иголки внизу, раскалённая тяжесть сверху… он распластан – ни пошевелиться, ни вдохнуть… снег… надо вынуть из снега лицо…       И тут слепящая, словно вспышка от взрыва, боль впилась ему в изгиб шеи у плеча! поползла, простирая свои ядовитые щупальца всё дальше и вширь! — А-а-а-а-а! — воздух в лёгких закончился полностью, и тогда тьма поглотила его.