***
Распахнутая настежь входная дверь, открытая калитка… Он не может, не может просто взять и упустить омежку, да ещё и после всего сегодня случившегося! На дороге его нет. Точно – он побежал в лес! Под сенью величественных деревьев мало что видно, но альфе и не надо: в неподвижном морозном воздухе ароматный след мальчика для него словно прочерченная извилистая полоса. С каждым утопающим в снегу шагом в висках стучит всё сильнее и громче, так что в какой-то момент альфа полностью глохнет. Но сейчас ему не нужен и слух – всё компенсирует сильнейшее обоняние! Вот оно – движение впереди. Он близко, уже близко! Надо поймать, изловить, сцапать… горло приятно щекочет вибрация рычания… до чего же это всё заводит! Альфа проваливается в глубь веков, падает на самое дно примитивных инстинктов. Ничего от цивилизованного человека сейчас в нём не осталось – наружу вырвался доисторический самец, загоняющий своего полового партнёра. Древний, как сама жизнь, беспощадный ритуал, который он исполнит мастерски, доказав природе своё право на передачу генов, а всем конкурентам то, что этот омега – его! Надо только закрепить свои права: поставить своё клеймо, пометить собой… Прыжок! Накрыть омегу своим телом, придавить всей своей массой, чтобы он даже и не пытался больше убегать или сопротивляться! М-м-м, какой же невыносимо вкусный запах у самой шейки. Просто съесть готов! И такое дразнящее сопротивление плоти под зубами! Металл на языке… что же он наделал?! Всё должно было быть не так! Всё должно было быть в дымке страсти, в сладостной истоме и по обоюдному желанию! Сознание омеги должно было тонуть в пьянящей патоке эндорфинов, и тогда боль от укуса могла бы доставить некое противоречивое удовольствие, а не превращаться в истязание! Не бойся… не причиню вреда… не пугайся… обещаю… солнышко…***
Ники был как сломанная кукла, когда Алан вновь усадил его на тот же самый стул на кухне. Одеяло, таки принесённое со второго этажа – большое и пушистое – объяло омежку словно кокон. Альфа достал из морозилки герметичную мягкую упаковку с какими-то овощами и завернул её в тонкое полотенце. Ринулся было к Ники, чтобы поставить ему холодный компресс, но тормознул, заметив, как мальчик опасливо съёжился при его приближении. Тогда он просто протянул омежке пакет на вытянутой руке, второй рукой жестом показал: мол, приложи себе к шее. Ники поморгал, сообразив, взял свёрток и прижал его к месту укуса. Алан успел разглядеть результат своей аффективной выходки в тот момент, когда мальчик отодвинул в сторону край одеяла. Выглядело просто ужасно! Всё ядовито-красное и отёкшее. Такая худенькая подростковая шейка и острые плечики ещё не готовы к подобным атакам сексуального характера! Чёрт, да ему за такое точно бы срок светил, если бы он не был его парой! Альфа одёрнул себя от несвоевременных размышлений, тряхнул хорошенько головой и принялся метаться по дому как ужаленный: то включит что-то, то чем-то загремит, то куда-то уйдёт и что-то принесёт. Но мальчик больше и не думал бежать. Почему? Он и сам не знал – просто не думал и всё тут. Видимо, наступила фаза пассивного принятия довлеющих и неподвластных ему факторов. — Может, чего-нибудь поешь? Ну пожалуйста… — Но Ники отрицательно качает головой, и альфа кое-как запихивает еду со стола назад в холодильник. — Вот чай, мятный. Хотя бы его надо обязательно выпить, хорошо? Ты с сахаром любишь или без? — Омежка неопределённо пожимает плечами, и Алан оставляет на столе рядом с чашкой сахарницу с ложечкой. — Сейчас попарим твои ножки вот в этом тазу. Делал такое раньше? Пока налитая в него вода просто тёплая, но я постепенно буду подбавлять кипятка из чайника. Скажи, если будет слишком горячо. — Альфа сел на колени, стянул с Ники холодные и мокрые носки, закатал ему штанины и плавно опустил ступни омежки в пододвинутый таз. — Ну как, терпимо? — Еле заметный кивок. — Тогда я сейчас добавлю горячей, а ты подними ноги вверх, чтобы не ошпарило… Вот так, теперь опускай осторожно… нормально? Ты пей, пей чай, пока не остыл. А я пальцы твои немного помассирую, чтобы кровь лучше разогнать… Ники послушно, но отрешённо пил, держа чашку правой рукой. Левая была занята компрессом, от которого постепенно немела и стихала боль, до того пульсировавшая в такт сердцу, стучавшая словно молоток. Омежка всё более погружался в спасительное сонливое оцепенение и безразличие. Ступни мальчика были красными, но всё ещё прохладными. И такими маленькими – они терялись в огромных ладонях Алана… узкие щиколотки, изящные пальчики, особенно мизинцы, гладкие пяточки… даже не пытается вырваться. Не боится щекотки или так сильно переохладил конечности, что почти не чувствует ничего? или столь доверчив?.. Что же ты наделал, альфа?! «Не обижу, нечего бояться» – грош цена твоим заверениям! Твои слова – пустышка! Ты его предал, обидел, похитил, до полусмерти напугал, причинил жуткую боль! Омежка сперва ничего не понял, когда плечи мужчины стали сильно вздрагивать. Но когда тот ткнулся лбом ему в коленку и судорожно всхлипнул, дошло: альфа плакал. Нет – даже рыдал! А они умеют? Ну что за глупая мысль?! Конечно же, альфы тоже плачут – они ведь просто люди! — Прости, прости меня… Нет, я не заслуживаю прощения! Так поступить… кто я после этого? Кто?! — Кто? — спросил Ники немного сорванным голосом. Альфа поднял на него растерянное мокрое лицо. — Вы ведь так и не представились. — Правда?! Я идиот. Идиот по имени Алан Лэнд. — Николас Райзен. Приятно познакомиться. — Это уж вряд ли, — против воли прыснул Алан. — Ну, так-то да, — бессознательно улыбнулся в ответ мальчик. Ники допил чай и положил уже подтаявший свёрток на стол. Его ноги чуть кололо от приливающей к ним тёплой крови. Ощущения от нежных прикосновений альфы были приятными… и страшно больше не было. Алан тщательно промокнул согретые ступни мальчика мягким мохнатым полотенцем и натянул на них свои носки – тёплые, но настолько большие для омежки, что пятка провисла мешочком выше щиколоток. Распустил закатанные штанины, поднялся и, прихватив таз с водой и полотенце, сказал: — Иди за мной в ванную, солнышко, пожалуйста. Алан двинулся куда-то вправо от кухни, паренёк послушно последовал за ним, почему-то даже и не подумав возразить на «солнышко». В ванной альфа вылил воду, убрал таз в специально отведённую нишу, достал с подвесной полки запечатанную зубную щётку, сам распаковал, сам же снабдил её зубной пастой и подал омежке. Пока Ники вяло работал щёткой по назначению, альфа вынул из кармана своих костюмных брюк его мокрые носочки, тщательно намылил их душистым мылом, простирнул, хорошенько отжал и повесил на изогнутую трубу-сушилку, потеснив полотенца. У мальчика не было сил даже на то, чтобы удивлённо поднять брови. А Алан уже чистил свои зубы, протягивая омежке ополаскиватель для полости рта с заранее отвинченной крышкой… — Пойдём, — мягко сказал альфа, и Ники пошёл. Оказалось, что тот повёл его на второй этаж. Там был небольшой общий коридорчик и двери в какие-то комнаты. Алан распахнул одну из них, включил там свет. Спальня. Омежка замер… страх снова лизнул его снизу вверх по позвоночнику. Альфа обернулся на него и сразу всё понял. Подошёл ближе и медленно опустился перед мальчиком на колени, снова. — Ники. Я даже не знаю, как мне теперь заслужить твоё доверие, но я готов чем хочешь поклясться, что мы просто будем спать. Честное слово! Мы даже раздеваться не будем, и ты останешься вот в этом одеяле, если хочешь. Я бы устроил тебя в другую спальню, но слишком боюсь, что ты снова можешь попробовать сбежать. А этого делать ни в коем случае нельзя. На улице ночь и мороз, и ты даже не знаешь, где территориально находишься и с кем можешь столкнуться по дороге… Солнышко, умоляю, не убегай больше! Мы просто поспим – нам обоим это очень нужно сейчас. Омежка заглянул вглубь комнаты. Какая просторная! Они с папой никогда даже целой съёмной квартиры такой площади не имели. А кровать?! Зачем такая огромная?! Что на ней… — Я хочу к папе, — едва слышно прошептал Ники. — Во сколько он обычно возвращается с ночной смены? — Примерно в девять утра, — честно ответил мальчик. — Сейчас я поставлю будильник на мобильном так, чтобы мы с тобой встали, позавтракали, привели себя в порядок и приехали к твоему папе к девяти утра. Обещаю. Я тебя больше не подведу и буду стараться делать всё-всё правильно. Дай мне шанс, солнышко, один единственный шанс, пожалуйста! Поверь… И Ники, сам не зная почему, взял и поверил. Может, он просто ещё глупенький? Он же альф совсем не знает… Но сил уже нет совершенно… так хочется спать… и даже когда взрослый незнакомый мужчина, лёжа вместе с ним в этой необъятной кровати, обнимает его со спины, прижимая к себе, – это не пугает. Наоборот – так уютнее, спокойнее, надёжнее…***
Мальчик не проснулся от мелодии будильника, а вот подкравшийся, дразнящий изумительный запах еды его таки разбудил. Он помучился от стеснения и неловкости ситуации, но в конце концов решился спуститься вниз. Заглянув на кухню, Ники увидел альфу, умело орудующего у плиты. Мужчина тут же оглянулся и чуть нервно улыбнулся ему. — Доброе утро, солнышко! Садись за стол – завтрак почти готов. Ники думал гордо отказаться от пищи и твёрдо потребовать отвезти его к папе, но… аромат был просто волшебным, а вид еды сказочным, так что рот сразу затопила слюна. Аппетитная яичница с шампиньонами, с островками расплавившегося сыра и яркими вкраплениями свежей зелени. А ещё какие-то совершенно чудесные, чуть подогретые альфой в микроволновке булочки с запечёнными в них кружочками маслин… Божечки, этот… как его там… Алан – сущий искуситель! Ники никогда так вкусно не ел, хотя папа хорошо готовил. Просто бедному папочке вечно приходилось варить кашу из топора из-за нехватки денег на приличное питание… И в довершение всего было горячее какао на молоке и переполненные различным печеньем и конфетами четыре вазочки. Всё такое – пальчики оближешь! — Прости, у меня не особо чего есть из вкусненького. Но я обязательно накуплю всякого и чего только захочешь! Издевается?! Да вроде бы нет… Он серьёзно думает, что ему нечем гостя угостить? С ума сойти… — Папа скоро уже закончит… — Да, сейчас доешь, по-быстренькому в душ и поедем. — Я не хочу в душ. Просто отвезите меня к папе. — Ники, солнышко, у тебя помятый вид. Давай не будем пугать твоего папу ещё больше, чем он и так перепугается. Сходи в ванну, приведи одежду в порядок, почисти зубки… пожалуйста. Ему и так нелегко сегодня придётся… я не хотел тебя беспокоить перед сном, но… ему нужна помощь. Серьёзная помощь. Прости, мне нужно сделать один очень важный звонок. Алан достал мобильный и быстро нашёл нужный контакт. — Док, привет! Ты на работе?.. Ага, бросай всё – слышишь?! Ты мне нужен, друг, очень нужен!.. Нет, подождать не может. Вообще не может, честное слово… А случилось то, что я нашёл своего омегу… да, истинного! Спасибо, дружище, но тут не всё так просто, к сожалению. Нужна будет твоя профессиональная помощь однозначно… нет, давай не по телефону, а при личной встрече. Я тебе сейчас сообщением адрес отправлю, а ты выезжай туда так быстро, как только сможешь. Доберёшься – сразу звони, окей? Спасибо, док, до встречи! Альфа сбросил звонок и попросил омежку продиктовать точный адрес общежития, где они с папой сейчас жили. Ники, растерявшийся окончательно после прослушанного только что одностороннего диалога, сразу всё назвал, а Лэнд быстро напечатал и отослал. После этого он ещё набрал сообщение секретарю, давая тому знать, что на работе его сегодня точно не будет. Потом Алан положил телефон на стол, глубоко вздохнул и посмотрел мальчику прямо в широко распахнутые, полные тревоги глаза. — Не пугайся, солнышко. Обещаю, мы позаботимся о твоём папе и сделаем всё возможное и всё необходимое. Да. И всё-всё у нас будет хорошо, всё наладится… просто надо потерпеть. Иди в душ, Ники, и поедем.