***
Алан, сжав зубы до боли, наблюдал, как омежка сидит за кухонным столом ссутулившись. Левой рукой он, словно бы защищаясь, обнимал сам себя чуть выше живота, а правой – ковырял вилкой отбивную. В тарелке мальчика уже творился сущий хаос, но съеденным оттуда ничего не было. Ну всё – пора это прекращать! — Ники, расскажи мне, что происходит? Что тебя беспокоит? Тебя достают в школе? — Омежка дёрнулся на последней фразе как от удара током. — Так и есть, правильно твой папа догадался! И что за претензии тебе предъявляют? — Мальчик с трудом сглотнул, но продолжил упрямо молчать. — Солнышко, я твой альфа – кому как не мне знать все твои горести и решать все твои проблемы?! Ники резко выпрямился, раздражённо отпихнул от себя тарелку и, задрав подбородок, со звенящей в голосе уязвлённой гордостью выпалил: — Хорошо! Я каждый день слышу в свой адрес то, что такой нищеброд, как я, никогда бы не попал в подобное элитное учебное заведение, разве что я продался подороже и меня теперь пользует в своё удовольствие богатый альфа-педофил! Алан на момент даже дар речи потерял. Такой жестокой, извращённой травли он себе даже не представлял! И его омега терпел всё это?! — Что… что это вообще за выражение мерзкое такое – «пользует»?! Да и откуда сведения, собственно? Свечку кто держал, а я не заметил? — Ники вместо ответа просто склонил голову чуть набок и ткнул пальчиком в метку на своей шее. Альфа, прикрыв глаза, сокрушённо вздохнул. — Да, прости, добавил я тебе проблем. Но я всё равно этого так не оставлю… — Выходит, я не только шлюха, но ещё и стукач?! — Ага, понятно, как тебя поддели. Небось, что-то вроде «давай беги! жалуйся своему… педофилу!» — да? А вот ответь: все эти нападки были только от одного человека и тет-а-тет? — Ники понурился и отрицательно мотнул головой. — Во-от, а раз им можно нападать на тебя целой трусливой стаей, то почему ты должен отбиваться от них в одиночку? Ушлые какие! Ну ничего, я этот вопрос решу, причём весьма цивилизованным способом. Во всяком случае, постараюсь не опускаться до их уровня. Но если и после этого тебе не захочется оставаться в этой школе, то не вопрос – заберём документы и переведём тебя в другую.***
Ники до белых костяшек сжимал лямки рюкзака. Самодостаточности и силы воли пока ещё хватало на то, чтобы сохранять бесстрастным выражение лица, держать спину прямо и шагать твёрдо по направлению к остановке школьного автобуса. Однако каждое язвительное замечание, брошенное преследующими его старшеклассниками, каждый смешок, ядовитая фразочка – хлестали словно плети по этой самой прямой спине. И заводилой, как всегда, был Рей, а остальные ему подражали и вторили… Чёрт, нормальный же на первый взгляд альфа показался! Вроде как даже флиртовал слегка вначале, а потом увидел метку – и понеслось… с каждым днём всё хуже и страшнее. Очередная колкость в исполнении Рея вызвала лавину хохота его приятелей, а Ники ощутил себя близким к срыву, к пропасти. Морально раненный, он низко опустил голову и прикусил до боли нижнюю губу. На глаза непроизвольно навернулись слёзы – нет, нет, только не это! Нельзя снова расплакаться у них на глазах! Это всё равно что истекать кровью перед голодными хищниками… В памяти всплыл Лэнд – взрослый, сильный. Его пара. Его альфа, обещавший ему защиту и безопасность. И чего он, спрашивается, выпендривался, отказываясь вчера от этого?! Даже папа сказал, что он может довериться Алану, так зачем были эта гордыня и заявление, что сам со всем разберётся?! И то правда: почему он должен отбиваться в одиночку от всей этой своры во главе с Реем? В нос ударил знакомый запах – сильный, жёсткий феромон его альфы. Лэнд приблизился вплотную, и Ники с облегчением ткнулся мокрым от слёз лицом в лацканы пальто своей пары. На плечи мальчика сразу легли крепкие руки – всё, теперь вообще ничего не страшно… — Ага, так это и есть наши самопровозглашённые блюстители моральных ценностей? — злобно скалясь, проговорил Алан. При виде зрелого, крепкого, образцового альфы подростки притихли и растерялись, включая главаря этого буллинга. Впрочем, Рей быстро вспомнил, что ему положено быть дерзким при своей свите, так что он растормошил себя, натянул маску самоуверенности и заносчиво выдал: — Ага, а это и есть папик нашего спелого не по годам Николаса? — Папик? Вот так лексикон. А в связи с чем ты его ко мне применяешь, не хочешь ли обосновать, детка? — процедил Лэнд. — А что, этому омежке ещё кто-нибудь метки ставит? — Метку – ровно одну – ему поставил я. И она уже давно зажила, сохранив чёткие края. О чём это свидетельствует – знаешь? Или ты неуч и числишься в этой школе только за счёт бабла своих предков? — Я знаю, что в четырнадцать омеги ещё не пахнут настолько, чтобы в них уже можно было распознать пару! — Обычному альфе – да, не распознать. Но я необычный, я – гиперальфа, обладатель уникально мощного гендерного обоняния. Я могу не только своего истинного в подростке унюхать, но и то, что вот ты, деточка, уже дозрел в половом плане до того, чтобы заделывать детишек бедным течным омежкам, которым не повезёт с тобою связаться. Так что ты уж будь добр – зачехляй своего дружка перед тем, как начнёшь им орудовать. — Эта информация явно польстила Рею – он довольно хмыкнул и ещё больше выпятил грудь. Но Алан пришёл сюда не самолюбие ему тешить, так что продолжил: — Более того, я даже чую на тебе феромоны твоих родителей и могу однозначно сказать, что они не являются истинной парой друг другу. Видимо, в своё время твоему бате никто не посоветовал зачехлять его дружка, в результате чего и получилась такая досадная оплошность, как ты. И теперь, не имея хорошего примера в своей семье, ты и не способен должным образом оценить факт чьей-то истинной связи, да? — Пф-ф… всё равно, он – малолетка! У него не должно ещё быть метки! — Верно! Но это не его вина, а моя! Это я не сдержался! Он пытался от меня сбежать. Представь себе только – выскочил из дома на зимнюю стужу без верхней одежды и обуви да по сугробам бегом! У меня башню снесло! А знаешь отчего? Ну ты хоть понимаешь, что побуждает альфу вцепиться в беззащитную шею омеги?! Думаешь – похоть? собственничество? показательное обладание? Не-ет, деточка. Это страх! Дикий, животный страх потерять свою пару! Ведь только с ней мы, альфы, можем раскрыться и войти в полную силу духа и тела; только от неё у нас могут быть здоровые, красивые малыши; только с ней мы можем быть по-настоящему счастливы и жить полной жизнью. Альфы выглядят и ведут себя так, словно они властители мира. Но если приглядеться, то окажется, что почти все они вращаются вокруг своих омег, как спутники вокруг планет. И кто тогда настоящие властители мира? Запомни: даже самый тупой и распутный омежка ценнее тебя, потому что он может зачать, выносить и родить нового человека. А ты, если не обретёшь свою пару, так и останешься всего лишь самцом-осеменителем, в семени которого никто, собственно, и не нуждается. Уяснил?! — Д-да. — Супер! И только попробуйте – ты или кто-нибудь из твоих подхалимов – даже просто криво посмотреть на моего Ники! Я больше разъяснительных бесед проводить не буду, а сразу отмудохаю, понятно?!..***
— … и эти гады теперь вообще глаза на меня поднять боятся! А Рей – это тот альфа, который всё начал, – представляешь, подошёл сегодня и извинился. Ну как извинился – буркнул что-то неразборчивое, но было понятно и так. При всей своей компашке извинялся, вот. — Видишь, как хорошо, — улыбнулся Камиль по ту сторону монитора. — А ты молчал, терпел: всё сам да сам – больше не делай так. Всегда помни, что ты не один – у тебя есть твой альфа и я. — И я! — подал голос доктор Горн с заднего плана. — И он, — картинно закатывая глаза, подтвердил Камиль. — Так что не замыкайся в себе, ладно? — Угу, — смущённо ответил Ники. — А что ты решил насчёт самой школы? Останешься там или в другую перейдёшь? — Да я уже думаю остаться. Там вообще-то здорово: красиво, мебель удобная, везде компьютеры и видеопроекторы. Уроки физики и химии вообще улёт – всё время опыты какие-то демонстрируют! Я хоть разбираться начал… В столовой очень вкусно кормят, автобус от дома и обратно возит. А ещё я подружился с одноклассником Лори, он бета… хочу позвать его в гости в эти выходные, поиграть в плейстейшен. Алан разрешил, даже обрадовался! Сказал, что пиццу нам закажет и… Пап, ты чего? Я тебя расстроил? — Не-ет, — прохныкал Камиль, вытирая слёзы бумажной салфеткой, которую только что раздражённо вырвал из услужливо протянувшей её руки Нейтона. — Это не я реву, а моё дурное тело. А сам я счастлив, что у тебя появился друг. Ты ведь такой общительный, живой мальчик – у тебя должна быть куча приятелей! Но мы вечно переезжали и переезжали. И ты менял школу за школой и… никакого детства у ребёнка вообще… у-у-у, я паршивый па-а-па-а-ша… — Ой, всё – у нас тут водопад, — бодро отрапортовал доктор Горн. — Не расстраивайся, Ники-малыш, и не бери в голову. Это всё «играй гармон» у твоего папочки. Давай, до связи. Целую! Алану привет!