***
Пошли вторые сутки, как Нейтон не виделся с Камилем. Они поддерживали связь только по телефону. Доктор с ног сбился, совмещая выполнение профессионального долга с попытками организовать свадьбу в четверг, который наступал уже послезавтра. Что ж, пора было признать: этот четверг в пролёте. Ведь если вопросы нарядов, ресторана и иже с ними ещё получалось решить вполне оперативно, то вот с лечебными процедурами омеги, да и собственным рабочим расписанием всё было далеко не так гладко. Но более всего требовало времени оформление документов, в частности по усыновлению Ники, которые доктор во что бы то ни стало вознамерился подписать в день заключения брака. Зато к следующей неделе проблемы удавалось разрешить, так что… Нейт глубоко вдохнул, смиряясь с обстоятельствами, принимая их как данность, и, быстро набрав Камилю сообщение о том, что обязательно придёт к нему сегодня вечером после смены, продолжил приём пациентов. Как назло, рабочий день тянулся бесконечно долго, словно бы издеваясь над альфой. Но и по его завершении нашлись неотложные дела, так что до двери заветной палаты удалось добраться только ближе к ночи. Неполные двое суток, а как будто вечность не виделись! Док залюбовался прекрасным омегой словно в первый раз. Камиль сидел на кровати с книгой в пучке света от настольной лампы. При появлении Нейтона он сразу отложил её в сторону, окинул альфу цепким взглядом с головы до ног и, не скрываясь, шумно втянул носом его запах. Нейт от такого приёма восторженно застыл на момент, а совладав с собой, ласково заговорил: — Здравствуй, мой волчоночек! Как ты тут? Я по тебе ужасно соскучился! А ты по мне? — А знаешь-ка ты что? — сощурившись, вопросом на вопрос ответил омега. — Да, любимый? — Я передумал. Альфу даже замутило на момент от такой новости. Что, чёрт побери, происходит?! Неужели этот омега снова ускользает от него?! Но ведь он же обещал!.. — Как тебя понимать?! — Ого! Доктор-доктор, а откуда у тебя такие глазки? И зубки такие – откуда? — томно, с хитрецой проговорил омега, подаваясь вперёд и маня к себе альфу пальчиком. Тот хищно ощетинился, но немедля забрался коленями на кровать, подбираясь к Камилю вплотную. — Я тр-ребую р-разъяснений! — Рычишь?! Съел, значит, ты доктора, страшный серый волк, да халат его белый напялил для маскировки, — продолжил дразниться омега с блеском азарта в широко распахнутых глазах. — О, гляньте-ка, и очочки его нацепил! Думал, проведёшь глупенького омегу, да? — язвительно спросил он, снимая очки Нейтона и не глядя откидывая их на прикроватную тумбочку. — Что ты передумал, Камиль?! — взревел Нэйтон. Омега оскалился, словно дикий зверь на охоте, а в следующую секунду ловко запрыгнул на альфу, седлая его, и, жёстко вцепившись ему в волосы на затылке, зашипел в самое ухо: — Я передумал выходить за тебя замуж, волчара… — Камиль намеренно сделал паузу, чтобы прочувствовать, как звенит от напряжения тело альфы. Жадно вдыхая феромон, омега провёл кончиком носа вдоль челюсти Нейта, улавливая нервное движение желваков под кожей. Заглянул прямо в чёрные пропасти расширенных до предела зрачков и ровно за секунду до того, как альфа бы взорвался, продолжил: — …пока лично не узнаю, как ты орудуешь вот этим! Нейтон почувствовал крепкую хватку через одежду на своём эрегированном члене. Он и сам не заметил, когда у него встал, что не удивительно с такими-то эмоциями, которые заставляет пережить этот злюка-омега! Решив, что просто так подобное поведение спускать омеге не будет, доктор звонко шлёпнул того по хозяйствующей у него на паху руке. Камиль вскрикнул – одновременно уязвленно и разъярённо. Довольный собой, альфа хмыкнул и мягко опрокинул своего драгоценного пациента на кровать, а сам встал и дрожащими от возбуждения пальцами принялся расстёгивать тот самый пресловутый белый халат. Выбитым из колеи омега пробыл недолго – резко подорвался и принялся раздевать желанного доктора. И когда наконец-то удалось стащить с него нижнее бельё и полюбоваться на достоинство альфы, Камиль тоненько заскулил. Едва Нейт одержал победу в схватке с мелкими пуговками на манжетах рубашки, как ощутил на пульсирующей головке своего члена сперва жаркий поцелуй, затем дразнящий укус, а потом и жадный до ласк язык. Руками Камиль – как уже давно мечтал – тоже добрался и теперь гладил, сжимал, оттягивал, массировал… — Волчонок, это слишком хорошо… я так не продержусь… — прошептал альфа, задыхаясь и выгибаясь дугой навстречу умопомрачительным прикосновениям. — Давай. И не вытаскивай, когда будешь кончать, — велел омега и стал насаживаться ртом так глубоко, как только мог. Альфа смотрел на ублажающего его любимого во все глаза, путался пальцами в тугих, чёрных кудрях, выдыхал громко, со стонами и… продержался недолго, как и было велено, не вытаскивая в финале. По телу Нейта разлилась лёгкость и сила, а член, с которого поплывший от своего же минета Камиль слизывал остатки спермы, опал лишь слегка, явно рассчитывая на продолжение. — Ну, тепер-рь дер-ржись! — пророкотал альфа и принялся высвобождать Камиля из пижамы, не особо заботясь о её целостности. Полностью раздев омегу, он вновь им залюбовался. Нейт в статусе врача много раз видел его обнажённым, но в статусе любовника – впервые. Камиль однозначно прибавил в весе, и док находил это невероятно эротичным. Альфа склонился над возлюбленным и дал выход своим чувствам, воплотив их в действия. Он щупал, гладил, целовал, облизывал и покусывал омегу везде, по всему телу. Камиль от всего этого извивался и метался по сбитой простыне, невольно вскрикивая от особо чувственных ласк. Недавно испытавший оргазм, док явно затеял длинную прелюдию, а вот ему самому уже не терпелось перейти к самому главному. Едва не кончив от нежного покусывания сосков, омега решил-таки сподвигнуть любовника к желанному действу, для чего гибко соскользнул с кровати и улёгся на неё животом. И дабы не оставить Нейту и малейших шансов к промедлению, одной ногой удобно упёрся в пол, а вторую согнул в колене и провокационно поднял на край постели. А в следующую секунду он задохнулся, почувствовав обжигающе горячее скольжение языка в своей сжимающейся от возбуждения дырочке. Альфа, довольно ворча и шумно причмокивая, с явным удовольствием вылизывал влажного, почти как при течке, омегу. И Камиль просто вынужден был сдаться под натиском такого острого удовольствия, кончая ослепительно, ярко. — Один-один, любимый, мы на равных, — с сексуальной хрипотцой проговорил Нейтон, наминая мягонькие половинки омежьей попки. Наигравшись вдоволь, альфа раздвинул их и приставил к вожделенному входу головку своего члена, вновь готового к свершениям. Позволяя партнёру прийти в себя, стал поводить ею по окружности, лишь слегка надавливая, смешивая любовные соки их тел. И только когда отдышавшийся Камиль дал знак ему кивком, плавно вошёл в него на всю длину, но тут же застыл, взвыв волком от неожиданно острого кайфа. Словно бы через туман он увидел, как крепко вцепился омега в противоположный край кровати. Мелькнула мысль, что он, возможно, причиняет боль любимому, как тот непривычно высоким голосом попросил: — Ещё, господи, Нейт, давай! И Нейт дал ещё. Крепко удерживая согнутую ногу омеги, он размашисто двигался, поглощённый чувством взаимного наслаждения. Он забыл, что он врач, не заботился громкостью стонов и скрипом кровати, не вспоминал про незапертую дверь. Ничто не имело значения и никто – только этот потрясающий омега, только слияние с ним, только надвигающийся мощный оргазм… — Я больше не могу… слишком… волчок, пожалуйста… скажи, что ты тоже… уже… Вместо ответа Камиль сорванно захрипел и крупно задрожал всем телом, в сладостном ритме зажимая альфу в себе. И Нейтон отпустил себя словно в свободном падении, не боясь разбиться, ведь вокруг небо, небо везде… — Это будет чрезмерно откровенной банальщиной, если я скажу, что мне так хорошо ещё ни с кем не было? — умащивая поудобнее у себя на груди омегу, спросил Нэйтон. — Да, прям цитатка из мыльной оперы. Но и я не могу похвастаться оригинальностью, так как скажу тебе то же самое, — промурлыкал удовлетворённый Камиль. — А ещё, хоть я и не чувствую твоего запаха, но боже ж мой – какой ты вкусный! — мечтательно продолжил альфа. — Да, ты тоже вкусный. И запах… ты лучший во всём. — Лучший для тебя, потому что я твой… — Нет, Нейт, не надо – теперь я об этом даже думать не хочу! Здесь и сейчас я осознанно и добровольно люблю тебя и счастлив этим, как никогда в жизни. И пока у меня будет оставаться такая возможность, я буду цепляться за это прекрасное – здесь и сейчас. — Ты прав, волчок, так и мне надо. Слушай, а ты расскажешь, почему вдруг… ну, передумал? — Пф! «Вдруг» – скажешь ещё тоже! Почти два дня не виделись: на сухом пайке из эсэмэсок и коротеньких звоночков далеко не уедешь, знаешь ли. Я изголодался! И тут ты являешься, весь такой… секси-доктор, и от твоего феромона сразу стояк… короче, на хрен все эти наказания – жизнь слишком коротка, чтобы на подобную фигню её тратить! — Хм, хоть ваша речь, господин Райзен, и не может похвастаться ораторскими изысками, но она однозначно полна сакрального смысла и глубокого философского… ой! — прервался Нейт, получивший ощутимый тычок по рёбрам. Бросив ломать комедию, он открыто рассмеялся, прижимая к себе драчуна, и продолжил: — Всё-всё, не калечь будущего отца своих детей! Да, всё забываю спросить: ты возьмёшь мою фамилию в браке или свою оставишь? Камиль успокоился, примирительно обнял альфу и без особых раздумий дал ответ: — Мой отец не заслуживает, чтобы его фамилия передавалась дальше. Пусть угасает вместе с ним, а я создам свою семью с тобой и под твоей фамилией. — Здо́рово. А Ники? — Пусть сам решает, — пожал плечами омега и сладко зевнул. — Засыпаешь, волчок? Может, мне уйти к себе в кабинет, чтобы ты нормально мог лечь? — Я тебе уйду! Нормально я лежу. Может, тебе самому неудобно – так и скажи. — Мне ещё никогда не было так удобно. Какое же оно замечательное, наше с тобою – здесь и сейчас.13
9 июля 2020 г. в 17:36
Ники перестал волноваться и нервничать примерно через час пребывания в родовом гнезде Лэндов – банально устал это делать. Ну а зачем, спрашивается?! Взрослые бурно выясняли отношения, но его самого, собственно, никто не обижал. Хотя… был один неприятный момент в самом начале, когда старший альфа в сердцах выпалил:
— Ты привёл в дом какого-то малолетку и ожидаешь, что мы примем тебя обратно с распростёртыми объятьями?!
На что Алан среагировал молниеносно:
— Во-первых, можете обратно и не принимать, если это поможет и далее блюсти ваши драгоценные нормы приличия. А во-вторых и в главных, этот, как ты, отец, изволил выразиться, «какой-то малолетка» – твой будущий зять и папа твоих внуков! Так что сам решай: стыдно за свои слова тебе будет потом или уже прямо сейчас?!
Отец Алана осёкся и пробурчал извинения.
— Верно всё-таки говорят, что человек входит в полную силу духа и тела, когда обретает свою пару, — прошептал Эмиль в пульсирующее красное ушко смущённого Ники, присев к нему поближе на диванчик в гостиной. — Раньше брат не решился бы так осадить отца, — продолжил омега, заговорщически улыбаясь и протягивая Ники изящную чашку с чаем и пирожное.
Омежка угощение принял, ещё раз повнимательнее приглядываясь к своему почти что шурину. Фамильное сходство было однозначным: тот же золотистый блонд, что и у старшего брата, в сочетании с тёмно-русыми бровями и ресницами, такие же зелёные глаза, капризный вырез губ и ямочка на подбородке. И почти всем этим братья были обязаны своему папе, которого Ники, используя классификацию Камиля, посчитал «излишне омежьим омегой», так как тот всё время норовил на эмоциях расплакаться. Однако позже Ники своё мнение переменил, подметив, что старший омега хоть вроде как и готов вот-вот разреветься, но по-настоящему слёзы у того пролились лишь единожды, когда речь зашла о той чудовищной процедуре, которую Алану едва удалось избежать. Сразу стало ясно, что папа до сих пор тяжело переживал тот факт, что из-за медицинской ошибки едва не позволил покалечить своего первенца.
Словом, когда охрипшие и изрядно выдохшиеся Лэнды добрались с расспросами непосредственно до Ники, он был уже вполне спокойным и стараниями Эми до предела напичкан чаем и сладостями. Почти не зажимаясь, показал чёткую метку на шее и твёрдо заверил, что спит в своей личной комнате, обнимаясь исключительно с любимой собачкой Таей.
И только было показалось, что буря миновала, как Алан завёл разговор об Эмиле. Скандал вспыхнул с новой силой.
— Хватит навязывать ему свою волю, да ещё и ради показухи! Он уже совершеннолетний в конце концов, — наезжал Ал.
— Вот именно – совершеннолетний и должен уметь сам высказывать своё недовольство, — подколол отец.
— Согласен. Однако я уверен, что каждый раз, когда он пытался это сделать, вы давили на него доводами типа: ты будущий глава компании! подумай о репутации! семья и так опозорилась с твоим старшим братом, так хоть ты не подкачай! — не сдавался младший альфа.
— Но за его самочувствием следит специалист! — контратаковал папа. — Комбинация препаратов сбалансирована и безопасна…
— А некий доктор Горн, если ты не забыл такого, считает, что таким балансом и безопасностью вы сына до ручки доведёте! Кого в этот раз послушаешь, пап?
— Но на аналогичных препаратах переносит течки и сын Хельмутов! Третий год уже пошёл, и с мальчиком всё в порядке, — гнул своё старший омега.
— Ещё бы он не был в порядке! — ворвался в спор Эми, ободренный поддержкой брата. — У них штатный садовник – красавчик-альфа двадцати четырёх лет. И как у младшего Хельмута течка, так их садовник из поместья ни ногой. Скажешь, розы там в срочном порядке окучивает?! В итоге Хельмут ходит довольный как слон после бани, а я… я на стены лезу! Хватит, не могу больше так!
— Сыночек, ну может, тогда подавители какие-нибудь попробуешь? — робко предложил папа.
— О-о! А вот о пользе для здоровья подавителей вам расскажет Камиль – папа моего Ники. Скоро у него представится возможность покинуть клинику, в которой он лечится как раз от приёма этих чудесных препаратов. На денёк-другой покинуть, не более, чисто свою свадьбу отпраздновать и обратно. Вот вам, кстати, приглашения – можете по завершении торжественной части к расспросам и приступить. Ну, а если и после этого останутся какие-то вопросы медицинского характера, то с ними вам поможет разобраться его жених и по совместительству лечащий врач – доктор Горн. Нет-нет, не отвлекайтесь от темы – потом всё переварите. А самое отвратительное: вы совершенно игнорируете мнение и желание самого Эми!
— Это неправда, — возразил отец. — Мы не препятствуем его общению с молодыми людьми нашего круга, и если бы он выбрал кого-нибудь…
— Нормальные молодые люди нашего круга уже заняты, отец, а оставшиеся – самовлюблённые идиоты! — парировал Эмиль.
— Это что ещё за средневековые заскоки?! — возмутился Алан. — Может быть, и мне отказаться от Ники, раз уж он не принадлежит к «молодым людям нашего круга»?!
— Да не передёргивай ты, — страдальчески прервал его папа. — Как тут прикажешь поступать?!
— Ну, у меня есть один приятель альфа, — подмигнул Алан братишке. — Двадцать пять, хорош собой, двое любимых младших братьев омег – так что с пониманием и с уважением человек. Когда в последний раз с ним связывался, был никем не занят.
— А если уже заняли? — не успокаивался папа.
— Значит, найму роскошного чистильщика бассейнов, — невозмутимо ответил Ал. — В любом случае Эми больше мучиться не будет – точка!
В машине, по дороге уже в свой дом, Алан не знал, радоваться ему или печалиться, когда услышал от Ники:
— Вы такой хороший старший брат! Хотел бы и я такого…