Ники со всех сторон осмотрел ёлочку. Пропустил сквозь еле сжатый кулачок некоторые из веточек, проверяя, не осыпаются ли иголки, – всё было в порядке, деревце прижилось. Омежке хотелось сделать в саду ещё чего-нибудь: посадить, пересадить, а потом обложить по-своему получившиеся клумбы красивыми камнями-голышами, которые он нашёл на берегу местного озерца, куда повёз его Алан в минувшее воскресенье. Многие из камней были тяжеленными, но альфа послушно перенёс в багажник машины все, на которые указал Ники. Теперь они лежали аккуратной кучкой у забора и вроде как вопрошали: зачем ты стронул нас с родных мест, а теперь даже не даёшь себе труда найти нам новые?
И казалось бы, в чём проблема? Работай себе, делай всё что вздумается. Но любая потуга, любой порыв к действиям в саду теперь тесно ассоциировался с Райаном… Стоп! Опять?! Ведь обещал же себе больше даже не вспоминать об этом альфе! Обещал не роптать и взяться за ум, но снова-здорово – за старое! Папа его таким не воспитывал, нет – это он сам портится, взрослея. Прям никакой надёжности в нём не стало, никакой стабильности…
Омежка чувствовал, как в нём пробуждается кто-то новый, незнакомый. Этого чужака Ники не понимал, но ощущал его дерзость, настырность и силу. Да, он однозначно был сильнее «прежнего Ники», и это пугало. Скоро, очень скоро он подомнёт всё, что было «до» и провозгласит своё «после». Скоро омежка вроде как умрёт и на его место родится… омега.
Критический разбор самого себя был прерван заливистым лаем Таи у самих ворот – там кто-то был, и чуткая собачка на него ругалась. Омежка на момент струсил: всё-таки он один здесь, без альфы. Но потом вспомнил о том, какой крепкий и высокий защищает его забор, а также есть заботливый дом, готовый укрыть его в любой момент. Одновременно с тем, как затих его страх, Ники увидел «пляшущие» стебли растения, которое неведомый гость явно приподнял вверх и подёргивал так, чтобы их было видно над глухими воротами. Впрочем, почему же «неведомый»? Гость был вполне определённый. У омежки сердце сходу припустило вскачь, и калитку он отпирал ощутимо дрожащими пальцами.
— Привет! Предлагаю посадить цветок мира! — улыбаясь, выдал Райан, протягивая растение в открытый проём. Ники не мог заставить себя прямо взглянуть альфе в глаза, так что уставился на чуть поникшее растение.
— Твоему приятелю немного нездоровится, — заметил по этому поводу омежка.
— Да-а, я его уже третий час мариную, тебя вылавливая. Но ничего – водички побольше бухнем, оно и очухается.
— А если бы я сегодня вообще на улицу не вышел? — спросил Ники, пропуская соседа во двор.
— Пф! Дивный летний денёчек – куда бы ты делся?! — парировал Райан, не скрывая, что уверенность в его голосе деланная, а робкая полуулыбка в конце фразы только подтвердила, что молоденький альфа только на удачу и уповал.
Ники такое поведение оценил и мило улыбнулся в ответ, наконец-то заглянув парню в лицо. Но быстро смутившись, деловито завертел головой, прикидывая, куда посадить новоприбывшую растюху. Рай, верно расценив, чем озадачен юный садовод, уточнил:
— Оно, сам видишь, высоким вымахивает. Цвести будет фиолетовыми цветочками по типу «львиный зев». Предпочитает солнечные и умерено солнечные места…
— Какие-какие цветки? «Львиный» – чего?
— Зев. Львиный зев. Что, не знаешь такие? На самом деле знаешь, в смысле, видел уже, но не знаешь, что они так зовутся, — подбадривая, разъяснил парень.
— Ладно, вон там – подходящее место?
— Ага, вполне.
Споро были извлечены все необходимые инструменты, и натерпевшееся лишений растение наконец-то приобрело своё новое место жительства. Сидевшие совсем рядом молодые люди, поджав под себя ноги, ладонями утрамбовывали почву вокруг. В первый раз они соприкоснулись пальцами рук случайно, во второй – не факт, что случайно, в третий – однозначно не случайно. Райан осмелел и целенаправленно ухватил Ники за кисть, нежно сжал, погладил по внешней стороне большим пальцем… Омежка задышал глубже и прерывистей, даже не пытаясь отобрать пленённую руку. Альфу это воодушевило, и он заговорил:
— Слушай, прости меня за моё поведение, за бегство в тот день. Если честно, то я прифигел: метка у совсем юного омежки – разве такое бывает вообще?! И это при том, что ты мне так… понравился. Я уже успел губу раскатать, прикидывая, когда тебя уже можно будет на свидание позвать, соображал, куда поведу, чем буду удивлять и завоёвывать. Ты же такой… наверняка даже и не догадываешься, какой ты…
— А какой я? — уступая любопытству и желанию услышать нечто приятное в свой адрес, спросил Ники.
— Волшебный! Как из сказки или фантастического фильма… не знаю, как и объяснить. Глупо звучит, да? Или даже фальшиво… но я правда… чёрт! Так много всего хотел сказать, а теперь люто туплю – позорище.
— Я красивый?
— Очень! Что-что, а это ты и сам о себе знаешь – разве нет?
В ответ Ники чуть пожал плечами, сказав:
— У меня папа очень красивый, а я вроде как в него пошёл, так что…
— Очень-очень красивый, чудный прям! Как бы я хотел с тобою встречаться – друзья от зависти бы зеленели… Ну почему всё так, а?!
— Да-а, почему всё так… я тоже спрашиваю, но ответа нет.
— А он… ну, то есть вы… между вами…
— Нет! Ничего между нами не было! Он только метку поставил, а так мы ещё и не целовались даже.
— Значит, ему пока ничего не досталось, — понизив голос до интимного и плотнее придвигаясь, проговорил Райан. — И твой первый поцелуй принадлежит пока что тебе самому.
— Предлагаешь подарить его тебе? — делано дерзя, но всё более смущаясь, спросил Ники.
— Не столько предлагаю, сколько прошу… блин, да я мечтаю поцеловать тебя с того самого момента, как увидел там, с ёлкой в охапку. Ты был словно сошедшим с иллюстрации цветных книжек со сказками – мне деда в детстве такие читал…
— Ладно, давай… в смысле, мне тоже хочется с тобой поцеловаться.
Молоденький альфа счастливо просиял и потянулся к Ники, и тот тоже подался навстречу. Первое соприкосновение губ было нежным и чуть пугливым – Ники прислушивался к себе, и Рай не давил на него. Он лишь легко, порхающе целовал омежку, ожидая отклика и разрешения на большее. И Ники, войдя во вкус, несколько раз сам ткнулся губами в ответ, а потом и вовсе осмелел и прикусил Райана за нижнюю губу. Тогда молодой альфа решил, что можно уже попробовать углубить поцелуй и аккуратно проник языком в рот Ники. Новые ощущения сначала привели того в замешательство, и он попытался спрятаться от таких странных соприкосновений. Однако, распробовав, омежка и сам скользнул по чужому языку раз, потом другой – как чудно́ и слегка щекотно, но, в общем-то, приятно. Он почувствовал ладонь Райна у себя на затылке и то, как тот чуть давит, чтобы Ники склонил голову набок. Он послушался альфу, и да – так целоваться было гораздо удобнее.
Их поцелуй длился уже достаточно долго по меркам мальчика – по крайней мере у него уже слегка затекла шея и заныли щёки от непривычной нагрузки – так что он мягко отстранился. Рай всё понял верно и отпустил. Ники посидел немного, зажмурившись, анализируя полученный опыт, и пришёл к выводу, что ему понравилось. Да, целоваться – это определённо его, особенно когда научится как следует… Омежка распахнул глаза и ласково улыбнулся молоденькому альфе – видок у того был весьма поплывший, словно парень захмелел, это льстило. Молодые люди оба неловко похихикали, и, чтобы разрядить обстановку, Ники предложил обложить новоприбывший цветок и прижившуюся ёлочку озёрными камнями. Так и сделали: Рин приносил разнокалиберные голыши, а Ник затейливо выкладывал их.
Таким манером оформив несколько клумб, парни решили, что на сегодня хватит. Ники вынес яблочного сока и вкусностей, и они провели ещё пару совместных часов за трапезой и весёлой болтовнёй в теньке под деревьями.
— Что ж, я пойду, пока не выкинул какую-нибудь фигню и не испортил хорошего впечатления о себе. Оно ведь хорошее? — шутливо спросил Райан.
— Оно отличное, так что можешь уходить с гордо поднятой головой, — весело ответил Ники.
— А я его подпорчу, если попрошу ещё один поцелуй?
Вместо ответа Ники наморщил носик, глянул вправо и вверх, состроил рожицу, ассиметрично пожал плечами, в общем – целая пантомима. Рин тяжело вдохнул, но настаивать не стал. Только снова подержал омежку за руку на прощанье.
Зайдя в дом, Ники сразу направился в свою ванную на втором этаже – там висело большое зеркало. Глупость конечно, но ему всё равно хотелось посмотреть, не изменился ли он в связи с приобретением, так сказать, нового опыта. Повертясь перед зеркалом, он заглянул поглубже в свои глаза – нет, ничего, всё тот же Ники. Что ж, тем лучше, а то вдруг проницательный Алан заметит? Ой! А ведь Алан таки заметит, только не внешние перемены, а налипший запах! Ники вспомнил, как альфа сходу засёк на нём феромон чужака, а ведь тогда они с Районом только прошлись рядом, даже не соприкасаясь особо, а теперь…
Омежка быстро снял майку, собираясь закинуть её в стиральную машину. Туда же отправятся и джинсы, которые он уже расстёгивал. И душ! Надо непременно принять душ, хорошенько надраив себя мочалкой с ароматным гелем, да волосы тщательно вымыть…
Ники резко замер, согнувшись, со спущенными уже до колен джинсами. Плавно выпрямился и снова уставился на себя в зеркало. Так ли уж он не изменился? Да нет, изменился, ещё как! Испортился!
Вот что он делает? Что он сейчас делает? Подчищает хвосты, уничтожает улики, чтобы Алан не узнал о его… о чём? о его интрижке? измене? Что он собрался утаить от своего альфы? Своё решение и желание поцеловаться с Райном? Так ведь оно было его, его личное решение и желание, на которое, он считал, имеет полное право. И это право он готов был отстаивать. А на большее не готов? Теперь это стало просто постыдным секретиком, который требуется сокрыть купанием и стиркой? А с содержимым собственной головы что он будет делать? Там тоже подотрёт неугодную информацию?
Омежка решительно натянул джинсы обратно, резко застегнул молнию на них. Деловито тряхнув майкой, надел и её. Всё. Решение принято. Он не станет врать, увиливать или скрывать что-либо. У него должна быть некая позиция по жизни, и он обязан её отстаивать, или грош ему цена, вот! И вообще, надо пойти и приготовить ужин, а то некрасиво это как-то: альфа с работы и так уставший возвращается, так ещё и у плиты потом стоит. Папе же он всегда помогал с готовкой, а теперь что произошло? Разленился? Нет? Ну тогда вперёд!..
***
Дом встретил Алана мягким ароматом любимого омежки и аппетитным запахом домашней готовки. Сердце альфы затрепетало – его мальчик сегодня решил позаботиться и о нём непосредственно и накормить вкусненьким! Мужчина молниеносно переобулся в домашнюю обувь и впорхнул на кухню на крыльях счастья. Но… тут же осёкся. Ники встретил его молча, лишь угрюмо кивнул головой и снова отвернулся к большой сковороде, где над чем-то колдовал. И был он весь натянутый как струна – вот-вот лопнет. А ещё… от него исходил посторонний феромон, к тому же показавшийся неприятно знакомым.
— Солнышко…
— Ну, чего же вы замолчали? Спрашивайте, что хотели. Хотя ладно, давайте я сразу сам и отвечу: да я снова виделся с соседским альфой! Его Райан зовут, если вы вдруг не в курсе.
— Я в курсе. А чего ты так враждебно это всё сообщаешь? Я же ничего тебе пока…
— Пока! — перебил Ники, чего обычно никогда не делал.
Алану стало не по себе.
— Что-то произошло? — тревожно спросил альфа.
— Да.
— Ты мне об этом расскажешь?
— Да.
— И что же?
Ники вдохнул-выдохнул через нос и без колебаний выключил огонь под сковородой: скандалить так скандалить, а продукты почём зря портить ни к чему. Мальчик повернулся и, глядя альфе в глаза, твёрдо ответил:
— Мы поцеловались. Я так сам захотел. Всё.
— Что?! Как это – «всё»?! Но… но почему?! У тебя же уже есть я – твой истинный!
— Ну есть – и что? Почему всё должно достаться именно вам? Даже мой первый поцелуй – почему? — явно набирая обороты, контратаковал Ники.
— Что значит «достаться»?! Ты об этом как о товаре каком-то говоришь!
Омежка уже воздуха набрал и даже рот успел раскрыть для очередной реплики, когда до него дошло сказанное Лэндом. «Как о товаре…» – и то верно. Такие нафталиновые закидоны и от кого? От него же самого! Откуда у него такая шелуха в голове? И это при том, что у человека старше его на целых пятнадцать лет её и в помине нет?! Кто из них, спрашивается, старпёр?!
— Так почему вы поцеловались, Ники? — прервал затянувшееся молчание Алан.
— Просто так, захотелось, — растерявшись, процедил омежка.
Разговор пошёл далеко не в том русле, на которое он рассчитывал. А что делать в этом русле, мальчик и знать не знал.
— И это весь твой ответ?!
— Да! Не тебе меня осуждать! С твоим-то послужным списком! Шлюха!
У Алана глаза на лоб полезли от изумления. Не мудрено – Ники тоже себя не узнавал. Себя нового – вызывающего, заносчивого, напористого омегу. Этот «новоприбывший» просто полыхал желанием вывести альфу из равновесия, спровоцировать его, чтобы посмотреть – что он сделает?! Это было рискованно и иррационально, но так хотелось! Хотелось какой-то возни, драки, крови – у омеги даже клыки начали зудеть, так ему захотелось вцепиться в эту шею с набухшей и ритмично бьющейся веной… цапнуть этого альфу, как он его тогда! чтобы знал, зараза, как это больно! и ничего, ничего бугай этот ему в отместку не сделает! Откуда он это знает? Да не знает он наверняка, а только нутром чует. Натурой своей омежьей – проснувшейся, распаковавшейся.
Ники, с лихорадочно блестящими глазами, вплотную подошёл к шумно дышащему Лэнду. Совершенно не задумываясь над своими действиями, привстал на носочки и потянулся к белобрысой шевелюре Алана, жёстко вцепился в неё пятернёй, грубо дёрнул вниз к себе. Альфа – что и требовалось доказать – послушно склонился. Теперь их глаза были на одном уровне и так близко, что картинка не фокусировалась. На сём запал Ники пропал. А вот у альфы, напротив – достиг пика. Так что он резко дёрнулся вперёд и накрыл губы омежки своими. Тот удивлённо пискнул, но мужчина, не давая опомниться, скользнул языком ему глубоко в рот. Прошёлся там по нёбу, по зубам и властно поддел маленький нахальный язычок.
Ники зажмурился до всполохов под веками. Он полностью потерялся на миг от нахлынувших ощущений и эмоций: в голове словно бы фейерверки взрывались, по коже бежали мурашки, по позвоночнику скатился жар и засел пульсирующим пучком в области копчика, губы приятно покалывало, а во рту разливалась сладость, сладость, сладость…
Алан явно начал тормозить сам себя – он вот-вот снова вернёт себе контроль и осознанность, и тогда это всё прекратится… нет! ещё чуть-чуть, пожалуйста, я не распробовал… и Ники, чуть наклонив голову вбок, сам двинулся навстречу, углубляя поцелуй, да ещё и язычком эдак ловко прошёлся.
Альфа застонал от удовольствия и передумал приходить в себя. Вместо этого он занырнул пальцами в чёрные кудряшки своего омежки, обхватив его затылок, и по полной программе ознакомил любимого с нюансами поцелуя «по-взрослому». И отпустил лишь тогда, когда у самого уже губы заныли от приятной усталости. После чего Ники пришлось буквально подхватить, чтобы он не упал – мальчишка был словно пьяный. Алан наверняка бы довольно хмыкнул, но чего уж хорохориться, если у самого колени сладостно трясутся.
После такого слов ни у кого не нашлось – одно смятение в головах. Ники скользнул взглядом по плите – о! точно! – и вцепился в готовку как в спасательный круг. А альфа не придумал ничего лучше, чем пойти переодеться в домашнее.
***
Ники думал, что после таких событий всю ночь глаз не сомкнёт. Но по факту отрубился, едва улёгшись поудобнее с клубочком-Таей под боком. А утром встал бодрый и свежий. И всё бы ничего, но теперь он стал чувствовать себя с Аланом ещё более неловко, чем когда-либо раньше. И это даже не потому, что он ему нагло «тыкал», а в финале ещё и обозвал. Нет, просто… теперь как-то по-другому всё стало или… ну, непонятно, в общем.
Чтобы свести к минимуму встречи с собирающимся на работу альфой, омежка выскочил на улицу, уговаривая себя, что ему просто надо проверить, как там свежепосаженное растение себя чувствует. И на́ тебе: снова заливистый лай собачки и снова гибкие стебельки делают «прыг-скок» над воротами. Подумать только – в такую рань!
Ники быстро выскочил за ворота, а там пред ним предстал сверкающий всеми тридцатью двумя Райан. Молодой альфа протянул ему очередную ростюху, а омежка схватил её и обнял как родную, тем самым устанавливая барьер между ними.
— Приве-ет! Я о тебе всю ночь думал.
— Привет. А я… я не знаю, что тебе даже сказать, Райан.
— У тебя были неприятности?
— Нет… нормально всё, просто… этого больше не повторится. Хорошо?
— Почему?
— Мне было любопытно вчера – вот и всё. Прости, пожалуйста, но я не хочу понапрасну морочить тебе голову. Мы можем остаться просто хорошими приятелями?
Ответить растерявшийся Рай не успел, так как ворота поехали в сторону и перед юношами предстал зрелый альфа, который как раз собирался выезжать. Ники судорожно соображал, что бы ему такое сказать, чтобы молоденькому альфе не влетело по полной за его, Николаса, проделки. Райан храбрился как мог, готовясь принять удар на себя. Но Алан избрал неожиданную для них обоих тактику, сказав:
— Здравствуй, Райан! Давно не виделись – подрос, возмужал. Уже почти что настоящий альфа. А знаешь, благодаря чему ты из ранга «почти что» перейдёшь в «настоящий альфа»?
— Благодаря тому, что буду отвечать за свои поступки, — набычившись, ответствовал парень.
— Верно говоришь. Только тут есть нюанс. По-настоящему понять, за что именно и как тебе следует отвечать, ты сможешь только тогда, когда осозна́ешь всю суть своих поступков. Согласен?
— Согласен. Что дальше?
— А дальше я от всей души пожелаю тебе, Райан, встретить своего омегу, истинную пару. И вот когда ты узнаешь, что для тебя будет значить твой любимый, до тебя, может быть, и дойдёт, какой же ты… балбес. А заодно, может быть, ты и оценишь мою уравновешенность и мудрость. А теперь так. Я с твоим дедом в прекрасных отношениях, которые мне бы не хотелось портить из-за ваших шалостей. Вы неизбежно будете пересекаться, так что, если вы готовы пообещать…
— Даю слово – ничего больше не будет! — порывисто выпалил Ники.
— Что ж, мне слова моего омеги более чем достаточно. Ты ведь, Райан, не станешь делать ничего против воли Ники?
— Нет, я никогда…
— Вот и прекрасно, — примирительно подытожил Алан. — Давайте, налаживайте добрососедские отношения, сажайте цветочки, обкладывайте клумбы камушками, наводите красоту, а я поехал на работу.
И сделав то, чего никогда ранее не делал, а именно – чмокнув Ники в щёчку, Алан уехал. Оставшаяся парочка, словно нашкодившие котята, молча и краснея, поплелась за садовыми инструментами.
***
— Чего-то не того с моим дитём, — сощурившись, Камиль разглядывал любимого отпрыска. — Ну, кто мне расскажет, в чём тут дело?
— Всё в порядке, пап. С чего ты взял? — фальшивя как в эмоциях, так и в интонациях, отреагировал Ники.
— Да с того, что от тебя исходит настолько осязаемое напряжение, что его можно ножом резать.
— Полагаю, что могу внести ясность, — спокойно проговорил Алан.
— Внимательно, — быстро отозвался Камиль, пресекая возражения сына.
— Скорее всего, Ники сам не свой из-за того, что я его поцеловал. Солидно так, по-взрослому поцеловал.
— Ты – что-о?! — тут же взвился старший омега.
— Нет! Прекрати! Вот поэтому я и не хотел тебе ничего говорить! Будешь с ним ругаться, а он ни в чём не виноват! Это я сам его спровоцировал! Да ещё и обозвал! — срываясь на крик, затараторил омежка.
— Ладно-ладно, погоди ты! А спровоцировал на поцелуй – это как? — еле прервал сына Камиль.
— Я поцеловался с молодым альфой по соседству.
— Ты – что-о?!
— Мне просто любопытно было! Всё за меня решено уже, нет никакого выбора, вот я и… хоть что-то хотел сам решить в своей жизни.
— Ага. Ладно. Ну и что – кто лучше целуется? — еле сдерживая улыбку, спросил Камиль.
— Папа! — выпалил Ники и, покраснев до кончиков ушей, вылетел прочь из палаты навещаемого родителя.
— Понятно. Ты́ лучше целуешься, — похихикивая, резюмировал Камиль.
— Думаешь? Тогда почему он с тех пор от меня как от чумного бегает? — обеспокоенно спросил Алан.
— Ц! Глупый альфа. Вот потому и бегает, что понравилось! Неужели неясно?! Погодь! А обозвал-то он тебя как?
— Шлюхой.
— Что-о?! Так и сказал?!
— Именно так.
— А-ха-ха-ха! Моя порода! Умница! А тебя я предупреждал, салага. Наслаждайся!
