Дарклинг прислонился к окну, и позолоченная рама приобрела четкость. — Думаешь, со следопытом будет как-то иначе? Или со щенком Ланцовым? — Да, — просто ответила я. — Потому что ты будешь сильной в этой паре? — Потому что они лучше тебя. — Ты могла бы сделать меня лучше. — А ты мог бы сделать меня монстром.
Ли Бардуго «Крах и Восход»
Как ни странно, Александр осознаёт, что любит Алину слишком сильно, слишком страстно, слишком бездумно. Двадцать лет назад он отказался от трона Равки ради неё. Временно, конечно же, но отказался. Отступил. Проявил милосердие, о котором она так отчаянно его просила. Он помнит ту ночь, когда всё изменилось, так хорошо, как будто она только-только минула, хотя разве двадцать лет срок для древнего? Не срок. Вот он зовёт Алину по связной нити, обуреваемый скорбью по старухе, кто, зная, как мало гришей могут разделить с ним вечность, предпочла оставить его, умереть в войне за сторону, которая всенепременно ему проиграет. Александр милосердно предложил матери вернуться в Малый Дворец, в её хижину, к её очагу, к нему, хотя она и предала его, притом не единожды. Вместо этого старуха умерла, выдрав из его сердца кусок, сказав, что любит его. Оставив оплакивать её, хотя ему, Дарклингу, было бы глупо плакать, претерпев столько лет борьбы и одиночества. Заклинательница Солнца откликается на его зов. Вот она, Алина Старкова, маленькая святая, подобная ему, способная ученица. Импульсивная и не способная принять верное решение из-за своего возраста. Ей больно, и Александр не сдерживает слабой удовлетворённой улыбки. Им обоим плохо в эту ночь. Алина выглядит слабой, и слёзы, прочертившие дорожки на её щеках, девушку не красят. Не красят её и эти белые волосы, эта фальшивая святость, что ей навязали. И тем не менее, Морозов смотрит на неё и хочет всегда видеть рядом с собой. Касаться волос, пусть даже и потерявших цвет, утирать пальцами влагу с её лица, целовать, ласкать, дышать и жить ей. Потому что она подобна ему, она — это он, она его, она была создана для него. Его. — Я тоже скорблю по ней, — подаёт голос девчонка, которая делает его слабым. К которой Александр испытывает вожделение, страсть… любовь. — Она была… несчастной. — И что вынудило тебя сделать такой вывод, смышлёная Алина? — спрашивает Дарклинг насмешливо, но внутренне напрягается. — Рассказ о Морозове. Её короткой, суховатой реплики, вылетевшей в отверстие между прокушенными до крови губами, Александру хватает, чтобы понять, что Алине известно всё. Каким образом она вынудила старуху поделиться с ней прошлым, Дарклинг не знает, но гордиться тем, что его ученица сумела докопаться до истины. — А ещё я скорблю по Николаю, — продолжает маленькая святая, и тут её взгляд наполняется ненавистью вперемешку с мольбой. Странное сочетание. Впрочем, Алина всегда славилась тем, что сочетает несочетаемое. Свет и тьму. Могущество правительницы и любовь к обычному следопыту. Сообразительность в одних вещах и абсолютную слепоту в других. — Верни его. Прошу тебя, Александр, верни его. Алина падает перед ним на колени, вцепляется пальцами в ворсинки ковра пред его креслом. Святая молит саму тьму, пав ей в ноги. Жалкое зрелище. И вместе с тем… — В этом мире существует лишь один человек, к которому я готов быть милосерден. И это не щенок-отказник Ланцов, Алина, — выплёвывает Дарклинг, вставая с кресла. На столике рядом стоит полностью опустошённый графин с квасом. — Поднимайся, Алина. Алина. Алина. Алина. Он готов повторять её имя снова, снова и снова. Кричать его, просто для того, чтобы помнить, что она существует. Его противовес. Такая, как он. Упрямая девчонка продолжает сидеть пред ним на коленях, давясь злыми и отчаянными слезами, и он вздёргивает её, заставляя встать. Подхватывает пальцами подбородок, вынуждая смотреть на него. Потому что изначально она должна была заглядывать ему в рот, любить его, чувствовать к нему привязанность, а не он! — Останься со мной. Правь со мной, — отрывисто говорит Морозов, вновь всучая предательнице власть. Себя. — Ты уже сделал Николая монстром. Теперь мой черёд? — резко спрашивает она. Её слёзы по уже второму отказнику, её мольба за уже второго отказника раздражают Дарклинга до зубовного скрежета. Хоть раз, находясь с ним, может она думать о нём? Увидеть, как Александр на неё смотрит, понять, что именно он ей вручает? Морозов целует её глаза, щёки, скулы, подбородок, стирая следы слёз. Она дрожит в его руках, пытается отстраниться, наверняка хочет исчезнуть. — Хотя бы сегодня позволь мне, — опустившись губами к её шее, молит он Алину. Она же святая, должна откликнуться на его мольбы! — Позволь мне, если тоже скорбишь по ней. Раздели со мной мою скорбь. Александр спускается ниже, опускается перед ней на колени, целует тыльную сторону ладони. Глупости какие! Он — и на коленях, одержимый жаждой целовать её, прижимать к себе, обладать всецело. Оставляет поцелуи на запястьях, как мальчишка какой-то, а не древний! — А кто разделит со мной мою? — глядя на него мокрыми глазами, спрашивает Алина. — Я ни с кем не могу её разделить, ни с кем не хочу её делить. Не могу позволить им видеть себя такой. Почему я должна облегчать твою боль, когда ты сделал больно мне? Морозов злится. Рычать готов, но вместо этого кладёт руки ей на талию, притягивает ближе к себе. — Потому что ты забрала её у меня. — Ты сам забрал её у себя, — резко отвечает Алина. — И Николая у меня. Он хочет её. Сейчас Александр отчаянно нуждается в тепле её тела, во владении ею, той единственной, кто достойна видеть его в таком состоянии. Вожделение сильно, а воля его всё слабее. — Если я верну тебе его, — неохотно начинает он, — то ты останешься со мной? Позволишь мне любить тебя? Алина позволяет, и он берёт её прямо на ковре, с удовлетворением отмечая, что мальчик-следопыт не успел ещё этого сделать, слишком неумело его святая пытается играть с ним в любовную игру. Под утро она исчезает, а Дарклинг… отыскивает свою тьму и забирает её из столь нужного Алине щенка. Вечером она приходит к нему уже сама, рыдает, так как дружочек-следопыт умер от потери крови и конечностей. То, что ей удалось затащить его на корабль и вывезти из Прялки, жизнь ему не спасло. И он, вот же ж глупость, гладит её по спине, целует в макушку, даёт ей поддержку, которой Алина, как и Александр, не попросит у других. В конечном итоге, Александр, глядя на то, как она тянется к нему, принимает решение. Есть лишь один гриш на этом свете, к которому он будет милосерден. Она. И если ей нужен покой… Дарклинг подарит ей его. Отдаст трон мальчишке Ланцову, но заберёт Алину себе. Когда же она перестанет быть такой… слабой, Александр вернёт то, что принадлежит ему по праву. И в тот день его маленькая святая будет держать его за руку.