***
Все вокруг утопало в сонном тумане. — Ты нужна Королевству, — произнес кто-то, но Тауриэль услышала совершенно другое… Совершенно невозможное… То, что не имело никакого смысла. Будто она нужна не Королевству, а ему самому… А потом рядом с ней появился Кили. Он печально посмотрел на нее, одетый в свои черно-золотые доспехи, в которых был похоронен. Тауриэль потянулась к любимому, но он рассеялся от касания ее рук словно призрак. — Я иду к тебе, Кили, — прошептала Тауриэль, но он лишь покачал головой. — Нельзя, — ответил он. Черты его лица, столь дорогие для нее, уже исчезали. — Ты же понимаешь, что не должна, Тауриэль. Не нужно стремиться к смерти. Останься… Слова звучали так странно знакомо и все же совершенно не похоже на Кили. Тауриэль, не переставая, звала его, но он исчез, ускользнув в темноту. Кажется, рядом кто-то кричал, но это не имело никакого значения. Темнота то исчезала, то вновь сгущалась под сомкнутыми веками. Сознание заполнялось болью, но голос Кили всегда присутствовал в ее снах, приказывая вернуться. — Больно… — Я знаю, что тебе больно, Тауриэль, но ты должна жить. Я люблю тебя больше, чем саму жизнь. Я не позволю тебе умереть. Тауриэль заснула. Из темноты доносились звуки, бессмысленные и незнакомые. Целые тысячелетия пролетали мимо нее. Менялись времена года… Или ей так казалось. В конце концов, откуда-то издалека, словно сквозь трещину в стене, она услышала шепот: — Странно, Тауриэль, почему ты не узнаешь меня? — Прохладная рука легла ей на лоб. Тауриэль попыталась ответить. — Кили? — пробормотала она. Рука отдернулась, и ее сознание вновь погрузилось в блаженную пустоту. Спустя целую жизнь, а может, всего пару мгновений, она проснулась в постели. В горле мучительно першило. Дотянуться до воды оказалось невозможно. Правая рука обессилено повисла, и еле двигалась. Тауриэль попыталась поднять левую, но едва сумела сдержать болезненный стон. — Не шевелись пока, — произнес чей-то смутно знакомый голос. — Ты еще не выздоровела. Если бы Тауриэль нашла в себе силы, то непременно вскочила бы. К ней склонился Трандуил. Осторожно обняв ее за левое плечо, он просунул руку под спину и придал ее телу сидячее положение. Другой рукой он поднес чашку с прохладной водой к ее губам. Тауриэль выпила. Трандуил позволял ей пить воду только короткими глотками. Хотелось спрятать лицо в чашке, чтобы избежать его взгляда. Он все еще тепло приобнимал ее за спину, и, как она поняла, встал на колени рядом с кроватью, чтобы поднести чашку к ее губам. Так странно было впервые увидеть лицо короля на одном уровне со своим. — Я могу сидеть и сама, — наконец выговорила Тауриэль, понадеявшись, что это правда. — Сомневаюсь, — ответил король, но все же отпустил ее. К крайнему раздражению Тауриэль, он оказался прав. Тяжело дыша, она рухнула на изголовье и вдруг заметила, что находится не в своей кровати. — Где я? — спросила она, оглядываясь по сторонам. Трандуил удивленно поднял брови. — В палате у целителей. Ведь именно туда обычно доставляют раненых. Тауриэль не смогла проигнорировать сарказм, но воздержалась от ответного. Вероятно, ее и так ждет достаточно неприятностей. — Вы хотите, чтобы я отчиталась, Ваше Величество? — вместо этого спросила она. Трандуил удивленно замер и оглядел ее с ног до головы. — Я уже выслушал отчет от твоих подчиненных, — сообщил он, задержав взгляд на ее раненом плече. — Более подробные сведения могут подождать, пока ты не поправишься. — Это может затянуться, — возразила Тауриэль, — а опасность, которую пауки представляют для нашего леса, не заставит себя ждать, Владыка. — Предлагаю тебе сосредоточить свою неуемную энергию на выздоровлении, — произнес он. — Позволь мне самому разобраться с врагами Эрин Гален. — Может, мне и не нужно было бы выздоравливать, если бы вы разобрались с ними! — вспыхнув, воскликнула Тауриэль и в тот же миг поняла, что зря она это сказала. Глаза Трандуила превратились в лед. — Да? — протянул он бархатным голосом, таящим скрытую угрозу. — Разве не ты сама подвергла свою жизнь опасности? Разве не ты решила разворошить паучье гнездо? И разве не ты, капитан, рисковала все больше и больше с тех самых пор, как мы вернулись в Эрин Гален? Ты уже несколько месяцев только и ищешь повода напасть. Неужели осмелишься отрицать очевидное? А теперь ты лежишь здесь, на кровати, которая могла стать твоим смертным одром, и хочешь развязать войну снова? — шелковистое мурлыканье перешло в рокочущее рычание. Яростно блестящие глаза Трандуила застали ее врасплох, но только на мгновение. — Я стремлюсь предотвратить войну, а не начинать ее! — возразила Тауриэль. — Затишье не продлится долго. Мы должны ударить сейчас, пока они еще слабы. — Сколько эльфийской крови будет пролито? — огрызнулся он. — Как будто у вас есть право спрашивать, — с горечью высказала она. — Вы обвиняете меня в поисках собственной смерти? Вы однажды приставили меч к моему горлу лишь за то, что я осмелилась полюбить гнома. Вы привели солдат Эрин Гален на войну из-за пары драгоценностей — простых безделушек! Но вы не хотите защитить наш дом и наше будущее. Да, жизнь — постоянная боль для меня. Я живу со своим горем. Но какое вам дело? По крайней мере, я хоть что-то чувствую. Впервые за несколько месяцев на глаза навернулись слезы. Тауриэль захотела исчезнуть и отвернулась, желая скрыть слабость от короля. Бесполезно. Она прерывисто задышала, пытаясь сдержать рыдания. Но он внезапно оказался рядом с ней. Пальцы нежно коснулись ее щек. Трандуил вытер слезы своими ладонями, как будто не они кричали друг на друга секунду назад. Теплое прикосновение лишило ее сил. Тауриэль уступила своему горю и рухнула ему на плечо. С губ сорвались глухие рыдания, молчаливая горечь страдания требовала выхода. Король сидел неподвижно, словно статуя. Тауриэль почти хотела, чтобы он оттолкнул ее. Она прекрасно понимала, что ведет себя глупо и неподобающе, но не могла остановиться. Наконец поток слез иссяк. Тауриэль почувствовала себя опустошенной. Все тело болело. Она подняла голову с плеча Трандуила. Он смотрел на нее. — Я… — Не извиняйся передо мной из-за своего горя, — сказал король. — Оно пройдет. Потеря — это не конец, — Трандуил поправил выбившуюся прядь ее волос. В его глазах отражалась тысяча неизвестных слов, Тауриэль попыталась прочесть их и ничего не поняла. — Вы сказали мне, что моя любовь была настоящей, — с толикой упрека произнесла она. — Так оплакивай ее, Тауриэль. А потом живи. Промолчать не получилось. Потаенные мысли, настолько глубокие, что она не призналась бы в них даже самой себе, вдруг сами сорвались с языка: — А если, — прошептала она, — больше незачем жить? — Всегда есть зачем жить, — ответил Трандуил. На его лице застыло странное выражение. — Я оплакивал тысячу лет, прежде чем вновь нашел зачем. Тауриэль не поверила. Каким ему казался мир, когда в нем не осталось любви? Но Тауриэль уловила суть слов. Это был приказ. Приказ жить. Причина не хуже и не лучше любой другой. — Да, Ваше Величество, — наконец ответила она. Трандуил встал, видимо получив, что хотел. — И я не желаю больше слышать твоих аргументов насчет пауков. — Их не будет, Владыка, — сказала Тауриэль, и в ее глазах вновь вспыхнули искорки. — Я сама превращусь в аргумент, когда стану паучьим обедом. — Я уверен, — сухо отрезал Трандуил. На его губах промелькнула улыбка? Король покачал головой и вышел из комнаты, но вдруг замер в дверях. — Ты кое-кого мне напоминаешь, — произнес он. — Ты настолько же храбра, хоть в тебе нет и толики ее коварства. Но мы спорили так же. Спокойной ночи, — попрощался он, и выскользнул из комнаты. Тауриэль устало моргнула. Никогда раньше она об этом не задумывалась, но теперь осознала, что не знакома ни с кем, кто бы постоянно спорил с королем. Сон, словно прилив, постепенно нахлынул. Глаза неумолимо закрывались. За мгновение до того, как утонуть в сладкой дреме, Тауриэль вдруг поняла, что только одна осмелилась бы. И король оплакивал ее последнюю тысячу лет.Глава 2
15 января 2020 г. в 12:37
— Я понимаю, что многодневные патрули не редкость для стражников, — нетерпеливо высказал Трандуил. — Однако это уже седьмая подобная вылазка за последние несколько месяцев, которую ты возглавила лично.
— Да, Владыка, — кротко ответила Тауриэль. — У вас есть возражения, Ваше Величество?
— Притворяться благовоспитанной тебе не идет, — Трандуил смотрел на нее с неприкрытым недовольством. — У тебя есть полное право участвовать в походах по своему усмотрению, как тебе хорошо известно. А сейчас скройся с глаз моих.
Но когда Тауриэль повернулась, чтобы уйти, Трандуил вновь заговорил:
— Я знаю, — протянул он, окинув ее пристальным взглядом, — нельзя допускать мысль, будто капитан стражи Эрин Гален позволяет каким-то глупым мечтам о мести управлять своими действиями. Но, возможно, ты могла бы вспомнить, что стоит заботиться о своей собственной жизни. Королевство нуждается в тебе. — Владыка сел на трон и отсалютовал бокалом.
Тауриэль проглотила первый придуманный ответ, а затем второй и третий, просто поклонилась, а затем ушла.
«Типичное высокомерие, — подумала она, выходя во двор, где ее уже поджидал отряд. — Да что он может знать о причинах моих поступков?»
Бешеный прилив адреналина, неотъемлемо возникающий при любом общении с королем, еще не утих, поэтому Тауриэль прислонилась спиной к стене в полутемном коридоре, пытаясь успокоиться. Чудесно было бы вновь оказаться в лесу, где легко сохранять ясную голову, а не сидеть взаперти во дворце с этим жестоким, высокомерным эльфом!
Проклятие! Унять гнев не получалось. Она бросилась наружу, где ее уже ожидали Долориан, Белегорн, Эланор и еще несколько стражей.
— Хорошо провели время, капитан? — съязвил Белегорн, заметив выражение ее лица.
— Поцелуй дикого кабана, — бросила она ему в ответ. — Долориан, ты за главного, пока я не вернусь. Не сожгите лес дотла!
— Ты же меня знаешь!
— И это не обнадеживает, — заметила Тауриэль, закрепляя свое оружие. Подходящей замены для лука, который Владыка Трандуил в прошлом разрубил пополам, так и не нашлось. Новый был из общего арсенала стражей, и дерево все еще тяжело гнулось.
Кроме оружия она взяла очень немногое: охотничий рог висел на бедре, сверток бинтов лежал в мешочке на поясе, как и запасные ленты для кос, конечно. Какая эллет без них проживет? Королевские стражи путешествовали налегке. Воду для питья они набирали из листьев и ручьев или обходились без нее. Звук плескающейся жидкости во фляге мог насторожить добычу. Риск того не стоил. Огонь тоже не разводили. Во время патрулирования стражи часто ели пищу, не требующую приготовления. Ни свет, ни дым не должны были их выдать.
На самом деле вылазки проходили далеко не настолько сурово, как представлялось придворным синдар. Тауриэль нравился вкус сырого мяса. Леголас тоже его пробовал. И его отец не должен об этом узнать.
— Вы готовы? — Тауриэль взглянула на стражей.
Отряд составляли пятеро патрульных: она сама, Эланор, Белегорн, Мирданион и Хадриль. Тауриэль вынуждено призналась себе, что рисковала, взяв последнюю в такой долгий поход. Эллет обладала хорошим чутьем для передвижения по лесу, но всегда первой бросалась в атаку. Впрочем после сегодняшнего это вполне устраивало Тауриэль.
— Да, капитан, — ответила Эланор, которая, казалось, сама назначила себя ее правой рукой. Тауриэль подозревала, что именно она занимала место капитана, пока ее не было. Достойный выбор. В этом назначении Тауриэль была на удивление солидарна с Трандуилом. Можно догадаться, Эланор теперь станет следить за ее приказами, чтобы не допустить какой-нибудь ошибки. Вот почему Тауриэль всегда держала ее рядом. Обычно она командовала сама, но в последнее время не была уверена, что может доверять собственным решениям.
Белегорн и Мирданион были братьями. Однажды Тауриэль лично видела, как они одновременно поразили одну и ту же цель, не переглядываясь и не договариваясь друг с другом. Стрела Белегорна попала оленю в левый глаз, а Мирданиона — в правый. Братья чертовски хорошо сражались, хотя так сильно напоминали ей Кили и Фили, что невольно причиняли боль.
Тауриэль вдруг подумала, что выбрала троих за умение сражаться, и только одну за способность заставить ее избежать битвы, а потом отмахнулась от лишней мысли.
Прежние пути патруля проходили вдоль старой лесной дороги. Южная часть Лихолесья теперь была полностью зачищена от пауков, и Тауриэль намеревалась сохранить ее такой. Поддержание порядка требовало почти постоянной бдительности, ведь даже одна беременная паучиха, прячущаяся в густых зарослях ежевики, могла породить целое гнездо, но на этот раз Тауриэль опасалась другого.
— На север, — объявила она. — Когда подойдем к подножью Серых гор, двинемся вдоль них на запад, пока не достигнем реки, а затем вернемся по северному берегу. Согласны?
Эланор искоса взглянула на нее, но возражать не стала.
— Похоже на план, капитан, — согласился Белегорн.
— Тогда давайте поторопимся. У нас еще много дел впереди.
Они должны были оказаться у подножья Серых гор всего спустя изматывающие сутки пути, но Тауриэль настояла на том, чтобы сделать привал и проведать каждого лесного жителя к северу от владений короля. Никто точно не знал, считают ли они Трандуила своим правителем, но они жили в Лихолесье, а значит находились под защитой королевской стражи. Кроме того, в лесу почти никого не осталось. Если тревожных вестей не будет, то Тауриэль сможет позволить себе немного расслабиться.
Охотник Гравион буквально по плечи погрузился внутрь добычи, потроша ее, поэтому, отыскав его, они не стали мешать. Мужчина кивнул, поприветствовав отряд.
— Последнее время все тихо, — прохрипел он, словно уже давно ни с кем не говорил. — Ваша работа?
— Кто знает? — уклонилась от ответа Тауриэль. — Удачной охоты, друг.
— И вам того же, — на прощание серьезно пожелал он.
Остальные визиты прошли ожидаемо хорошо. Супруги Эльхадор и Ферлейн пригласили их в свой дом и угостили обедом из охотничьего рагу, устроив самый дружелюбный прием, какой только можно было представить в такой глуши. Затем отряд двинулся дальше на север, а после на запад, проходя мимо поляны, где раньше жил Тирнелл. Они не заметили хозяина, хотя подобное следовало ожидать, ведь он был любителем звездного света, ночным существом. Ловушки Тирнелла выглядели расставленными недавно, что Тауриэль расценила, как доказательство его благополучия.
Поляна его соседки, ткачихи Натриль, напротив, оказалась усыпана такими яркими тканями, что ее можно было заметить за полмили. Эллет бодро предложила им выбрать одежду, которая почти наверняка испортила бы их скрытность. Тауриэль взяла лишь один платок, отливающий стальным голубым цветом, решив преподнести его в подарок Владыке Трандуилу вместе со своим отчетом, и осторожно спрятала вещицу под колет.
На следующий день они повернули на запад, чтобы отыскать Нинимиен и Эглоссиен, молчаливых влюбленных, а затем вновь свернули к северу, намереваясь найти Рейниона — отшельника, который быстро прогнал их, угрожая булавой.
— Значит, он нормально питается, — пошутила тогда Тауриэль.
— Может быть, ему стоит тратить немного меньше сил? — нахмурившись, ответила Хадриль. — А мы могли бы вернуться и научить его уважению?
— Нет, — отрезала Тауриэль. — А кто еще остался?
— Никто, — ответил Мирданион.
— Еще одна, — сказала Эланор.
— Гадалка Герэт, — вздохнув, пробормотал Мирданион.
— Кто она такая? — спросила Хадриль.
— Сумасшедшая ведьма, — сообщил Мирданион.
— Одинокая женщина, — возразила Тауриэль, бросив на него осуждающий взгляд. — Которая никому не причиняет вреда.
— Провидица, — уточнила Эланор. — Валар так сильно благословили ее своим предвидением, что дар свел ее с ума.
— Это всего лишь слухи, — отмахнулась Тауриэль. — Сплетни, не имеющие отношения к цели нашего похода. Мы пойдем и убедимся, все ли у нее в порядке.
Путешествие заняло целый день, пока они наконец не достигли места обитания провидицы Герэт. Она жила далеко на северо-западе, где лесная река еще бурлила горным потоком. Даже те, кто отверг власть короля эльфов и относительную безопасность южной окраины, обычно не селились настолько далеко от дворца Трандуила. Это было просто неразумно. Но с другой стороны, Герэт, как говорили, смотрела в будущее. Возможно, она знала некую тайну?
Когда Тауриэль оказалась лицом к лицу с провидицей, ей вдруг пришло в голову, что причина, по которой Герэт живет вдали от других, вероятно, очень проста.
Одной из самых поразительных черт Герэт являлась ее красота. Нежное лицо обрамляла дикая копна нечесаных волос, а платье, такое же серебристое, как и глаза, было явно заколдовано отгонять грязь, отчего еще больше пугали ее немытые босые ноги. Глаза Герэт, хотя и поражали своей красотой, выглядели безумными.
Провидица ничего не говорила, лишь только смотрела мимо них своим диким взором.
— Кто же тогда назвал ее Герэт? — прошептала Хадриль. — Кто дал ей имя?
— Тише, — оборвала ее Тауриэль и обратилась к Герэт: — Мы из королевской стражи Эрин Гален. И не причиним вам никакого вреда. Может быть, вы поговорите с нами?
— Я знаю, кто ты, Таурис, — глаза Герэт сфокусировались прямо на ней, отчего стало как-то тревожно. — Над тобой нависла роковая угроза… Хотя в планах эльфов и Валар она очень незначительна. Может быть, мне рассказать тебе? Но тогда ты не поймешь. Только перед лицом смерти ты обретешь ответы на свои вопросы.
— Вы ошибаетесь, — ответила она, опешив. — Меня зовут Тауриэль.
Герэт промолчала, да и Тауриэль не могла придумать, что бы такое сказать. Эланор спасла положение.
— Мы пришли сюда, чтобы убедиться в вашем благополучии, — сообщила она. — Прошлой зимой вам чего-нибудь не хватало?
Герэт лишь продолжала пристально смотреть на Тауриэль, отчего та с беспокойством оглянулась.
— Женщина прекрасно выглядит, капитан, — сказала Хадриль. — Ну что, пойдем?
— Ты! — внезапно произнесла Герэт, резко развернувшись. Все эльфы отступили на шаг, а их руки замерли в дюйме от различного оружия. — Я здесь, чтобы отдать тебе кое-что.
Хадриль огляделась вокруг себя.
— Мне? — нервно переспросила она.
Безумная провидица достала из кармана своего платья сверток.
— Травы нужно будет промыть в дождевой воде, — сообщила она, как будто не услышала Хадриль. — Это вытянет яд, понимаешь?
— Нет, — буркнула Хадриль.
— Ты лишишься своей жизни, если она умрет, — продолжила Герэт. — Может, сейчас это ничего не значит… Но однажды ты поймешь.
Хадриль держала сверток обеими руками с таким растерянным и испуганным видом, а когда она впадала в панику, то первым делом тянулась к оружию. Тауриэль решила вмешаться.
— Спасибо за подарок, — поблагодарила она провидцу. — Давайте побыстрее отправимся в путь, — пробормотала она своему отряду, обрадованному возможности поскорей уйти. Герэт наблюдала за ними, пока они не скрылись из виду, и еще долго после этого, как подозревала Тауриэль.
По плану, им предстояло срезать путь через лес вдоль северного берега лесной реки. Даже Тауриэль вынуждено признала, что путешествовать по южному берегу — слишком рискованно. Главный оплот пауков находился к югу, где чаща сгущалась особенно враждебно. Оставаясь на этом берегу они могли следить за гнездами, не подходя слишком близко.
Тауриэль знала, что ее определение «слишком близко» значительно отличается от определения короля. Впрочем, хорошо известно, что пауки не могут легко или непринужденно пересекать бегущую реку.
Возможно, именно поэтому Тауриэль ослабила бдительность. Но здесь, далеко на севере, где деревья росли редко и солнечный свет золотом покрывал огромные листья, становилось трудно вспоминать об опасности. Тауриэль и даже Эланор позволили втянуть себя в игру: прыгали вниз по течению по скользкими речным камням, стараясь не упасть.
«Леголас обогнал бы нас всех, — подумала Тауриэль с тоской. Она остановилась на середине реки, чтобы оглянуться назад, на северные горы. Где-то там, за горизонтом, был ее лучший друг. — Угрожает ли ему опасность? Неужели он решил больше не возвращаться домой?» — Тауриэль на миг замерла, но не успела предаться печали, как Белегорн столкнул ее в реку. Тауриэль выплюнула воду и выбралась на скалу.
— Предатель! — крикнула она в спину стражу, а потом побежала вслед за ним под звонкий хохот остальных эльфов.
В ту ночь они спали в тепле и уюте под сенью раскидистой сосны, а когда спустились на поляну, увидели, что лес сверкает, как заново рожденный. Ночью над чащей пронеслась гроза. Освещенные ослепительным сиянием солнечного света, тысячи капель мерцали по краям каждого листочка и веточки, и казались прекраснее, чем любые драгоценные камни. Тауриэль глубоко дышала, наслаждаясь запахом леса,
почувствовав себя удивительно живой.
Безумно хотелось, чтобы Кили был здесь и оценил красоту момента.
Тауриэль протяжно выдохнула, ожидая, пока отступит ее горе, утихнет собственная гроза. Ей нужно позволить воспоминаниям свободно жить в ней. Прогоняя их, она не перестанет горевать. Кто утешит ее, оплакивая вместе с ней мертвого гнома? Возможно, Леголас смог бы понять ее, но друг сейчас так далеко. У нее никого не осталось.
Когда Тауриэль почувствовала, что вновь способна говорить, то отдала приказ выдвигаться. Хадриль осторожно наполняла охотничий рог дождевой водой, скопившейся в дуплах деревьев, и подпрыгнула от звука ее голоса, заставив Тауриэль нахмуриться. Вероятно, визит к Герэт потряс стражницу больше, чем она показывала. Взглянув на Эланор, Тауриэль обнаружила, как та наблюдает за ней, скорее всего, уже в течение некоторого времени.
— Не спускай глаз с Хадриль, ладно? — тихо попросила Тауриэль. — Потрать немного тех сил, которые ты тратишь на слежку за мной, — кинула она через плечо, не дожидаясь ответа.
Отряд продолжил спуск вниз по реке в более спокойном темпе, чем накануне. Они вновь вошли в Лихолесье. Древние деревья вздымались к небу подобно ногам великанов, а тени плотно сгущались у корней. Лес казался одновременно и родным и опасным. Тауриэль нервно заметила, что противоположный берег неосознанно притягивает ее взгляд.
— Не переживай, капитан, — сказал Мирданион. — Уже несколько месяцев никто не видел пауков.
— Да, — ответила Тауриэль. — Вот это меня и беспокоит.
— Хмм…
— Владыка Трандуил, кажется, не слишком переживает, — вклинилась Эланор. Тауриэль резко обернулась, чтобы посмотреть на нее.
— А ты знаешь, о чем думает король? — потребовала она ответа. — Тогда не говори за него. У нас есть наши собственные обязанности.
— Капитан, — начала Эланор с виноватым выражением лица. — Я должна поговорить с тобой…
Но ее прервал Белегорн, ведущий разведку впереди.
— Я вижу что-то на реке, — напряженно выкрикнул он. — Но…
— Что там?
— Какое-то мерцание в воздухе. Я не знаю, что там такое…
Они подкрались поближе. Тауриэль по-прежнему ничего не видела, пока внезапно солнечный свет не лег под правильным углом. Паутинный шелк… десятки прочных нитей протянулись на противоположный берег реки.
— Мост, — сообразила Тауриэль. — Они строят мост!
Где-то за плечом резко вздохнула Эланор.
— Так вот чем они занимались последние несколько месяцев, — прошептала она.
Знакомый прилив адреналина и жар ярости наполнили тело. Она оказалась права! Пауки только и ждали своего часа.
— Мы обрубим его, — шепотом, но твердо приказала Тауриэль. Все в отряде принялись выполнять приказ единодушно. Белегорн и Мирданион забрались на деревья, чтобы срезать самые запутанные ветви, а она внимательно осмотрела новый мост.
Теперь стало понятно, как он построен. Пауки, должно быть, сотни раз пытались создать достаточно длинную и легкую нить, чтобы ветер смог перенести ее через реку и она зацепилась за выступающую ветку. Из эту единственную нить они вновь и вновь укрепляли, пока один из молодых и легких самцов не заполз бы на нее, чтобы по пути добавить больше шелка. Но переход еще не достроен. Тауриэль рассмотрела другой конец моста, который выглядел прочным, как сталь, и крепко цеплялся за деревья, но на северном берегу только несколько десятков нитей удерживали конструкцию в воздухе.
Вдруг ее глаза уловили движение по ту сторону реки.
— Думаю, нас заметили, — спокойно сказала она, прицеливаясь в паука. Новый лук был не таким точным, как ее старый, и стрела пролетела мимо, попав в сустав ноги арахнида, а не в глаз.
— Режем так быстро, как можем, капитан! — крикнул Белегорн с дерева. Они обрубили большую часть тонких ветвей, удерживающих мост, но некоторые нити опутывали толстые ветви или даже стволы, заставляя братьев с трудом пробираться сквозь прочную паутину. Даже эльфийский клинок затуплялся от паучьего шелка.
Хадриль вытащила два коротких копья и посмотрела вдаль.
— Позвольте мне, — попросила Эланор, плавно прицелилась и выстрелила. Пауки падали замертво, но на другом берегу их становилось все больше и больше. Тауриэль вспомнила, что сейчас они находились прямо напротив самого огромного гнезда в Лихолесье. Стрелы не сильно уменьшат несметные ряды этих тварей. Некоторые молодые самцы уже начали подниматься на мост. Как бы быстро ни стреляла Эланор, им не поспеть. Арахниды доберутся до них раньше, чем Белегорн и Мирданион обрубят мост.
Мимолетный план промелькнул в сознании Тауриэль, а в следующую секунду она уже спешила к деревьям. Проскочила мимо удивленных братьев и стремительно выбежала на паучий канат. Бесполезный лук теперь валялся где-то в грязи позади, но руки уже сжимали длинные клинки, которые еще ни разу не подводили. Под ногами шумел поток бурлящей воды, а перед ней была лишь свобода и… враг. И Тауриэль, смеясь, бросилась ему навстречу. Клинки сверкали яркими молниями в ее руках.
Стражи звали ее, но Тауриэль не обращала на них внимания. Целую долгую зиму она угасала, желая расправы. Но наконец наступила весна, и вместе с ней она почувствовала себя по-настоящему живой. Тауриэль вонзала лезвия в восьмиглазых тварей, отрезала ноги и сталкивала паучьи туши с каната. Любой танцор в мире позавидовал бы ее грации в этот момент. Но даже охвативший ее азарт битвы не помог в борьбе. Тауриэль была вынуждена шаг за шагом отступать, пока волны темных тварей не затопили паутину, оттеснив ее к середине реки. Зарычав, она вонзила клинок глубоко в тушу ближайшего паука, мгновенно его прикончив, но когда попыталась выдернуть оружие, то впервые почувствовала приступ страха.
Лезвие застряло в толстом панцире.
Почуяв слабость, арахниды удвоили атаку. Одна тварь, шипя и оскалив клыки, набросилась на плоть бывшего соседа по гнезду. Отпрыгнув, Тауриэль ухитрилась зацепить его острием своего клинка, отбросив к другому. Сражаясь, она запуталась в паутине. Сумев наконец вырваться, она поспешила к северному берегу. Стрелы свистели, проносясь мимо нее — стражи сдерживали наступление. Краем глаза она заметила как одно из копий Хадриль пролетело совсем рядом с ее горлом, но не попало в паука.
Тауриэль стиснула зубы. Ей придется самой убить тварь. Она резко повернулась, застав паука врасплох, и по инерции вонзила клинок глубоко внутрь брюха по самую рукоять. Лезвие наконец-то поразило цель. Паук, унося ее клинок с собой, упал в реку.
— Капитан! — услышала она чей-то обеспокоенный выкрик, а затем почувствовала острую боль в плече и теплую струйку крови, стекающую по спине. Тауриэль непонимающе посмотрела на острие копья, вонзившегося в плечо. Ее тело покачивалось на тонком канате. Кровь капала в воду, и Тауриэль вдруг вспомнила другую реку, покрытую льдом. Вспомнила, как смотрела на нее, обнимая мертвеца. Воспоминание не показалось печальным…
Щелканье жвал выдернуло Тауриэль из оцепенения. Второй паук уже приближался к ней. Правая рука оказалась пуста. Левая рука ее не слушалась, поэтому, когда паук напал, она лишь беспомощно отшатнулась назад и потеряла равновесие из-за тяжелого копья в плече.
Тауриэль скорее услышала, чем почувствовала тошнотворный хруст ломающихся костей. А потом разум и тело поглотил огонь, пробежавший от плеча до самых глубин костей. Пламя плавило кровь, сжигая ее изнутри, опаляло глаза, превращая мир в черноту. Тауриэль никогда не ощущала подобной агонии.
«Значит, это и есть — смерть», — с ужасающей уверенностью подумала она. Последняя связная мысль перед тем, как мир погрузился во тьму. Пылая изнутри, Тауриэль упала в реку.