Да, со мной не просто

      — Скотти… мне, кажется, плохо.       Понять, что именно имеет ввиду Фир, говоря это — довольно проблематично. Тем более спросонья, когда голова и так не работает. Иногда это могло значить «мне нужен секс прямо сейчас», иногда «мне приснился кошмар» и хрен знает, что в больной голове стрельнет в этот раз.       Скотт сонно ворчит, подтягивая его ближе к себе. Середина ночи не располагала его к желанию потрахаться, но и оставить ворочающегося под одеялом Фира он не мог. Впрочем, Фир был какой-то не такой. Липкий и влажный, как и кровать под ним. Горячим, отчего температура в их постели скакнула до неприлично высокой отметки.       — Так, — Скотт резко поднимается, чувствуя, как к его шее прижались сухие от жара губы, — Так, Фир. Как именно тебе плохо?       Он садится, в ночной темноте глядя на Фира, который даже глаза толком открыть не может. Щурится, цепляясь за его руку и пытаясь сжать ее, но сил не хватает. Скотт тянет было руку, чтобы коснуться его лба.       — Я… больно, — Фир отворачивается от прикосновения, утыкаясь лбом в и так влажную подушку, — тяжело… как прибило.       — А я тебе говорил, следи за тем, что тащишь в рот, — тяжело вздохнув, Скотт заставляет застонавшего любовника перевернуться обратно на живот, — у тебя явно грипп. И ты притащил его домой.       Может, будь Фир в более адекватном состоянии, он бы подумал о том, что подвергает опасности любимого человека, но сейчас ему было слишком плохо для этого. Да и… Скотт из них двоих куда лучше понимал в медицине и в том, как лечить грипп.       — Да я не тянул даже, — простонав, Фир закрывает лоб сгибом локтя. В обычных условиях он мог спокойно потерпеть, пока Скотт выковыривал из него пули, сейчас же выглядел как достоверно-умирающий. Высокая температура скашивала его моментально, — просто… расчихались.       — Ага, еще про вентиляцию плохую в своем бункере не забудь сказать, — Скотт находит в себе силы усмехнуться, поднимаясь с кровати. Фиру нужно дать жаропонижающее и ждать, когда фаза «жарко», сменится на фазу «холодно», чтобы успеть укрыть до того, как проснется, — лежи, я сейчас вернусь.       Встав окончательно, он удерживается от того, чтобы не погладить Фира по голове, тому сейчас явно прикосновения будут лишними, и так плохо.       Включить чайник, открыть окно, закурить. Вот же зараза… в прямом смысле. Придется брать отгулы, чтобы выходить Фира первое время и не притащить вирус на работу. Хорошо хотя бы, что растворимый парацетамол с подсластителями в их доме были. И то только потому, что просто таблетки в Фира приходилось впихивать с боем. Да и пить все равно нужно было много.       Скотт достает градусник с полки, кладя его в карман без футляра. Растворяет порошок в кипятке и, оставив окурок дымится в пепельнице, идет в спальню, где Фир уже снова провалился в болезненный сон. Жалко, конечно, но его придется разбудить.       — Эй, подъем, — Скотт осторожно обнимает Фира, заставляя его приподняться над кроватью и, подставив под спину подушки, отпускает. — Выпей, легче станет.       Фир недовольно смотрит на него, пытается ослабшими пальцами взять кружку, но силенок явно не хватит. Поэтому Скотт поддерживает дно, пока тот пьет широкими глотками, будто бы не чувствуя кипятка, обжигающего горло. А заодно подсовывает градусник под одну из рук, решив, что ректально его ставить совсем не время.       — Спа~асибо, — он отпускает чашку и руки безвольно падают вдоль тела, а глаза подслеповато цепляются за Скотта, — котти, а ты ничего так в расфокусе… как насчет перепихнуться? Я сейчас такой горячий…       А может быть «ректально» было бы верным решением.       — Спи, — Скотт осторожно укладывает его на кровать, помогая раскутаться из-под мокрого одеяла. — Сейчас пропотеешь, потом перестелю кровать.       — Ляг со мной, — Фир опять тянет его за ладонь, — я же скоро буду кашлять и разбрасываться бациллами по всей комнате… пока что можно немного пообниматься, окей?       Скотт вздыхает, недовольно качая головой. Ему бы самому не заболеть. Целоваться с Фиром сейчас точно нельзя. Ну или нельзя давать ему себя целовать. Поэтому мокрые губы мужа упираются в кожу шеи и Скотт прижимает его к себе, давая спрятать лицо в плече и заснуть, грея их обоих. Ничего, прорвутся.