***
Гермиона заметила с облегчением, что Драко нет в классе, и прошмыгнула за свой стол. Урок шёл полным ходом: Невилл тупил как только мог, кто-то перебрасывал самолетики с исчезающими записками через столики, Гермиона и ещё несколько учеников усердно записывали за профессором каждое слово. Грейнджер безумно нравилось, что профессор Вулф несмотря на свою юность, учила их тому, чего не было в школьной программе. Она рассказывала интересные факты и не осторожничала, как это делали другие профессоры, скрывая от учеников то, что, как им казалось, не должны знать юные волшебники. Грейнджер ещё вчера перерыла все секции библиотеки в поисках заклинания «эмоцистум», но ничего не нашла. Пламенную речь преподавателя про воспламеняющие и замораживающие заклинания прервал скрип двери, вслед за которым медленно вошёл в класс Драко. Он выглядел ещё более холодным и болезненным, чем раньше: с едким прищуром и белоснежной кожей. Даже в вампирах, существуй они, было бы больше живого, чем в нем. Хотя, если бы Драко был вампиром, он пил бы лишь голубую кровь. Без извинений и приветствия, он прошёл медленным шагом до своей парты и, смакуя каждое движение, ощущая, как все наблюдают за ним, медленно опустился на стул. Стул. Возле. Гермионы Грейнджер. Класс продолжал наблюдать за немой сценой, а на лице Драко плясала дьявольская ухмылка — он любил быть в центре внимания, любил дирижировать сознанием других людей. Профессор Вулф пришла в себя быстрее остальных и попросила учеников обратить внимание на 13 главу из учебника, в то время, как Гермиона застыла в собственном теле ожидая чего угодно: «Авада Кедавра» шепотом исподтишка, удар головой об стол, удушение тонкими стеклянными пальцами. Малфой чувствовал это напряжение, наслаждался им. Это был новый уровень: без угроз и выпадов. Эмоциональное насилие ожиданием. — Как дела, Грейнджер? — шепотом, еле слышно. — Н-нормально, — только и выдавила из себя Гермиона, ожидая чего угодно, кроме этого вопроса. — Мне вот интересно, — откидываясь на стул, но все так же тихо, произнёс Малфой, — долго ты пялилась на меня, пока я спал, магловская извращенка? — ЧТО? — прорычала она, не веря своим ушам. Драко разразился хохотом.***
— Так что он тебе сказал? — никак не могли угомониться Рон и Гарри за обедом, прерывая вопросы чавканьем. Гермионе почему-то было стыдно сознаться. Ей не хотелось рассказывать про ночной поход в больничное крыло, про бредни Малфоя, про нелепый вывод, который сделал этот напыщенный кретин. — Очередную мерзость, не будем говорить об этом за обедом, — увильнула Грейнджер и в этот момент столкнулась глазами с Драко, который наблюдал в упор, не отводя взгляда от её лица.***
— Драко, это тебя так током шандарахнуло? — любопытствовал Крэбб, — ты весь обед пялишься на Грейнджер, тихо просидел с ней весь урок… — Ты сам слышишь, что несёшь? — бросил кусок хлеба на тарелку Малфой в знак протеста и откинулся на спинку стула. — Не собираюсь отчитываться перед тобой-недоумком. Скажу только, что заставлю страдать эту мерзкую грязнокровку, изощренно и с удовольствием. Больше ты пока знать не должен, — заключил Малфой, — и всё продолжал смотреть на гриффиндорский стол, преследуя взглядом Грейнджер.***
Выходные обещали быть замечательными: планировалась поездка в Хогсмид: литры сливочного пива и бесполезные покупки. Гермиона выбирала наряд почему-то очень тщательно, крутясь перед зеркалом в разные стороны. Остановилась она на платье в мелкую яркую полоску по фигуре. Она замечала, что сильно изменилась за каникулы и стала более женственной, но пока не знала, нравится ли ей это. В «Трёх мётлах» было как в консервной банке, и ребята еле нашли свободный стол, в то время, как компания Малфоя занимала целых три и шумно обсуждала чемпионат по Квиддичу. Блондину хватило доли секунды, чтобы оценить Гермиону, упакованную в ужасную полосатую ткань. Но так ли ужасна была сама Гермиона под этой тканью? Малфой поёжился от одной мысли, ведь раньше он никогда не думал о ней в таком духе, как о девушке, как о человеке. У неё не было пола, не было ничего, кроме мерзких заумных реплик на уроках и самодовольного скученного лица. Секундные помутнения пугали его до чертиков, и он не понимал, с чего вдруг презрение к ней начало занимать все больше времени. Рон и Гарри отошли к бару, чтобы сделать заказ, а Гермиона копошилась в сумке, когда к ней подошёл изрядно подвыпивший посетитель и рухнул рядом, близко-близко, что-то лениво проговаривая себе под нос. Гермиона отпрянула, пытаясь увеличить пространство между ними. Незнакомец схватил ее за локоть и попробовал притянуть к себе. Драко не слышал, что он говорил, и, конечно, он не сдвинулся с места, чтобы защитить ее или спросить в чем дело, однако в голове мелькнуло: «это моя жертва» и «где, черт возьми, эти два недоумка?». Он запил странные мысли резким глотком и зажмурился — возможно, его действительно переклинило заклинание выскочки Грейнджер.***
Малфой стоял под душем, думая о том, что последняя кружка пива была определенно лишней. Пролежав на гребаной больничной койке несколько дней, он будто выпал из жизни и собственной головы. И теперь заново приходилось вспоминать, кто он такой и за что так ненавидит все вокруг. Он закрыл глаза, и вдруг возник образ испуганной Грейнджер в тусклом свете больничного крыла. «Фу, нахер» — отмахнул головой. Но будто почувствовал прикосновение тёплых пальцев ко лбу. И запах. Едва уловимый аромат запястья: фруктовый, с чем-то мятным. Сказать, что Драко был в ужасе от образов и мыслей — сказать абсолютное ничего. Ему казалось, что он сходит с ума. Что заклинание, удар головой об пол, снадобья Помфри сотрясли ему мозг в тыквенное пюре, иначе он не мог понять, что заставляет его думать о мерзкой выскочке Грейнджер. Не в силах понять, почему его заклинание превратилось в массивное облако и рассыпалось белой пылью над её головой, и что это вообще значило, он принял твёрдое решение узнать об этом и желал всем сердцем проснуться завтра и быть прежним Драко.***
— Профессор, могу я задать вам вопрос? — блондин задержалась после урока, чтобы выяснить у профессора про злосчастное заклинание. — Да, конечно, мистер Малфой. — Я хотел спросить про заклинание, которое мы использовали на практическом занятии… — На вряд ли вы найдете его в книгах из школьной библиотеки. Я могла бы вам отдать свою, но вас опередила мисс Грейнджер, попросите ее отдать вам книгу после прочтения. И, пожалуйста, верните книгу в потребном виде. — Ооо, я не стану после нее прикасаться к книге. Не могли бы вы сами рассказать мне в двух словах? Вулф улыбнулась с долей снисхождения и выражением «я знаю то, чего не знаешь ты» — В двух словах объяснить будет сложно, но я постараюсь. Красная нить — это ненависть к себе или к другому человеку, но ненастоящая. Синяя — искренняя неприязнь и злость к человеку. Тот факт, что ваше заклинание рассыпалось над головой мисс Грейнджер говорит о том, что вы ненавидите ее меньше, чем пытаетесь всех в этом убедить… — Хрена-с-два… — рассмеялся Драко. — Простите? — приподняла бровь Оливия. — Я говорю, что это полнейший бред, — завелся Драко. — К сожалению, у меня нет времени с вами спорить. Предлагаю вам высказать свое возмущение друзьям во время обеда. Драко вышел из кабинета, прекрасно понимая, что ни за что в жизни не станет обсуждать с кем-либо то, что услышал от профессора несколько минут назад.***
Гермиона сидела на полу библиотеки, листая учебник в поисках заклинания. В голове то и дело вспыхивал синий электрический свет, как в тот день, из палочки. Наконец, она нашла новую главу и затаила дыхание, будто тайком читала чужой дневник. Заклинание «Эмоциустум». Гермиона быстро бегала глазами по строчкам. Способно оглушить и причинить физическую боль, но не опасно для здоровья. Фух. Принимает вид электрических разрядов при накопленной обиде и отчаянной попытке защититься от нападок соперника. Вот оно что. Воздушные массы свидетельствуют о надуманных, ложных и беспричинных эмоциях. Что? Красный свет при произношении заклинания зачастую служит признаком недовольства собой. Гермиона ничего не понимала. Ровным, мать его, счетом — ничего. По логике, заклинание Малфоя должно было оглушить ее на месяц, если не на два. Бред какой-то, в самом деле. Стоило захлопнуть Гермионе книгу, как перед ней возникла высокая фигура Драко. Он уже переоделся в повседневную одежду: на нем был тонкий черный свитер и черные джинсы. Интересно, он подозревал о существовании другого цвета? Он выглядел очень спокойным, будто вышел из засады, долго наблюдая за Гермионой. — Что тебе нужно? — девушка вспылила из-за неожиданности. — Полегче, Грейнджер, это не твоя спальня, — Драко искренне веселила ситуация. Гермиона все еще была под впечатлением от того, что только что прочла. Драко со своим внезапным появлением застал ее врасплох. Она вскочила на ноги и судорожно начала собирать пергамент и разбросанные книги с пола, пытаясь скорее удалиться от Драко, от его взгляда и колкостей. Он наслаждался каждой секундой. Каждым торопливым движением, ее смятением и страхом. — Я тебе помешал? — перегородил ей дорогу. — Дай пройти, — пытаясь сохранить спокойствие, проговорила Гермиона. — Нервная ты какая-то, Грейнджер. Уизли совсем тебя не удовлетворяет? — Драко не был настроен сдаваться быстро. — Дай пройти, чертов ублюдок, — быстро произнесла Гермиона, теряя терпение, и попыталась проскользнуть между ним и полкой. Но Драко был быстрее. Он резко развернулся к ней и схватил за запястье, вытягивая ее руку за голову — к полке. — Не нужно быть такой грубой, Грейнджер, — цедил он, — иначе мне придется научить тебя манерам, — и сжал руку еще крепче. — Отпусти! Что тебе нужно? — перешла на крик. Но Драко не знал, что ему нужно. Он чувствовал ярость и злость, хотел услышать под пальцами хруст, хотел причинить боль. Ему хотелось схватить ее за горло и сдавливать шею, пока она не обмякнет в его руках. Ему хотелось чувствовать власть, власть над ней — гордой и самонадеянной. Он быстрым движением закрыл ей рот рукой, прижимая к высокой полке, и вдруг стало очень тесно, будто комната сжалась вокруг них. Гермиона впилась безумными распахнутыми глазами, ожидая, что будет дальше. Но Драко тоже не знал, что будет дальше. Гермиона лихорадочно пыталась освободиться, ей было мало воздуха и пространства. Ледяная рука намертво прибила ее стеллажу, но она все же смогла дернуть головой и в следующее мгновение прокусить ладонь Драко со всей силы, до крови. Послышалось шипение, такое злостное, что ей показалось: Малфой просто сломает ей руку или свернет шею. Она постаралась использовать выигранную минуту и броситься прочь, но Драко с силой одернул её, разворачивая к себе и обхватив руками кудрявую голову, врезался с силой в ее губы. Своими губами.