Детский лагерь "Движение вверх"

После обеда часть McQueen — первая комната парней за исключением Сако и Коркии, которые отправились относить барабаны на склад, Аполл, Лёва и Лёня из второй и большая часть девочек — собралась на отрядном, которое представляло из себя несколько плохо прокрашенных яркими красками скамеек, составленных в круг, около одной из которых стоял такой же плохо прокрашенный стол. Темой для рассуждения был, конечно, флаг. Сашка в ней не участвовал по двум причинам. Во-первых, он был новеньким и знал всех не более пяти часов, в то время как все были знакомы друг с другом годами, и потому Белов чувствовал себя немного некомфортно. Во-вторых, напротив него сидела Свешникова, а он был и вовсе не прочь скорее полюбоваться ею, чем дискутировать с орущими на весь лагерь соотрядниками. Ну, и в-третьих, он жевал яблоко любезно отданное Нина, когда та, идя из душа в женский вожатский домик, розовощёкая от горячей воды и с прилипшими светлыми волосами, случайно встретила его, изучающего территорию лагеря, а говорить с набитым ртом он не любил. Как же проходил спор? Сначала все без умолку выдвигали свои идеи, потом, когда все начали переходтить на ор, Лось громко хлопала по столу, мол, «Стоп крикам!», и выдвигала идеи, которые больше всего из уже сказанных ей понравились, и уже из этих идей путём голосования выбрали флаг. Откровенно говоря, Белов не совсем понимал этой иерархию: почему «подчинялись» все этой тёмненькой девушке, почему она так просто могла утихомирить целый балаган и почему это командывание воспринималось совсем спокойно? — Ну, не зна-а-аю, — признался Ваня, когда девушки уже приступили к работе на флагом, а парни ушли в свой домик за ненадобностью их помощи. — Да это само по себе сложилось… — Когда-то давно, — начал Саня, отбросив в сторону телефон, и Жар устало вздохнул, покачав головой, — когда ещё только приняли решение повторить детский спортивный лагерь, в Джанхоте появился «Движение вверх». Его никто не строил, он возник из ниоткуда… Из-за двери, смежной со второй комнатой, выглянул Лёва, и Алжан простонал, мол, «И ты туда же…» — И первым обитателем лагеря стала именно она, Лось. Она есть его дух, она есть лагерная богиня очага, что охраняет «Движение вверх» с самого начала его времён, — закончил парень из соседней комнаты, за кем последнее предложение повторяли все хором, будто мантру, и тот, улыьнувшись, взмахнул светлой шевелюрой и скрылся за дверью. — Да просто красивая небылица, которую рассказывают первогодкам, — фыркнул Жар, и Болош пробормотал, что он всё испортил. — Моя сестра… — Твоя сестра? — вскричал Саша, вспоминая её шумную натуру — как она ни с того, ни с сего начинала громко петь, чуть не полезла в драку, когда Лена случайно наступила ей на пятку, а потом шла с ней вобнимку, поссорилась с кем-то из отряда, а потом что-то возбуждённо доказывала Вове, — ибо ну совсем он не мог себе представить, чтобы они с таким спокойным Алжаном да родственники. — Да… Мадина — прошу, не называйте её так, если не хотите попасть под горячую руку — как-то помогла Нине унести ткань на склад и так с «общественных работ» и не уходит. — То есть она главная? — Сашка, все ещё как минимум немного удивлённый, что Лось — его сестра, улёгся на свою кровать, свесив ноги, и его друг рассмеялся: — Нет, что ты? Просто недовожатая, помогает Рупору и Супер… — Едешко запнулся, поёжившись: — Гаражу. Супермэн — это наш прошлый вожатый был. — Да, я понял, — тихо ответил Саша. Он бы с радостью прослушал истории прошлых лет, но, видя, как грустно его соотрядникам вспоминать о вожатом, промолчал. Ваня встал со скрипящей всеми пружинами кровати и ушёл в «свой» угол около шкафа, достал ленты из рюкзака и начал плести фенечки на ручке от тумбочки. — Как ты её снимать-то будешь? — спросил литовец, оглядывая прикрученную с двух сторон ручку, но кудрявый провернул её — один из болтов оказался сломанным, и потому один конец можно было отодвинуть. Модестас кивнул, недовольный тем, что не удалось съязвить, и прикрыл глаза. В дом ворвались грузины, за ними вошёл Сергей, ходивший в ларёк в другом конце лагеря за мороженым, смеясь и улыбаясь, и комната, доселе наполненная тяжёлой тишиной, загорелась неугомонными шутками и весельем.

***

Сашка и Ваня шли по главной аллее, поедая мороженое. Едешко рассказывал про отряды, сколько их выделяют и прочее. Друг, однако, большую часть пропускал мимо ушей. — Ну понимаешь, — снова твердит тогда кудрявый, — есть у нас советский корпус. В него входят все страны, которые раньше в Союз входили. В этом корпусе три отряда. Мы первый. Южная Америка, Восточная Африка, Китай, Сварный Азиатский… — перечислял хаотично отряды он. — О, парни, а сходите за полдником, — вдруг прямо перед ними появилась Нина, доселе говорившая по рации. Теперь Белов понимал, отчего у неё появился этот позывной: девушка была везде и всюду, а её голос, казалось, слышал я из любого конца лагеря, если она очень постарается. — Знаете, где? Сашка расстерянно захлопал глазами, а Едешко активно закивал головой и, схватив за запястье друга, провёл его вниз по склону. Белов почуствовал себя некомфортно, что его, по факту, держал за руку парень, и потому попытался освободиться, когда Рупор исчезла из виду. Но Ваню ничего не смущало, так что они шли так до самой столовой. По главной аллее. Мимо кучи пионеров. Они зашли в столовую, где от каждого отряда стояли по два человека. Ваня подошёл к ребятам из американского отряда и начал им что-то рассказывать, перескакивая иногда на британский английский, и те, поразмыслив, отвечали на ломаном русском, не особо заморачиваясь о правильности произношения слов. — Сашка Белов, — представил Едешко соотрядника, спустя минуты три общения со знакомыми. — Даг Коллинз, — представился первый американец. Он был тонок, темноволос и коротко острижен. Даг всеми движениями — и рукопожатием, и потягиванием, и поворотами головы — напоминал Белову не то игуану, не то змею, ибо были они очень плавными, но уверенными и исполнялись всегда с кривой улыбкой на лице. Второй американец, темнокожий, с кудрявой чёрной шевелюрой, напоминавший отдалённо Майкла Джексона, только размером со шкаф, представился Дуайтом Джонсом и был похож на буйвола крупностью черт, крепкостью тела, переступанием с ноги на ногу и встряхиванием головы каждый раз, когда рядом пролетала, громко и монотонно жужжа, муха-вторая. Наконец, пришёл повар, с коробками сока и пакетами яблок. Парни выстроились в очередь, больше напоминающую столпотворение, но вместе с тем протянувшейся до самого выхода, хотя многие корпуса и отряды формировались даже не по странам — вместо Японии, Тайланда и Кореи были Северный и Южный Азитские отряды, страны Африки делились, но уже на четыре: Южный, Северный, Восточный и Центральный, — да и у Европы и Южной Америки отрядов было не сказать, что много. Но в глазах Саши от народа и их одежд пестрило так, что голова начала кружиться, и он уже ожидал скорейшего возвращения на отрядное. — СССР, — оповестил повара Ваня, когда подошла их очередь. Тот что-то стал искать на коробках и в скором времени вытащил одну из них откуда-то снизу, и сунул её немного расстерянному Сашке, а Едешко подхватил пакет с красным ярлыком.