Два дня, три года и шестнадцать лет

      Господин Хань Гуан Цзюнь покидал очередной постоялый двор. Традиционные белые одежды, безупречный вкус, строгие манеры… Все та же привычка мало говорить и много думать… Но тот, кто был близко знаком с Лань Ван Цзи обязательно заметил бы перемены – существенные для представителя его клана.       Строгие манеры, но легкий штрих в прическе – асимметрия в плетении и простая (пусть и не менее изысканная) тиара. Ослепительные белые одежды, и черный - воронова крыла - плащ с капюшоном, который он часто натягивал глубоко, до самого подбородка.       Привычка мало говорить с лихвой компенсировалась подробными расспросами людей и изучением артефактов, которые по его расчетам могли что-то знать, что-то видеть или слышать о незнакомцах, внезапно появившихся в селениях и городах. Особенно его интересовали люди, потерявшие память или те, о ком никто ничего не знал.       Это могли быть подростки, старики, ровесники - Лань Ван Цзи не пропускал никого. Он искал человека, в которого могла переселиться душа Магистра. Зная о его высоком мастерстве владения темной энергией, Ван Цзи не исключал возможности захвата чьего-нибудь тела…       Он настолько был увлечен поисками, что не позволял себе думать о том, насколько изменилась бы душа его друга, если б он смог совершить подобное на самом деле. Он искал во что бы то ни стало.       Что его вело? Безумие? Страсть? Боль?       Ван Цзи не думал, он жаждал найти и верил, что душа Магистра не могла исчезнуть просто так. Тому косвенным подтверждением были постоянные сны о нем. Почти каждую ночь во сне он встречался с ушедшим другом… Это не был повторяющийся кошмар – каждое сновидение отличалось от предыдущего и только лишь поэтому Лань Ван Цзи начинал поиски снова и снова.       По разнообразию мест их встречи, тем разговоров и еще – по многим, ему одному понятным признакам, он понимал, что действительно говорил с душой Магистра, что эти сновидения – некий канал связи с ним через закрытые для всех границы мира живых и мертвых, а не признаки безумия.       Сначала поиски давались Ван Цзи с огромным трудом. Он уходил из Облачных глубин и довольно быстро возвращался назад, к брату. Поиски и Цзеу Цзюнь: между этими двумя «полюсами» он пытался жить.       Первое время душа выносила все это с трудом, и встречи с братом были для Ван Цзи насущной необходимостью – воздухом, чистым кислородом. Он хотел видеть его, сидеть за одним столом, молчать или о чем-то переговариваться незначительном. Иногда, когда мысли и чувства слишком противоречили друг другу, он брал Си Ченя за руку и тот, все понимая без слов, гладил его прохладную, чуть дрожащую ладонь.       В такие минуты старший Лань вспоминал ту страшную неделю после дисциплинарного кнута, когда оба они существовали между жизнью и смертью, надеждой и полным отчаяньем. Мягко сжимая в руке прохладную ладонь брата, он тепло улыбался ему, отдавая в этот момент всю свою силу и уверенность, не позволяя его мыслям возвращаться в тот мрачный период ни на мгновение.       Позже поиски превратились в настоящую охоту: Ван Цзи совершенно переключился в русло исследований и логических размышлений. Стало легче, но наступила новая крайность – Ван Цзи настолько погрузился мысли о вариантах возможного возвращения души Магистра, что периоды его отсутствия в Облачных глубинах стали затяжными. Возвращаться он стал все реже. Но каждый раз, когда становилось слишком тяжело, он по-прежнему приходил к брату. И они говорили. Бесконечно. Обо всем.       - Что на этот раз?       - Ничего..       - Ван Цзи…       - Я знаю, что ты скажешь.       - Тебе решать, но подумай - сколько времени прошло. Если б его душа хотела или могла вернуться, это давно бы уже произошло.       - Ты снова говоришь о смирении. Я не могу. Я чувствую, он где-то… есть… мы общаемся каждую ночь.       - Ван Цзи, милый, я боюсь, что ты однажды сойдешь с ума, и я не смогу ничем помочь. Эти сны твои, они пугают меня.       - Не бойся, я справляюсь.       - Надеюсь… Что ты планируешь дальше?       - Я буду продолжать играть Расспрос. Каждый день.       - А если он не вернется никогда? Ты об этом думал? Куда ты себя загоняешь, брат?       - Я хочу сделать все возможное.       - Считаешь, ты еще не все сделал?.. Ван Цзи…       - Я допускаю, что не найду его.       - Имей в виду, я не хочу еще раз пережить то, что было шестнадцать лет назад.       - Никогда не думай об этом.       - Ты даешь немало поводов, Ван Цзи.       - Я слишком люблю тебя, чтобы так просто оставить…       Ван Цзи все чаще вспоминал этот их разговор. Вот и сейчас, покидая на рассвете очередной городок, трудный диалог с братом повторялся в памяти, ведь сегодня, спустя долгое время, он собирался вернуться в Облачные глубины, чтобы вновь говорить с ним.       Поводов для встречи накопилось немало. Прежде всего, он очень скучал, а еще – целую неделю не видел тех самых снов, о Вей Ине.       Все прекратилось в один миг, само собой, словно кто-то вычерпал воду в бочке с питьевой водой в знойное засушливое лето. И Ван Цзи был уверен - Си Чень может что-то сказать об этом.       Он опустился на Бичене у самых ворот в Облачные глубины глубоко за полночь и настолько бесшумно, что вечерние сторожевые, занятые выставлением ночных защит, совершенно не обратили на него внимания. Лань Ван Цзи нахмурился и встал за спиной одного из них, с явным неудовольствием выжидая, когда же, наконец, его заметят.       - Хань Гуан Цзюнь! – воскликнул сторожевой, повернувшись, и нервно поклонился. – Как Вы напугали!       - Но ты не заметил меня. Это страшней. – Попеняв сторожевым за беспечность в отношении безопасности, он легко уничтожил только что поставленную защиту и прошел сквозь ворота на территорию. Спешно восстанавливая ее, сторожевые тихо переговаривались и глядели ему вслед.       - Вернулся, наконец, - вполголоса говорил один.       - Что с ним последнее время? Ходит как тень… - в тон отвечал ему второй.       - Как смерть…       - Почему, как смерть?       - Она такая же бесшумная. И в черном плаще.       - Шутки у тебя!..       Пока двое адептов смеялись, шикая друг на друга, Лань Ван Цзи свернул на дорожку, ведущую в жилище Лань Си Ченя. Он знал, что брат очень ждет его, но, заметив свет в окне, почти у самой веранды остановился. Как бы ни хотел он увидеться, все же стоило вспомнить о его бессоннице, о том, сколько сейчас времени… А также о том, что брат обязательно разволнуется и начнет расспрашивать, увидев его в черном плаще с капюшоном.       Лань Ван Цзи на ходу снял его, собираясь оставить на скамье под верандой, с мыслью забрать на обратном пути, но передумал - замедлил шаг, решил отложить встречу до утра, развернулся и направился к себе. Однако не успел он ступить и нескольких шагов, как дверь за его спиной распахнулась, и глава клана босиком, в одном нательном торопливо вышел на веранду.       - Ван Цзи… – окликнул Лань Си Чень.       - Слух у тебя, все-таки, - улыбнулся Лань Ван Цзи и обернулся.       - Камни под ногами не бывают совсем бесшумными. Даже если по ним ступаешь ты. - Си Чень не мог скрыть своей радости, а Ван Цзи – смущения.       Если бы эти двое воспитывались не в Гу Су Лань, а в Пристани Лотоса, то в этот момент, не теряя ни секунды драгоценного времени, бросились бы друг другу в объятья. Но, привычные к сдержанности в проявлении эмоций, братья Лань лишь скрестили взгляды, не смея шевельнуться.       В воспитании ли было дело или в чем-то еще, но всегда, когда они встречались после долгой разлуки, перед окончательным сближением возникала эта короткая, энергетически насыщенная пауза. Словно им обоим требовалась толика времени для того, чтоб сломать бастионы, выстроенные в душе длительным одиночеством. Она продолжалась до тех пор, пока кто-то из них не сделает шаг первым…       - Как твоя бессонница? – Спросил Ван Цзи, устало улыбаясь. …и пока тот из них, кто будет вторым, не сломает то, что осталось не разрушенным.       - Иди сюда, негодник!.. – Си Чень легко, словно юноша сбежал по ступеням и, коснувшись ладони брата, рванул его на себя. Ван Цзи усмехнулся смущенно и распахнул объятья.       Си Чень совсем забыл о босых ногах, словно ночная прохлада не трогала его. Братья стояли, крепко обнявшись прямо на дорожке, ослепительные в своих невероятных белых одеждах, в таинственном мареве лунного света. Как будто два ангела встретились в Гу Су глубоко за полночь…       - Ты вернулся, но зайти передумал...       - Не хотел тебя будить...       - Надолго ли?       - Замерзнешь, пойдем в комнату.       - Ван Цзи…       - Я не знаю.       - Ах, упрямец!. Ладно, идем, угощу тебя чаем… Или выпьешь вина?       - Как пожелает брат…       Драгоценные мгновения вместе: короткие взгляды, смущенные улыбки, низкий стол и подушки для сидения на полу; маленький глиняный чайник, рукава, закатанные до локтей и искусные, чуть торопливые от волнения руки Си Ченя, колдующие над чашами; ароматный чай, домашний уют Облачных глубин – мир, который Лань Ван Цзи так давно и так внезапно покинул.       Сейчас, в традиционном для их встреч теплом молчании Ван Цзи понимал, что почти забыл это чувство. Он осознал, что давно живет в своем мире. В нем холодно, одиноко, все затмевает необходимость мучительного раздумья о несбыточном, после чего всегда приходит боль. Ван Цзи никогда не ждет ее, просто знает - она придет, когда очередные поиски завершатся неудачей.       Разумом он понимал – нужно прекратить. Слишком мало оснований для надежд, слишком много времени прошло, да и брат… Ван Цзи не мог не видеть, как тяжело он переживает каждую его длительную отлучку, как мучается, что бессилен помочь и как стоически не позволяет себе заводить «вразумляющие» разговоры.       Сейчас, глядя на руки Си Ченя, он решил, что пора «собирать камни»: отказаться от поисков и посвятить какое-то время брату и клану. Он пропустил уже три Совета – дольше игнорировать общество нельзя. И все же, несмотря на принятое решение, глубоко в душе он видел свое будущее иначе. Только прямо сейчас говорить об этом Си Ченю не стал. «Всему свое время» – думал он.       - Что в клане? – спросил Ван Цзи, встретившись глазами с братом. Си Чень волновался, и он пытался успокоить его теплым взглядом. Тот улыбнулся и склонился над чашами, наполняя их.       - Особых новостей нет. В одном из поселков бесчинствуют духи, Совет кланов собирался по этому поводу. Решили отправить молодых.       - Сычжуй?       - Да. Он неплохо проявляет себя последнее время.       - Справится?       - Пусть пробует, давно рвется в бой. Скучает по тебе, кстати. Ты бы поговорил с ним…       - Поговорю. Ты сам - как?       - Справляюсь. С тобой проще было бы, конечно, но…       - Цзеу Цзюнь...       - Мгм...       - Я больше не вижу сны.       - И… давно?       - Больше недели…       - Что это значит, по-твоему?       - Или он решил оставить меня… или… я выздоравливаю.       - Сожалеешь?       - Надо как-то дальше жить… Ты прав.       - Твои слова обнадеживают, Ван Цзи. Возможно, и он смирился?       - Я думал об этом. Вей всегда был решительней меня, и сейчас мог принять решение первым.       - Я рад, что ты вернулся. Даже если передумаешь, все равно - рад… Мне не хватает тебя.       - И мне. Очень.       - Что делать будешь?       - Если духи появились в поселке, значит откуда-то они должны были прийти. Поищу след.       - Отдохнуть не хочешь денек? Выспаться, поесть… Ты исхудал очень.       - Я уйду завтра вечером. День посвящаю тебе: сделаю все, что прикажешь.       - Снова шутишь? Ушам не верю…       - Из нас двоих всегда был мудрей ты. Пришла пора слушать старшего брата. Следующий вопрос Си Чень задать не посмел, слишком дорого было для него хрупкое равновесие в душе Ван Цзи. Он молчал, стараясь не встречаться с братом глазами. Но тот услышал его без слов, и сам ответил на не заданный вопрос.       - Ты бережешь меня, как младенца, Цзеу Цзюнь, мог бы и спросить, - сказал он с горькой улыбкой, и тут же продолжил, - он не вернется. Я давно это понял. Да и устал я. Смертельно.       - Ван Цзи... - голос Цзеу Цзюня был радостным и растерянным одновременно.       - Мгм? – глухо отозвался Ван Цзи, - все-таки озвучить мысли, камнем лежащие на сердце, ему было непросто.       - Оставайся у меня до утра, - сказал Си Чень.       - Остаться? – Ван Цзи почти не удивился такому предложению.       - Мгм.       - А фонарь зажжешь? – улыбнулся Ван Цзи.       - Зажгу. И вина принесу. У меня осталось немного…       - Ты, кстати, так и не ответил – как твоя бессонница?       - Отвечу – останешься?       - Останусь просто так, - усмехнулся Ван Цзи, - но ты ответь все же.       - Все гораздо лучше. Вчера вечером мне преподнесли вот этот эликсир. – Си Чень вынул флакончик из кармана и протянул его брату. Тот стал внимательно рассматривать его. – Возможно я переусердствовал и выпил чуть больше, чем следовало, но знаешь – я так быстро заснул… И уже не помню, когда такое было – спалось глубоко, без снов. А сегодняшним утром - словно родился заново.       - Хм... Юньмен Цзян?       - Да. Ты не поверишь, кто подарил мне его.       - Цзян Чен был у тебя вчера вечером?       - Почти ночью. Вручил этот флакон в качестве извинения.       - Что он натворил?       - Ничего такого. Он был несколько резок на Совете…       - Ясно. Как всегда.       - На самом деле он прав был, Ван Цзи.       - Мой добрый брат...       - Он возмутился лишь, что на Совете третий раз нет тебя.       - Вот оно, что.       - Не злись, пожалуйста. Саньду спас меня от бессонницы.       - Этот рецепт хорошо знал Вей. Но варил его в Юньмене действительно Цзян Чен. Вей Ин всегда держал при себе маленькую скляночку. – Он помолчал какое-то время, склонив голову к груди.       – Не представляю, что ты общаешься с Цзян Ченом, - добавил он.       Си Чень прошел в дальний угол комнаты и зажег большой напольный фонарь. Теплый свет заполнил пространство, стало теплее. Затем достал откуда-то «Улыбку императора» и вернулся к Ван Цзи с двумя серебряными чарками в ладони.       - Не можешь простить? – спросил он со вздохом, разливая вино.       - Ты бы простил?       - Не знаю. Но я вижу, что ему непросто, Ван Цзи.       - А Вей? Ему просто?.. А… мне?.. Вряд ли когда-то я смогу забыть все это.       - Не будем об этом. Прости, зря я… Давай просто выпьем за встречу. Я так давно тебя не видел.