Два дня, три года и шестнадцать лет

      Совет начался ровно в полдень.       После краткой приветственной речи глава Лань оглядывал собрание из-под ресниц и выбирал момент, когда лучше всего представить Вей Ина, как вернувшегося Старейшину.       Мысленно он благодарил Цзян Ваньиня сегодня за то, из-за чего еще вчера был сам не свой – за отсутствие.       Сегодня, можно сказать, он был рад этому, поскольку был уверен – Саньду обязательно высказался бы в отношении Вей Усяня нелестным образом, Старейшина обязательно бы ответил и в результате все это могло негативно повлиять на результаты голосования по поводу расположения будущей школы молодых адептов. А Сичень все же надеялся, что она пройдет в Пристани Лотоса.       Все получилось так, как и планировал глава Лань. По результатам голосования клан Не проиграл Юньмен Цзяну ровно семь голосов. Глава Не воспринял проигрыш достойно, однако не преминул попенять Цзян Ваньиню за отсутствие.       Реплика его, конечно, не имела веса против спокойной аргументации Сиченя, оказавшего Цзян Ваньиню личную поддержку, после чего собрание дружно погрузилось в обсуждение мелких вопросов. Подождав, когда дрязги и споры разрешатсясь сами собой, Цзеу Цзюнь предложил всем вина и переглянулся с Ван Цзи, с которым перед Советом он так и не успел переговорить.       Не успел по прозаической причине - образцовый Второй нефрит в этот раз едва не опоздал к его началу. С одной стороны Цзеу Цзюнь был, конечно, недоволен, но с другой – слова не сказал брату, зная, что тот достаточно корит себя за это сам.       Ван Цзи был очень тихим, невозмутимым внешне и нервным внутри. Глава Лань прочел это по его походке, едва горделивая фигура брата показалась в парадных дверях зала Совета. Ван Цзи занял свое место по правую руку от Сиченя и тот ни разу не взглянул на него до того момента, когда собрался предупредить его, что наступает время представить Вей Ина. В ответ Ван Цзи едва заметно кивнул ему, поднялся и, под удивленный ропот заклинателей прошествовал через весь зал к выходу, чтобы пригласить Старейшину.       Но дело было не только в этой чисто прикладной роли приглашающего – Ван Цзи хотел войти в зал Совета вместе с Вей Ином плечо к плечу и стоять рядом, когда тот прилюдно снимет маску и подтвердит, что он и есть – Старейшина Илин, магистр Вей Усянь.       Сичень смотрел в спину уходящего Ван Цзи, чувствуя судьбоносность момента и напряженно ждал предстоящего.       Собрание заклинателей успело уже трижды опустошить чарки с вином в тот момент, когда в проеме парадного входа показались две фигуры. Вей Ин был в маске, как и было договорено – до момента представления Совету он был еще господином Мо Сюаньюем, пусть в его сумасшествие с событий в храме Танцующей богини никто больше не верил.       Никто также не верил, а большинство не знали на самом деле, что под маской Мо Сюаньюя скрывается самая устрашающая фигура в истории Поднебесной последних лет – Старейшина Илин, Темный магистр Вей Усянь.       Как только две фигуры в белом и черном дружно прошагали в центр зала, и остановились рядом в пол шаге друг от друга, собрание умолкло. Да умолкло так, что от наступившей тишины даже Сиченю стало не по себе. Однако лишь он один – не услышал, нет – прочитал по губам короткий диалог Вей Ина и Ван Цзи, и сердце его невольно сжалось.       - Ты как? – спросил Ван Цзи, не поворачивая к Вей Ину лица, не обращая взгляда.       Оба они смотрели на Сиченя, и ждали его слов.       - Как перед боем.       - Неужели страшно?       - Не так чтобы очень, но если что, то я рассчитываю на Вас, Лань Ван Цзи.       Вей осторожно повернул голову и взглянул на Лань Чжаня так, что обычно белая кожа Второго нефрита покрылась легким румянцем.       - Правильно делаете, магистр Вей, - парировал Лань Чжань, пряча улыбку.       Выждав время, чтобы все внимание присутствующих обратилось к двум заклинателям в центре зала, Лань Сичень сказал то, о чем было решено.       - Уважаемые! Сегодня у меня есть еще одна важная новость. Я прошу всех выслушать то, что сейчас скажу.       Среди заклинателей раздались шепотки, ропот, кто-то испуганно всхлипнул.       - В клане Гу Су Лань произошло событие. Нам была оказана большая честь - покровительство нашего клана согласился принять один из самых могущественных заклинателей, которых мне довелось узнать за всю свою жизнь...       После этих слов ропот усилился, многие заклинатели возмущенно указывали на человека в темном и в маске.       - Мо Сюаньюй?.. - выкрикнул кто-то, и началось...       - Это Мо Сюаньюй!       - В чем заключается могущество сумасшедшего?       - Мы не понимаем, глава Лань! Объясните!       - В чем смысл представлять Мо Сюаньюя Совету кланов? Его и так все знают.       - Нет смысла!       - Конечно, нет!       Только Лань Сичень собрался объяснять и успокаивать разволновавшуюся толпу, как по залу неожиданно раздался совсем другой голос. Все узнали его и толпа изумленно умолкла. Сам Первый нефрит не ожидал такого поворота.       - Смысл есть! – достаточно громко и твердо сказал Лань Ван Цзи.       Наступила оглушительная тишина. Второй нефрит почтительно поклонился брату. Тот кивнул ему, разрешая продолжать.       - Смысл есть, - повторил он. - Если позволите, Цзеу Цзюнь, я докажу это Совету.       Сичень был удивлен и слегка восхищен дерзостью брата: если вспомнить - он саи давно не появлялся на собраниях кланов, а сейчас, после долгого отсутствия, вдруг берет на себя смелость играть роль одного из главных действующих лиц...       «Раз ты сам желаешь его защищать, - твоя воля, Ван Цзи» - подумал Сичень.       - Я даю разрешение, - улыбнулся он, представляя, какова будет реакция заклинателей, когда господин Вей снимет маску. Но даже глава Лань не мог предвидеть, что маску с лица Старейшины снимет сам Второй нефрит… При этом Ван Цзи подошел к Вей Ину так близко, что у Сиченя упало сердце: выглядело все слишком интимно.       Движения рук Ван Цзи, заведенных за голову Старейшины, неторопливо развязывающих на затылке завязки, удерживающие маску на его лице, выглядели так, будто он делал это каждый день – слишком естественно и просто.       Дождавшись, когда ленты ослабнут, господин Вей придержал маску двумя руками и отвел ее от лица. Краткий период времени эти двое не сводя глаз смотрели друг на друга – только Сичень понял смысл долгого взгляда и у него невольно забилось сердце. Он теперь видел - за те дни, что господин Вей провел в Облачных глубинах, эти двое сблизились настолько, что казались единым целым. На это было неудобно смотреть и в то же время смотреть очень хотелось...       Наконец Ван Цзи отошел в сторону, забрав из рук Вей Ина маску и тот поднял голову, оглядывая членов Совета. Сначала было очень тихо. Но потом из самых «задних рядов» кто-то вскрикнул:       - Старейшина Илин!..       Затем возмущенные и испуганные реплики заполнили весь зал:       - Так это не Мо Сюаньюй?!..       - Действительно, Старейшина? И что же теперь будет?..       - Вей Усянь под покровительством Гу Су?       - Это невозможно!       - Клан Гу Су Лань с этого момента стал слишком силен…       - Как они смогли его уговорить?! Помнится, до того, как покинуть этот мир, Вей Усянь не желал принадлежать ни одному клану…       - Да что же это происходит?!       Когда ропот достиг крайней «точки кипения», Сичень кивнул Вей Ину, предлагая ему самому поставить все точки над «и».       - Что ж, - начал Старейшина, и ропот стих. – Да, я – Вей Усянь, Старейшина Илин, вы не ошиблись. История моего внезапного возвращения до конца не известна мне самому. Одно лишь могу сказать с уверенностью: тело Мо Сюаньюя я не захватывал. Оно было предложено мне добровольно, - свидетельство тому удар Цзыдянь, который многие из вас наблюдали лично. Жаль, что сегодня здесь нет Цзян Чена… Не сомневаюсь, он нашел бы что сказать по этому поводу. Но думаю и так всем понятно, что я – это я.       - Но почему ты принял покровительство?.. – прозвучал взволнованный голос Не Хуайсана. Никто даже не оглянулся на спрашивающего – все глаза были прикованы к стройной фигуре в черном.       Вей Ин взглянул на Лань Чжаня. Тот горячим взглядом смотрел ему в глаза, и так глубоко молчал при этом, что Старейшина мгновенно отбросил одну сумасшедшую идею, которую вынашивал с самого утра - лишь обезоруживающе улыбнулся.       - Это длинная история, господа, - уклончиво ответил он. - Сейчас не время говорить об этом. Я хотел бы приветствовать всех, как член Совета кланов с этого момента, и выразить глубокую благодарность Хань Гуан Цзюню и Цзеу Цзюню за предложение.       В этот момент Ван Цзи повернул к нему голову, и даже разомкнул губы, как будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и вместе с Веем поклонился главе Лань.       Сердце Лань Чжаня переполняла радость, ведь до конца он не верил, что Вей придет на Совет и действительно произнесет все те слова, что только что произнес. Но его удел по-прежнему был - ожидание... На сей раз он ждал ответа Вей Ина совсем на другое предложение. Ждать было очень тяжело, но Лань Чжань хорошо научился этому за долгие годы.       Едва Совет закончился, Вей Ина и Ван Цзи окружили заклинатели из тех, кто посмелее, и некоторое время Вей Усянь в любимой иронично-шутливой манере отвечал на вопросы. На удивление многие были рады ему, но немало было и тех, кто, затаив недоверие, прошли мимо, не сказав ни слова.       Когда зал опустел и в нем остались лишь Вей Ин, Лань Чжань и Лань Сичень, у парадного входа в зал Совета столпилась молодежь Гу Су. С детства зная истории о Вей Усяне, они, конечно, очень хотели пообщаться со Старейшиной, ведь увидеть живую легенду было для них сродни чуду.       Но каково же было изумление Магистра Вея, когда из группы смущенных юнцов первым в зал Совета вошел тот самый юноша, чья близость с Лань Чжанем недавно показалась ему двусмысленной. Старейшина мгновенно вспомнил тот момент, растерянно переглянулся с Лань Сиченем, а затем (очень смущенно) - с Лань Чжанем. Тот с мягкой улыбкой кивнул ему: «Не волнуйся. Сейчас сам все поймешь».       Сычжуй приблизился слишком стремительно, чем тут же заслужил суровый взгляд Ван Цзи. Юноша виновато потупил глаза и черты лица его в этот момент вновь показались Вей Ину знакомыми. Знакомыми настолько, что больно сжалось сердце.       Ничего не понимая он вглядывался в него и бросал умоляющие взгляды Ван Цзи. Зная всю историю, Сичень не вмешивался. Он держался в стороне и терпеливо ждал, когда брат все объяснит сам. Но юноша опередил всех, очевидно жестоко нарушая правила…       - Учитель Вей!.. Я... Лань Сычжуй – ученик и воспитанник Хань Гуан Цзюня, - сказал юноша, стараясь не смотреть в глаза ни одному из суровых наставников и почтительно поклонился.       - Сычжуй... – нахмурился Ван Цзи.       - Простите, Хань Гуан Цзюнь, Вы так много рассказывали об Учителе Вее, и я…       Лань Ван Цзи вздохнул, вышел чуть вперед, еще раз строго взглянул на воспитанника, затем обернулся к Старейшине.       - Сычжуй хотел сказать, что его имя - Лань Юань, - произнес он, глядя в сторону.       - Что? – Старейшина не поверил тому, что услышал и невольно сделал шаг навстречу юноше, - но ведь не может быть, что ты… - до него начал, наконец, доходить смысл сказанного.       - В детстве моя фамилия была Вень. Я – Вень Юань, А-Юань, учитель Вей! – юноша так разволновался, что едва не расплакался. И вспомнилось все: гора Луанцзан, попытка посадить лотосы, тяжелая борьба за урожай на земле, на которой почти ничего не росло, Вень Нин, Вень Цин, А-Юань, Пещера Фумо, и все, что случилось потом – боль, горе и слезы...       - …откуда ты, малыш?! – с трудом произнесли дрожащие губы Старейшины и юноша, не сдержавшись, бросился ему на шею, всхлипывая и шепча: «Учитель Вей! Учитель Вей!»       - Как же ты выжил? - шептал Вей Усянь, сжимая юношу в объятьях, и плохо слушающимися ладонями гладил его по голове. Сквозь всхлипы тот пытался что-то сказать, но ничего не мог, просто цеплялся за Вея, как за родную мать, да только Вей догадался и сам. Он медленно повернулся с висящим на нем Сычжуем к Ван Цзи…       - Это ты, Лань Чжань? – спросил он, уже зная ответ.       - Я, - кивнул смущенно тот, - прости, не рискнул рассказать тебе тогда.       Вей Ин мгновенно вспомнил поединок в зале для фехтования и все, что тогда думал, и от жестокого смущения спрятал лицо, притиснувшись лбом ко лбу юноши. Он вытирал его слезы и смеялся. Глядя на это Сичень вздыхал и смущенно отворачивался. Лишь Ван Цзи сохранял относительную невозмутимость, сдержанно улыбаясь.       Сичень был очень рад, что недоразумение прояснилось и предположив, что Ван Цзи, Вей Ин и Сычжуй наверняка захотят пообщаться втроем за чаркой вина, решил, что сейчас наступил лучший момент, чтоб на время исчезнуть из Облачных глубин. Приложив руку к груди, он взглянул на Ван Цзи, жестом давая ему понять чтобы тот не задавал вопросов, и вышел из зала Совета.       Увлеченные друг другом – Вей и Сычжуй даже не заметили этого. Лишь много позже, когда втроем они сидели в цзинши и с упоением вспоминали детство А-Юаня, подливая друг другу вина, на рукав Ван Цзи села бабочка- вестница. «Ван Цзи. Прости, что предупреждаю только сейчас, - я отлучусь на время. У меня дела в Пристани Лотоса...»