Мародёры и Философский камень

      Откладывая в сторону первую книгу о его жизни, Гарри отводит молчавшую Лили в сторону под заинтересованные взгляды остальных ребят. И как только они отходят на достаточную дистанцию, Гарри быстрым движением своей руки выпускает свою волшебную палочку из замаскированной кобуры, и без произнесённых слов в слух наносит чары от прослушивания, на всякий случай, как он ответил на немой вопрос в глазах Лили, которая после небольшой заминки принялась просить прощения и при этом наблюдая за волшебной палочкой Гарри, которая моментально после вернулась на свое законное место. Молча выслушивая сбивчивые слова о ее вине, о том, что она не должна была так гневно высказываться и стараться показаться старше него, парень лишь спокойно скрестил свои руки на уровни груди, продолжая глядеть на девушку, что стояла напротив него и нервно теребила свои руки от волнения.       — Лили, — прервал свою собеседницу Гарри. — прошу, хватит, не нужно нервничать. Я был также не прав, как и ты.       — Гарри...       — Нет, Лили, можешь даже не пытаться оспорить мои слова. Я также виноват, как и ты, мне не следовало грубо отвечать тебе.       — Ты был в своем праве, Гарри, ведь мы с ребятами с нашей первой встречи увидели, что ты пережил очень многое за свою жизнь.       — По мне было так заметно? — чуть приподнял свою бровь парень.       — Особенно по твоему хмурому взгляду и настороженности. — подтвердила девушка в ответ, слегка кивнув головой.       — Насторожен я был уже по инерции. С моей-то жизнью, это не удивительно.       — Хочешь сказать, что в Хогвартсе...       — Да, Лили, начиная от Дурслей и заканчивая моей учебной жизнью в Хогвартсе, мне жилось не сладко.       — Гарри...       — Только я тебя прошу, Лили, не нужно больше повторять той же ошибки из-за которой и случилось наше недопонимание.       — Хорошо, — опустила свои плечи девушка. — но я всё же повторю то, что я виновата, и хочу попросить у тебя прощение за свой поступок.       — Тогда и ты меня прости, — с небольшой усмешкой парировал в ответ парень, отмечая удивленный взгляд собеседницы. — я ведь тоже не прав, также вспылил.       — Хорошо, тогда думаю мы можем вернуться обратно к ребятам, и продолжить читать книги про твою жизнь?       — Конечно, — снимая чары от прослушивания, проговаривает Гарри. — только помни о моих словах насчёт того, что книги это мое прошлое.       — Я понимаю, Гарри, и постараюсь больше не повторять свою ошибку.       Как только ребята вернулись, Мародёры кинули заинтересованный взгляд на ребят, но те будто ничего и не случилось, сели на свои места.       Гарри протянув свою руку, схватил книгу и открыв на нужной странице, принялся читать.       

Глава 7. РАСПРЕДЕЛЯЮЩАЯ ШЛЯПА.

      — Что?.. — начал было он, но осёкся, увидев, в чём дело, и широко раскрыл рот.       Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.       — Неужели они так до сих пор и не вынесли коллегиального решения по пребыванию Пивза в стенах Хогвартса или его изгнанию? — задумчиво проговорил Ремус.       — Если ты не заметил, Ремус, многое, что происходит сейчас в наше время, так и не изменилось в будущем.       — И это плохо.       — Я бы даже сказал очень плохо, Бродяга.       — Полностью солидарен, Сохатый. — чуть склонил свою голову в направлении друга, Сириус.       — Шуты...       Гарри с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым. Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет.       — Каждый, кто проходит распределение, волнуется. — с улыбкой проговорила Лили, предаваясь в воспоминаниям.       — Многие боялись попасть не на тот факультет.       — Некоторые хотели попасть на тот факультет, где учились большинство родственников.       — А некоторые наоборот, пошли против своей семьи, и оказались на другом факультете, — пожал плечами Сириус.       — До сих пор так и не простили тебе этом момент?       — Нет, Ремус, может оно и к лучшему, не очень хочется наблюдать за их манией величия чистокровности.       — Сириус, мы уже обсуждали тему насчёт чистокровности...       — Да, да, остальные вредители, я помню, Фрэнк. — раздраженно пробурчал в ответ темноволосый парень.       —…Поттер, Гарри!       Гарри сделал шаг вперёд, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шёпотом.       — Она сказала Поттер?       — Тот самый Гарри Поттер?       Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала чёрная стена.       — Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. — И таланта хватает — о да, мой бог, это так… И имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?       Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета.       «Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин».       — Вот это было ошибкой Хагрида, ведь он, можно сказать, соврал книжному Гарри. Никто не имеет права указывать или даже направлять первокурсника, на какой факультет ему поступать.       — Согласен. Да и тот же Рон не очень хорошо говорил о Слизерине.       — На тот момент, я испытывал не очень, мягко сказать, чувства к этому факультету. Дальше стало только хуже. Но и в других факультетах есть такие трусы и предатели, в том числе и в Гриффиндоре, — последние слова он чуть ли не прорычал, вспомнив Петтигрю, вот только отвечать на заинтересованные взгляды ребят, не собирался.       Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях.       — Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду. Все рассмеялись.       — А ты, Невилл? — спросил Рон.       — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи всё время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашёл к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тётя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу.       — Я даже не ожидал такого, от Элджи. — едва слышно прошептал Фрэнк. Алиса, которая сидела рядом с ним, обняла своего возлюбленного.       — Может, книга лжет? И...       — Нет, Алиса, книга тут не лжет, к сожалению. — начал говорить своей девушке Фрэнк. — После каждой такой выходки, моя мама, выговаривала Элджи, чтобы он прекратил свои опыты, но к сожалению, ему в одно ухо влетает, из другого вылетает. Как она любила говорить.       — Теперь становится понятно, почему ты, Гарри, кидал на них взгляды. — со смешком проговорил Сириус.       — Меня больше интересует, а где тогда были в это время взрослые Фрэнк и Алиса?       После озвученного вопроса Лили, остальные ребята с заинтересованностью в глазах посмотрели на Гарри.       — Думаю ответ на свой вопрос вы совсем скоро узнаете в дальнейших книгах.       — Ответ на этот вопрос находится не в первой книге?! — схватился за свою голову Сириус.       Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор Макгонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей.       Всё произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела.       — Что с тобой случилось?!       — Профессор, который взглянул на меня, тут был не виноват. Ответ вы узнаете в конце этой книги.       — Сохатый, тебе не кажется что этот «крючкосный», до боли нам знакомый человек?       — Надеюсь, что это совершенно другой человек. И нам только кажется. — нахмурился в ответ Джеймс, который успокоился, как только почувствовал как его руку нежно сжала Лили, отчего в ответ он улыбнулся девушке.       — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу.       — Что случилось? — поинтересовался Перси.       — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось.       — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси.       — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп.       — Снейп?!       — Сопливус стал профессором в Хогвартсе?!       — Сириус!       — А что?! Вновь начнёшь его жалеть, Лили?       — Сириус, прекрати, — твердо проговорил Джеймс, взглянув на своего друга, который нехотя опустился обратно на свое место.       — Джеймс, этот урод что-то явно сделал, отчего голову Гарри пронзила острая боль.       — Нам еще не известно...       — Да что тут неизвестного то?! В книге ясно написано...       — Блэк, закрыл свою пасть. — прорычал молчавший до этого момента Гарри, взглянув на притихшего Сириуса. Его магия взбунтовалась внутри него. Она требовала решительных действий. Ребята даже почувствовали на себе натиск грубой силы, исходящий от Гарри. — Снейп мне хоть и не нравится также, как и тебе, но в этом случае он не виноват. И к твоему сведению, он друг Лили, поэтому прояви хоть толику благоразумия, и пойми, что оскорбляя его, ты делаешь в первую очередь больно той, которая считает этого куска дерьма своим другом.       — Мы с Северусом больше не друзья... — прошептала в плечо Джеймса, Лили.       — В любом случае, Снейп в этом случае не виноват.       — Закрыли тему, ребят. — поставил точку в этой маленькой дискуссии Ремус.       — У тебя очень... сильное магическое ядро, Гарри. — выдохнул Фрэнк.       — Это точно, — кивнула головой Алиса. — даже страшно представить, что тебе пришлось пережить в будущем.       — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.       — Почему студентам нельзя ходить по школе?!       — В магической школе нельзя колдовать в коридорах, просто немыслимо.       — Насчёт этого, возможно, профессор Дамблдор, просто решил перестраховаться.       — Ты думаешь, что студентов остановит слово, профессора? И они не станут кидаться заклинаниями в недругов? — поинтересовался Фрэнк у Алисы.       — Может ты и прав...       В этот момент Гарри вспомнил так и не состоявшуюся дуэль с Малфоем. Так что, они правы, кто знает, сколько ещё таких студентов было?       —…Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнёс Перси.       — Напрасно, он так грубо с ним, — проговорил Джеймс, покачав головой. — Пивз крайне не любит когда ему угрожают, но с ним можно легко договориться.       — Да, лучший способ — подсказать удачную шутку, — продолжил за своим лучшим другом Сириус, который опасливо поглядывал на Гарри, тот всё таки немного расслабился, сидя на своем месте.       — Джеймса и Сириуса, Пивз просто обожает — вздохнул Ремус, но едва заметная улыбка появилась на его лице.       Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой.       Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдет в Слизерин. Тюрбан становился все тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снейп, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зеленый свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь.       Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось.       — Странные же тебе сны сняться, Гарри.       — Это точно...       — Трудное детство сказывается. Продолжение следует...