I'll be good.

POV Трэвис.       Ты так умело дёргал меня за ниточки, помыкал мною. А сейчас вот сидишь за столом, спокойно читая газету и делая вид, что не видишь меня. Молодец. Потом, ты всё-таки замечаешь моё появление, сразу же убираешь ненужную вещь в сторону, зная, что сейчас можно развлечься более интересной вещью. Конечно же, ведь вся жизнь этого дерьмового городка не может так же сильно заинтересовать тебя, как моё страдание.       — Ты сегодня как — то рано пришёл. — говоришь ты и спокойно продолжаешь смотреть мне прямо в глаза, а я на этот раз не отвожу взгляд. Не сегодня.       Ты виноват во всём, что сейчас происходит со мной, и совсем скоро ты поплатишься за всё это, я обещаю тебе. Ты разрушил моё детство, а теперь продолжаешь отравлять мою жизнь. Меня всё это заебало.       — Что с тобой? — очередной вопрос.       Всё супер! Лучше быть не может! Я просто неделю назад смог проебать всё на свете. Мой внутренний демон начинает брать верх над разумом, я не могу больше себя контролировать. Хотел воспитать монстра? Что ж, поздравляю, у тебя получилось. Ты справился.       Я продолжаю молчать, слишком долго и пристально прожигая тебя злым, ненавистным взглядом, настолько сильным, что теперь ты отводишь глаза. Нет, сука, смотри, что ты сделал, чего смог добиться своим грёбаным воспитанием.       — Ты в последнее время стал слишком смелым. Может, мне нужно чаще наказывать тебя. — твои губы растягиваются в противной ухмылке, и я стискиваю зубы.       Господи, как же хочется тебе сейчас врезать. Так дерьмово на душе, что просто необходимо выплеснуть весь этот гнев.       — В чём причина? — ты встаёшь, а я сжимаю кулаки, чувствуя, как всё тело начинает дрожать.       Бетт. Это из — за тебя, чёртов ублюдок, я не могу быть с ней. Это ты сделал меня таким, и она страдает теперь именно из — за тебя.       Ты подходишь слишком близко и как — то странно присматриваешься ко мне. Что тебе нужно? Я вдруг ощущаю лёгкий запах её духов, которые ещё сохранились на моём свитере, и внутри всё обрывается.       — Это всё из — за неё? Ты поэтому стал таким смелым, строишь из себя героя, сын? А она очень сладко пахнет. — "Заткнись! Она моя!" — Уверен, на вкус она будет такой же.       Нет, ты не посмеешь!       Я не знаю, откуда берутся силы, но мне удаётся схватить тебя за воротник рубашки, резко ударить о стену, потом повалить на пол. В голове возникает образ Бетт, такой далёкий и мутный. Я начинаю вспоминать её нежную улыбку, белоснежную кожу, настолько бледную и хрупкую на вид, словно она сделана из фарфора, чистые голубые глаза, которые говорят гораздо больше, чем простые слова, и гнев снова переполняет меня.       Рука непроизвольно сжимается, и я начинаю наносить удар за ударом, даже не думая о том, что тебе только это и нужно. Ты хочешь узнать, насколько я жесток? Действительно хочешь проверить это?       Я вижу, как твоё лицо искажается в какой — то странной гримасе, как оно становится красным от крови, которая бешеным потоком течёт из разбитых губ и носа. Ты улыбаешься, чувствуешь кайф, когда я это делаю, а я не перестаю удивляться твоей ебанутости.       — Ты действительно думаешь, что всё будет хорошо, если ты будешь с ней? Ты ошибаешься… — говорит он, а потом получает очередную порцию ударов.       Силы уже кончаются, но я всё равно продолжаю бить, с каждым разом всё сильнее и сильнее, не чувствуя уже такой боли в разодранных костяшках.       — Ты убьёшь её, не сможешь удержаться и когда — нибудь сделаешь это… — он снова начинает улыбаться.       Заткнись! Замолчи, уёбок!       — Она будет любить тебя, но сама станет лишь предметом для пыток. Ты замучаешь её каждодневными срывами…       Нет! Перестань!       — Будет радоваться, когда ты рядом, а потом плакать всю ночь, пока ты спишь, и скоро бросит тебя, если ты, конечно, не убьёшь её к тому времени.       — Замолчи! — я наконец отпускаю его, отстраняясь и осознавая, что только что сделал.       — Видишь кровь? Это руки убийцы, сын мой. Они всегда по локоть запачканы кровью жертвы. Так было, есть и будет всегда. Просто прими свою сущность.       — Это ты меня таким сделал, ублюдок. Только ты. И ты заплатишь за это. — я уже собираюсь подойти к тебе, но в голове вдруг всплывает заплаканное лицо Бетт.       «Трэвис, мне больно!» — я слышу этот крик и снова останавливаюсь, как тогда, прихожу в себя.       Ты продолжаешь лежать на полу, истекая кровью и улыбаясь. Ты ждёшь продолжения, я вижу огонёк азарта в твоих глазах. Ну уж нет, мудила, обломись. Я не буду таким, как ты. Буду бороться ради неё. Ради моей Бетт.       — Ниточки оборвались. — говорю я. Бросая на тебя взгляд, полный презрения, я ухожу из дома, чтобы хоть как — то остыть и чтобы не видеть больше твоей паршивой морды.       Свежий воздух сразу обдаёт моё лицо вечерней прохладой, уже становится темно и холодно, поэтому я посильнее закутываюсь в кожанку и устало смотрю на машину, в которой, скорее всего сегодня буду ночевать. Чувствовались облегчение и свобода.       Вдруг я чувствую вибрацию в джинсах и беру телефон в руки, отвечая на незнакомый номер.       — Трэвис, Бетт сейчас с тобой? — я сразу узнаю голос Сала — он был слишком взволнованным, и это меня сильно насторожило.       — Нет. Мы с ней сегодня даже не разговаривали.       — Трэвис! Мне кажется, Бетт в опасности. Она ушла после уроков к миссис Пакертон, но так и не вернулась.       Я сначала не хотел в это верить. Так вот, что ты имел в виду, когда говорил о сладком вкусе. Блять, ты знал, что Пакертон захочет её…       — Чёрт. — я отключился, не давая Салу договорить и быстро побежал к машине.       Благо, я успел стащить ключи, и уже заводил авто. Нельзя было терять драгоценное время, но руки дрожали так сильно, что не получалось даже нормально выехать на дорогу. И плевать, что я получу за угон машины и за убийство своей учительницы. Сейчас самым главным для меня было спасение Бетт.