I'll be good.

      POV Бетт.       Наконец — то по всей школе раздаётся долгожданный звонок, и все стараются побыстрее выйти из класса, в том числе и я. Считаю, что я и так достаточно долго держалась. Не могу больше смотреть на Трэвиса, еле сдерживаюсь, чтобы не подойти к нему. «Почему же меня так сильно тянет к тебе? Ты испытываешь то же самое?»       Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Трэвиса, и вижу, что он уже почти подходит ко мне, но меня вовремя выталкивает дружная толпа одноклассников.       К чёрту уроки, я ухожу. Не могу больше. Я только собираюсь отойти от обезумевшей толпы, как меня резко хватают за руку и уводят прочь. Я не сопротивляюсь, зная, кто это.       — Трэвис? Что тебе нужно? — говорю ему всё это как — то слишком грубо. Он молчит, продолжает идти и вести меня за собой. Я не волнуюсь, но почему — то дрожу. Куда он идёт? Трэвис быстро открывает кладовку, в которую, видимо, лет десять никто не заходил.       Заброшенная комната встречает нас затхлым запахом пыли и старыми партами, которые оставили здесь ещё очень давно. Фелпс закрывает дверь на ключ, а потом поворачивается ко мне, поднимая рукава рубашки, а я пытаюсь остановить его.       — Что ты делаешь? Трэвис, перестань. — я говорю это слишком спокойно.       — Что это? — он резким движением снимает пластыри, видит все эти порезы, а потом на меня обрушивается его гневный взгляд.       — Пластыри, их, если что, ещё давно изобрели. — я ухмыляюсь, только раззадоривая Трэвиса.       Чувствую, как Фелпса уже трясёт от злости, и мне это ужасно нравится. «Ну что, давай, говори мне о том, что так делать нельзя и всё такое прочее. Делай вид, что переживаешь за меня.»       — Не прикидывайся. Я спрашиваю про порезы.       — Ну, вот ты и ответил на свой вопрос. А сам что, сразу их не увидел? Надо было сначала у меня совета спросить? А ещё надо было послать меня, как тогда у домика… — говорю всё это, уже не контролируя себя и начиная насмешливо смотреть на Трэвиса, и это ужасно выводит его.       В одно мгновение я оказываюсь прижата к стене. Фелпс поднимает мои руки над головой и сильно придавливает их к холодной стене. Мне больно, но я молчу, продолжая смотреть в эти опасные глаза, наполненные гневом.       — Замолчи. — Трэвис переходит на шёпот, и я собираюсь ответить, но он успевает заткнуть меня требовательным поцелуем.       Я не сопротивляюсь, а Фелпс продолжает терзать мои губы, сминая и кусая их, а потом я чувствую, как его руки отпускают мои и начинают резко справляться с футболкой. Я сразу касаюсь холодными пальцами его горячего торса, и у меня подкашиваются ноги. Трэвис тем временем приподнимает меня, а я успеваю обхватить его ногами, он резко разворачивается и сажает меня на парту.       — Бетт, прости. — не знаю, за что он сейчас извиняется, да и наплевать.       Я резко притягиваю его к себе, начиная покусывать его шею, ключицы, а он тем временем легко справляется с моими юбкой и рубашкой. Вся одежда летит к чертям, и теперь я снова могу почувствовать на своей коже это тепло, ощутить его запах, от которого начинаю сходить с ума.       Мы, словно два диких зверя, кусаем друг друга, царапаем, пытаясь показать, как сильно скучали, как нуждались в этом. Трэвис резко входит в меня, а я сдерживаю стон, тихо всхлипывая и держась за его плечо. Мы двигаемся быстро, слишком резко, ненасытно терзаем друг друга, оставляя на коже тёмно — фиолетовые метки, укусы, которые начинают кровоточить. Вкус крови только сильнее возбуждает нас, заставляя набирать скорость.       Мы наслаждаемся друг другом. Но всё это продолжается недолго, потому что по телу разливается знакомое тепло и приятная судорога и Трэвис прекращает всё это, долго целуя меня в губы.       Он отстраняется, а потом подносит мои руки к лицу и начинает целовать каждый мой порез. Они болят, но эта боль — ничто, по сравнению с душевной болью, которая ещё недавно мучала меня. Я вижу свежие синяки на его теле, но молчу, не знаю, что сказать. Неужели отец снова избивал его, или Трэвис сам подрался с кем — то?       — Увижу ещё порезы, мне придётся наказать тебя. — говорит он, и я снова вижу злость в его глазах.       — Я тоже люблю тебя. — не хочу больше говорить на счёт этого.       Мои слова заставляют Трэвиса улыбнуться, и он продолжает оставлять лёгкие поцелуи на руках, а свежие порезы зализывает горячим языком. Боже, за это можно отдать всё на свете.       — И я люблю тебя, Бетт. — чувствую, как он обнимает меня, прижимает к себе так крепко, словно боится, что я уйду от него. Я тоже стараюсь посильнее придвинуться к Трэвису, обхватывая руками его шею и наслаждаясь этими секундами, проведёнными вместе с ним. — Больше никогда не отпущу тебя.       «Даже не переживай на счёт этого, Трэвис, я уже никуда не смогу уйти.»