***
Она медленно, но так решительно идёт по красной дорожке, смотрит только вперёд, только на него, и, я уверена, душа её начинает трепетать от этой торжественности. Я стараюсь держать Лизу как можно крепче, боюсь, что она споткнётся, потому что невеста вообще не смотрит под ноги, и чуть не падаю сама. Трэвис стоит рядом с отцом, улыбаясь. Так непривычно видеть его без синяков. Я чувствую, как начинаю трепетать от этого пристального взгляда, словно сама выхожу замуж. Я наконец — то передаю Лизу в руки более надёжные и отхожу к Трэвису, внимательно продолжая наблюдать за таким таинственным ритуалом. Помимо нас в зале присутствует ещё много человек. В основном только знакомые — Эшли со своими братом и родителями, Тодд с родственниками и парнем, даже Пых, Мэйпл и ещё несколько незнакомых мне людей. Сал и Ларри тоже стоят рядом, наблюдая за процессом. Брат одет в не менее красочное жёлтое платье, такое же необычное и яркое, как и он сам. Я чувствую, как Трэвис незаметно берёт меня за руку, потом придвигается ближе и тихо шепчет. — Ты сегодня, похоже, решила затмить невесту? Тебе не говорили, что так делать нельзя? У Лизы же могут возникнуть комплексы. — очередная его шутка — комплимент заставляет меня улыбнуться. — Шутки у тебя, как всегда, не очень, но за комплимент спасибо. — я незаметно отвечаю ему, а Лиза и папа в этот момент уже начинаю произносить клятву. — Как думаешь, я сейчас прерву свадьбу, если не смогу удержаться и унесу тебя отсюда? — он снова продолжает смущать меня, и я тихо прочищаю горло, крепко сжимая его ладонь. — Если ты прервёшь свадьбу, Фелпс, тебе ничего сегодня не обломиться. — говорю я, наблюдая за его реакцией, а потом победно улыбаюсь. — Ну как же можно прерывать такой важный момент. — он тоже тихо смеётся, а потом замолкает, и мы продолжаем смотреть. Генри и Лиза обмениваются кольцами, а потом отец целует невесту, и все радостно начинают хлопать, некоторые даже присвистывают. Ларри, Сал, я и Трэвис сразу подходим к молодожёнам и начинаем поздравлять их с таким важным шагом. Дальше начинается банкет, и все гости сразу уходят в кафе, продолжая праздновать. Все занимаются своими делами: кто — то всё ещё поздравляет мужа и жену, кто — то танцует, а мы с Трэвисом просто наслаждаемся вечером, общаясь с Салом и остальными. — Да, братишка, теперь ты от меня точно никуда не денешься. — говорит Ларри, снова начиная рассматривать Сала похотливым взглядом. — Ларри, не забывайся. — я сразу намекаю сводному брату, что внешность всё-таки обманчива, и за этим платьем скрывается парень, но, кажется, он и без меня прекрасно знал об этом. — Бетт, не мешай голубкам. — ко мне подходит уже напившаяся до беспамятства Эш и вручает в руки бокал с какой — то непонятной жидкостью. — Давай лучше выпьем за здоровье молодых. — Эш, что в этом бокале, и когда ты успела так нажраться? — спрашиваю я, смеясь, а сама залпом выпиваю игристую жидкость и чувствую, как она приятно обжигает горло. — Это бренди, и я вообще не пьяная. — Трэвис не может сдержать смеха, наблюдая за тем, как Эш пытается нормально подойти к стойке, а потом подходит ко мне. Почти вся молодёжь уже не могла стоять на ногах, потому что именно ею были выпиты почти все бутылки алкоголя. Единственными почти трезвыми людьми на этой вечеринке были мы с Трэвисом, но я уже чувствовала, как становлюсь красной от выпитого алкоголя. В зале начинает играть медленная и трогательная музыка, и я чувствую, как меня уводят куда — то вглубь толпы. Крепкие руки обхватывают мою талию, а я в это время обнимаю шею Трэвиса, прижимаясь к его плечу. Мы начинаем медленно двигаться в такт мелодии, и я постепенно забываю обо всём на свете. — Я люблю тебя. — я тихо шепчу это, зная, что он ответит мне. — Я тоже, Бетт. — он чувствует, как я расслабляюсь в его объятиях, становлюсь податливой и мягкой. Я прижимаюсь к его крепкой груди, вдыхаю родной аромат его духов и чувствую, как Трэвис слегка напрягается. — Не хочешь уйти отсюда? — спрашивает он, отстраняясь, и ждёт моего ответа. — Хочу. — я чувствовала, как музыка постепенно становится громкой и начинает давить на уши. От объятий Трэвиса стало как — то жарко и душно. Хотелось выйти наружу, чтобы хоть немного глотнуть свежего воздуха. Трэвис быстро вывел меня из ресторана, ночная прохлада сразу же заставила остатки алкоголя убраться из моей головы, и я уже снова могла здраво мыслить. Фелпс продолжал держать меня за руку, а потом обернулся и мягко провёл рукой по моей щеке, спускаясь ниже. — Бетт, ты сводишь меня с ума. — он прошептал это, а потом мягко поцеловал меня. — Знаю… — я прервала поцелуй, но Трэвис снова продолжил его, только уже более требовательно. Я не стала медлить и сразу углубила поцелуй, чувствуя, как руки Фелпса блуждают по моей спине, потом едва касаются бёдер, слегка приподнимая платье. — Давай только не здесь. Улица, все смотрят. — я понимала, что Трэвис хочет большего, да что говорить, я и сама этого хотела. — Хорошо. У меня есть для тебя сюрприз. — тихо говорит Фелпс, потом берёт меня за руку и уводит к машине. — Думаю, тебе понравится.***
Машина останавливается возле какого — то незнакомого мне двухэтажного здания, и я сразу уже выхожу из машины, чтобы получше его рассмотреть. Я замираю, глядя на маленькие фонари, которые освещают небольшую дорожку, на красиво подстриженные кусты, на которых висят ещё не распустившиеся бутоны роз. Где — то вдалеке стоит небольшая беседка, в которой, я уверена, будет очень удобно сидеть по утрам. Сразу повеяло каким — то незнакомым уютом, и это чувство мне ужасно понравилось. — Нравится? — спросил Трэвис и подошёл ко мне. — Да. Очень. Это твой дом? — Наш, это наш новый дом. Я продал свой и купил на вырученные деньги этот. — сказал Трэвис, а я обернулась и удивлённо посмотрела на Фелпса. — Но когда ты успел? — Пока лежал в больнице, я успел выложить объявление о продаже дома, потом попросил Сала помочь с продажей, затем я нашёл новый дом, который решил доверить Эш. Надеюсь, что она просто привела его в порядок, и никакие сюрпризы нас там не ждут. Я была так рада, что сразу же заключила Трэвиса в свои объятия, даже не думая о том, к чему это приведёт. Он тоже выглядел счастливым и… таким взрослым в этой белоснежной рубашке с закатанными рукавами и расстёгнутой верхней поговицей. — Это… Трэвис, я даже не знаю, что сказать. — я попыталась отстраниться, но Фелпс не отпустил меня, а быстро и решительно подхватил и взял на руки. Я слегка взвизгнула от неожиданности, а потом сильно прижалась к нему, чувствуя, как он уверенно несёт меня к нашему дому. — Тише, Трэвис… — я смеюсь, продолжая держаться за его шею, — а отец? Мы же с ним ещё не разговаривали. — Я поговорил с ним, он только за. Трэвис осторожным движением открывает дверь, всё ещё продолжая держать меня, а потом отпускает. Но не успеваю я оказаться на полу, как меня резко прижимают к стене. Фелпс, услышав мой стон, жадно впивается в мои губы, быстро поднимая меня за бёдра, а я также бешено отвечаю на поцелуй, обхватывая его поясницу ногами. Он издаёт короткий рык, чувствуя моё возбуждение, а я отрываюсь от его губ и начинаю дрожащими пальцами расстёгивать его рубашку. — Нам ещё надо подняться на второй этаж… — его низкий голос хрипит у меня над ухом, а потом я чувствую, как он начинает кусать мою шею, и я снова издаю громкий стон, и Фелпс уже не может сдерживаться. Он поудобнее подхватывает меня, берёт за бёдра и уже почти подходит к лестнице, но я снова притягиваю его к себе за воротник, целуя его, заставляя Трэвиса отвлечься. Фелпс снова рычит, сажает меня на стол, а сам ищет на моей спине молнию, резким движением расстёгивает платье. Я слышу, как что — то падает, разбиваясь о пол, пытаюсь посмотреть вниз. — Трэвис, там что — то разбилось… — тихо хриплю я, а он продолжает терзать мою кожу, оставляя на ней сильные укусы и я снова начинаю прерывисто дышать. — К чёрту. — Трэвис снова рычит, придавливая меня к столу, слышит мой стон, а я глажу его горячий торс холодными руками. У меня всё-таки получается расстегнуть рубашку, и ненужная вещь падает на пол. За ней летят и мои колготки. Трэвис продолжает целовать меня, медленно стягивая платье вниз, но не снимая его, потом снова подхватывает меня и тащит наверх. Мы быстро движемся вглубь коридора, заходим к комнату, Трэвис закрывает дверь, потом сажает меня на кровать и пытается судорожно справиться с пряжкой на ремне. Я краем глаза замечаю какие — то коробки на столе, к которым Фелпс потом подходит и начинает рыться. Совсем скоро он возвращается ко мне, потом слегка толкает на кровать, а я сразу падаю на мягкие одеяла, позволяя Трэвису стянуть с меня платье, начиная выгинаться к нему навстречу, а Фелпс быстро связывает мои руки какой — то мягкой верёвкой и потом приковывает меня к кровати. Ещё немного он смотрит, а потом нависает сверху, продолжая целовать меня, только уже мягче, медленно проводит влажную дорожку от ключиц к животу, а я ещё сильнее выгинаюсь навстречу, перестаю уже контролировать себя, а Фелпс знает это, смотрит на меня хищным насмешливым взглядом и продолжает эту сладостную пытку. Почему — то хочется испытать то же, что я чувствовала в церкви. Мне было мало обычных ласк, хотелось боли, к которой я так привыкла. Вдруг мой затуманенный взгляд зацепился за что — то блестящее. — Трэвис… — я едва смогла позвать его, но он услышал и сразу отстранился. Фелпс проследил за моим взглядом, заметил ремень, лежащий на полу и как — то странно посмотрел на меня. — Бетт, ты хочешь… — Трэвис не успел договорить, потому что я сразу перебила его. — Да, Трэвис, пожалуйста… — я задыхалась от ужасного возбуждения, чувствовала, что сейчас умру, если Фелпс не продолжит то, что начал. — Ты точно хочешь этого? — Трэвис неуверенно подходит к своим брюкам, снимает ремень и возвращается ко мне. Я смотрю на него и снова забываю, как дышать. Нет, мне слишком сильно везёт. Это всё сон, и совсем скоро я проснусь, а его не будет рядом. Печально, конечно, если так и будет, и я проснусь у себя в комнате. Становится слишком душно и жарко, я могу чувствовать только то, как горят свежие укусы и щёки, а теперь ещё хочу, чтобы бёдра тоже были такими же горячими, как тогда. — Ты в любой момент можешь сказать мне, и я остановлюсь. Слышишь, Бетт? — я закрываю глаза, улыбаясь, и могу лишь промычать в ответ. Фелпс замирает, всё сразу становится тихим, и я могу слышать только своё бешеное сердцебиение, а потом раздаётся тихий шлепок. Я громко вскрикиваю, выгибаюсь ещё сильнее, чувствуя, как лёгкая боль приятно пронзает моё бедро, а по телу сразу разливается тепло. — Ты как? Бетт, всё нормально? — спрашивает Трэвис после громкого выдоха, а я молча киваю ему, продолжая ловить кайф от этой боли. — Сильнее… — из моих губ вырывается не то стон, не то рычание, и Фелпс слушается. Следующий удар оказывается более сильным, но мне всё равно мало. За ним следует второй, и я снова издаю стон, полный удовольствия. Не знаю, почему мне сейчас так сильно нравится эта боль. Может, потому что это делает именно он, да и Фелпсу тоже это нравится. Понимаю, что он любит меня и очень сильно боится причинить мне боль, но сейчас я нуждалась в ней. Трэвис слишком давно никого не бил, и сейчас его внутренний демон тоже испытывал насыщение. Да, мы сумасшедшие, но нам это нравится. — Ладно, к чёрту этот ремень. — Трэвису уже надоел весь этот садизм, и он уже не мог сдерживаться, слушая мои стоны. Он быстро оказался рядом, стянул всё, что ещё осталось на мне, а потом резко вошёл в меня, заставляя вскрикнуть от лёгкой боли, но вместо того, чтобы остановиться, он продолжил развивать скорость. Я царапала его спину, в кровь кусая губы, слушая его рваное дыхание, и чуть не теряла сознание от этих быстрых, бешеных толчков. Да, мы так выражали свою любовь друг к другу. Чувства, которые били через край, заставляли нас делать то, о чём мы раньше и не могли думать. Такое Трэвис мог делать только со мной, и только я могла так сводить его с ума. Мы нашли друг друга. Две одинокие души, полюбившие боль, словно родную мать, встретились, чтобы больше никто не смог их разлучить. Время, место, даже смерть оказались не властны над нами. И вот сейчас он лежит рядом, пытается восстановить сбившееся дыхание и смотрит на меня нежным взглядом, а я тоже не могу оторвать от него глаз. Трэвис стал для меня за это время самым близким человеком. Ему я могла смело рассказать все свои самые страшные тайны, зная, что даже из — за этого он не бросит меня. И я тоже буду смело хранить все его секреты, вечно стоять на его стороне. Казалось, даже если бы он был самым ужасным человеком на всём белом свете, я не смогла бы его оставить. И я никогда уже не смогу его бросить. — Ты как, малыш? — Трэвис тихо спрашивает меня, когда ему всё же удаётся немного прийти в себя, а я улыбаюсь. — Ты ещё спрашиваешь? Я ужасно устала. Сегодня был такой тяжёлый день. — я лениво потягиваюсь и накрываюсь одеялом. — Ха, я думал, что это у Генри и Лизы должна быть брачная ночь, а не у нас. — Трэвис хмыкает, а я устало закатываю глаза. — Размечтался, я ещё не сказала да. И мы официально не в браке. — я хитро посмотрела на него и ухмыльнулась, а Фелпс устало застонал и уткнулся лицом в подушку, а затем снова повернулся ко мне. — Я уже боюсь представить, что будет после свадьбы. — он тоже ухмыльнулся, а потом обнял меня, придвигая к себе и легко целуя в плечо. — Хочешь повторить? — игриво, но как — то устало говорю это, а сама понимаю, что точно умру, если это всё повторится сейчас. — Нет, точно не сегодня. — Фелпс ужасно устал, поэтому уснул сразу же. Я тоже расслабилась в его тёплых, крепких объятиях и погрузилась в долгожданный сон, зная, что даже если проснусь сейчас, это сладостное чувство никуда не исчезнет.