Гарри Поттер: возвращение ушедших

      Утреннее пробуждение произошло, как всегда, в задуманное с вечера время.       Шесть утра. На сегодня Северус запланировал много дел. Еще до завтрака он намеревался посетить библиотеку. Затем предстояло выполнять задачи за пределами Хогвартса.       Робкий стук в дверь. На пороге тихая и взволнованная Луна с сыном.       — Можно, профессор? Я услышала, что вы уже не спите. У меня один вопрос…       Снейп вспомнил ее необычную нерешительность накануне.       — Слушаю, Луна. Что у вас случилось? — он спокойно и внимательно смотрел на всегда странноватую, но при этом безмятежно умиротворенную девушку, которая сейчас была нетипично взволнована.       — Вы вчера говорили о сквибах. С ваших слов я поняла, что риск больше в семьях чистокровных волшебников, — она говорила без вопросительной интонации, но, судя по выражению лица, ждала подтверждения или опровержения своих выводов.       — Да. И анализ родословных это подтверждает. Почему вас это волнует, Луна? — Северус начинал догадываться о причинах беспокойства миссис Лонгботтом.       — Не то чтобы волнует… Просто хотелось бы быть готовой. У Миллса до сих пор не проявилось никаких признаков волшебника. Я понимаю, что рано… Но даже чего-нибудь, хотя бы отдаленно…       — И вы переживаете, не сквиб ли ваш сын? — мягко спросил Северус, чуть наклонив голову набок.       — Н-нет… хотя да, — Луна чувствовала угрызения совести. Ей казалось, что она предавала собственного ребенка, раз ей не все равно, какие у него способности.       — Чисто теоретически такое возможно. Но вы хотите знать точно и надеетесь, что я смогу дать ответ?       Луна кивнула.       — Помните, я говорил про гамма-ритм? Его мощность можно измерить по энцефалограмме. Но я научился ощущать эту активность и без энцефалографа. Если вам угодно, могу проверить, — он поднял правую ладонь.       — Да, — сказала женщина неуверенно.       Маг осторожно положил руку на макушку мальчика, и несколько секунд они с малышом внимательно смотрели друг другу в глаза. Потом взрослый улыбнулся, а ребенок заливисто засмеялся.       — Ваш сын, Луна, — медленно произнес Снейп, — просто довольный жизнью хитрый… волшебник, слишком счастливый, чтобы так рано проявить себя. Вы с Невиллом ведь очень любите своего ребенка... угождаете ему... стараетесь дать ему все, что нужно, еще до того, как он это поймет. Так? И зачем ему проявлять свои способности? — Северус усмехнулся. — Но не волнуйтесь: долго вы не сможете удовлетворять все желания вашего сына, и маленький чародей покажет, на что способен. Верно? — спросил он у Миллса.       Мальчик смешливо взвизгнул и спрятал лицо в волосах матери.       — Спасибо! — воскликнула та, не скрывая счастливой улыбки. — Я так рада! Я действительно очень сильно его люблю. Только, пожалуйста, не подумайте, что мое отношение могло бы измениться, если бы он оказался неволшебником, просто…       — Ни секунды я так не думал, Луна, — перебил ее профессор. — Вы хотели, чтоб ваш сын оказался волшебником, потому что у магов больше возможностей. А доля сквиба нелегка, и вы не желали ее своему ребенку. Это же совершенно нормально.       — Спасибо! — снова прошептала Луна.       — Пожалуйста, — ответил Снейп, — а сейчас я бы хотел заняться своими делами…       — Да-да, извините. До свидания, — Луна с сыном на руках быстро и почти вприпрыжку покинула комнату.       Северус посмотрел на часы и спешно направился в библиотеку. Он надеялся, что до завтрака там никого не будет. Как бы не так! Миссис Уизли поздоровалась, и профессору по одному ее взгляду стало понятно, что у нее к нему куча вопросов. В надежде, что она оставит свои вопросы при себе, Снейп, едва ответив на приветствие, прошел к стеллажам с книгами по магической минералогии и взял увесистый фолиант «Природные камни и их магические свойства». Но Гермиона должна была выяснить то, что не давало ей спать всю ночь.       — Профессор, извините, — услышал Снейп из-за спины.       Он на мгновение страдальчески прикрыл глаза, а потом резко повернулся с холодным недовольным видом. Гермиона оробела, но не отступилась.       — Позвольте спросить, — очень вежливо попросила она.       Профессор промолчал, и Гермиона приняла это за согласие.       — Я вчера не подумала, но очень хотела бы узнать: как же появляются такие, как я — магглорожденные…       — Мутация, Гермиона, — смягчился Северус, — случайные изменения нуклеотидной последовательности из-за сбоев в процессе репликации (1). Мутации случаются часто, но далеко не все приводят к существенным последствиям. Различия аллелей магов и магглов в том гене, о котором я говорил, касаются участка длиной в четыре пары нуклеотидов. Это вполне может быть результатом единичной мутации. Думаю, так.       Используя момент, пока отличница осмысливает услышанное, профессор поспешил покинуть библиотеку. Книгу он забрал с собой.       Вернувшись в комнату, дернул за маленький колокольчик сбоку камина. Это было сообщение эльфам, что завтракать он желает у себя.       Совмещая прием пищи с изучением справочника, Северус нашел то, что искал. На некоторое время задумался, потирая указательным пальцем висок. Потом удовлетворенно хлопнул по пыльной странице, достал из письменного стола небольшой лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и написал несколько строк. После этого сложил листок вчетверо, свернул в трубочку и вложил в маленький холщовый мешочек с тесемкой. Пружинисто встал, накинул пальто и вышел из комнаты.       Снейп шел к выходу из школы-замка дальними коридорами, по которым редко кто ходит, и надеялся, что хотя бы сейчас ему никто не попадется навстречу. Он не страдал маниакальной страстью к планированию, но, если уж выстраивал планы, то очень не любил от них отклоняться.       Преодолев длинный коридор, идущий вдоль восточной стены здания, одна стена которого была полностью глухой, а вторая выходила на напоминавшие лесную опушку окрестности и была пронизана множеством арок, Северус спустился по крутой винтовой лестнице и, пройдя небольшой пустой холл, вышел наружу через сводчатый проем в стене. Вдоль берега озера он отошел подальше от замка и остановился посреди широкой поляны.       Было яркое солнечное, но довольно холодное утро. Кусты и деревья горели всеми оттенками охры и рубина, а трава под ногами оставалась изумрудно-зеленой. Северус поднял голову к ультрамариновому небу.       — Бертран! — крикнул он высоким гортанным голосом и стал ждать.       Сбоку послышались смягченные травой шаги. Снейп боковым зрением увидел вышедшего из-за кустов Поттера, но не повернул головы.       — Доброе утро, профессор! — радостно крикнул Гарри, не дойдя шагов пятнадцати.       — Здравствуй, Гарри, — ответил Северус, бросив на собеседника короткий взгляд, и, щурясь от яркого света, вернулся к рассматриванию неба.       — Сегодня погожее утро, — с оттенком вопросительной интонации сказал Поттер.       — Я здесь не просто так гуляю, — ответил Снейп.       — Мне нужно уйти?       — Ты мне не мешаешь.       В небесной выси показалась маленькая черная точка, которая, приближаясь, приобрела очертания парящей птицы и начала кругами спускаться вниз. На лице профессора появилась улыбка.       Птица подлетела совсем близко и превратилась в орла внушительных размеров. Северус вытянул вперед левую согнутую в локте руку. Орел спланировал и обхватил мощными пальцами его предплечье. Его когти при этом ножницеобразно перекрестились под человеческой рукой. Усаживаясь, птица махала крыльями, и было очевидно, что их размах соизмерим с ростом профессора.       — Ух ты! — восхищенно воскликнул Гарри. — Это та самая птица, которая помогла нам уйти от мракоборцев?       — Это Бертран, — ласково глядя на пернатого хищника, сказал Снейп.       — Кьяк, кьяк, кьяк, — мелодично и нежно отозвался беркут. Он потянулся к лицу профессора и начал тереться своим темно-серым загнутым книзу клювом о длинный крючковатый нос человека. Северус осторожно погладил птицу по голове и шее, там, где темно-коричневое оперение приобретало золотистый оттенок. Беркут расправил правое крыло и похлопал человека по голове и плечам, взлохматив его черные волосы.       У Гарри от избытка эмоций перехватило дыхание и чуть защемило в груди. Снейп что-то очень тихо говорил птице, а беркут, казалось, очень внимательно слушал. Оперение над желтовато-коричневыми глазами образовывало защитные козырьки, напоминающие брови. От этого выражение «лица» беркута было сосредоточенным и строгим. «Как они похожи!» — вдруг подумал Поттер.       — Видишь, — неожиданно сказал Снейп, не отводя взгляда от беркута, — перья на голове отливают золотом. За это его называют «золотой орел».       — Вижу, — выдохнул Гарри.       Откуда-то в правой руке Северуса появились кусочки сырого мяса (он заглянул на кухню перед уходом). Он заботливо скормил их крылатому другу.       — Как он прекрасен! — раздался низкий и хрипловатый голос, сбрызнутый слезами умиления.       Квини, за неимением хвоста виляя куцым задом, подскочила к Гарри и поставила на него свои передние лапы. Собака преданно заглядывала в глаза, а человек ласково трепал ее за ушами.       — Здравствуй, Хагрид, — не оборачиваясь, произнес Снейп.       «Как мастерски я сумел уйти незамеченным», — иронично подумал он.       — Здравствуйте, профессор.       Хагрид и Рон вышли на поляну в поисках куда-то запропастившегося Поттера и были не меньше его ошеломлены величественным видом гордого друга Снейпа.       Уизли, с простодушной улыбкой рассматривая птицу, выдал:       — Это ваша сова?       Гарри напряг все силы, чтобы сдержать смех. Он не стал ничего говорить Рону. Ему очень захотелось услышать ответ Ужаса Подземелий.       — Не обращай внимания, Бертран, — тихо сказал Снейп и потом продолжил громко и насмешливо: — Мистер Уизли, вы уникальны! Если бы вы сейчас были в чужом обличье, с совершенно неузнаваемым голосом, я бы и тогда ни секунды не сомневался, что это вы. Отвечаю на ваш вопрос: нет, это не сова. Это орел. Если быть точнее, беркут.       — Да что… — обиженно протянул Рон. — Я вижу, что орел… Я просто… в смысле… что почтальон…       — Не надо, не объясняйте, мистер Уизли, — усмехнулся Снейп. — Я понимаю, вы говорите об ассоциативном мышлении. Но критерии, по которым ваш разум выбирает затейливо-петляющие вдали от логики тропы, по которым затем прогуливаются ваши мысли, все равно останутся для меня непостижимыми.       — Он что, опять назвал меня придурком? — тихо с обидой в голосе спросил у Гарри Рон. — И чего ты ржешь?! Друг называется…       — Нет, он сказал что ты — загадка, — утешил его Гарри.       — А, ну, это лучше, — улыбнулся Рон.       — Где вы нашли такого красавца? — восторженно спросил Хагрид.       — Это подарок судьбы, — уклончиво ответил Снейп, откровенно любуясь беркутом.       — А его можно погладить? — неожиданно спросил Гарри.       — Если он позволит, — серьезно ответил профессор.       Поттер подошел ближе. Птица полностью игнорировала всех, кроме Снейпа. В отношении же к нему беркут не скупился на выражение симпатии. Он то издавал ласковые звуки, отдаленно напоминающие мяуканье, то осторожно касался клювом лица, то теми приемами, которыми птицы укладывают свои перья, начинал поправлять человеку волосы. Но когда Гарри протянул руку, орел косо на него посмотрел и, перебирая когтистыми пальцами по руке профессора, начал отодвигаться подальше, отстраняясь при этом всем корпусом.       — Понятно. Он против, — вздохнул Поттер, опуская руку.       Снейп надел на лапу орла холщовый мешочек с письмом. Поправил ему взъерошенные ветром перья на шее.       — Лети! — тихо сказал человек, и орел взмахами мощных крыльев легко поднял себя в воздух и взмыл ввысь.       — Мне тоже пора, — сообщил Северус, проводив беркута взглядом.       Раньше, чем кто-либо успел его о чем-либо спросить, Снейп исчез в трансгрессионном вихре.