perihelion

На ее тридцатый день рождения Роберт подарил ей черный Мерседес с откидным верхом, за рулем которого Серсея побывала трижды за свою жизнь. Первый раз случился в день, когда она получила ключи. Лондон и его движение не подходили для быстрых машин, поэтому она просто доехала до Штормового Предела. Она не особо любила водить, чаще ее доставляли туда, куда ей было нужно, другие люди — но даже Серсея не могла отрицать, что это была хорошая машина и хороший подарок. Тогда, когда Роберт ненавидел ее не так сильно, как сейчас, и наоборот. Вторая поездка была в реанимацию, когда умерли ее родители — не такая приятная, как первая. Она все еще помнила чувство угнетения, смешанное с чем-то новым — c горем. К тому времени, когда она добралась до больницы, ее отец уже умер. Мать была в коме и умерла позже этой же ночью. После этого она не была способна сесть за руль, поэтому вызвала такси, а на утро отправила кого-то за машиной. Третий раз был после выборов Роберта. Она ушла рано утром, взяв только телефон и деньги. Она собрала волосы в свободный хвост, и впервые за долгое время надела джинсы и белую футболку,чтобы держаться в тени, и потому, что ее нынешнее состояние было ей совершенно не присуще. Джейме называл это разодеваться. Ей больше по душе было «надевать броню». Было так много всего, чего Джейме никогда бы не понял. Потому что он был мужчиной, в первую очередь, и потому что он был... ну, Джейме. Привилегированный, богатый белый мальчик, который никогда ни за что не боролся. Кто привык всегда получать то, что хотел. Кто никогда не говорил «пожалуйста», потому что никто его этому не научил. Однако на этот раз это будет не так просто. То, что он хотел, было за пределами его досягаемости. Кастамере был не таким большим, как Штормовой Предел или Кастерли Рок. На самом деле, вернувшись впервые за десять лет, Серсея поняла, каким маленьким он выглядел по сравнению с теми местами, где она была, и тем, что она видела. Она чувствовала себя посторонней, пока ждала, когда откроются ворота перед виллой. Это был ее дом до одиннадцати лет, затем она пошла в школу-интернат. На Рождество Рейны любили путешествовать; поэтому у нее было Рождество в Касабланке, Сан-Франциско, Токио, Сиднее и многих других местах, но никогда не дома. Хотя, честно говоря, она начала подвергать сомнению само понятие дом. Почему это непременно должно быть место? Возможно, это мог быть человек. Ее телефон зазвонил одновременно с открытием ворот, поэтому она проигнорировала его. Проигнорировала и сообщения, которые следовали позже. Она оставила ключи в замке зажигания, потому что никто никогда не ступит в Кастамере. Это была клетка. Красивая позолоченная клетка. Однако прежде чем выйти, она достала телефон и взглянула на экран. 1 пропущенный звонок: Джейме Ланнистер 3 новых сообщения от: Джейме Ланнистер (09.37) серсея (09.37) ответь (09.38) пожалуйста Серсея положила телефон в карман и хлопнула дверью машины. На пороге дома стояла женщина, которую она тут же узнала. Она сменила стрижку: ее светло-каштановые волосы были короче, чем раньше, передние пряди были длиннее, чем на затылке, как и нужно в образцовом бобе. На ней были прямые черные брюки и белая блузка. Похоже, она шла на работу. — Привет, — сказала Серсея, ожидая внизу лестницы. Эллин, старшая дочь Роджера Рейна, была не очень рада ее видеть. — Зачем ты приехала, Серсея? Враждебность она понять могла. Со времени большого разоблачения у семьи Рейн были не просто нашествия прессы. Было и бесчисленное множество статей о том, почему Роджер Рейн принял предложение Тайвина Ланнистера; предполагали, что ему были нужны деньги на долги по азартным играм или что похуже. Они копались в прошлом Рейна, как стервятники, и, как это часто бывает, если долго мучиться, что-нибудь получится. Оказалось, что Роджеру Рейну нравились юные мальчики. Очень юные мальчики. Слишком юные. Хорошо, что у него были только дочери. — Мне нужно где-то подумать, — сказала Серсея. Она никогда не просила разрешения у своих сестер, но теперь все было иначе. Эллин не была ее сестрой, и это был не ее дом. Хотя они были — и дом, и сестра — и долгое время. Эллин взвешивала свои варианты. Она никогда не была жестокой. Жесткой? Да. Заносчивой? Безусловно. И она никогда не упустит шанс показать Серсее, что она главнее. — Сними обувь. — С этими словами Эллин вернулась в дом, оставив дверь открытой для Серсеи. Она посмотрела на обувь и увидела, что ее кроссовки были в грязи.

***

Первое, что заметила Серсея, войдя в спальню своего детства, это… это уже не была спальня. В те времена стены были белыми и розовыми, а ковровое покрытие — ярким лососевым. Кто-то соскоблил детские обои и покрасил стены в бежевый цвет. Комната была заполнена коробками, которые никто не удосужился обмотать лентой. Она вошла, и первое, что она сделала, — раздвинула занавески, открыла окно и впустила свет. Она некоторое время наблюдала, как плавает мелкая пыль, как комната дышит и снова оживает. Она подошла к коробкам, села на пол и открыла первую: внутри она нашла своих кукол. Старых, довольно уродливых, с которыми вряд ли играла. Независимо от того, сколько кукол покупал ей отец, она всегда хотела чего-то большего, лучшего или блестящего. Чего-то, чего не было, не существовало. Всю свою жизнь она чего-то хотела, но не знала, чего. В следующей коробке она нашла старые фотографии, рисунки, которые она вешала на стену, и то, что она писала, когда ей было меньше шести: письма Санта-Клаусу, просьбы родителям, объявления войны Эллин или Элис, но чаще Роанне — самой нелюбимой сестре. Это заставило ее посмеяться: она уже тогда боролась, боролась за то, чтобы найти свое место в мире, который был не похож на ее мир. На самом деле, он таким и не был. Мягкие шаги отвлекли ее от содержимого коробок. Вскоре после этого Эллин появилась на пороге. Стоя Эллин выглядела выше и великолепнее; Серсея чувствовала себя маленькой и неуместной. — Я не знала, что делать с твоими вещами, — объяснила Эллин, указывая на коробки. — Я подумала, что ты, может, захочешь их теперь забрать... — Она замолчала. Серсея знала, о чем она говорит, и благодарно кивнула. — Поздравляю, кстати. Серсея колебалась. — Роберта или остальных? — Остальные — так она обозначила свою тайную семью. — Всех? Думаю, всех. В кармане дважды зазвонил телефон. Она достала его и прочитала сообщения. 3 пропущенных звонка от: Джейме Ланнистер (2), Роберт (1) 2 сообщения от: Джейме Ланнистер (10.27) где ты? (10.28) перезвони мне, пожалуйста 1 сообщение от: Роберт (10.10) где ты Серсея прикусила нижнюю губу и выключила телефон, решив, что Лондон подождет. Роберт, Джейме, вся эта свора. Ей нужен момент. Ей нужен чертов момент. Несколько прядей упали ей на глаза, и она попыталась заправить их за ухо. В комнате было холодно; Серсея посмотрела на батарею и задумалась, когда ее в последний раз включали в этой комнате. — Ты останешься ночевать? — спросила Эллин, все так же холодно, как в воспоминаниях Серсеи. Эллин была женщиной, еще когда она была ребенком, взрослой, когда она должна была быть ребенком. Зрелой, ответственной. Невыносимой. — Не знаю, — честно ответила Серсея. — Где моя кровать? — Я решила, что она тебе не понадобится, — сказала Эллин, и на ее губах не было ни малейшего следа улыбки. — В любом случае, ты бы в ней не поместилась. — Серсея обняла свои колени, подсознание предостерегало ее от тонкой психологической атаки сестры. — Можешь занять комнату для гостей. Серсея снова посмотрела на одну из коробок, и что-то привлекло ее внимание. Эллин собиралась уходить, но Серсея была быстрее. — Эллин, подожди. Это что? — спросила она, показывая ей детский рисунок. Эллин прищурилась, чтобы рассмотреть. — Я думаю, это Сир Царапка. — Серсея понятия не имела, о чем говорила Эллин, и, возможно, это отразилось на ее лице, потому что Эллин рассмеялась над ее растерянностью. — Ты правда не помнишь? Он был твоим воображаемым другом. Серсея нахмурилась, глядя на рисунок. — Нет, не помню, — сказала она, пораженная. — Я правда не помню. — Там на рисунке она стояла рядом с маленьким мальчиком со светлыми волосами, зелеными глазами и красной бабочкой.

***

Эллин в тот день осталась дома. Она была адвокатом, хорошим адвокатом. Настолько хорошим, чтобы заиметь собственную контору и устанавливать собственные правила. Несмотря на то, что она не вертелась перед глазами, Серсея точно знала, что именно она была причиной, по которой Эллин решила остаться дома: это была остаточная привязанность или отсутствие доверия? Этого она не могла сказать. Тем не менее, она провела большую часть утра, ухаживая за растениями в теплице. Серсея сидела на диване и смотрела в камин, когда в полдень зазвонил дверной звонок. Серсея поставила чай, чтобы встать и открыть дверь, но Эллин ее опередила. Она все еще сидела, когда услышала голос Элис. — Она здесь? Эллин говорила тихо, поэтому Серсея не могла точно сказать, что было сказано, но следующее, что она поняла, это что Элис Рейн вошла в комнату, явно беременная и не радостная. — Серсея. — Ее волосы были светлее, чем у Эллин, длиннее, ровнее и тусклее. Как и ее лицо. Средний ребенок. — Чего ты хочешь? — Ничего, — поприветствовала Серсея, в тон холодности сестры. — Мне просто нужно было уйти от… Него. Себя. На мгновение она хотела оставить Серсею Ланнистер позади и снова стать Серсеей Рейн, когда ее проблемы были намного меньше, даже незначительными. Элис злилась, и Серсея знала, почему; она может обвинить ее в том, что случилось с Роджером Рейном сейчас только потому, что человек, которого она должна винить, уже не был жив, чтобы обвинить его. Серсея хорошо знала это чувство: если бы Тайвин был жив, она не знала, как бы отреагировала. — Пойдемте, — Эллин делала все возможное, чтобы сохранить мир, хотя бы внешне. — Я сделаю чай. Эллин исчезла на кухне, а Серсея и Элис остались в столовой. Некоторое время никто не говорил, особенно Элис, которая продолжала избегать близости Серсеи. — Я не знала, что ты беременна, — осторожно сказала Серсея. Они обе сели на диван, на противоположные концы. Руки Серсеи лежали у нее на коленях, и она не знала, что с ними делать. Как ни странно, она отчаянно хотела дотронуться до живота сестры. — Ты много чего не знаешь. Тот факт, что она ответила, был огромным шагом вперед. — Сколько уже? — спросила Серсея, испытывая удачу. Элис мельком посмотрела на нее, а затем сразу отвела взгляд, словно боялась, что Серсея посчитает это слабостью. — Восемь с половиной. Уже скоро. Серсея в последнее время мало думала о детях. Ну, поначалу она обдумывала такую возможность, когда еще чувствовала какую-то привязанность к Роберту. В первые несколько лет брака они пытались, но безуспешно. Роберт предложил ей пройти тестирование, и она вернулась со стопочкой идеальных анализов. Серсея заработала пощечину только за то, что предложила провериться и ему. Шло время, и, несмотря на их попытки, кровь шла месяц за месяцем. Роберт терял терпение и начал обвинять ее, что только приводило ее в бешенство и отбивало желание иметь детей вообще. Через несколько лет они перестали пытаться. Серсея думала, что это было началом их конца, пока она не узнала о Лианне Старк. — У меня нет детей, — сказала она зачем-то. Элис посмотрела на нее вызывающе. — Ты была бы паршивой матерью. Элис была остра, как нож, и она всегда знала, куда нажимать, чтобы сделать побольнее. Поскольку она была маленькой и, несомненно, самой хрупкой среди них, у нее появилась определенная жестокость. Серсея не могла сказать, презирает ли ее или восхищается. — Не могу не согласиться, — сказала она, сидя на краю дивана и протягивая руку к камину. — Как Роанна? — Хорошо. Вышла замуж за американского магната. Сейчас живет во Флориде. — Фу, Флорида? — Серсея поморщилась. — Мерзость. Элис засмеялась, но коротко. Когда Серсея обернулась, она оглядывалась, как будто было стыдно смеяться над тем, что сказала Серсея. Она хорошо знала Элис: та не хотела быть первой, кто зароет топор войны. В этот момент она напомнила ей Джейме, и ее сердце упало. Причиной этой поездки было сбежать от всего, но казалось, что от этого было невозможно избавиться. Теперь это жило внутри нее, она носила это с собой, как тяжелый багаж. Вспышки той ночи: его руки, его губы, его голос, его горячее дыхание на шее. — Чай готов!

***

Днем начался дождь, и он не прекращался, пока небо не стало темным и не наступила ночь. Ни звезд, ни луны, только черный холст, покрывающий все. Как будто настроение Серсеи нуждалось в этом. Элис и Эллин старались держаться подальше от нее, а она пыталась держаться подальше от них. Они не могли ее выгнать — ну, технически, могли, поскольку она больше не была одной из них. Но они этого не сделали, и запереться в своей комнате показалось ей лучшим способом выразить благодарность. А разбор коробок помогал не думать. Но она терпела неудачу. Вещи, о которых можно было думать, кончались, и она касалась того, о чем думать не должна была. Теперь Джейме просачивался в ее мысли чаще, заставляя ее смириться с тем, что произошло. Он поцеловал ее. Она поцеловала его. Почему это было настолько хуже, чем то, что случилось в ночь их дня рождения? Потому что они были трезвыми, вот почему. И был контакт, настоящий контакт. Их тела были вместе, и у нее был шанс почувствовать то, о чем она только фантазировала. Фантазии были лишь временной ссудой, настоящей ценой могли быть только их души. Это было по-другому. Джейме был ее братом, и она поцеловала его, а он поцеловал ее, и единственная причина, по которой она остановилась, была... Почему? Потому что это внезапно стало слишком реальным. Поцелуи можно считать ошибкой. Но то, что должно было случиться... это было незаконно. Если бы кто-нибудь узнал, их жизням пришел бы конец. Но ей так хотелось сдаться. За стуком в дверь последовал голос Эллин. — Я войду? В последней коробке, которую она нашла, были старые футболки, которые больше не были в ее стиле. Она надела футболку с принтом Jack Daniel’s, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть. Она в нее влезла, но футболка все равно не сидела. Она больше не была этим человеком. Эллин открыла дверь, и футболка, в которой была Серсея, было первым, что она заметила. — Почему ты в этом? Серсея сняла футболку, сложила и положила обратно в коробку. Эллин ждала на пороге, но как только стало ясно, что Серсея не ответит, она позволила себе войти и закрыла за собой дверь. Прислонившись спиной к стене, она соскользнула на пол, скрестив ноги. Серсея сочла это нетипичным для мисс Идеальности. — Итак… — начала Эллин. — Как они? — О ком ты? — О твоих братьях. Серсея глубоко вздохнула и села на одну из коробок, которая выглядела посолиднее. — Они хорошие. Эллин закатила глаза. — И это все? Серьезно? Хорошие? Серсея пожала плечами. — Что ты хочешь услышать? Они мои братья. Когда мы вместе, это кажется правильным. В случае с вами так никогда не казалось. — Серсея любила суровые истины больше засахаренной лжи. В этом смысле Эллин и она были одинаковыми. На самом деле, ее «сестра» улыбнулась в подтверждение. — Тирион… самый смешной из всех, кого я знаю. Он дикий, но умный и добрый. Добрый в том смысле, в котором я никогда не была. — А Джейме Ланнистер? Самый желанный холостяк в Лондоне... Пальцы Серсеи напряглись на коленях, ногти царапали джинсы. Эллин ждала ответа, и было бы подозрительно заставлять ее ждать. Но живот свернулся узлом, и дышать становилось все труднее. — Он делает меня целой. И это была правда, вываленная на человека, ставшего незнакомцем. Эллин нерешительно улыбнулась. Серсея заметила, поспешила встать и отвернуться. — Я пришлю кого-нибудь забрать вещи утром. — Эллин оторвалась от пола, вытерла пыль со своих штанов и кивнула. Ей было неловко, как и Серсее. — Мне надо позвонить, извини. На это Эллин ничего не ответила, но перед тем, как покинуть комнату, сестры обменялись взглядами. Там было все то, что они никогда не произносили, и все то, что они боялись произнести. Серсея спросила себя, не предупреждает ли ее Эллин, не знает ли она и не использует ли свою вселенскую мудрость, чтобы попытаться вытащить ее из того беспорядка, в который она влипла. Когда она включила свой телефон, он начал гудеть как сумасшедший, вываливая на нее все, что она пропустила. 33 пропущенных звонка: Джейме Ланнистер (25), Тирион Ланнистер (6), Роберт (2) 3 сообщения от Джейме Ланнистер: (12.01) пожалуйста, перезвони мне, нам нужно поговорить (14.47) серсея (20.59) Извини пожалуцста позвони мен 1 сообщение от Тирион Ланнистер: (22.10) Перезвони мне как можно скорее 1 сообщение от Роберт: (22.07) В какой больнице? Ее сердце остановилось, когда она прочитала последнее слово. Что это значит? Страх уже захватил ее, и она дрожащими руками набрала Джейме. Ее перенаправили прямо на голосовую почту. Она сглотнула, глядя на экран, рассматривая свои варианты. Затем она набрала номер Тириона, но ее уже не было в комнате, ее ноги несли ее в центр собственной паники. Когда Тирион ответил, его голос был низким, почти шепотом. — Где ты, черт тебя дери? — Что случилось? — Она бежала вниз по лестнице, не видя ничего вокруг, проходя насквозь, как во сне. В кошмаре. — Джейме попал в аварию. — Она остановилась. Он жив, подумала она. Если бы он был мертв, я бы знала. Но голос Тириона предал его. — Они делают все, что могут. — Его голос прерывался на долю секунды, и это напугало ее больше всего. Она выбежала, оставив дверь открытой. Эллин стояла на крыльце и в замешательстве смотрела, как Серсея почти вскочила в машину и повернула ключи. Она вжала педаль газа, и колеса заскрипели; она сменила передачу и поехала назад по дороге. Резким разворотом она выехала через открытые ворота, сжимая руль, чувствуя себя полумертвой.