***
Проблемы возникли с головой снеговика. Снег был свежий, и абсолютно не желал скатываться в круги. Буря утихла около полудня. Тирион вызвал своей ночной спутнице такси. К несчастью, внизу он столкнулся со Станнисом, возвращающимся с прогулки. — Я утренний человек, — объяснил брат Роберта, глядя на девушку, шедшую за Тирионом. — Я тоже, — ответил Тирион, имея ввиду что-то совершенно иное. Пока Тирион разбирался с делом, Джейме принимал душ — можно ли называть это душем, если приходится мыться с пластиком на ноге? Ходить по снегу будет труднее, но он решил, что постарается и преуспеет, потому что традиции очень важны. Утес ожил. Неважно, насколько огромным был Кастерли Рок — нельзя было пойти буквально никуда, не наткнувшись на кого-нибудь из гостей. Дядя Киван заперся в кабинете Тайвина на все утро. Тетя Дженна долго принимала ванну в главной ванной. Роберт был на кухне — приставал к служанкам. Станнис поселился в библиотеке Тайвина; Джейме был уверен, что это для того, чтобы избегать всех Ланнистеров. Селиса и Дорна болтали в патио, пили чай и обменивались сплетнями. Ланселя Джейме отправил в конюшни, чтобы тот помог людям очистить место от снега и укрыть лошадей. Дядя пресс-папье Эммон робко спросил, можно ли ему поиграть на пианино в столовой. — Дженна никогда не разрешает мне играть дома, — сказал он Джейме, который впервые в жизни пожалел своего дядю. Тирион выполнил большую часть работы по сбору снега для тела снеговика. Джейме со своими костылями никак не мог этого сделать. Более того, его дядя пытался сказать ему, чтобы он вообще не выходил на снег, потому что на улице было очень скользко. Джейме об этом даже не подумал. Он согласился, чтобы его вывезли в инвалидной коляске; как бы сильно он ее ни ненавидел, следовало признать, что она позволяла освободить руки для лепки. — Я не видел Серсею все утро, — сказал Тирион совершенно неожиданно. Джейме посмотрел в его сторону, но младший брат упорно работал над головой снеговика. — Дженна напугала ее? — Чтобы напугать нашу сестру, нужно что-то помощнее тети Дженны, — сказал Джейме, бросая взгляд на дом, задаваясь вопросом, где прячется Серсея. — Она больше злится. Ты же знаешь, ее бесит, когда все идет не по ее сценарию. — Вынужден не согласиться, — откликнулся Тирион. — Я не знаю ее так хорошо, как ты. —Тирион поднял голову. — Должно быть, фишка близнецов. Джейме замолчал, раздумывая над скрытым смыслом его слов. Нужно было что-то с этим решать, иначе это разрушит их отношения, а ему не нравилась такая перспектива. Он всегда доверял Тириону, а Тирион всегда доверял Джейме. Серсея не могла им угрожать: отношения с ней были на совершенно ином уровне. Тирион даже не подозревает, насколько. — Между вами что-то произошло, пока меня не было. — Джейме не спрашивал, это было заявление. Ему не нужно подтверждение, ему нужна чертова причина. Тирион фыркнул. — Ты чуть не умер, Джейме. Конечно, что-то произошло. — Я сел за руль пьяным. Ты не можешь обвинять в этом Серсею. — Не могу? — Тирион впервые отвлекся от головы снеговика. — С тех пор как она… Она плохо на тебя влияет. Ты сам не свой уже неизвестно сколько времени. — Перестань, — заныл Джейме, решительно качая головой. — Я безрассудный. Ты меня знаешь. — Ты исчез на несколько месяцев. Запрыгнул на самолет и отправился в Индию, Господе Иисусе. — Тирион сделал паузу, и Джейме молчал, потому что его действиям не было никакого правдоподобного объяснения. Его брат был умным, а это было его проклятие: он все узнавал первым, все понимал и делал собственные выводы. Этот дар был особенно опасен, учитывая секреты Джейме. Столкнувшись со его молчанием, Тирион продолжил. — Это из-за компании? Она доставляет тебе неприятности? Она тебя шантажирует? — Нет, нет, нет. — Джейме не мог поверить в его предположения. — Дело совсем не в этом. Просто... Нелегко, понимаешь, просто... принять нового человека в свою жизнь, и она... и Роберт, и газеты... На нее сильно давят, и я... после папиной смерти... — Джейме, не оскорбляй мой интеллект, дело тут не в папе, и мы оба это знаем. Джейме сглотнул. — Ни в чем. — Джейме... — Я сказал, ни в чем. — Мне аж страшно спрашивать, но... — Тирион. — Ты что, вл— — ЗАТКНИСЬ! — заорал он. Тирион подскочил и даже сделал шаг назад. Снеговик был забыт. Он выглядел обиженным. — Просто заткнись. Хватит приставать ко мне. Я знаю, что я делаю. Боже, ты как отец. — А вот и последний гвоздь в крышку гроба. Тирион хлопнул в ладоши, стряхивая снег со своих перчаток. Джейме думал, что тот еще никогда не выглядел таким маленьким, как сейчас. — Я не вовремя? Голос Серсеи раздался в самый неподходящий момент. Джейме даже не обернулся, чтобы поздороваться, лицо Тириона было таким же дерзким. — Потрясающе вовремя, — горько ответил Тирион. — Я услышал, что хотел. — Он ушел, забыв голову снеговика у ног Джейме — печальное, тающее воспоминание о их прежней жизни. Джейме молчал, упорно сидя на месте. Серсея вошла в поле зрения, и что-то в ней тронуло его: она выглядела такой маленькой в пальто, с длинным черным шерстяным шарфом вокруг шеи. Она надела берет, и ее щеки были ярко-красными, как и кончик носа. Она выглядела как фарфор, инкрустированный изумрудами. Она неловко обнимала себя и смотрела на свои ноги. — Сейчас ты снимешь пальто и покажешь мне сиськи? — спросил Джейме, резче, чем он хотел. Серсея подняла голову, и он был готов поклясться, что видит на ее лице ту же боль, которую он видел секунды назад на лице брата. — Извини. Извини. Я просто... Извини, я не хотел. Серсея глубоко вздохнула и подошла ближе. — Что это? — спросила она, глядя на снежную гору, которую собирал Тирион. — Это Ланн Умный, — попытался Джейме. Серсея подняла бровь, ее вопрос не изменился. — Мы с Тирионом всегда делаем его рождественским утром. Снеговика. Зовем его Ланн Умный. — А почему он безголовый? — Серсея присела, начала собирать снег; начала с того, что сделала маленький снежный ком и пристроила его на тело снеговика. По мере того как она добавляла больше снега, шар становился все больше и больше, пока не стал размером с мяч для поло. На полпути она повернулась к Джейме. — Так и будешь сидеть там и смотреть на меня? Джейме вышел из транса, нагнулся через подлокотник и поднял немного снега. Постепенно голова Ланна росла и росла. Время от времени он пытался взглянуть на ее лицо, но она выглядела сосредоточенной своим заданием. Она по-особенному облизывала губы и высовывала кончик языка, когда глубоко задумывалась или была очень сильно увлечена тем, что делала. Она выглядела почти как ребенок. Хотя это было не ее место — тут, рядом с ним, должен был быть Тирион — Джейме не мог сказать, что ему не нравилось лепить снеговика с ней. Им потребовалось несколько минут, чтобы добиться нужного размера, но в итоге они справились. Джейме сунул руку в карман и достал пару больших зеленых пуговиц. Серсея улыбнулась — ей понравилось такое внимание к деталям. Он дал ей засунуть морковку в снег, и она подарила Ланну нос. — Ему нужна шляпа? — спросила Серсея, но Джейме покачал головой. Он порылся в полиэтиленовом пакете, висящем на боковой стороне его инвалидной коляски, и вытащил светлый парик и показал его Серсее. — Серьезно? — Джейме кивнул. Серсея пожала плечами и водрузила парик на голову снеговика. — Красивый паренек. — Она сделала шаг назад, как будто что-то не так. Затем она сняла шарф и надела его на снеговика. — Он промокнет, — сказал Джейме, пока она завязывала шерсть узлом. — Ничего, — сказала Серсея, не думая ни секунды. — У меня есть еще. — Эта улыбка на ее лице… Он не обменял бы ее ни на что на свете. Они оба не разговаривали какое-то время, наблюдая за Ланном, как будто ожидая его комментариев по поводу сложившейся ситуации. И хотя Ланн был очень умным, решения он не предложил. — Ввезешь меня внутрь? — наконец спросил Джейме. — Хочу тебе кое-что показать. Серсея кивнула, зашла ему за спину и толкнула достаточно сильно, чтобы стул двинулся по снегу. Первые несколько метров были самыми тяжелыми, затем земля стала жестче, и колеса катились с легкостью. Когда они достигли ступеней, ведущих к патио, Джейме указал на костыли, прислоненные к перилам. Серсея принесла их, и он встал. Они оставили кресло — кто-нибудь обязательно заберет его оттуда. Он отказался от помощи Серсеи в подъеме по лестнице, но она всегда была на полшага позади него, готовая помочь, если понадобится. Внутри их тут же обняло тепло, и Серсея сняла пальто. Под ним она была в черной плиссированной юбке и зеленом свитере с большой горловиной. Он не должен был замечать, как она одевалась, но замечал все равно. — Куда мы идем? — спросила она с любопытством. — Наверх. Они поднимались по лестнице; Серсея всегда была рядом. События прошлой ночи застряли между ними, но реагировала она совсем не так, как в прошлый раз. Она не бежала, а напротив, искала его близости. Она не провоцировала, не соблазняла. Она была сестрой. Он любил все равно. Они прошли мимо его спальни и спальни Тириона. Они продолжали идти по коридору, достигли конца и повернули налево. Высокие окна впускали солнце, заливая все место. Другой угол, другое крыло поместья. Он провел ее через еще один коридор. — Джейме, куда — — Почти пришли, — перебил он ее. Они прошли немного дальше, дошли до двери. Он нашел ключ в кармане и открыл комнату. Серсея распахнула двери и переступила порог. Джейме подождал, позволяя ей ненадолго побыть одной в комнате. Ее маленькие шаги были так неуверенны, каблуки стучали по темному деревянному полу. Она огляделась, медленно поворачиваясь. Джейме заметил, что ее рот открыт, а глаза — блестят. Она посмотрела вверх, сглотнула. — Это…? — она не могла этого выговорить. Джейме вошел. Ему потребовались месяцы, чтобы сделать все, как надо: большая часть мебели прибыла из-за рубежа. Особенно кровать; ее он заказал в небольшом магазине в Южной Африке: каждая деревянная стойка была вырезана вручную, следуя его строгим указаниям. Большая часть мебели была из изящного темного дуба, в то время как обивка насчитывала различные оттенки глубокого, красного бархата. Он купил шторы во время своего пребывания в Индии. В одном углу он установил туалетный столик, который он купил в Париже, и зеркало в полный рост, которое он купил у местного ремесленника во Флоренции. — Твоя спальня, — закончил он предложение за нее. Серсея смотрела на него целую вечность. — Когда ты это сделал? — Я начал ремонт в этом крыле на следующий день после того, как встретил тебя. — Джейме помнил тот день, как будто это было вчера. Страх неизвестного, потом ужас. Трепет, внезапный прилив любви. Шевеление в животе, когда он понял, что готов на что угодно ради нее. Все это произошло в тот момент, когда он впервые увидел ее. — Для двух человек это очень большой дом. Тебе нравится? Серсея кивнула, потеряв дар речи, но для Джейме этого было достаточно. — Я не дурак, я знаю, что ты не переедешь. Но я хочу, чтобы ты помнила, что это и твой дом. И если когда-нибудь станет совсем тяжело... — Джейме не хотелось произносить его имя вслух. — Я хочу, чтобы ты знала, что есть место, где ты всегда можешь спрятаться. Она двигалась по комнате с изяществом и грацией балерины, на цыпочках среди мебели, которую она не выбирала, по комнате, еще не до конца ее. Ее пальцы танцевали по одеялу, деревянным поверхностям. Джейме видел удивление на ее лице, и это было зрелище: никто никогда не показывал ей такую преданность? Ее вообще кто-нибудь по-настоящему любил? Затем она вернулась к нему — с растерянностью, тяжелеющей на плечах. Тем не менее, она вернулась к нему. — Спасибо, — пробормотала она. Она просунула руки и крепко обняла его за талию. Он хотел швырнуть костыли в стену и обнять ее еще крепче. Но не мог. Все, что он мог сделать, это опустить подбородок так, чтобы он лежал на ее макушке, и закрыть глаза, наслаждаясь теплом. — С Рождеством, — сказал он. Ее волосы щекотали его губы. Она отступила, чтобы посмотреть вверх. Она удивленно открыла рот; словно забыла, почему они здесь и какой сегодня день. Затем она вздохнула. — Что? — Мое по сравнению с этим — позор. — Серсея надулась, и это его рассмешило. Ирония не ускользнула от него: каждый раз, когда она вела себя по-детски или капризно, он мог мельком увидеть, что у него отобрали. Такую ее он любил больше всего. Если он видел ребенка, значит, его можно было защитить. Если ему удастся узнать маленькую девочку, он сможет ее вернуть. — Ты подготовила мне подарок? — Конечно, я подготовила тебе подарок, я же не язычница, — простонала она, выбираясь из объятий. Если бы его руки были свободны, он бы не позволил ей сделать и шаг назад. Серсея боролась, что казалось ему страшно привлекательным. На самом деле, было так приятно видеть, что ей некомфортно, когда дела идут не так, как она запланировала. Она была помешана на контроле; ей бы преподать урок или два. —Ну, тогда подари, — настоял он.***
Она повела его через лужайку в конюшни. Большой ребенок внутри Джейме обожал подарки, и еще больше обожал, когда они были настолько здоровые, что требовался целый сарай, чтобы их спрятать. Он мысленно составил список всего, что мог бы получить от нее: новый мотоцикл — он бы это оценил; машину — у него было четыре, но много — не мало; к тому же, он недавно сократил их количество до трех; новый телевизор, такой новомодный, с огромным экраном, чтобы заменить старый в кинозале. Большая дверь была слишком тяжелой, чтобы она могла открыть ее самостоятельно; в иных обстоятельствах он открыл бы ее сам. Было забавно наблюдать, как Серсея борется с дверью; в конце концов она справилась. Он тут же услышал топот, и это заставило его задуматься. Телеки не топают, какими бы большими они ни были. Лошади? — Пойдем, — поманила она. Он захромал внутрь, стуча костылями по бетонному полу. Когда они шли по большому коридору между стойлами, лошади подходили, чтобы поприветствовать их. Рука Серсеи касалась их морд, а она сама поглядывала через плечо, чтобы убедиться, что он все еще следует за ней. — Почти пришли, — продолжила она, поворачивая за угол в конце коридора, где были души. — А на чердаке нельзя было спрятать? — спросил Джейме, поворачивая за угол. Тут-то он и увидел. — А. Ну конечно. Это был замечательный экземпляр. Его черная шерсть блестела, как и длинная грива, которая стекала по толстой шее. Его глаза были черными лужами, большими и круглыми, живыми. С поднятой головой он был на несколько дюймов выше самого Джейме: четвероногий гигант, самый элегантный конь, которого Джейме когда-либо видел. Серсея похлопала животное по шее. Джейме не мог не заметить контраст: она была маленькая, со светлой кожей, светлыми волосами. Стоя рядом с лошадью, она выглядела бессильной, но все еще свирепой, словно на нее навалилась дикость животного. — Светлый рев, — сказала она, скользя своей крошечной рукой по шее, глядя на Джейме. — Ты ведь занимался конкуром? Я подумала, что ты захочешь ездить снова. Ну, как только… — она посмотрела на его ногу, а затем повернулась к лошади. — Как ты узнала? — удивился Джейме. Он ей об этом никогда не рассказывал. — Тирион мне сказал, — просто ответила она. — Еще он сказал, что ты упал и больше не возвращался в седло. — Она повернулась к нему и улыбнулась. — А я думаю, надо. Светлый рев тебе в этом поможет. Он хороший конь. Сердце Джейме сжалось. Никто никогда не говорил ему, что нужно вернуться в седло: ему было шестнадцать, когда он упал, и Тайвин побудил его остановиться, потому что это было слишком опасно и совсем не достойно его наследника. Тайвину никогда не нравилось видеть сына покрытым грязью, слоняющимся в конюшнях, дружащим с конюхами. Он предлагал другие занятия: фехтование, например, но Джейме возненавидел его с самого первого дня. Он пробовал играть в футбол, но у него не слишком получалось. Он осторожно подошел к лошади, Светлый рев наблюдал за ним; Джейме мог поклясться, что тот читал в его душе своими темными глазами. Я тебе нравлюсь, большой мальчик? Джейме взял оба костыля в одну руку, а другой потянулся к коню. Он почувствовал запах, его нос задрожал. В конце концов он дал Джейме разрешение прикоснуться к нему, подставляя ему шею. — Он... чудесный, — сказал Джейме, сам ошарашенный тем, что это для него значило; она стимулировала его, поощряла заниматься тем, чем большинство людей запрещало заниматься всю жизнь. Конь заржал, а Джейме все продолжал на него смотреть. Это было величие природы, самый потрясающий конь на свете. — Светлый рев, говоришь? Серсея подошла к нему и кивнула. — Обопрись на меня, — сказала она, замечая, как трудно ему стоять. Он подумал об отказе, но в конце концов обнял ее за плечи. Он воспользовался этим положением, чтобы поцеловать ее в висок. — Спасибо, — пробормотал он. Она подняла голову. Ее глаза никогда не были яснее, чем сейчас — морозной, холодной зимой. Джейме почувствовал желание поцеловать ее. Неправильно. Но, возможно, у нее было такое же побуждение, потому что он видел, как она смотрит на его губы — так же, как он смотрел на нее. Он знал, что ее решимость была слабой с самого начала. Словно осознав свою ошибку, она сглотнула и улыбнулась, стараясь сразу же сменить тему. — Завтра День Подарков. Джейме пожалел ее за то, что она сильнее его. — Да. Они оба знали, что это значит. День Подарков в Кастерли Рок был не просто праздником. Это было событие. Люди со всей страны прилетали, чтобы присутствовать на балу в этот день, который семья Ланнистеров устраивала как по маслу каждый год. Сама Серсея присутствовала только один раз в своей жизни. Когда она была маленькой, она часто задавалась вопросом, почему ее отец никогда не отпускал дочерей, несмотря на то, что их приглашали каждый год — для многих людей это честь. Теперь она знала. — Твой первый бал в День Подарков. Джейме покачал головой, отрываясь от нее и снова опираясь на оба костыля. — О, поверь, не мой. Тирион этим занимается. Поэтому нас ждет что-то сумасшедшее. — Имя брата напомнило ему об их ссоре. Ему придется с ним поговорить, попытаться объяснить, прежде чем все станет слишком опасным. Нельзя было допустить, чтобы Тирион начал что-нибудь подозревать во всем, что касалось Серсеи. Это и без того ужасно шаткая ситуация, только третьего здесь не хватало. — С кем ты пойдешь? — спросила Серсея. Джейме подумал о Меларе Хэзэрспун, которая не звонила ему с той ночи в Штормовом Пределе. Она злилась, и правильно делала; после того, как Серсея сбежала, он почти не разговаривал с ней всю ночь. Они поссорились, и Джейме рано покинул вечеринку, оставив ее там. Это было не вежливо с его стороны, так джентльмены точно не поступают. Он попытался позвонить на следующий день, но она не ответила. Прошло много времени, может быть, она найдет в своем сердце место для прощения. — С этим я разберусь, — сказал он с ухмылкой. — Ты ведь не очень свободна, да? — Серсея коротко улыбнулась, затем повернулась на каблуках и начала уходить. — Я могу научить тебя, кстати, — крикнул он. Она остановилась, повернувшись с вопросительным взглядом. — Научить чему? Джейме кивнул в сторону Светлого рева. — Езде верхом. Мне говорили, что я хороший учитель. Серсея усмехнулась. — Джейме, — вздохнула она. — Я умею ездить верхом. Не сомневаюсь. — А ты сможешь убедить его пройти 59-дюймовую изгородь? — Я могу заставить его сделать все, что захочу. Не сомневаюсь. После этого она ушла, но он продолжал наблюдать за тем местом, где она стояла, словно мог призвать ее сюда заклинанием. Светлый рев толкнул его в спину головой, и Джейме почти потерял равновесие. Он прищурился, посмотрев на животное. — Это настолько очевидно?