***
Когда на следующее утро Джейме прибыл на Даунинг-стрит, улица была уже переполнена. Из зоны ожидания, в которой он находился, он видел спешащих людей, разговаривающих по телефонам. Джейме понятия не имел, как сестре удавалось жить в этом хаосе политического улья. Даунинг-стрит 10 когда-нибудь засыпает? А Серсея? Это уже начинало раздражать. Он сидел там уже полчаса. Он знал, в какую игру она играет, и не собирался проигрывать. Прошлой ночью она не ответила ни на один из его звонков и ни на одно сообщение, поэтому он решил, что единственно возможный вариант — оказаться там, где она не сможет избегать его. У нее дома. — Сэр, принести Вам что-нибудь? — спросила женщина, кто-то из прислуги, по его предположению. — Сестру, если можно. — Женщина смиренно улыбнулась, словно извиняясь от имени Серсеи за ее опоздание. — Стакан воды подойдет, спасибо. — Джейме наблюдал, как женщина исчезла из комнаты, и взглянул на часы на своем запястье. Полдень. Он ненавидел это место целиком. Во-первых, пахло Робертом Баратеоном, а он ненавидел Роберта Баратеона. Если сильно постараться, можно отследить след от его одеколона до самого кабинета. Все здесь провоняло правами, что было легко связать с премьер-министром. Во-вторых, он не мог избавиться от ощущения, что это ее золотая тюрьма. Желание вырвать ее отсюда было обжигающим. Ее комната должна быть наверху, и ванная тоже. В этих комнатах она чахнет; эти комнаты видят ее слезы, которые она прячет от всего мира — и от него. Если бы дома могли говорить, что бы сказал этот? Спаси ее. Он поспешно встал. Не говоря ни слова, он вышел из комнаты и пошел по коридору. Пара служащих смотрела на него в замешательстве, но никто его не остановил. Джейме воспользовался этим, и пошел дальше, к лестнице. — Сэр? — внезапно позвал кто-то, но Джейме не остановился. Он начал подниматься по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. — Сэр, Вам туда нельзя! — Попробуйте остановить, — проревел он, будучи наверху лестницы. Наверху все казалось намного тише. Звон телефонов внизу звучал приглушенно. Джейме бывал на Даунинг-стрит и раньше, но никогда не поднимался наверх, никогда не был в личных помещениях премьер-министра. Не говоря уже о комнате Серсеи. Он вдруг понял, что не знает, куда идти. Он начал толкать каждую дверь. Он нашел ванную комнату, личный кабинет, запертую дверь, другую маленькую ванную комнату с душем вместо ванны, шкаф, пустую спальню с двумя маленькими кроватями, которые заставили его задуматься — он колебался на пороге, вспоминая Рейнис Таргариен и Эйгона Таргариена, для которых, судя по всему, предназначалась эта комната, когда это была резиденция Эйриса Таргариена. Он не хотел об этом думать. Он не мог об этом думать. Он продолжал идти, слушая волнения на первом этаже и как кто-то вызывает охрану. Он должен найти Серсею прежде чем они доберутся до него, прежде чем его выгонят. Он был ее братом, но Серсея была женой премьер-министра Англии. Никому, даже Джейме Ланнистеру нельзя расхаживать здесь без разрешения. Наконец, он нашел ее в спальне. Она сидела за туалетным столиком и красила губы. Она увидела его в зеркале, и ее глаза расширились. — Что ты вытворяешь? — прошипела она его отражению. — Ты не можешь… относиться ко мне как к досадной помехе. — Он был зол. — Я ждал сорок минут. Эти стулья довольно неудобные, знаешь ли. — Может быть, я не хотела тебя видеть, об этом ты думал? — Она встала, прижимая шелковый халат поближе к телу. — Я не одета, и это все очень неуместно. — Ее глаза были прикованы к двери за его спиной. — Ты смешна, ты в курсе? Двое высоких мужчин появились на пороге. — Мэм, нам его выпроводить? — Джейме засмеялся, и их лица стали злее. Молчание Серсеи было тяжелым, и на секунду у него промелькнула шальная мысль, не прикажет ли она выгнать его — вопящего и брыкающегося, — и не стала ли пропасть между ними такой глубокой. — Это мой брат, — произнесла она, и Джейме был рад услышать презрение в ее голосе. — Меня не нужно защищать от брата, недалекие. — Она подошла к двери и хлопнула ею перед их лицами. Однако когда она повернулась к нему, она уже не была такой довольной. — Почему ты здесь? Джейме нашел старую фотографию в нагрудном кармане и протянул ей. Она колебалась, как будто не доверяла ни ему, ни чему-либо от него исходящему. Затем она подошла ближе и посмотрела на фото. — Это что... — Мама и папа, — объяснил он. — Ну, и? — она скептически подняла бровь. — Если ты пытаешься разыграть семейную карту, то это не сработает. Джейме застонал. — Посмотри сюда, — сказал он, указывая на табличку. — Посмотри, где они. — Серсея посмотрела поближе, и Джейме увидел, как ее осенило. Он перевернул снимок, показывая надпись Джоанны. — Посмотри на год. 1980. — Серсея посмотрела в сторону, задумавшись. Джейме наблюдал за ней, ожидая реакции. Она грызла ноготь на мизинце. — И что? — Наконец выдала Серсея. — И что?! — Джейме не мог поверить своим ушам. — Поехали! — Куда? — Послушай, мы знаем, где они остановились, когда были там в последний раз, — объяснил он. — 1980 — год нашего рождения, — он указал на живот Джоанны на фотографии. —Помнишь, я рассказывал, что больше они туда не приезжали? — Он ждал знака подтверждения. Она обнимала себя, и Джейме хотелось обнять ее самому. — Серс, я знаю, что, может, ничего не выйдет, но... это же лучше, чем ждать чуда, да? Он опять ждал. Она кусала нижнюю губу. Джейме практически слышал ее мысли. Он беспокоился почти так же, как и она, но по другим причинам. Для него это было только начало: шанс провести с ней время и попытаться починить то, что он сломал. Если бы он мог заполучить ее всю на день или два, он бы показал, что ничего от нее не скрывает. А то, что он не договаривал, он не договаривал только ради нее. — Мне… мне надо одеться, — наконец произнесла она. Джейме широко улыбнулся. — Дай мне полчаса, я договорюсь с водителем. — Нет, — это вышло поспешно. Слишком поспешно — она заметила. — Я хочу сказать, что это семейные дела. Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался. Я никому не доверяю в этом плане. — Да, это твоя исключительная привилегия в последнее время, — сказала она резко, прежде чем уйти в ванную, чтобы переодеться.***
До Халле было четыре часа езды. Серсея долго настаивала и в итоге оставила записку для Роберта в его спальне — тогда Джейме и узнал, что они спят в разных. Это принесло ему некоторое утешение, хотя он был не настолько глуп, чтобы вводить себя в заблуждение предположениями, что Роберт не заявляет на нее свои права каждый раз, когда ему хочется. За рулем был Джейме. После аварии он водил не так часто. Время от времени нога напоминала о себе, а пребывание за рулем иногда вызвало вспышки событий той ночи. Тем не менее, вождение казалось ему безопасным, несмотря на сомнения Серсеи. Но больше его не увидят слабым и нуждающимся в помощи, не снова. Сестра настояла на том, что поедет на заднем сиденье. — Я не твой шофер, — протестовал он, но Серсея ответила, что они оба привлекут слишком много внимания, а так покинуть Лондон будет безопаснее. Джейме бросал взгляды в зеркало заднего вида, и каждый раз она была по уши в телефоне. Несколько раз они обменялись взглядами, но Серсея, казалось, была твердо намерена избегать любого взаимодействия. Джейме понравился вызов, который она бросила. Был свет в конце тоннеля, и он был полон решимости добиться успеха. — Вы с Тирионом были заняты, — оборонил он мимоходом. — Нашли что-нибудь? Серсея подняла голову. Она, похоже, не очень хотела делиться какой-либо информацией, и он знал, почему. Зачем ей раскрывать свои секреты, когда он не делится с ней своими? Потому что ее секреты не кровавые, не грязные. Джейме ехал быстро, но не так, как до аварии. Эту привычку задушил посттравматический стресс. — Переводы начались не сразу, — сказала она. Джейме собирался спросить больше, но она его опередила. — Первая сумма поступила на счет лорда Рейна в 1985 году. Это было очень странно; зачем отказываться от ребенка, и только спустя пять лет начинать поддерживать ее материально? С другой стороны, странным было не только это. С чего бы богатому человеку вообще бросать ребенка? Его внимание привлек внезапный громкий звук открываемого пластикового пакетика. — Так, никаких крошек на коже, — предупредил он, заметив упаковку чипсов у нее на коленях. Серсея переместилась на сиденье, пододвинувшись к краю. Она протянула руку вперед, чтобы ему было хорошо видно; раздавила горстку чипсов в кулаке и демонстративно рассыпала крошки по всему пассажирскому сидению. — Очень взросло, Серс. Очень, блять, зрело. Через два часа она уснула. Джейме остановился на заправке рядом с Бирмингемом и решил не будить ее, потому что это только ухудшило бы ее настроение. Когда бак был полон, он зашел в небольшой магазин за сэндвичем и кофе. На телевизионном экране в углу он увидел, как его зять произносит речь во время церемонии открытия нового спортивного центра для проблемной молодежи. Джейме не слышал, что говорил Роберт, но он прекрасно понимал, что все это чушь собачья. По его опыту, изо рта Роберта Баратеона кроме дерьма ничего и не выходило. Сэндвич был ужасный, но чего еще можно ожидать от сэндвича на заправке. Он купил бутылку воды и еще один сэндвич на всякий случай, если Серсея проголодается, когда проснется. Он ждал, когда кассир даст ему сдачу, когда услышал шум снаружи. Он сразу узнал голос сестры и выбежал на улицу. Она кричала на кого-то, кто продолжал отступать, пытаясь извиниться за что-то, и не выпускал телефон из рук. Это было весело, потому что мужчина, на которого нападала Серсея, был намного больше ее самой. — Что происходит? — спросил Джейме, быстро присоединяясь к потасовке. — Я проснулась, а он фотографировал меня, — обвинила мужчину Серсея. Джейме покачал головой. — Ну, мужик, давай сюда этот телефон, — сказал он довольно мирно. — Это мой телефон, — пытался спорить нарушитель. — Ага, а это моя сестра, — продолжил Джейме. — Будем спорить, что ценнее? — Я удалю, — сказал тот, держась за телефон изо всех сил. — Без обид, но не удалишь. Более того, я считаю, что стоит мне отвести взгляд, как ты тут же выложишь это куда-нибудь и ни конца, ни краю этому не будет, — добавил он, пониже. — Так что давай сюда телефон. Пожалуйста. Это было проигранное сражение, и мужчина тоже это понимал. Он передал Джейме свой телефон, не без боли на лице. Джейме посмотрел на снимок на экране и засмеялся, поворачиваясь к близнецу. — У тебя текли слюни? — спросил он. — Роскошно. — Заткнись, — огрызнулась она. Джейме вздохнул. — Хороший телефон, мужик, — сказал он, снова обращаясь к нему. — Мне нравятся эти новые модели, очень удобные. — Джейме схватил устройство обеими руками и сильно нажал в центре двумя большими пальцами, игнорируя возражения мужчины. Телефон сложился пополам. Джейме улыбнулся. — Жаль только, что хрупкие. — Он бросил остатки на бетон и повернулся к Серсее. — В машину, поехали, — приказал он, и Серсея ухмыльнулась, прежде чем последовать его приказу. После заправки она пересела на пассажирское сиденье рядом с ним. Через полчаса, по настоянию Джейме, Серсея согласилась с тем, что пачку чипсов нельзя считать полноценным обедом, и приняла сэндвич, который он ей купил. Он рассеянно стучал пальцами по рулю в такт музыке по радио — старой песне 80-х. — Это Майкл Джексон? — спросила Серсея между укусами. — Или Принс? Джейме поморщился. — Джордж Майкл. — Звучит абсолютно одинаково, — попыталась она, но Джейме уже стонал. — Что, это правда! — Это не правда, и я не собираюсь продолжать эту дискуссию с тобой, потому что очевидно, что твой второсортный музыкальный вкус— — Заткнись, звучат совершенно одинаково, и ты это знаешь, а ведешь себя, как сноб, потому что… — …ты понятия не имеешь! Вообще! Их музыка сформировала поколение, они... — ...Господи, ты невыносим, клянусь Богом, я сейчас открою дверь, и... — ... их влияние! Влияние! Серсея начала смеяться, а Джейме вслед за ней. Какое-то время они забыли о Халле и обо всем, что Джейме не мог сказать. Тайвина, Роберта, Тириона и все остальных больше не существовало. Он знал, что долго это не продлится: рано или поздно, ты всегда просыпаешься.***
Здание отеля выглядело совсем иначе, чем на старой фотографии. Очевидно, что в этом месте произошли ремонтные работы, так как оно выглядело гораздо более современным, чем в 1980 году. Он вдруг почувствовал ужас, когда припарковал машину: прошло сорок лет, каковы были шансы найти здесь что-нибудь полезное? Он краем глаза взглянул на Серсею, увидел ее нахмурившиеся брови и сразу понял, что она разделяет его опасения. — Какова наша стратегия? — спросила она через некоторое время. — Мы им скажем, кто мы? — Не знаю, — Джейме не торопился кричать об этом направо и налево. — А если они предупредят журналистов, что ты здесь? Серсея кивнула в знак согласия. — Но кому угодно они тоже ничего рассказывать не станут. Джейме задумался. — У тебя есть солнечные очки, такие большие, чтобы скрыть лицо? — Спасибо огромное, — отозвалась она невозмутимо. Джейме улыбнулся. — Я скажу, кто я, но нужно, чтобы ты оставалась не узнанной. Журналюги хотят тебя, а не меня. Я просто недосягаемый холостяк, а ты — желанная жена премьер-министра. Серсея ухмыльнулась. — Желанная? Джейме оглядел ее с ног до головы. На ней был темно-зеленый костюм и белая блузка с большим количеством расстегнутых на груди пуговиц. Она делает это нарочно. —Так говорят, — пошутил он, прежде чем открыть дверь. — Надевай очки и пошли. Ей нравилось его проверять, это было очевидно. Она вела жестокую игру: размахивала шансом у него перед глазами, и отнимала именно в тот момент, когда ему начинало казаться, что сейчас он им воспользуется. Он вспомнил, как она поцеловала его, только чтобы доказать, что это бессмысленно — и с треском провалилась. Даже сейчас она жаждала признания. Он был на это согласен, потому что не был лжецом. Она может отрицать это всю свою жизнь, если хочет, но он не собирался этого делать. Такая жизнь ничего не стоит. Она отчаянно хотела быть любимой. Он отчаянно любил. За стойкой регистрации их приветствовал паренек, которому было едва за двадцать. — У Вас есть бронь, сэр? — спросил он Джейме и Серсею, широко улыбаясь. Судя по тому, что их приход не оказал на него должного эффекта, Джейме был уверен, что он его не узнал. Черт, он не был уверен, что тот узнает Серсею даже без очков. Этот мальчик вообще знает, кто у нас сегодня премьер-министр? — Э-э, не совсем, — сказал он. — Мне нужно задать несколько вопросов. Есть ли кто-нибудь, кто был здесь в 1980 году или раньше? — Ну, бабушка Магдалина определенно была здесь, но я не думаю, что она отвечает на вопросы. — Он сделал жест, который означал, что у женщины были не все дома. — Подождите, о каких вопросах мы говорим? Я не уверен, что могу давать информацию, если вы не из полиции или типа того. Вы из полиции? Он осознал, что уже второй раз его спрашивают, не полицейский ли он часом. Если и был, то давно, подумал он с горечью. — Нет, признался он. — Но это очень важно. Видите ли, мои родители... — Он достал старую фотографию из нагрудного кармана и положил ее на стойку. — … Они часто приезжали сюда. Теперь они мертвы. Мальчику было неудобно. — Мне очень жаль?... Джейме терял терпение. — Послушай, — начал он, стараясь сохранять спокойствие. Он сунул руку в карман за кошельком, потому что люди становятся отзывчивее после нескольких купюр. Однако прежде чем он смог это сделать, он почувствовал, как рука Серсеи сжала его запястье, останавливая его от дальнейших действий. Он вопросительно посмотрел на нее. — У вас есть свободная комната на ночь? — сладко спросила она мальчика. — Мы ехали несколько часов, и впереди нам предстоит еще долгий путь, и я не уверена, что мы справимся, если не остановимся на ночь. — Ой. Ну, на самом деле, мы переполнены... — начал мальчик. — Но я сейчас проверю. — Он отступил к компьютеру и начал печатать на клавиатуре. Это дало Серсее шанс схватить Джейме за рукав и заставить его посмотреть на нее. — Ты слишком торопишься, — прошипела она себе под нос. — Посмотри на него, черта с два он нам поможет. Нам просто нужно подождать, пока кто-нибудь, кто может помочь, не придет. — Только на одну ночь, верно? — спросил мальчик с другой стороны стойки. Серсея изобразила фальшивую улыбку. — Да, милый, будьте так любезны. — Джейме смотрел с благоговением. Она вертит всеми, как хочет. Улыбка исчезла, как только она снова повернулась к нему. — Дай мне с этим разобраться. — Вам повезло, мэм, я могу вас разместить, — наконец сказал мальчик. — 83 фунта. — Он вернулся с листом бумаги со всеми деталями бронирования. Серсея просмотрела бланк, прежде чем кивнуть и прикоснуться к тыльной стороне ладони паренька. Джейме ощутил острую ревность. Затем он понял, что оба выжидающе смотрят на него. — Точно, — понял он. Он протянул сотню: — Сдачи не надо, — сказал он, желая только добраться до комнаты и все обдумать. Ему придется предупредить Тириона, что он не вернется ночевать, и уж тем более надо предупредить Кивана, что его не будет утром в офисе. Они не будут по нему скучать. — Спасибо… — сказала Серсея мальчику. Она устроила настоящее шоу, приглядываясь к бейджу на его груди. — ...Тимми. Спасибо, Тимми. — Джейме закатил глаза от того, как она промурлыкала его имя. — Тимми, ты тоже будешь здесь всю ночь? Сейчас блевану. — Нет, мэм, — Тимми заикался. Джейме представлял себе его эрекцию; нечасто к нему прикасаются женщины, которые выглядят так, как сестра. — Вечером будет моя мама, а на ночную смену у нас есть доверенный швейцар. — О, твоя мама! — воскликнула Серсея, симулируя восторг. — Хорошо. — Джейме не пропустил ее мимолетный взгляд. — Тогда увидимся утром, Тимми. Он не планировал оставаться на ночь. Когда они ехали на лифте в сопровождении посыльного, Джейме вспомнил, что у него не было сменного белья. Он глубоко вздохнул, прижимая палец к правому виску. Начинала зарождаться головная боль. Сестра, каждый раз, когда он смотрел на нее, казалась чрезмерно бодрой. Им показали комнату, и после щедрых чаевых, наконец, их оставили в покое. Комната была просторная, минималистичная, не такая светлая, как хотелось бы, но подойдет. Кровать тоже была достаточно подходящей, за исключением того, что была только одна.