perihelion

Вытащить труп за пределы Даунинг-стрит было нелегко, поэтому Тириону потребовалась вся его хитрость. В некотором смысле его братишке и сестренке знатно повезло: идея Роберта распустить персонал в конечном счете сыграла в их пользу. Бронн позаботился о камерах наблюдения и охранниках за пределами квартиры: отвлекал их столько, что Григор успел вынести тело и бросить его в багажник машины. Тирион позвонил своей подруге: ее звали Рос, у нее были огненно-рыжие волосы и крайне уважаемый род деятельности. Официально. Ее оздоровительный центр был всего лишь фасадом, и ни для кого в Лондоне это был не секрет, потому что всех все устраивало. Рос и ее девочек знали все: и управляющие банками, и судьи, и прокуроры, и люди на самых высоких постах. Тирион и сам нередко туда заглядывал. Рос ему нравилась, она была классная. Еще она классно трахалась, но это уже совсем другая история. План был прост, но и для него требовалось время. Тело Роберта найдут в заведении Рос посреди ночи. Девушка, потрясенная и непременно в слезах, расскажет историю о том, что премьер-министр сильно перебрал и был очень груб, даже жесток. Она расскажет, что он угрожал ей пистолетом, который Тирион достал из-за стола Роберта и положил возле тела. Она признает, что боялась за свою жизнь и была вынуждена применить самооборону. Девушке, возможно, придется провести несколько месяцев в тюрьме — но она будет вознаграждена за свою жертву. Как и Рос, за свою приверженность делу. Большую часть ночи они убирали столовую — та еще задачка, но и Бронн с Григором не пальцем деланные. Тирион смотрел, как они драят каждый сантиметр пола. Нож он забрал сам: решил, что лучше он его почистит, чем тот исчезнет. Это было не похоже на случай с Меларой Хэзэрспун. У Роберта получилось отмазаться — хотя Тирион был уверен, что он этого не делал. По правде говоря, его подозрения пали на Серсею, как только он услышал новости. События этой ночи только укрепили его в своих догадках. Слишком уж спокойной выглядела сестра, особенно для женщины, которая только что убила собственного мужа. — Конечно, он это заслужил, — сказал он вслух, когда они возвращались в Кастерли Рок. —Но ее это совершенно не... тронуло? Бронн за рулем пожал плечами. — Не хочу этого говорить, но... — замолчал он. — Тогда не говори, — сказал Тирион. — Твоя сестра та еще манда. — Я же сказал, не говори. — Вдалеке виднелся Кастерли Рок. За холмами поднималось солнце. Он просто не мог дождаться, чтобы ненадолго прилечь — утро будет беспокойным. Тирион сжал губы. Нет, на этот раз помощи от полиции ждать не придется. Они подчиняются Ренли Баратеону, а Ренли Баратеон захочет, чтобы виновник смерти его брата сидел за решеткой. Конечно, между братьями Баратеонами не было особой любви, но убийство есть убийство, и оно требует мести. Машина медленно заехала в ворота и вверх по дорожке. Бронн посмотрел на часы. — Копы нагрянут к Рос в любую минуту. — От нас уже ничего не зависит, — сказал Тирион, открывая дверь и спрыгивая с сидения. Бронн постучал пальцем по рулю. — Ты в курсе, что это подозрительно? — Что именно? — измученно спросил Тирион, мечтая о мягкой подушке. — Что твоей сестры нет дома в ночь убийства ее мужа, — продолжил Бронн, глядя на окна поместья. — Многие сочтут это очень удобным. — Это риск, на который я готов пойти, она — моя ответственность, — признался Тирион. — Я хочу, чтобы она была у меня на виду, где я смогу контролировать причиняемый ею урон. Бронн ухмыльнулся. — Ну, тогда удачи, — сказал он, глядя куда-то за плечо Тириону. — Золушка покидает бал. Тирион нахмурился. — Чего... — Он вовремя обернулся и увидел, как Серсея спускается по ступенькам к главному входу. Казалось, она спешила, и, что еще хуже, она встревожилась, когда увидела его. Так типично для людей, натворивших то, чего не следовало. — Да твою мать, — прошептал Тирион. — Оставайся здесь, — прошипел он Бронну, а затем бросился за сестрой. Она не прекращала идти, и Тириону пришлось перейти на бег, чтобы не отстать от нее. — Куда ты? — Домой, — сказала она, глядя вперед. — Если приедет полиция… — Если приедет полиция, мы скажем, что ты вернулась с Джейме. Что Роберта не было дома, и тебе было одиноко. Это же твой дом. Мы скажем... Серсея остановилась, и Тирион почти врезался ей в ноги. Ей было больно; не физически, конечно. Та боль, при которой не можешь смотреть людям в глаза. — Мне надо домой, Тирион, — ее голос был твердым и решительным. Только тогда он заметил, что она без макияжа и укладки. На ней была рубашка как минимум на три размера больше, — Джейме, и пара спортивных штанов, которые были ну очень свободными. — Шкаф нашего брата подвергся налету? — попытался он. Серсея не засмеялась. Не в духе, ну ладно. Тирион надел серьезное лицо и настоял. — Останься. — Он шагнул, взял ее за руку и слегка сжал. — Здесь ты в безопасности, Серс. Серсея позволила ему держать ее за руку несколько секунд, прежде чем отвернуться. На нее нельзя было повлиять. Он вдруг понял, что и понятия не имеет, что происходит в ее голове. С Джейме это было легко. У него была целая жизнь, чтобы научиться его читать. Серсея оставалась загадкой. Читать людей у него всегда получалось лучше всего, это был его талант. — Почему ты одна? — внезапно спросил Тирион. — Где Джейме? Боги, ты и его убила? Серсея оглянулась на него, потрясенная до глубины души. Потом до нее дошло; лицо медленно просветлело и она засмеялась. Зрелища прекраснее Тирион в жизни не видел. Холодный воздух раннего утра окрасил ее щеки в розовый цвет, и слабые солнечные лучи, робко виднеющиеся за облаками, блестели в ее гриве. Она перестала смеяться, но от Тириона не ускользнул блеск в ее глазах. — Нет… Он спит. Вот оно что. Он молчал, ощущая как его окутывает страх. Серсея все настаивала. — Мне нельзя тут быть, когда он проснется. Я не хочу делать ему больно. — Пауза. — И чтобы он мне делал больно тоже не хочу. Тирион улыбнулся. Сегодня вечером будет много боли. — А в Лондон ты как планируешь добраться? Пешком? Серсея сглотнула. — Я думала, что вызову такси. Тирион закрыл глаза. На его лбу пульсировало столько эмоций. Гнев, разочарование, страх. — Бронн отвезет тебя домой, — сказал он. Настала его очередь отвести взгляд. Он не мог точно сказать, о чем она говорит, но ему это не понравилось. Он не мог избавиться от чувства, что не должен позволять ей уходить. В то же время ему хотелось, чтобы она была как можно дальше от Джейме. Ты все для нас разрушила. Он бы так и сказал, если бы она не выглядела такой же пораженной своим нынешним испытанием. С глубоким вздохом он жестом предложил ей следовать за ним к машине Бронна. Мужчина разглядывал Серсею с любопытством. Затем он перевел взгляд на Тириона. — То есть ты заноза в заднице? — Пожалуйста, отвези мою сестру домой, — сказал Тирион. — А дом у нас... — Даунинг-стрит. —... место преступления. Тирион впился в него взглядом. — Если поедешь побыстрее, то доберетесь раньше обслуживающего персонала, — проговорил Тирион, открывая дверь и удерживая ее для Серсеи. Когда она села, Тирион так и не отвел взгляд от мужчины. — И будь любезен, давай без глупостей. Бронн надулся. — Твои слова так ранят, — сказал он, заводя двигатель. — Я всегда любезен с дамами. Серсея опустила стекло и выжидающе посмотрела на него. — Тирион, — сказала она внезапно, и на мгновение он подумал, что она хочет его поблагодарить. — Если придет полиция… — Когда приедет полиция, — тут же поправил он. Пусть не тешит себя ложными надеждами. — Говоришь им, что ужинала с мужем и братом. Говоришь, что Джейме ушел около одиннадцати, а Роберт был явно пьян. И что он ушел из дома, а ты пошла спать. Если они спросят, посещал ли Роберт бордели, ты отвечаешь «да». А больше ничего не говоришь, понимаешь. Серсея кивнула. Тирион отступил назад: — Ну, все, — сказал он, и Бронн поехал по тропинке, через ворота, в Лондон. В одиночестве плечи согнулись под тяжестью. Он обернулся, внимательно глядя на Утес. Он был похож на спящего гиганта, с слепыми глазами-окнами и дверью — голодной пастью. Он вошел внутрь с опущенной головой, готовый кормить зверя.

***

Он проснулся позже, чем планировал. Когда он наконец набрался сил и смелости, чтобы встать с постели и ввалиться в ванную, был уже полдень. Ему хотелось, чтобы все сомнения стирались так же легко, и убегали в канализацию так же резво, как грязь. Когда он вышел из душа, он не чувствовал себя ни лучше, ни чище, ни легче. Он оделся, тщательно выбирая вещи, потому что день будет важный. Когда он спустился вниз, уже был обед. В глаза бросилась необыкновенная пустота. Он последовал за единственным шумом, исходящим из столовой. Подойдя, он узнал голоса, раздающиеся из ящика. Стена людей мешала заглянуть в комнату. Весь персонал дома собрался, чтобы посмотреть новости. Он прочистил горло, и все неожиданно вернулись к своим обязанностям. Войдя в столовую, он увидел затылок своего брата. Он сидел на диване, спиной к нему. На телевизионном экране Ренли Баратеон произносил сердечную речь о справедливости, наследии Роберта и полиции, которая уже отрабатывает несколько версий. Он выглядел… бодро. Тирион подошел к столу. Скоро подадут обед, но он хотел завтрак. — Можно мне болтунью? — спросил он горничную, присаживаясь во главе стола. — Сию минуту, сэр, — сказала женщина, исчезая из комнаты. Пока он ждал, он некоторое время наблюдал за Джейме. Тирион сделал все, чтобы обозначить свое присутствие, а тот даже не повернул голову, ни мышцей не пошевелил. Раньше он его так не игнорировал, и это было странно. За лицом Ренли Баратеона на фоне мелькала Даунинг-стрит, где бешеных репортеров сдерживал охрана. Затем эти кадры заменили снимками Штормового Предела; бегущая строка обещала, что у Станниса Баратеона скоро будет пресс-конференция. Программа продолжалась с комментарием политического аналитика по имени Берик Дондаррион: тот заявлял, что Роберт Баратеон стал жертвой своих собственных пороков, и неудивительно, что кончил так плохо. Тирион улыбнулся. Надо запомнить это имя — Берик Дондаррион. Ему подали яичницу-болтунью, и та же женщина спросила Джейме, хочет ли он, чтобы ему подали обед. Джейме отрицательно покачал головой. Затем он выключил телевизор, и они остались одни. — Ты в порядке? — спросил Тирион перед тем, как отправить в рот яйцо. Джейме не ответил на его вопрос. Вместо этого он встал и застегнул пиджак. Тирион заметил, что брат руководствовался тем же, что и он: тот был одет с иголочки, готовый к бою. — Как мы поступим? — спросил он. Его голос был сухим. — Поедем на Даунинг-стрит? Тирион сглотнул. — Если не объявимся, будет подозрительно. — Джейме медленно обошел диван. Тирион следил за ним взглядом, пока он не подошел и не вытащил стул, чтобы сесть. Между ними было несколько мест — такое расстояние нельзя было преодолеть словами. — Кроме того, — сказал он, возвращаясь к завтраку, — я не доверяю Серсее. Хочу быть там, когда ее допросят. — Откуда ты знаешь, что ее уже не допросили? Тирион пожал плечами. — Тогда это было бы на каждом канале. Не-е-е-т, им нужно сначала опросить всех у Рос. У нее много девочек, и Роберт знал их всех. Джейме кивнул и отвернулся. Он выглядел как ребенок, отчаянно пытающийся выглядеть равнодушным. Тириону было бы жаль его, если бы он сам не являлся единственной причиной собственного недовольства. Он предупреждал его еще на Тенерифе, когда он начал чувствовать, что что-то не совсем, как надо. Все началось с Аддама Марбранда и того факта, что он не мог держать себя в руках. Иногда Тирион задавался вопросом, было ли бы все иначе, если бы только он с самого начала следил за Серсеей. Возможно, тогда переключатель в мозгу Джейме не сработал бы. Возможно, тогда бы он в нее не влюбился. — От нее есть какие-нибудь новости? — неожиданно спросил Джейме, все еще глядя на стол. Тирион ждал, медленно пережевывая еду. Он знал, что Джейме ждет ответа. Он проглотил еще раз, а затем ответил: — Не этим утром, нет. — Тирион знал, было самое время заткнуться, дать всему умереть и двигаться дальше. Но он не мог. — Но зато я видел, как она сбежала с утра пораньше. — Это изменило атмосферу в комнате. Джейме напрягся. — Она что-нибудь сказала? Тирион снова колебался. О, Серсея сказала много чего, и большую часть этого вообще нельзя было собрать воедино, или, хоть убей, начать понимать. Отношения между ними были не такими естественными, как между Джейме и Серсеей. Для Тириона Серсея была вопросом, на который он не мог найти ответа. Для Джейме она, казалось, была самим ответом. Где кончался Джейме и начиналась Серсея? Сколько ему, Тириону, можно сказать? Разумно ли ступать на их святую землю, и не аукнется ли оно ему? — Она хотела попасть домой, — соврал он. — Бронн ее отвез. — Не то чтобы он не хотел говорить Джейме правду — но сейчас солгать было удобнее. Если он скажет ему, что Серсея сбежала из-за душевной боли, он побежит за ней, болван втюрившийся. Но если у него получится убедить Джейме, что ей просто все равно, то может быть… Это было эгоистично, и, ко всему прочему, могло быть еще и бесполезно. — Тогда хорошо, — сказал Джейме, но так тихо, как будто он разговаривал сам с собой. Он встал на ноги и направился к двери. — Скажи, когда будешь готов, — сказал он, прежде чем покинуть комнату. Тирион посмотрел на остатки яичницы. Ему вдруг резко свело живот.

***

Даунинг-стрит была в осаде. Когда машина проезжала мимо репортеров, Тирион заметил несколько протестующих. Роберта Баратеона не очень любили, особенно после случая с Хэзэрспун. Это напомнило ему еще одну известную смерть — Эйриса Таргариена. Тогда люди тоже столпились на улице, требуя изменений. Изменением стал Джон Аррен: изменение кроткое и совершенно безрадостное. Потом они захотели Роберта Баратеона, избрали его. Теперь они радовались его уходу, как некогда радовались уходу Эйриса и Аррена. Как только вы теряете людей, вы теряете страну. Серсея не вышла их встретить. В конце концов они нашли ее в кабинете, в окружении людей. Петир Бейлиш, Паук Варис — доверенное лицо сестры — и некоторые другие, которых он не узнал. Никого из круга Роберта. Это было очень заметно. Ни Ренли, ни Станниса рядом со скорбящей вдовой тоже не наблюдалось. Как только они вошли, Серсея вцепилась взглядом в Джейме. Она даже не знает, что я здесь. Она извинилась, распустила свое окружение. Варис задержался и после того, как все ушли, но Серсея кивнула, и он тоже встал. Тирион знал, что говорили о Пауке: тот знал все и обо всех. Ему от этого было жутко неудобно. Мужчина улыбнулся именно ему, прежде чем закрыть за собой дверь. А потом было трое. Джейме немедленно сел на стул, самый дальний от Серсеи, на другом конце длинного стола. Серсея заметила, и ее глаза некоторое время не хотели покидать его лицо. Тирион же сел у окна, заглядывая в окно через шторы. — Выглядишь неважно. — Выспаться не получилось, — сказала Серсея. В этом я не сомневаюсь. — Слышно что-нибудь от Станниса или Ренли? — Не услышав ответа, он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Он не мог описать, свидетелем чего он стал, но это было что-то. Джейме и Серсея смотрели друг на друга. Брат был зол: это было заметно по его напряженным плечам и сжатой челюсти. Губы Серсеи тоже были сжаты, а пальцы впивались в колени. — Серсея, — сказал он, пытаясь вернуть ее в настоящее. — Нет, — огрызнулась она, враждебно, наконец удостоив его жестким взглядом. — Не надо на меня так смотреть, это не я прошлой ночью вообразил себя Суини Тоддом. — Он знал, что это ее разозлит. Серсея была не из тех, кто несет ответственность за свои поступки. Вина всегда будет падать на кого-то другого. В этом она и Джейме различались: он часто брал на себя вину за то, чего не делал, высокомерно ожидая, что последствия никогда не наступят. — А полиция? — Ничего. Странно. — Вообще ничего? — Я же сказала: ничего. — Ты точно уверена, что они не... — Она же сказала, ничего, хватит уже, — вмешался Джейме. Это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как они покинули Кастерли Рок. Его голос был грубым от молчания. — Оставь ее в покое. Если они придут, то придут. Будем ждать их здесь. Именно такое отношение всегда было причиной всех неприятностей брата. Он никогда не беспокоился, никогда не думал о будущем. Он действовал импульсивно, ведомый сердцем и членом чаще, чем мозгом. Тириону тоже нравилось следовать за членом, но за сердцем? Нет, с этим он давно завязал. Он прикладывал все усилия, чтобы делать вид, что не замечает слона в комнате. — Это будет формальность, — добавил он тогда, пытаясь поднять настроение. — Откуда тебе знать? Независимо от того, как сильно она пыталась казаться безразличной и незаинтересованной, она была глубоко ранена. Он не мог сказать, смертью Роберта или еще чем-то. Сестру разрывало на части, она сражалась против самой себя и проигрывала. По ее прекрасному лицу это было ясно, как день. Его братская половина хотела успокоить ее и сказать, что все будет хорошо, но Ланнистерская половина советовала не показывать ей свое подбрюшье. Клыки у нее, будь здоров. — Потому что я хорошо заметаю следы, — легко ответил Тирион. В этот момент они услышали шум за дверями, и кто-то настойчиво постучал. Серсея испуганно уставилась на дверь, прежде чем взять себя в руки. Даже Джейме встал, как будто готовясь прыгнуть перед ней и получить предназначенные ей пули. — Войдите, —сказал Джейме. Вошел молодой мальчик. — Эдрик? — смущенно произнес Джейме. Тирион не знал, откуда Джейме его знал, и сейчас ему было все равно. — Что? — Мэм, — пролепетал Эдрик, глядя на Серсею. — Они арестовали кого-то за… — договорить у него не получилось. — Убийство, — вмешался Тирион. — Это можно говорить вслух, менее мертвым он от этого не станет. Эдрик выглядел совершенно возмущенным словами Тириона. Настала очередь Серсеи вмешаться. — Я не понимаю, — начала она, — меня же не допросили. — Тирион впился в нее взглядом. Серсея продолжила. — Не то, чтобы должны были, но... Почему меня не допросили? — Мэм, расследование закрывается. Тирион поспешно встал. — Что? — Они не... будут продолжать поиски. Говорят, что нашли убийцу. Девушка из… — Он умолк, посмотрел вниз. Тирион хотел посмеяться над его псевдо-целомудренностью. —… Из борделя, мэм. Это не имеет никакого смысла. Это слишком просто. — Как насчет вскрытия? —спросил Тирион, делая несколько шагов вперед. — А токсикология? Судебная экспертиза? На Эдрика сильно давили. — Я не знаю, сэр, — сказал он поспешно. — Все это будет, но… они говорят, что уверены, что та девушка — убийца. Тирион знал, что все это значит: все улики всплывут, особенно фальшивые, и загонят ее в угол. Он хотел совсем не этого. Теперь это уже не самооборона. Желудок Тириона опустился, когда он понял, что только что подписал приговор невиновному человеку. Рос и пальцем не пошевельнет, чтобы вытащить девушку, когда дело дойдет до власть имущих. Девушка будет кричать о своей невиновности, но никто ее не услышит. Она будет говорить, что ее подставили, что за этим стоят важные люди, но никто ей не поверит. Она станет темой для разговоров на онлайн-форумах для любителей теорий заговоров. Кто на самом деле убил Роберта Баратеона? Как в случае с Кеннеди и леди Ди. Люди будут подозревать годами, пока она будет гнить в камере до конца своих дней. Это тоже будет его вина. Кто-то вступил в игру. Тирион очень хотел знать, кто именно.

***

Паук жил в маленькой квартире в Камдене. Тирион попросил Бронна поехать с ним, но позже решил заставить его ждать внизу. Как бы сильно он ему ни доверял — и даже немного любил его компанию — такой вопрос следовало решать самостоятельно. Здание было только двухэтажным, но найти его дверной звонок было несложно: он был единственным без имени. По его позвоночнику пробежал холодок, когда на лице человека, открывшего дверь, не было ни капли удивления. — Лорд Тирион, — произнес он, отдавая дань старой традиции. — Мой брат — лорд, а я — это просто я. — Он заглянул внутрь квартирки: маленькая, и крайне нетронутая. Противоположность того, чего он мог ожидать, судя по внешнему виду: само здание было мерзостно грязным. — Можно войти? Паук его впустил. Коридор плавно перетекал в гостиную. Тирион осмотрелся, и его взгляд упал на две кружки на маленьком журнальном столике. — Вы кого-то ждали? — Я всегда кого-то жду, лорд Тирион, — ответил Варис. Он прошел мимо него и исчез в соседней комнате. Судя по звукам, это была кухня. Тирион последовал за ним, остановившись на пороге. — Меня правда не обязательно называть лордом. — Но ведь вы — лорд, — просто сказал Варис. — Мне гораздо легче разговаривать с людьми, когда мы устанавливаем, кто мы есть. — Кто тогда Вы? — спросил Тирион. — Моя сестра держит Вас при себе. Это еще почему? Варис ухмыльнулся, снимая чайник с плиты. — Я думаю, это как… как вы говорите, «держи друзей близко, а врагов — еще ближе?» Тирион снова последовал за ним в комнату и смотрел, как он наливает кипящую воду в кружку. — Моя сестра никого не держит близко, — сказал Тирион, снова осматривая помещение. Первое, что он заметил, это книги. Они были повсюду. И ни одной фотографии. Первое, на что Тирион всегда обращал внимание в незнакомых домах, были фотографии. Он был одержим идеей семьи. Возможно, потому, что его семья всегда насчитывала только двух человек: его самого и Джейме. — Отчего же, Вашего брата держит, — отметил Варис. Это привлекло внимание Тириона. Он смотрел на Паука так долго, что чай в его кружке стал темно-красным. — Чем я могу вам помочь, лорд Тирион? — Кто-то дергает за ниточки, — сказал Тирион, садясь на диван. Он был не такой удобный, как в Кастерли Рок. — И я хотел бы знать, кто, пока сам не стал марионеткой. Варис задумался над своими словами, держа в руках чашку чая. — Вы ведь умный человек, — внезапно сказал Варис. — Интересно, возможно ли... стать чем-то большим, если сам в это не веришь. — Он глотнул обжигающе горячего чая, вздрогнул. — Опять же, большинство людей кажутся больше, чем они есть на самом деле. Взять Вашего зятя, к примеру. Мы все думали, что он станет хорошим лидером, но, как оказалось... долго он не продержался. — Если бы мне требовался политурок, я бы прочитал «Государя» Макиавелли. — Тирион улыбнулся, а Варис улыбнулся ему в ответ. — Но Вы избегаете моего вопроса. — Я избегаю вашего вопроса, потому что искренне верю, что Вы уже знаете ответ. Тирион хлебнул чая. Он был слишком сладкий: гранат и красные ягоды. На керамике остался след, который напоминал ему о крови, которую он соскребал с пола на Даунинг-стрит. — Вы слишком высокого мнения обо мне, Варис. Я понятия не имею. Варис сделал еще один щедрый глоток. — Мне видится, есть два типа людей. Те, кто держат нож, — он сделал паузу, и Тирион почувствовал себя неловко под его пристальным взглядом, — и те, кто управляет первыми. — Тирион внимательно слушал, пытаясь впитать слова, сказанные Пауком. — Спросите себя: кто держит нож, а кто удерживает власть? Его сестре Серсее нравилось думать, что власть в ее руках, но это было не так. У нее был нож. И у брата тоже. Такие люди, как Бронн и Григор... тоже размахивали остриями. У кого тогда власть? Он подумал о кабинете Роберта. Каждое имя, каждая история, каждый грязный секрет. Ни один из этих людей не обладал какой-либо властью, только не без Роберта. Тирион вспомнил, как они изо всех сил пытались справиться с обвинениями Роберта после того, как Мелара Хэзэрспун была найдена в колодце. Даже тогда полиция не смогла... Полиция не смогла... Полиция не... Ааа. Тирион опустил глаза и прикусил нижнюю губу. Конечно. В этом есть смысл. Все сводилось к полиции. А кто контролирует полицию? Молодой, амбициозный человек, которому надоело жить в тени своего старшего брата. Тирион даже не думал о том, как хорошо все складывается для Ренли. Такое убийство можно назвать закономерным самоуничтожением. Сцена, идеально подходящая для постановки спектакля; все, что ему нужно было сделать, это... не мешать. Это же как гребанное Рождество в апреле. Варис наблюдал за ним поверх кружки. — Семья иногда хуже политики, лорд Тирион. Вам лучше помнить об этом, когда Вам позвонят. Тирион нахмурился. — Позвонят? Варис надел удивленное лицо. — Вы не слышали? Тирион устал играть в паучью игру. — Слышал что? Варис опустил кружку. — Вы же не думаете, конечно, что страна долго протянет без премьер-министра?