Антиквариат в кожаной куртке

— Нет, Сара, нет, — мотает он головой, не желая меня слушать,— не проси меня об этом. — Можно подумать, я прошу тебя кого-нибудь убить,— закатывая глаза, фыркаю я. — Зачем тебе это? — Потому что "это", — трясу я ножнами перед его лицом, — было единственной вещью, благодаря которой я чувствовала себя в безопасности!       Парень открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, передумав, стал тереть пальцами лоб. — Мне необходимо знать, что я могу себя защитить.        Покатые плечи медленно поднимаются при глубоком вдохе. — Лучше бы ты фокусам просила тебя научить, — Вишня трясет кистью, возвращая сползавшие с запястья часы на место. Холодные глаза отрешенно смотрят в сторону, заслоняя хрустальным стеклом носившиеся в голове Дракона противоречивые мысли. — Пожалуйста.       Это слово летит сквозь повисшую в сыром лесном воздухе тишину, заставляя Дракона поднять на меня свои проницательные ледяные глаза. Взвешивание всех «за» и «против» велит ему не делать того, о чем я прошу. Неоправданные риски и возможные пагубные последствия кричат об отсутствии в моей просьбе здравого смысла.       Напряженные плечи тихо опускаются, пока правая рука тянется за спину, доставая из-за пояса пистолет. — Я точно об этом пожалею, — говорит парень себе под нос, неспешной походкой направляясь ко мне.       Бесшумно переставляя ноги, Вишня встает позади меня, мягко вкладывая оружие в мою ладонь. — Чувствуешь его вес?       Нет. Я чувствую, как черные кудри щекочут мне висок, чувствую, как горячее дыхание Дракона обжигает правое ухо, как теплая мужская ладонь накрывает мою, как внизу живота расцветает легкое приятное покалывание. — Сара? — Да, — я встряхиваю головой, ударяя Вишню по лицу волосами, — тяжелый, — стараюсь концентрировать внимание на холодном металле внутри ладони, а не на человеческом тепле поверх нее.       Все еще не отпуская мою руку, Вишня вытягивает ее вперед, направляя дуло пистолета в одно из деревьев: — Для начала было бы неплохо научиться его держать. — Я и не знала, что они такие тяжелые.       Привыкая к ощущению оружия в ладони, затылком я чувствую, как Вишня вдыхает запах моих волос. Покалывание внизу начинает растекаться жидким теплом. Внезапно, резко отпрянув от меня, Дракон ловко выхватывает из моих рук оружие. — В чем дело? — Тяжелый, говоришь? Тогда найдем тебе полегче, например "Браунинг Бейби", там всего полкило, — прерывистым выдохом декламирует Вишня, пряча за пояс пистолет. — И что, это все?       При этих словах Вишня сотрясается от хохота. — Что смешного? — Да так, — махнув на меня рукой, Вишня пытается прекратить смеяться, но еще раз взглянув на мое недоумевающее лицо, его смех снова раздается по опушке.       Я требовательно скрещиваю руки на груди, возмущенно поднимая брови. — Просто представил, принцесса, как бы ты сказала это при других обстоятельствах, — он двусмысленно улыбнулся, — хотя, — между бровей появилась глубокая складка, лицо приняло глубоко задумчивый серьезный вид, — я бы тогда скорее расстроился. Да, определенно бы.. — Вишня! — Сара, да и к тому же , по чем ты собралась стрелять? — он обвел лес рукой, — по белкам?       Я все так же недовольно стою, язвительно щуря глаза. — Ладно, я научу тебя, только позволь себя к этому подготовить, хорошо? Я привезу из бара бутылки и будем шмалять сколько угодно, окей? А сейчас у нас есть дела. — Дела? — Ты выбила меня из колеи этим своим «научи меня стрелять», я и забыл сказать, что нас ждет Клэр. Джаспер хочет поговорить с тобой. — И ты говоришь мне это только сейчас?! — Хорошо, что не сказал, пока ты держала пистолет. — И где она нас ждет? — У Гарсии, слышала про него? — он заговорщически мне улыбается, — Говорят.. — Его выходила амазонка, да - да.

***

— А не слишком здесь людно? — шепчу я Вишне, когда мы заходим в заведение. — Честно, принцесса, я думаю, это даже к лучшему, — говорит Дракон, не сводя глаз с Джаспера, сидящего вместе с Клэр за угловым столиком. — Почему это к лучшему? — Иди сюда, — приветливо произносит Клэр, вставая из-за стола, чтобы обнять меня.       Когда я отвечаю на ее объятия, я замечаю немного смазавшийся тональный крем на ее высокой скуле. Интересно, где сейчас Рэндел, и что они с ним сделали? Сделали вообще хоть что-то? — Чем угостить тебя, Сара? — доброжелательным голосом обращается ко мне Джаспер, протягивая руку. Мне не хочется жать ее, но, вопреки этому, я, все же кривя душой, сжимаю его мозолистую грубую ладонь. — Что угодно, только не крылышки, — фальшиво улыбаюсь, садясь напротив главаря банды. — Подвинься, — Вишня притесняет меня к стене, слегка разводя не помещающиеся под столом колени. — Как себя чувствуешь?       Он издевается? — Потрясающе, — я бегло бросаю взгляд на Клэр, которая развозит чайной ложкой по дну чашки кофейную гущу. — Сара, мне безумно жаль, что все эти ужасные вещи произошли с тобой, — внезапно говорит мне Джаспер.       Я сдерживаюсь, чтобы не поднять в изумлении брови. Сначала я решила, что он просто лицемер, но по тону голоса, мне показалось, что он ведет себя искренне. — Прости меня, что я не выразил тебе свои соболезнования еще после первой аварии,— большим пальцем Джаспер хрустит по остальным, упираясь взглядом куда-то в середину стола.       Его глаза почему-то убеждают меня в том, что это очень умный человек. Но с ним что-то не то. Нездорово-желтые белки вокруг жидко - зеленой радужки сейчас дополняют тоненькие лопнувшие кровеносные сосуды. Что-то болезненное было в этом худом лице с впалыми щеками и хмурыми на лбу морщинами, которые прикрывают светлые пряди рыжих волос.       Вот от чего у меня это обманчивое чувство — я не могу понять, что Джаспер за человек. Если Рэнделла можно охарактеризовать как маниакального душевнобольного (или мерзкого ублюдка, если хотите), то мужчина, сидящий напротив — абсолютная для меня загадка. Как если можно было выразится – «ни рыба ни мясо». — И я бы хотел попросить у тебя прощения за.. — Джаспер виновато посмотрел на Вишню, который снова тряс запястьем, возвращая часы на место, а затем опять на меня,— я понимаю, что не могу загладить вину своего брата, но, если есть что-нибудь, о чем ты хотела бы меня попросить, то я к твоим услугам.        Такой шанс нельзя упустить. — Возьми меня в банду. — ТЫ С УМА СОШЛА?!       Чайная ложка, выпавшая из рук Клэр, со звоном ударяется о кафельную плитку. Из-за вопиющего возмущения Вишни, у меня едва ли не лопаются барабанные перепонки. Тонкий рот Джаспера растягивается в легкой улыбке: — В виду особых обстоятельств, я думаю принять тебя без всяких отягощающих формальностей, Сара, — он снова протягивает мне свою ладонь, — надеюсь у нас тебе понравится больше. ***** Быстро собираем ошметки разбитого сердца Force fed, force mixed 'till I drop dead You can't defeat her, when you meet her you'll be what I said And Lord knows there's a method to her madness But the Lord's jokes is a float in a sea of sadness Jack White — Sixteen Saltines — Ты наказываешь меня молчанием? — обращаюсь я к Вишне после того, как Клэр и Джаспер ушли.       Он не смотрит на меня, делает вид, будто меня нет. — Хочешь, чтобы я объяснила, почему я так поступила?       Ничего. Сидит словно контуженный.       Я сметаю чашку, оставленную Клэр, со стола.       Даже бровью не повел.       Ладно. Как угодно.       На реактивной тяге от бьющей во мне ключом ярости, несусь к выходу, бросая напоследок гневный взгляд на Вишню, пока не врезаюсь в кого-то на лету. — СМОТРИ КУДА ИДЕШЬ, – я поворачиваю голову...       Ткань темно-зеленой клетчатой рубашке на уровне моих глаз. В меня снова... из пушки выстрелили.       Быстро подбираем ошметки своего сердца. Не смотри в глаза. Не смотри ему в глаза. Да, потрясающе, уставься в грудь. — Подвинься, — выдохнула я, проходя мимо, не поднимая головы.       Не могу. Пока не могу смотреть на него. К тому же, ему сейчас захочется оторвать мне голову после того, как Вишня расскажет горячие новости. Так что надо уносить ноги. — Куда ты так несешься? – он резко схватил меня за локоть и развернул к себе, как делал уже миллионы раз, так, будто бы для него ничего не значит мое личное пространство. — Пусти меня! — озлоблено скалюсь я, вырывая руку обратно, — нет времени с тобой больше возиться!       Черная молния стреляет в меня.       Я все еще чувствую сильные пальцы на коже. Боль яркой вспышкой слепит меня, на мгновение оставляя во тьме. В это мгновение раздается хлесткий хлопок.       Он отпускает меня. Левая ладонь горит от пощечины. Уносить ноги, уносить ноги немедленно!       Круто развернувшись на месте, я бегу прочь.