Антиквариат в кожаной куртке

      Голова просто раскалывается. Замерзшей ладонью Вишня касается лба, накрывая зажмуренные от проникающего в комнату света глаза. Он проснулся от холода и обнаружил себя голым на диване в гостиной.       Что…       Что вчера было?       Обычный поход в «Тик-Так»?       Обычные походы в «Тик-Так» не заканчиваются таким диким похмельем.       Что-то он перебрал вчера.       Это из-за этой. Как же ее… Кэрол. Карен. Карин?       Ах. да к черту.       Вишня не помнит, когда в последний раз девушка, которую он выбрал своей целью, так долго оставалась трезвой. Сколько бы коктейлей он вчера ей не готовил, Кэтрин все никак не доходила до кондиции приятной собеседницы. Бог знает, сколько алкоголя ушло на то, чтобы Вишня забыл.       Если бы он не увидел ее вчера в «Тик-Таке», и забывать ничего не пришлось.       Просто так получается, что они никак не могут перестать пересекаться. Даже если он запретил себе думать о ней, даже если смирился со всеми вытекающими из ситуации обстоятельствами.       Почти получается. Получается думать о ней пару раз в день, вместо пары десятков…       В один день он поймает себя на мысли, что и вовсе забыл о ней.       Забыл.       Забыл! Черт, он ведь и правда забыл!       Единственное, что на Вишне сейчас было — серебряные часы. На которых стрелки упрямо показывали далеко за полдень.       Плохая идея была так резко подскочить на ноги, потому что вес головы сейчас, кажется, вот-вот превысит вес собственного тела. К тому же, чертовы бутылки из-под спиртного помешали ногам спокойно пройти в ванную. — Твою мать! — выругивается Вишня, когда наступает голой ступней на что-то колючее.       Видимо, когда Карен любезно решила уйти, она заглянула в душ, где и обронила свой браслет. — Вот же безвкусица, — фыркает Дракон.       Это смотрится довольно жалко. Какую бы девушку не занесло в это место, каждая постаралась случайно забыть что-то, храня надежду на то, что в один день она вернется и заберет вещицу, параллельно проложив дорожку к сердцу Вишни. Ну, или к его штанам.       Вишня без зазрения совести отправляет браслет в урну.       А сам отправляется в душ.       Где струи горячей воды вместе с паром проводят неслабую интоксикацию. Можно даже сказать, придают ему сил. «В платье! На байке!»       Сегодня можно. Сегодня можно думать о ней больше, чем положено, можно представлять, в каком платье Сара откроет ему дверь.       Черт!       Ему-то что надеть?       Школьные танцы.       Сара, с ума сойти.       Свой собственный бал Вишня пропустил, потому что его выперли из школы. Похоже ли, что судьба дает ему еще один шанс?       Тихо выругавшись при мысли, что вторые шансы ему пригодились бы для событий поважнее, Вишня застегивает серебряные запонки с изящно выгравированными на их поверхности тонкими инициалами.       Подтяжки, ремень. Костюм и туфли. Вор и преступник.       Влюбленный идиот.       Угораздило. Из всех девушек в этом городишке! Он ведь мог влюбиться в эту Карин! «Если ты рассматриваешь такой вариант, запомнить ее имя было бы неплохим таким началом»       Устало проведя рукой по волосам, Вишня глубоко вздыхает, последний раз осматривая себя в зеркале. Пора бы выдвигаться.       Но.       Что-то остановило его, когда Дракон уже собирался выйти из дома.       Этот чертов костюм…       Это чувство, будто бы…       Он нервничает? Волнуется? Зачем он так разоделся? Впечатлить ее? — Идиот, идиот, идиот, — проговаривает он, пока сбрасывает с себя всю эту мишуру в виде пиджака, подтяжек и туфель.       Рубашку с запонками он решил оставить. Духи, как обычно, ложатся на жилистые запястья. И как-то незаметно аромат касается воротника и шеи. «Как школьник, ей-богу» — думает он, ставя флакон обратно.       Будто бы эти детали магическим образом повлияют на ситуацию. Или на ее отношение.       Пренебрежительно фыркнув самому себе, он натягивает кожанку, стараясь не примять рубашку. Что влечет за собой еще один досадный вздох. Когда последний раз он так волновался? Словно, перед свиданием.       Схватив со стола вчерашний сэндвич, Вишня выходит из дома, сверяясь взглядом с часами.       Насколько Вишня не любил ездить с кем-то, настолько он и удивлялся самому себе. Ведь с недавних пор, у него появился любимый пассажир. Тихий, ненавязчивый, скромный пассажир.       Она в этой юбке привлекает слишком много внимания.       Это что?       Ревность?       Нет. Нет, скорее, что-то вроде.       Беспокойства. Беспокойства, которое стало неотъемлемой частью спектра эмоций, испытываемых Вишней по отношению к ней. Желание защитить ее отныне вечно сопровождается тревогой о том, что он не справится. Что он не успеет.       Сара О’нил, ну скажи мне, на кой-черт тебе сдались Черные Драконы?       Было бы легче, если бы они не были знакомы. Тогда бы в жизнь Вишни не ворвались без предупреждения, тогда бы он спокойно продолжал довольствоваться тем, что имелось, и не задумываться ни о чем, что не касалось бы банды или удовольствий.       А теперь вот.       Среди всего этого хаоса она…       Ускользает от него       Ровно, как и сейчас, когда пробирается сквозь толпу. — Как ты оказалась в Балтиморе?       Его принцесса разворачивается. Личико, перед которым Вишня не может устоять, сейчас выражает всем своим видом едва скрываемое раздражение. — А ты? Как ты оказался в Балтиморе, Вишня?! — Я сказал тебе. — Эту чушь оставь для фанаток. Колко. Емко. В цель.       Что ты хочешь, чтобы я ответил тебе? Что выискиваю Рэндела по всему Балтимору? Что отдал бы все, лишь бы ты перестала таскаться в «Тик-Так»?! Хилл ведь сказал тебе, что разберется. — Надо поговорить, — ужасно знакомый голос, сильные женские пыльцы на предплечье. — Прямо сейчас?! — Прямо сейчас!       Его глаза ловят последнее мгновение, когда Сару еще можно разглядеть в толпе.       Клэр тянет его в сторону своей машины. — Прекрати, прошу тебя. — О чем ты? — Прекрати вести себя, как влюбленный школьник. — Пфф, — закатывает он глаза, — не говори ерунды. — Серьезно, если ты не хочешь, чтобы каждый, кто здесь присутствует… — Клэр, не говори ерунды, — уже менее непринужденно проговаривает Вишня. — Ты ведь знаешь. — Я в курсе, — раздраженно обрывает он ее, сбрасывая женскую руку со своего локтя.       Конечно, она заметила.       Вездесущая и всезнающая Клэр Хармон. На самом деле, нет ничего удивительного, что она увидела то, что Вишня так старательно ото всех прятал. Увидела неподдельную заботу и искренность в отношении Сары. Никакого пустого флирта, никаких попыток затащить ее в постель и, что хуже всего…       Никакой надежды.       От последней мысли Вишню отвлекает распахнутая дверь, которая уже издалека заставляет Дракона слегка занервничать.       «Это она меня так ждет?» — шутка в голове прозвучала куда менее непринужденно, чем он рассчитывал.       Остановившись напротив дома, Вишня слезает с байка и, не отрывая взгляда от дверного проема, широкими шагами направляется к крыльцу. Перепрыгнув ступеньки, он встает ногами на коврике с надписью «Добро пожаловать». — Принцесса? — ненавязчиво зовет он Сару, нарочито громко постучав костяшками пальцев по двери. — Миссис О’нил?       Вишня переступает порог дома, так и не дождавшись ответа. Прикрыв за собой дверь, Дракон медленно проходит внутрь. «Может, Сара в ванной?»       Его внимание резко переключается на неожиданный скрежет стекла под ботинками.       Что за…?       Что-то, что до этого было, вероятно, единым целым, россыпью множественных осколков сейчас блестело на паркете.       Легкая тень волнения, которая незаметно поднялась в нем с момента, как Вишня увидел распахнутую дверь, сейчас с нарастающей скоростью принимала обороты стучащей в висках тревоги. Тревоги, которая подавляется холодным рассудком, пока рука Дракона машинально тянется к спрятанному за спиной пистолету.       Стараясь максимально бесшумно двигаться в сторону черного выхода, Вишня оказывается у места, где, присев на корточки, замечает на некоторых осколках крошечные алые капли.       «Нужно проверить второй этаж» — говорит он себе, быстрым и тихим движением поднимаясь на ноги.       Полное отсутствие каких-либо звуков не послужило ему последним доказательством, что он здесь один. Лишь оказавшись на втором этаже, где ни в ванной, ни в комнате Сары, ни в спальне ее матери не оказывается ни одной живой души, — лишь тогда Вишня расслабляет пальцы, так крепко сжимавшие пистолет. «Должно быть что-то еще».       Спрятав оружие обратно за пояс, Дракон спускается вниз. В гостиной все выглядит весьма обыденно. Столик ровно стоит на ковре перед диваном, телевизор, книжный шкаф, тумбы.       Мебель не двигали.       Шторы задернуты.       Никто не проникал в дом через окна.       Ничего необычного.       Тогда Вишня разворачивает голову в сторону кухни. Холодные голубые глаза исследуют сперва поверхности, проверяют наличие ножей в подставке, окна, стулья и обеденный стол.       Разве что рассыпанная мука выделяется на общем фоне, но может ли это подразумевать под собой следы борьбы, нападения или побега? — Это же всего лишь мука, господи, — выдыхает он. «Про кровь на стекле тоже так скажешь?» — обращается к нему здравый смысл.       Это могло быть недоразумение. Кто-то мог пробраться сквозь задний двор.       Он с силой дергает ручку двери, убеждаясь в отсутствии любых намеков на взлом и проникновение.       То же самое касаемо входной. Никто не выбивал ее, никто не вскрывал замок. Дверь открыли изнутри, добровольно.       Однако, почему ее не закрыли?       Сквозняк тут не при чем, он ведь только что осмотрел все окна.       Мысли в унисон с ногами выводят его на крыльцо.       Если связывать осколки с кровью и оставленную настежь дверь, есть вероятность, что, поранившись, Сара решила обратиться за помощью. к кому? К соседке? «Это же чушь» — отвечает голос разума на его попытки логически объяснить подмеченные Вишней зацепки.       Не торопясь спускаться с крыльца, Вишня снова встает на коврике у входной двери, откуда взгляд его пристально скользит по земле.       Что-нибудь.       Что-нибудь, черт возьми, что говорило бы о постороннем присутствии.       Начать с дороги.       Ни полос торможения от шин автомобиля, ни примятого газона, ни следов обуви на ступеньках крыльца.       На ступеньках крыльца… «А это еще что?»       Холодный опал драконьих глаз приковывает к себе зацепившийся за гвоздь на ступеньке кусочек голубого фатина. Он присаживается на корточки, чтобы подобрать зацепку, которую так пристально изучает его настороженный взгляд.       Где-то внутри, за шатающимся фасадом здравого смысла и голоса разума, блеклым светом сквозь сгущающуюся темноту тлеет надежда.       Рано разводить панику. Рано поддаваться эмоциям. Рано представлять обстоятельства вынудившие Сару покинуть дом.       Как в тот раз, снова вместо крови, где-то под ребрами, разливается вокруг сердца ледяная вода, заставляющая его больно сжаться.       Спрятав обрывок ткани в карман, Вишня устремляется к мотоциклу.       Пожалуйста. Пожалуйста, Сара, будь сейчас где-нибудь на школьном балу и рассказывай своим подружкам, как ты нелепо упала и порвала платье. «Пожалуйста.»       Он слышит музыку издалека. Свет прожекторов падает на улицу из окон спортзала, где, должно быть, уже все началось.       Несясь сломя голову по ступенькам школьного крыльца, Вишня распахивает двери, врываясь в широкий пустой коридор.       «В ту сторону» — говорит он себе, взглядом провожая парочку, только что скрывшуюся за поворотом.       Широкими быстрыми шагами он следует в сторону, откуда доносится музыка, сопровождающаяся гулом танцующих школьников. — Ты всегда был… таким упрямым! — слышит Вишня девичий голос из кабинета, около которого проходил. — Не смей идти за мной!       Дверь резко отворяется. Рыжеволосая девушка в струящемся красном платье проносится мимо Дракона, едва ли его не задев: — Ты просто невыносима! — А ты, — останавливается она, развернувшись обратно, — невероятный… — Вишня?       Следом за ней из кабинета выходит Тернер: — Ты что, тоже на танцы? — присвистывает в шутку он, глазами скользя по внешнему виду друга. — Где Сара? — переходит он сразу к делу. — Э-э-э я... не... — Не в том месте ищешь, — невыносимая особа Тернера складывает руки на груди, — ее здесь нет.       Страх. Паника. Трескающая паутина ужаса срывает Вишню с места. — Я бы на ее месте тоже не пошла…       Он уже не слышит, что там говорит рыжеволосая.       Он бежит. Бежит обратно к байку, подгоняемый мыслями, что и так, должно быть, потерял кучу времени, пока проверял эту призрачную догадку.       Какой же он идиот.       Кретин.       Он что, вчера родился?       Кровь, распахнутая дверь, обрывок платья…       Как при всем этом, он все же допустил эту сумасшедшую мысль? Сколько же времени он потерял.       Он уже совершал подобную ошибку. Второй раз он повелся на поводу у эмоций, и к чему его это привело? Что такого должно произойти, чтобы Вишня, наконец, усвоил урок? Какой ценой до него, наконец, дойдет — нельзя позволять другим расплачиваться за собственные проступки.       Он вдвойне кретин, раз даже не додумался проверить, есть ли в доме нож или пистолет, с которыми Сара везде таскается. «Зато, вместо этого, ты потащился на танцы».       Он едва не выносит дверь в казино, сбивая кого-то из Драконов. Кто-то зовет его, но звуки до него уже не долетают. Слишком громко голове стучит паника. — В чем дело? — настороженно произносит Хилл, когда Вишня врывается в кабинет. — Ее нигде нет, — параллельно словам Аарона выпаливает он, — ни дома, ни в школе. — О чем ты.. — Сара пропала.       Какое-то удушье, сродни дьявольским силкам, подступает к горлу. «Сара пропала»       Он никогда не думал, что эти два слова способны нагнать на него такой дикий ужас.       Ни один мускул в лице главаря банды не дрогнул. Только лишь рука потянулась к телефону.       Тишина впитала в себя весь воздух, пока Хилл набирал номер.       Невероятно странное чувство. Вишня стоит на месте, но ему все кажется, что он продолжает нестись. Нестись на ее поиски. — Генри, Сара там?       Пожалуйста.       Пускай она сидит сейчас в баре в "Тик- Таке" каким-то волшебным образом.       Пожалуйста. — Мы ждем тебя, — кладет Хилл трубку.       С невероятным, едва ли не каким-то божественным облегчением Вишня поднимает на Аарона глаза. Но, когда лидер молча качает головой, это облегчение мгновенно перерастает в обреченность, которая сдавливает железными тисками грудь Дракона. Вишня даже не видит, как Аарон кивает ему на кресло. — Садись, — проговаривает Хилл, делая глоток, — а теперь с самого начала.       Слова не заставили себя долго ждать. Сопровождаемый еле сдерживаемой тревогой в голосе, Вишня старается сухо изложить главарю факты.       Хилл только лишь хмурится в ответ. «Мне бы такую выдержку».       Хотя, по напряжению, с которым сжимается стакан, видно, что Аарон контролирует себя с переменным успехом.       Играющие на скулах желваки, сдвинутые брови и все сильнее, по мере рассказа Вишни, белеющие костяшки пальцев. Хилл мрачнеет с каждым последующим словом. Взгляд его сверлит стакан в правой руке, но что-то подсказывает Дракону, что Аарон его не видит перед собой. Параллельно тому, как Хилл слушает его, глаза постепенно заволакивает пелена судорожно летающих в голове мыслей. Главарь банды даже не реагирует на лопающийся в его руке стакан. Только лишь спустя пару секунд он, наконец, видит стекло, разрезавшее ему ладонь. Видит медленно растекающуюся по осколкам и коже кровь. — Твою мать, — выдыхает Вишня.       Пока Хилл вытирает руку, он тянется за бутылкой рома, чтобы промочить горло.       Каждая секунда отныне тянется для него с поразительно медленной скоростью. И ровно так же, каждая секунда ускользает от него, крадя вместе с собой последние отголоски надежды спасти Сару прежде, чем с ней случится что-то ужасное. — А она что здесь делает? — вырывается у Вишни, когда открывается дверь в кабинет. — Аарон, выслушай ее, — следом за Морли в комнату входит Хармон. — Клэр, какого черта? — Вишня подрывается с места, в недоумении уставившись на блондинок. — Потом будешь выяснять отношения, — произносит Хилл, выходя из-за стола, оперевшись о край которого, в полусидячем положении, он скрещивает руки на груди. — Я знаю, куда Рэндел увез ее. ***       Клэр с Морли выходят из кабинета. — На тебе банда и казино, — бросает Хилл, накидывая куртку. — Я должен поехать. — Исключено.       Аарон идет к двери, останавливаясь рядом с замершим на месте Вишней. Укол сдерживаемого упрека сверкает в темных драконьих глазах.       Хилл грубо тычет ему пальцем в грудь: — Это из-за твоей ебанной вендетты.