Антиквариат в кожаной куртке

— Ты не сделаешь этого, — пренебрежительно фыркаю я, разворачиваясь к двери. — На твоем месте я бы не был так уверен, — говорит мне в спину Джаспер.       В течение получаса все должны подтянуться. Я не хотел огромного сборища, было бы достаточно Хилла и пары его людей, но Джаспер настоял, надавив на грандиозность события.       На самом деле, он просто хотел показать мне, насколько далеко простирается его власть. — Эй! — улыбается она, заглядывая мне в лицо, — куда ты смотришь?       На Драконов. На эту надвигающуюся тьму, которая, словно рой насекомых, окружает парковку у забегаловки над «Тик-Таком».       Бок о бок, стоя с ней, опершись о ее байк, мы стоим в ожидании всех остальных уже четверть часа.       «Можно же было обойтись одним Хиллом» — досадно подмечаю я, наблюдая, как этот кудрявый идиот слезает с байка. — Хочешь, поеду с тобой? — спрашиваю я, доставая из пачки, что Морли протягивает мне, одну сигарету. — Давай. Только второго шлема у меня нет.       Я подношу огонек зажигалки к ее сигарете, рассматривая, как она немного хмурится, когда наклоняется к пламени. — Я возьму свой. — Ну что, готова? — Привет, — улыбается она, едва давая волю легкому стеснению при виде этого мудака, — скорее да, чем нет. — Так не пойдет, милочка, так я у тебя выиграю. — Ты едешь со мной?       Тень восхищения и испуга смешивается в ее удивленном голосе. — Так точно, мадам. Так что тут либо — да, либо — нет. — Тогда… тогда тебе нужно найти напарника, потому что я еду с… — Зачем? Разве победа не приятнее, когда она лишь твоя? — говорит Вишня, слегка наклоняясь к ней. — Если ты в банде, победу принято делить, — равнодушно выдыхаю я вместе в сигаретным дымом. — Рэндел, думаю, он прав… Я должна справиться сама. — Конечно я прав, тем более, вдвоем мы с тобой еще не катались, — наглая ухмылка озаряет его лицо.       Кажется, зубы раскрошатся от давления, с которым я сжал челюсть. Злоба бешеным псом начинает рычать у меня на поводке, в то время, как рассудок велит убраться от них подальше.       Мне не хочется отпускать ее одну. Совсем не хочется, но у меня нет выбора. К тому же, не думаю, что этот идиот будет стараться обогнать ее. Скорее даже, наоборот, может подыграет ей. — Ладно, — сдаюсь я, выглядывая в толпе Джаспера, который о чем-то беседует с Хиллом, — только не лихачь. — А что? Боишься, что ученик превзойдет учителя? — кричит она мне, когда я уже шагаю в сторону толпы.       Если бы я этого боялся, Морл. — Господи, Сара, к чему это представление? — недовольно фыркаю я, когда вытаскиваю ее из машины, — как насчет чашечки чая?       Ночь уже спустилась на пригород Балтимора, к тому же, дом стоит едва ли не посреди леса, никто не услышит, как она кричит, дурочка.       Не хочется вырывать ей волосы — ведь они так похожи на ее — так что придется заламывать связанные руки. — Пусти меня! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИ… — Не заставляй меня снова… — ПОМОГИТЕ! — Господи, — цежу я сквозь зубы, все-таки вынужденный схватить ее за волосы.       Цепляясь за мое запястье, Сара пытается тормозить, ногами упираясь в землю, но физическое превосходство на моей стороне, так что ее попытки задержать меня только лишь раздражают. — Чтобы глаз с дороги не спускали, — бросаю я Эдварду и Хишу, которые стоят по обе стороны от крыльца дома.       Предпринимая глупую попытку бегства, Сара кидается в сторону, но крепко держащий за волосы кулак возвращает ее обратно, вынуждая сбить собой в темноте фигурку слоника с тумбочки у двери. — Ладно, это за вазу, я заслужил. — Мне больно… — сквозь всхлипы слышится мне.       Вытянув руку, я заставляю Сару пройти вперед, чтобы я мог видеть ее.       Все никак не желая успокоиться, она продолжает царапать мне запястье. — Да Сара, господи, — цежу я сквозь зубы, наступая на подол, — жалко же платье!       Проталкивая ее вперед по коридору, я начинаю терять терпение, когда девичьи пальцы цепляются за дверной косяк гостиной.       Она снова вынуждает меня.       Достав из-за пояса пушку, я приставляю дуло к ее затылку. — Не любишь чай? Что ты сразу не сказала? — оттягиваю ее за волосы обратно в коридор, — кофе так кофе.       Ну вот, стоит только приставить людям к голове пистолет, и вот они уже осознают, что вели себя невоспитанно.       Сажая Сару на место за обеденным столом, где обычно сидел вечно недовольный Джаспер, я беру приготовленные заранее жгуты. — Вот так, давай сюда ручки.       Притихнув, Сара абсолютно спокойно позволяет связать лодыжки, собственно, как и привязать ее к стулу веревками на талии. — Хочешь водички? — спрашиваю я, убирая нависшую прядь с ее лица, — Вот дурак! — хлопаю в досаде себя по лбу, — Мы же кофе хотели выпить!       Встав во весь рост, под тихие всхлипы беру с плиты чайник. Однажды я швырнул этим чайником в Джаспера, который как раз сидел там, где Сара.       Чье платье подозрительно зашуршало.       Повернувшись на звук, я наблюдаю, как Сара сосредоточенно что-то промышляет, дергая плечами. Бесшумно подкрадываясь к ней за спину, я вижу, как девушка пытается разрезать жгуты о лезвие ножа, зажатого между коленями.       Неслышно нависнув над ее плечом, я ненавязчиво спрашиваю: — Ты куда-то собралась?       Вскрикнув, она подпрыгивает на месте, роняя нож. — Пожалуйста… — вырывается из ее груди.       Смелость, остатки которой заставляли Сару резать жгуты, сейчас исчезла, предательски оставив ее наедине с поглощающим страхом. — Пожалуйста…       Стоя за ее спиной, я слегка наклоняюсь, касаясь подбородком ее макушки. Волосы Сары пахнут чем-то сладким. Руки скользят поверх замерзших девичьих плеч, спускаясь к груди по коже, покрытой мурашками. — Пожалуйста… — лепечет она, в сопротивлении мотая головой, — не надо…       Пальцы сжимают шероховатые края лифа платья. — Посмотрим, какие сюрпризы у тебя прячутся здесь.       Короткое и резкое движение, рвущее ткань с характерным треском. Движение, беспощадным хлыстом выбивающее из груди женские всхлипы. — Не надо, не надо, — и снова эти всхлипы, да господи.       Эти полные отчаяния мольбы начинают мне надоедать. Мне нравилась храбрая Сара.       Обойдя ее, встав напротив стула, я вижу, что немного переборщил.       Не смея поднять на меня глаз, Сара, прижав подбородок к слегка оголенной груди, рвано вбирает дрожащим ртом воздух, из-за чего у меня складывается впечатление, что она сейчас начнет задыхаться. — Ну Сара… — устало выдыхаю я, садясь перед ней на корточки.       Правой рукой, ласково коснувшись влажной от слез щеки, я заставляю ее поднять ко мне лицо: «Глянь, что ты сделала с этим личиком. Хотя, ты красивая, даже когда плачешь».       Боязно скользя глазами, Сара отказывается на меня смотреть.       Хм. — Если спросишь меня, — произношу я, крепче удерживая за подбородок ее лицо, — это провал. Променять рождественский бал дочери на заседание в суде.       Расширенные от ужаса полные слез зеленые глаза, наконец, обращаются в ко мне в немом вопросе. — Откуда? Сара, да брось, — пелена слез застилает трескающуюся паутину обреченности, — кто, по-твоему, это устроил? Мне даже обидно. — З-з-зачем? — еле слышно выдыхает она.       Сердце вот-вот взорвется от вида крови, стекающей с Морл.       Не помню, когда побежал к ним. Наверное, как только увидел блондинистые волосы, испачканные в крови. Так я понял, что это была она.       Без сознания.       Тонкая шея, безжизненно качающаяся в такт шагов Вишни голова. — Рэндел, стой!       Сбросив с себя руку Клэр, я несусь в их сторону. — Уйди, уйди от нее! — не узнаю собственный голос, когда забираю Морли у него с рук, — вызовите скорую!       Куда я иду с ней?       Я не знаю.       Знаю только, что все тело леденеет при взгляде капающей с ее рук крови.       Она везде, где-то с темя тонкими струями стекает по лбу, из ушей ненавистно плывет вдоль шеи к ключице. — Морл…       Не замечаю, как вокруг меня собирается сдавливающей клеткой толпа, среди которой едва разбираю лица.       Клэр. Бутч. Генри. Джаспер.       Джаспер. — Это случайность, это случайность, — лепечет Вишня, пока Клэр трясет его за плечи, пытаясь выведать, что произошло. — В этой ебанной жизни можно купить все, Сара.       Кроме страданий. Они здесь бесплатные.       Оставив малышку Сару складывать два плюс два, я отхожу назад, попутно подбирая валяющийся под столом нож. — А я ведь тебя недооценил, — заключаю, пока вращаю в руке изящный скин ду, прохаживаясь взглядом по качественно сделанному лезвию и рукоятке, — Хм. Приятно лежит в руке, наверное, дорогая вещица. Хотя, неважно. Ещё вопросы, Сара? — Почему я?       В этих словах заключалась вся оставшаяся в ней воля, поддерживающаяся огнем от неосознанного страха, что должен сохранять ей жизнь и поддерживать инстинкт выживания. — Признаться, я и сам не ожидал, Сара, — говорю я, присаживаясь на стол, — что ты тот самый рычаг давления. Хотя, забегая вперед, прошу тебя, не льсти себе. Будь на твоем месте любая другая девушка в тот вечер, я бы поступил так же.       Пока дрожащие пальцы нервно сжимают платье, лицо ее хмурится в догадках. — Как по-твоему, кого мы ждем в гости?       Спускаясь по развилке кругового съезда на практически пустое шоссе, Хилл неосознанно вдавливает педаль газа в пол, переключая рычаг передач, пока сидящая рядом Морли нервно смотрит в окно.       Накрывшая покинутый Сентфор ночь рассыпается над шоссе одинокими звездами, поблескивая вдалеке где-то над лесом, из которого они только что выехали.       Он прожигает взглядом дорогу, пытаясь удержать на ней внимание, в то время, как град снарядов из беспорядочных вопросов неостановимым шквалом обрушивается на его рассудок. Крепко сжимающие руль пальцы отзываются каменным напряжением в мышцах, которые, вопреки всему, Хилл не чувствует. Ровно как и того, что еще больше вдавливать педаль газа в пол уже не имеет смысла. — Саре от нас не будет толка, если мы разобьемся.       Только лишь когда до его сознания долетает звук голоса, принадлежащего Морли, только тогда Хилл позволяет ему вытянуть себя из этой сдавливающейся клетки.       «Она права» — говорит он себе и, руководствуясь голосом разума, немного сбавляет скорость.       Краем глаза Хилл замечает какое-то яркое пятно, медленно поднимающееся над горизонтом, поверх леса. Лучше бы он не смотрел туда.       Сердце предательски защемило.       Сгусток небесных фонариков, которые, судя по всему, запускали на школьном балу, мерцал на фоне небесной синевы, словно бы в восхищении робея перед огромной серебряной луной. Поднимаясь вместе над темным очертанием леса, они отделялись друг от друга все выше и выше, яркими огоньками расползаясь по ночному горизонту.       Вот где она должна быть. На чертовом школьном балу, как и полагается девушкам ее возраста.       Костяшки на пальцах белеют от разъедающей его внутренности желчной горечи вины, от вопиющей несправедливости, которая диктовала им с Сарой свои условия. Именно из-за этой несправедливости он пошел всему наперекор, признав, что она значит для него, признав свою слабость по отношению к ней.       Хилл думал, что справится с ответственностью, которая ложилась на его плечи неотъемлемой частью условия в негласном договоре, если он хочет быть с ней.       Так неумолимо они поднимаются в высоту, словно забирают вместе с собой любые, даже самые призрачные, самые иллюзорные шансы на ту самую недостижимую справедливость.       Они остаются, смеющимися над его непростительной наивностью, мерцающими искорками в зеркале заднего вида.       Это ведь, наверняка, не последний раз.       Как он может позволить такое? Как можно быть таким эгоистом?       Таким наивным идиотом, который убедил себя, что все обойдется, если он правильно оценит ситуацию, если с холодным умом подойдет к ней.       Но ведь в этом-то и проблема. Скорее, даже трагедия, заключающаяся в каком-то нежном трепете в груди при взгляде на эту девушку.       Он запутался.       Он так запутался.        Что хуже?       Ему хочется врать себе, ему хочется верить, что он позволил Саре быть рядом из-за собственного наплевательского отношения, из-за того, что ему было все равно, насколько эгоистично он поступал, продолжая давать ей возможность привязываться к нему.       Но в глубине души Хилл знает, почему так хочет верить в эту ложь.       Ведь признавать факт, что на самом деле он оказался невероятным глупцом, искренне верящим, что справится с чем угодно, лишь бы она была рядом — просто невыносимо.       Каким же слабым он оказался, каким жалким.       Эта истина издевательски смеялась ему в лицо, глумливо спрашивая его: «Ну и где она сейчас? Ты правда думал, что сможешь защитить ее?». Ты слишком много о себе возомнил. С чего ты вообще взял, что тебе это под силу? Посмотри еще раз на эти фонарики, Хилл. Посмотри, чего ей стоила твоя самонадеянность.       Он ведь действительно верил.       На самом деле верил, что сможет защитить ее.       Свет фар, едва касаясь дороги, разрезал окутавший их мрак, плотность которого изредка разрушали мелькающие магистральные фонари. — Хилл, не надо так гнать, — сдержанно произносит Морли, слегка вжавшись в кресло.       Он это не контролирует. Рука намертво приросла к рулю. — Если ее там нет, тебе лучше сразу сказать об этом.       В его кабинете она стояла и уверяла их, что Рэндел увез Сару в дом на окраине Балтимора. Что это именно то место, где следует ее искать. — Она там. — Почему я должен тебе верить?       Шумно вобрав носом воздух, она виновато смотрит вперед, не видя перед собой дороги.       Хилл разрывается между грызущими подозрениями, между мыслями, что это все одна сплошная ловушка, что, если он едет сейчас в абсолютно противоположную от Сары сторону? — Хилл, — обращается к нему Морли, поднимая на Аарона глаза, — разве у тебя есть выбор?       Как же он зол от собственного бессилия.       Она права — все, что ему остается — слепо верить этой девушке, учитывая обстоятельства, что связывают этих троих.       Не потерять самообладание.       Вот, что Хилл пытался сделать, когда в процессе рассказа Морли понял, что поступок Рэндела напрямую связан с их с Вишней общим прошлым.       Не потерять самообладание при виде Вишни, который заливается краской от злости и вины.       Этот разговор в кабинете все еще эхом отдает в его ушах.       Этот ублюдок выбрал Сару из-за этого Вишни.       И ведь не ошибся, если бы не Хилл, Вишня сейчас несся бы по шоссе на поводу у эмоций, позволяя Рэнделу выманить себя.       Какой Аарон Хилл глупец.       Что ему дали эти информаторы, что ему дали месяцы слежки, бессонные, бесконечные ночи обдумываний и размышлений?       «Оставь Рэндела мне».       Лжец.       Обманщик.       Нужно было сказать ей, чтобы не верила ни единому его слову.       Чтобы бежала от него со всех ног.       Он должен был предугадать это, должен был задуматься, что бомба замедленного действия, которая начала свой отсчет с той злополучной гонки, в итоге взорвется.       Последствия.       Последствия.       Последствия…       Как можно было так просчитаться? Как можно было позволить так обдурить себя? — Хилл, притормози. — Что? Зачем… — Посмотри вперед, — настороженно велит ему Морли.       Заметив вдалеке на горизонте машину, стоящую поперек дороги, Хилл мгновенно сбавляет скорость, чтобы не выдать себя из-под покрова ночи. — Это засада, — выдыхает Морли, щурясь, чтобы разглядеть автомобиль, — я вижу Бутча.       Конечно.       Конечно, он ждал их. Точнее, в эту засаду должен был попасть Вишня. — Лезь в багажник, — выдыхает Морли, вытягивая руки к рулю. — Они знают, что это не твоя машина. — Я разберусь, Хилл, лезь в багажник, — шепчет она, словно Кайманы могут их услышать.       Развернувшись корпусом к нему, Морли берет управление в свои руки, внимательно следя за дорогой, пока машина беззвучно начинает замедляться.       Отпустив педаль газа, Хилл отодвигает сиденье назад. — Там еще блять и Келли, — цедит блондинка, всматриваясь в даль.       Хилл кладет ладонь на спинку сиденья Морли, а затем аккуратно подтягивает ноги, перебираясь через подлокотник между передними сидениями. — Включи дальний, — говорит он, пока О’донелл занимает место водителя.       Аарон открывает заднюю дверь, надеясь, что из-за слепящих фар никто не увидит его силуэт.       Достав из-за пояса пистолет, Хилл прячет его спереди, чтобы тот не выскользнул, пока он будет прятаться в кузов пикапа.       Высунувшись из машины, Дракон ловко перелезает в багажник, захлопнув левой ногой дверь. Тихо выругнувшись от удара коленом, он натягивает поверх себя и лежащего в кузове хлама черный матовый брезент, служивший крышкой багажника.       Шарясь руками по дну, Хилл задевает катающиеся по полу пустые бутылки. Затем он нащупывает лом, которым Вишня, обычно, взламывает железные двери.       Пролетевшая в голове тень благодарности исчезает, когда Хилл, подобрав инструмент, забивается в правый угол, прижимаясь спиной к задней стенке салона. Сжимая в руках лом, словно бейсбольную биту, Аарон внимательно прислушивается, когда пикап тормозит.       Следом звук захлопывающейся двери. — Морли? Мы не тебя… — Заткнись, Бутч.       Женский голос, не принадлежавший Морли. — Что вы тут делаете? — Тоже самое могу спросить у тебя.       Третий голос.       Двое мужчин, один из которых — Бутч. И женщина — Келли.       Размеренно вбирая в легкие воздух, Хилл пытается убедить себя, что дышит не так громко, как ему кажется. — Не твое дело, Лафорт. Отгоните тачку, мне нужно проехать. — Зачем это? — спрашивает Бутч. — Затем, что Рэндел ждет меня, идиот. — Раз так, то скатертью дорожка.       Хилл слышит, как Кайманы направляются к своему автомобилю.       Слышит, как Морли открывает дверь пикапа.       Руки на ломе с облегчением расслабляются. — Подожди. А что это за тачка?       Черт. — Лафорт, ты о прокате автомобилей не слышал?       Аарон надеется, что ему показалось, как в голосе Морли проскользнула секундная растерянность. — У Хилла, по-моему, такая же, — констатирует Бутч. — Идите посмотрите. — Какого хера, Келли? — Ничего личного, Морл, Рэндел сказал проверять все машины на этой дороге.       Слушая раздающиеся по обе стороны от пикапа шаги, Хилл, сжав левой рукой лом, тянется другой к пистолету.       Кто-то встал сзади него. Судя по звуку шагов, это не Бутч — его шаги тяжелее. Значит, Лафорт.       Одновременно с тем, Как Бутч открывает заднюю дверь, чтобы осмотреть салон, Хилл снимает пистолет с предохранителя. — Я, по-вашему, Хилла в багажнике прячу?! Зачем этот цирк?       Тупой смех Бутча. Хихиканье Келли.       Ни звука со стороны Лафорта.       «Ну давай, давай же» — проносится у Хилла в голове, пока он считает секунды.       Главное, вовремя подгадать момент. Эффект неожиданности должен быть на его стороне.       Услышав, как пальцы Лафорта ложатся на края брезента, Хилл понимает — сейчас.       Резко встав на ноги, Хилл выскакивает на опережение в просвет между брезентом и спинкой салона. Его левая рука выносит за собой лом, апперкотом прилетая Лафорту по челюсти. — Сука!        Пистолет наставляется на Бутча. Идиот до своего дотянуться не успел. — Хилл! — вырывается прижатая лицом к капоту Келли. — Полегче, — говорит ей Морли, заламывающая руки девушки за спиной.       Лафорт упал без сознания прямо вдоль стенки пикапа. — Спокойно, Хилл, — пятится назад Бутч, поднимая руки. — Доставай веревку.       Кивнув на багажник, Аарон держа Бутча на мушке, следит, чтобы Кайман не выкинул какой-нибудь глупой выходки.       Осторожными шагами тот подходит к багажнику. — Живее.       Палец уверенно нажимает на курок.       Мгновенный взрыв выстрела заставляет Бутча подорваться и в страхе схватить веревку.       Что-то в сознании Хилла дернулось.       Ощущение сладкой власти, которую он держит в руках. — Связывай давай свою подружку.       Бутч покорно разворачивается в направлении Морли.       Спрыгнув с багажника, Хилл шагает за Кайманом, целясь ему в затылок. — Забери у него пушку.       Пока Бутч возится с веревкой, Морли начинает обыскивать его. — Рэндел тебе не поможет, когда Джаспер узнает об этом, — озлобленно цедит Келли.       Заставив Морли отпрянуть назад с оружием Каймана в руках, Хилл с грубым нажимом упирает дуло Бутчу в затылок: — С чего ты взяла, что успеешь ему рассказать? — словно хищник, играющийся с едой, спрашивает он.       Когда Бутч заканчивает, Хилл произносит: — К машине. — Надо обыскать Лафо, — бросает Морли, направляясь к месту, где лежал Лафорт.       Пока О'донелл отправляется обезоруживать лежащего в отключке Каймана, Хилл, не снимая с мушки этих двоих, заставляет их сесть спиной к дверце машины.       Секундное замешательство, с какого бы начать.       С заднего.       Почти не целясь, Хилл простреливает заднее колесо.       Кайманы вздрагивают, прижимаясь спиной к металлу машину. Келли начинает жалостно всхлипывать, поджимая под себя колени: — Мы же... мы...       Ее прерывает второй выстрел в переднее колесо.       «Надо ехать» — думает он, спиной делая шаг назад.       «Хотя нет».       Третий выстрел. — АА-А-А-А! АА-А! А! — словно резаная свинья ревет Бутч, двумя руками прижимая простреленную коленную чашечку. — Извини, — опускает Хилл пистолет, — не удержался.       Больше ему тут делать нечего.       Развернувшись, Хилл твердыми шагами направляется к машине, у которой стоит слегка оцепеневшая Морли. — Это было необязательно, — говорит она десять минут спустя, когда они продолжают свой путь.       Подобно остывающей лаве, ярость Хилла постепенно оставляет его, возвращая во главу рассудок и голос разума. — Я знаю.       Злость, пробудившаяся из-за Сары, победила его. Наконец сорвалась с цепи и радостно понеслась в объятия насилию, над которым Хилл не смог превозмочь себя.       Которому он поддался.       Которое ему...       Нравилось.       Так долго он пытался ее обуздать. Столько усилий, чтобы держать эту ярость в узде.       Морли уже не говорит ему сбавить скорость. У них больше нет на это времени. Как он забрал тебя?       Аарон не помнит, когда в последний раз так слепо несся сломя голову навстречу расставленным сетям.       Наверное, потому что такого никогда не было. — Тут надо свернуть, — указывает ему Морли на развилку впереди.       Выключив фары, Аарон сворачивает с главной дороги. Сбрасывая скорость так, что они еле плетутся по грунтовке, Хилл всматривается в темноту в поисках того самого дома. — Дальше пешком.       Бесшумно закрыв дверцы машины, они крадутся вдоль лесной границы. Метров через пятьдесят Хилл замечает горящее во тьме пятно. Затем вокруг этого пятна вырисовываются очертания дома, и он понимает, что это горит свет в одной из комнат на первом этаже. — Пошли. — Подожди, — останавливает он ее.       Разглядев вдалеке двоих часовых, Хилл думает про себя: «Он не такой болван, чтобы ставить только двух охранников. По периметру тоже должен стоять кто-то».       Махнув рукой Морли, Хилл заходит в деревья. Прокрадываясь по краю леса, они приближаются к дому, стараясь минимизировать любые звуки.       Так, словно их здесь нет.       Так, словно только вороны, только сырая земля, которую не тревожат людские шаги, не ломают под ногами сухие ветки.       Только гул ночного ветра.       Так и не найдя никого по ту сторону, они решают разделиться и обойти дом с двух сторон. Все должно пройти безупречно. Так, словно их здесь нет.       Крадясь вдоль кирпичной стены, Хилл двигается к крыльцу. Выглядывая из-за угла, Аарон видит, как один охранников удаляется в сторону заднего двора.       Сетуя на возможный шум, Дракон подкрадывается к Кайману со спины, надеясь, что Морли делает то же самое. Хищным молниеносным движением Хилл заламывает охранника, сдавливая предплечьем его горло.       Выстрел.       Внезапный выстрел на другом конце крыльца дает знать о том, что их план провалился. — ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!       Ему хочется броситься в дом.       Сквозь хрипы и сопротивления брыкающегося ногами Каймана, Хилл слышит на фоне криков Сары, как Морли борется с другим охранником.       Одним хладнокровным движением, свернув противнику шею, Хилл бросается в сторону Морли.       Блондинка пытается разжать сжимающие ее горло руки. — ПОМОГИТЕ!       У него сейчас разорвется сердце.       Достав из-за пояса пистолет, Хилл с размаха бьет им охранника по затылку. Тот падает на землю без сознания. — Стой! — хрипит Морли, когда Аарон собирается вбежать в дом.       Она права. Там может быть еще кто-то.       Прижимая пистолет к груди, Хилл отворяет дверь, осторожно заходя в коридор, на стены которого падает свет из кухни.       Сара больше не кричит.       Морли заглядывает в гостиную, чтобы убедиться, что там никого нет.       Почему.       Почему Сара больше не кричит?       Продвигаясь дальше по коридору, Хилл и Морли переглядываются при взгляде на кухню. Они становятся по обе стороны от прохода.       Снова переглядываются.       Затем одновременно врываются на кухню. — Нет... — выдыхает он с расширяющимися глазами от ужаса, — нет-нет-нет!