***
Конец октября и начало ноября слились в один сплошной день. Снейп варил зелья — для мамы, для Малфоя, для больничного крыла, по пятницам — уменьшающее вместе с Фрост, готовился к занятиям, а свободное время проводил в библиотеке. Поттер все же смог выйти на поле, и Гриффиндор выиграл матч у Рейвенкло. На этой волне Эванс соизволила простить Снейпа, и теперь в библиотеке они сидели вместе. За всем этим как-то незаметно прошел Хэллоуин. Пришло несколько писем от миссис Фрост, бабушки Берри. Эти письма, а также то, что Снейп и Фрост смогли найти в биографиях и газетах, несколько прояснили ситуацию с Блэками и Принцами. Картина складывалась следующая. Еще триста лет назад никакой вражды между этими родами не было в помине: их отпрыски заключали браки, проводились совместные исследования, в Визенгамоте они отстаивали схожие политические взгляды. Исходя из намеков, невнятных пересказов удалось выяснить, что в начале восемнадцатого века и произошел скандал, рассоривший два семейства. Из разрозненных данных было совершенно непонятно, кто был виновником, а кто жертвой. Известно лишь, что Цезарий Принц перед собственной свадьбой вдруг сбежал с Адарой Блэк. Адара через месяц вернулась домой и вскоре покончила с собой. Ее отец Поллукс Блэк обвинял во всем Принца, а последний — саму Адару. В итоге, рассорившись с Блэками, Цезарий Принц все же женился на своей невесте, но молодая жена через год умерла родами, оставив сына Прима. Даже в восемнадцатом веке смерть ведьмы в родах была нонсенсом, возможным разве что среди бедняков. Больше Цезарий Принц не женился, и других наследников у него не было. Также было найдено упоминание, что жена Прима Принца после рождения сына Секунда сошла с ума и провела остаток жизни в заточении, а Прим Принц — в попытках сварить зелье, которое бы вернуло ей разум. Секунд Принц оказался также несчастлив в браке — его невеста не явилась на свадьбу, сбежав с каким-то аферистом. Через несколько лет Секунд все же завел семью, однако после рождения сына Терциуса покинул страну и всю жизнь проводил в разъездах. Он написал интереснейшую книгу о необычных зельях с использованием самых разных экзотических ингредиентов, однако со своей семьей практически не общался. Про Терциуса Принца не удалось ничего выяснить, однако женился он поздно и имел только одного сына Квартуса, который шокировал общественность введением в род собственного бастарда, поскольку так никогда и не женился. Его сын Квинтус оставил след в светской хронике середины девятнадцатого века как ловелас, который соблазнил множество ведьм, однако ему изменяла собственная жена. Из пяти детей только старший сын Секст оказался родным. Собственно, Квинтус изобрел зелье определения родства. Про Секста Принца удалось найти больше информации. Он возглавлял гильдию зельеваров Европы, был женат на Катарине Медичи и погиб при странных обстоятельствах. Ходили слухи, что они с женой испытывали свои яды друг на друге, и Катарина в итоге победила. Их единственный сын Септимус, дед Северуса, тоже женился поздно. И, судя по письмам миссис Фрост, свою жену он хоть и не любил, но уважал. В целом их брак можно было бы назвать даже счастливым, однако после самоубийства сына и изгнания дочери из рода Септимус Принц не только сам ограничил общение с миром, но и жену держал чуть не взаперти. Лишь изредка Айрин Принц навещала свою сестру. Конечно, Снейп и Фрост разузнали это не за один месяц, однако очень быстро им стало понятно, что с родом Принц творится что-то не то, и началось это со ссоры с Блэками. — Видно, Блэки как-то хитро прокляли род Принц, — заявила Фрост. В эту пятницу они сварили последнее уменьшающее зелье. Результаты были обнадеживающие. Но обоих подростков занимал вопрос «Блэк-Принц», как его окрестила Берри. — Похоже на то, но что же это за проклятье и какая невероятная сила в него вложена, что его хватило на восемь поколений? — вздохнул Снейп. — Послушай, ты сказал восемь? А твоего дядю звали Октавиус, а дед — Септимус, прадед — Секст, еще мы нашли упоминания о Терциусе и Квинтусе Принцах. Мне кажется, Принцы должны кое-что знать. Не просто так они называют старших сыновей порядковыми номерами. — Похоже на то. Знаешь, родовые проклятия обычно бывают на нечетное количество колен — три, пять, семь. Но про девять я никогда не слышал. — Впрочем, это не значит, что такого нет. — Согласен. — Мне кажется, что если кто и знает точно, что ж это за полоса любовного невезения Принцев, которая длится уже третий век, то это твой дед и, возможно, бабушка. — Наверное, мне все же рано или поздно придется с ними встретиться. — Северус, кстати, о встречах — еще, конечно, рановато, но мои родители велели передать тебе приглашение на Йоль и Новый год. Не отказывайся сразу, пожалуйста! Если согласишься, то я познакомлю тебя со всеми своими — мой папа, в конце концов, твой дядя. И думаю, твоя бабушка сможет приехать! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Берри, ты прям как ребенок! Ну как я к вам доберусь? И вообще зачем я вам? Да и рождество мы всегда встречаем вместе с мамой. — Так встреть рождество с мамой, а новый год с нами! Папа заберет тебя, если дашь адрес, а назад или вместе поедем сразу в Хогвартс, или папа точно так же аппарирует тебя домой. А нам ты очень нужен! Ты же мне брат, а папе — племянник, да и вообще у нас всегда рады друзьям. Жалко, Фредерика в этом году встречает новый год с семьей жениха на континенте. Можешь поверить, взрослые будут обсуждать ее свадьбу, а мы с тобой сможем повеселиться. И я тебе покажу нашу библиотеку! По-видимому, Фрост приберегала этот аргумент напоследок. У Снейпа уже чесались руки попробовать ментальную магию. На двоих с Фрост у них уже кое-что получалось: при прямом зрительном контакте они могли передавать коротенькие сообщения друг другу. Правда, с другими людьми это не работало, и дело заканчивалось головной болью. Оба пытались медитировать, очищать сознания и ставить блоки. Но проверить успехи не получалось. Все же Фрост знала, чем зацепить Снейпа, и он сказал: — Хорошо, я напишу маме, и если она будет не против, то встречу Новый год у тебя! — Северус! И Фрост уже привычно кинулась кузену на шею. Ну и конечно, в эту минуту в дверь постучали. Снейп не успел вырваться из объятий Берри, как дверь раскрылась: — О, Снейп! Прости, запираться надо лучше! — нахальная рожа Мальсибера не имела ничего общего с раскаянием или извинениями. — Мальсибер, просто после стука надо дождаться разрешения войти, а не сразу ломиться в дверь, — ответил Снейп. — Позвольте вас представить — мистер Марк Мальсибер, бессменный шут дома Слизерин, по явному недоразумению и попустительству являющийся старостой, и мисс Фрост — моя коллега, мы вместе проводим исследования. Мальсибер хохотнул: — С такой мисс и я бы провел совместные исследования! — Попрошу без намеков. Мисс Фрост приходится мне дальней родственницей, впрочем, как и тебе, Мальсибер, — сказал Снейп. — Очень приятно, мисс Фрост, но неужели мы и правда родня? — Это верно, мистер Мальсибер, — вставила Фрост, — ваша бабушка миссис Амалия Мальсибер приходится сестрой моей прабабушке — Аманде Фрост. — О! Точно, ладно, хоть мое сердце разбито, но тут куда ни плюнь — не кузина, так племянница или тетя! — Ты, Мальсибер, зачем вообще явился в лабораторию? — Не поверишь, Снейп, тебя искал. Ты ж если не в библиотеке, то здесь. Но дело личное, давай наедине. Фрост быстренько собралась и сказала: — Ладно, Северус, я пойду, еще увидимся. До свидания, дядюшка Мальсибер, — ехидно улыбнувшись, добавила она. — До свидания, любезная племянница, — шутовски раскланялся Мальсибер. Когда Фрост вышла, Мальсибер, усевшись на одну из парт, сказал: — Ну, хвала Мерлину, наконец-то ты начал общаться с нормальными девчонками. Эта хоть смыслит в юморе. — Ты хочешь сказать, что она не обижается на твои дебильные шутки, Марк. — Ох, Северус, ты такой зануда! Это же она вырастила этому оленю Блэку рога, а его прихвостню — хвост? Я ж говорю — чувство юмора у нее что надо. Ладно, я к тебе по делу. Мне нужно бодрящее зелье, семестровый контроль на носу, а то знаю, через месяц ты будешь завален заказами и начнешь всех посылать. И Мальсибер хлопнул на стол десяток сиклей. Снейп сгреб монеты и сказал: — Хорошо, Марк, сделаю — тут только тебе или Эйву тоже надо? — Ну ты же знаешь, что я без него никуда… — Потому и спросил. Тут как раз на ингредиенты на две порции. Ты же знаешь, с друзей за работу не беру. Ладно, сварю вам, лентяям, раз сами не можете. Ближе к концу семестра у Снейпа всегда появлялся приработок — он варил бодрящее и улучшающее память зелья для однокурсников. Так он мог немного заработать на рождественские подарки зимой и на экипировку к следующему году летом. Впрочем, с Мальсибером и Эйвери, с которым они жили в одной комнате, он сдружился и обычно варил им так. Те тоже его не забывали и всегда охотно делились книгами из родовых библиотек, доступа к которым сам Снейп не имел. Пока Снейп собирался, Мальсибер успел всюду засунуть свой нос: — Эй, Северус, ты что, оборотку тут варишь? — изумлению в голосе Мальсибера не было предела. — Я знаю, что ты мастер, но это уж уровень тритона, да и откуда ты рог двурога взял? — Где взял — там нет, — буркнул Снейп, — что-то ты больно хорошо в этом вопросе разбираешься. — А как же! Ты же знаешь, у меня кузина неплоха в зельях, так вот ее недавно попросил… ты знаешь, кто — но она не взялась, побоялась испортить. Одно слово, девчонка! Если б меня лорд попросил, я б расшибся, но сделал. — Так я и сделал, — Снейп скрестил руки и многозначительно приподнял бровь. — О! Молодец, Северус! Ты просто поражаешь меня сегодня — выполняешь важные задания, нашел себе подружку нормальную, пусть и полукровку, — растешь, растешь! — Так, Марк, объясни мне, недалекому, почему тебе понравилась Фрост, хоть ты и знаешь, что она полукровка, и почему тебе не нравится Лили? — Знаешь, Северус, это трудно, тут дело даже больше в невербальных сигналах, интонациях, жестах. Вот скажи, что бы сделала твоя Эванс, если б я вас застукал обнимающимися в классе? — Мы не обнимаемся с ней в классах! — Это неважно, но она уж точно не смолчала бы. Фрост же дала разобраться с ситуацией тебе. И вообще, слова мне не сказала, пока ты ее не представил. Я не спорю, девушки ничуть не хуже парней, может и лучше, но все же она понимает, что такое достоинство. Можешь поверить, Эванс начала бы разборки. Она ведет себя так, будто имеет право нас поучать. Да, она неплоха в учебе, но не все пишут в книгах. Кроме того, Фрост сразу дала понять, что я родственник, и родственник старший. Плюс она тут же оставила нас, когда поняла, что у меня к тебе личное дело, сделав вид, что ей плевать на это. А характер у девчонки есть — видал, как она меня дядюшкой обозвала, прям сарказмом облила: «мол, ты мне, конечно, дядюшка, но в гробу я тебя видала в белых тапочках». Ты как полукровка в этом чуть хуже разбираешься, хоть мать тебя многому научила. Но твоя Эванс совсем не приспосабливается к нашему миру и по сути — она здесь чужая. Я не знаю, повезло ей или нет, но только на Гриффиндоре эта ее дурость и упертость только расцветает. Попади она на Рейвенкло или Хаффлпафф, ее бы перевоспитали: вороны — чтобы она их не позорила, а барсуки — по доброте душевной. Так что, Северус, крепко подумай — ты как зельевар будешь цениться везде, только вряд ли твою Эванс будут терпеть за твой талант. Мальсибер хлопнул Снейпа по плечу и оставил его одного, понимая, что тому есть над чем поразмыслить. Северус же остался сидеть просто ошарашенный, никак не ожидав от шутника Марка такого серьезного ответа.***
Вечером Снейп слышал, как Эйвери и Мальсибер что-то обсуждают, но он был слишком занят собственными мыслями. С одной стороны, он не сомневался, что хотел бы провести с Лили всю свою жизнь, а с другой — никто, даже сама Лили, не видел их будущее совместным.