Panic! At The Disco — The Good, the Bad and the Dirty.
Десятки официантов снуют между небольшими белыми столами, расставляют фарфоровые тарелки и таблички с именами гостей в соответствии со списком, предоставленным накануне мистером Стайлсом. Луи наблюдает за всем этим с толикой восторга в синих глазах, представляя, как величественно будет выглядеть помещение после последних доработок. Закинув в рот очередную ягоду зеленого винограда, он ухмыляется и закидывает ногу на ногу, наклоняя голову немного назад. Некоторые особо любопытные работники засматриваются на него, но сразу же возвращаются к своим обязанностям, когда замечают пронизывающий и строгий взгляд Лиама Пейна с другого конца комнаты. Очаровательно. — Ты выглядишь как сторожевой пес, ты знаешь об этом? — насмешливо спрашивает Луи, поворачиваясь к парню всем телом. — К сожалению, мистер Томлинсон, в ином случае люди начнут думать, что им все дозволено, и тогда уже никакие предостережения и наказания не смогут удержать их от необдуманных поступков, — вежливо отвечает Лиам, и на секунду в его глазах мелькает что-то похожее на сожаление, однако исчезает быстрее, чем мужчина успевает убедиться в своей правоте. — К тому же, мне надо как-то сдерживать их излишнее восхищение вами, или через пару часов вы будете окружены толпой поклонников. — Я люблю внимание, особенно когда оно целиком направлено на меня, — между прочим замечает Луи. — Другого ответа я и не ждал. — Пейн улыбается и возвращается к своему командному тону, раздавая указания всем присутствующим и призывая их поторапливаться. В зале снова начинается суматоха, но Луи она совсем не трогает, поскольку все его мысли заняты непосредственным отсутствием самого Гарри среди этого бардака, называемого подготовкой к маскараду. Насколько он может судить, парень должен сам руководить предстоящим празднеством и украшением помещения, а не оставлять за главного владельца бара, хотя тот и является одним из его приближенных. Конечно, он может быть занят другими, более важными, делами, однако до бала остается всего несколько часов, и сейчас самое время появиться и взять бразды правления в свои руки. Раздражение медленно растекается по венам мистера Томлинсона, бурлит под его кожей и не дает ему спокойно сидеть и наблюдать. Он напряжен, и бокал мартини сейчас был бы очень кстати, однако все официанты заняты расстановкой посуды и железных ведер со льдом для алкоголя, так что никто не сможет ему помочь. Торопливый стук каблуков привлекает его внимание, и Луи поднимает взгляд в надежде увидеть в дверном проеме опоздавшего главу Северного общества, но натыкается лишь на взлохмаченного Найла. Он практически рычит от досады и разворачивается на своем крутящемся кресле в сторону окон, не желая разговаривать с Хораном и слышать очевидное неуважение из его уст. Он мог бы легко поставить этого мальца на колени и заставить умолять о пощаде; иногда он даже жалеет, что не прикончил его еще тогда в баре, когда для этого представлялась идеальная возможность, однако в этом случае Стайлс бы точно снес ему голову с плеч. Луи не готов попрощаться со своей жизнью из-за заносчивости какого-то юноши, однако тому не следует уж слишком сильно забываться: возможно, Томлинсон и не может его убить, однако разрушить его и без того никчемное существование ему не составит огромных усилий. Достаточно лишь нескольких бокалов крепкого напитка и пары доверчивых взглядов, чтобы расколоть человека, и Найл Хоран далеко не исключение. Алые лучи закатного солнца отражаются в синих глазах, но те не становятся теплее. Кто-то из девушек подносит ему высокий бокал с шампанским, и мужчина благодарно принимает его, одаривая работницу своей самой располагающей улыбкой, которая, впрочем, лишь слегка прикрывает его абсолютное равнодушие. Он делает небольшой глоток, удивляясь действительно приятному вкусу; позади него раздаются раздраженные замечания по поводу расположения столовых приборов и того, как сложены салфетки. Голос принадлежит никому иному как Найлу, чей ирландский акцент усилился еще больше в связи с негативными эмоциями, испытываемыми парнем. Однако кажется, что его тревожит не столько правильность украшения и расстановки предметов на столе, сколько какое-то другое событие, о котором все тактично умалчивают на протяжении всего дня. Луи не мог не заметить всеобщее волнение, царящее в особняке, и до этого момента ему и в голову не приходило связать обстановку с отсутствием Стайлса, поскольку ему бы сразу сообщили, если бы с парнем что-то случилось. Анализируя же ситуацию сейчас, он начинает понимать, что произошло что-то действительно серьезное, во что его почему-то посвящать не собираются. Любопытство разгорается в нем как пожар в поле сухой травы, и он медленно поворачивается, сузив глаза в подозрении. Томлинсон видит, как Хоран о чем-то разговаривает с Лиамом, оба выглядят очень серьезными и даже обеспокоенными; Пейн замечает взгляд мужчины раньше и хлопает друга по плечу, говоря что-то еще, прежде чем накидывает кремовый пиджак и покидает помещение. Черный металл мелькает в складках белоснежной рубашки, перед тем как парень успевает скрыть оружие плотной тканью пиджака. Слова вылетают быстрее, чем Томлинсон успевает их как можно лучше обдумать: — Не почтит ли нас своим присутствием мистер Стайлс? Просто мне начинает казаться, что меня специально ублажают перед смертью, чтобы притупить мое внимание. В таком случае, я бы хотел, чтобы его прелестное лицо оказалось последним, что я увижу, прежде чем мой мозг окажется размазанным по стене позади меня. Кто-то фыркает, кто-то улыбается, и только лицо Хорана остается без эмоций, разве что его губы сжимаются в тонкую линию, но явно не от попытки сдержать смех. Заметив это, работники снова возвращаются к своим делам, на лицах некоторых проступает стыдливый румянец, и Луи закатывает глаза от такой покорности и желания посвятить абсолютно всю свою жизнь служению хозяину. С другой стороны он бы не потерпел другого поведения от своих людей, так что его жест был больше показной, нежели действительно отражающий его чувства по этому поводу. — Вероятно, мистер Стайлс не сможет присутствовать на сегодняшнем вечере, — неожиданно холодно произносит Найл. В некогда голубых глазах царит шторм и гроза, но он старается спрятать это от остальных, не позволяя своей неуверенности и некоторой слабости вылиться наружу. — Что ты имеешь в виду под «не сможет присутствовать», дорогой? — слишком медленно проговаривает мужчина. С каждым словом его голос становится всё более низким, предостерегающим. — Это его прямая обязанность, и ты прекрасно об этом знаешь. — Я также знаю, что у него есть действительно веская причина пропустить сегодняшнее мероприятие, и не в моей компетенции заставлять его делать это. Между Найлом и Луи искрит напряжение, оба выглядят невероятно разъяренными, но совершенно по разным причинам. Хорану нет никакого дела до эгоизма шатена, его желания быть везде в центре событий и помыкать каждым, но он точно не потерпит такого пренебрежительного тона по отношению к его другу. Томлинсон же готов перерезать горло этому мальчишке, который в последнее время позволяет себе слишком много, но старается удержать себя в руках. Начинать праздник с убийства — не самая лучшая идея. — Тогда скажи мне, где он, и я сам приведу его сюда, — равнодушно бросает Луи и встаёт с кресла, кладя руки в карманы своих чёрных блестящих брюк. Его надменный взгляд скользит по заострившимся чертам лица ирландца, губы непроизвольно растягиваются в ухмылке; Найл поистине красив в своём тумане решимости защитить кого-то, даже если это может стоить ему репутации или, в данном случае, жизни. Он напоминает мужчине валькирий из скандинавской мифологии — бесстрашных женщин-воительниц, скачущих по небу на своих конях и решающих исход битв, происходивших на земле. — К счастью, я не подчиняюсь вашим приказам. — Хоран расслабляется и лукаво щурится. — А теперь прошу меня простить, мне нужно закончить с организацией этого бала. Хоть кому-то в этой комнате нужно продолжать быть полезным. Парень проходит мимо Томлинсона и больно задевает его своим худым плечом, от чего последний немного пошатывается. Луи на мгновение оборачивается, оглядывая блондина с ног до головы, а потом высокомерно поджимает губы и выходит прочь из помещения. Воздух вокруг него словно сгущается в тёмные грозовые тучи, которые вот-вот разразятся громом и тысячами молний. Работники особняка сторонятся его и даже не смотрят в глаза, пока он идёт по коридору, мыслями находясь явно не здесь.†
SHAED, ZAYN — trampoline.
— Мистер Томлинсон, — вежливо произносит Андерсон и приветливо кивает. Луи кидает тихое «добрый вечер», после чего снова возвращается к своим размышлениям; в его руках покоится бокал белого вина, который он стащил у одного из официантов. Он слышит, как дворецкий не спеша передвигается по кухне, гремит посудой, а после до шатена доносится терпкий запах свежесваренного кофе. Томлинсон с любопытством приоткрывает глаза, наблюдает за работником из-под ресниц, но тому, кажется, всё равно, или он просто очень хороший актёр. — Может, хоть вы прольете свет на тайну, которые скрывают все в этом чертовом особняке? — с долей насмешки спрашивает Луи. — О какой именно тайне идёт речь? — с той же интонацией отвечает Андерсон, вызывая на губах собеседника маленькую ухмылку. — Справедливо, — пожимает плечами шатен, но не отступает. — Почему Гарри неожиданно изменил свои планы? Дворецкий берёт чашку в руки и медленно отпивает, его сухие руки немного трясутся, но парень не видит в нём слабого старика, наоборот, тот может оказаться вполне сильным противником. Внимательный взгляд синих глаз скользит вниз по идеально выглаженному чёрному смокингу мужчины к блестящим туфлям, потом снова возвращается к морщинистому лицу; что-то в его облике кажется Луи знакомым, как далёкое воспоминание из прошлой жизни. — К всеобщему сожалению, я не располагаю привилегией рассказывать о том, что творится в душе и голове моего покровителя. И даже если бы я знал, сомневаюсь, что он позволил бы мне трепаться об этом на каждом углу. Не в обиду вам, конечно, — кивает Андерсон. — Всё, что я могу сказать, — это его местоположение. И я буду искренне надеяться, что и вы окажите мне небольшую услугу, не рассказав мистеру Стайлсу о том, откуда узнали эту информацию. — Как непрофессионально с вашей стороны. — На губах Луи расцветает маленькая улыбка, которую он, впрочем, тут же прячет в бокале. — Так уж и быть, я сохраню тайну. Фиолетовые отблески неба являются единственными свидетелями этой небольшой сделки. Совсем скоро столица полностью погрузится в сумрак, освещенная однако огнями уличных фонарей и ярким светом неоновых вывесок. — Четвертый этаж дома находится в полном распоряжении хозяина, третья комната в правом крыле — его спальня. Надеюсь, вы не заблудитесь. Дворецкий как-то по-отечески улыбается и ставит пустую кружку в посудомоечную машину, после чего молча выходит, оставляя Томлинсона наедине со своими мыслями. Через час должен начаться бал, но Луи просто хочет побыстрее разобраться со всем этим и вернуться домой. Предстоящее празднество больше не приносит ему никакого удовольствия, он хочет все отменить, прекрасно понимая, что это невозможно. К тому же, теперь у него появилось задание. С тяжелым вздохом он встает со стула и залпом допивает остатки вина. По крайней мере, он сможет спуститься вниз и напиться вдребезги, если у него ничего не выйдет; возможно, какой-нибудь северный мальчик захочет скрасить ему вечер или даже ночь. Луи тихо посмеивается. Когда же его жизнь успела превратиться в один сплошной праздник бесплатной выпивки и безымянного секса? Деревянные ступени немного поскрипывают под весом шатена, хотя он и старается быть как можно тише. Темнота коридора на последнем этаже выглядит совершенно неприветливо, и Томлинсон на секунду останавливается. Отсюда не слышно ни единого звука с первых этажей, лишь напряженное дыхание самого мужчины нарушает повисшую в воздухе тишину. Он облизывает пересохшие губы и поднимается до конца. Детский страх темноты преследует его до сих пор, подкидывая опьяневшему разуму все более ужасающие картинки развития дальнейших событий. Нащупав рукой выключатель, он включает свет в коридоре и свободно выдыхает. Все стены выкрашены в глубокий синий, и Луи борется с желанием закатить глаза из-за этого клише. Северяне такие предсказуемые, что иногда это выводит его из себя. Выругавшись про себя, Томлинсон поворачивает направо и ищет нужную дверь, которая, на удивление, оказывается цвета темного шоколада. Он медленно стучит три раза, а затем прислушивается. Шорох ткани едва уловим, но в полной тишине он кажется едва ли не самым громким звуком, поэтому Луи делает еще одну попытку. Гарри не отвечает и даже не подходит к двери, полностью игнорируя чужое присутствие в коридоре, и возмущение шатена достигает своего апогея. Он аккуратно открывает дверь, просовывая в проём голову, и пытается взглядом найти парня. Комната погружена во мрак за счёт плотных темных штор, висящих на обширных окнах. Томлинсон замечает движение слева и заходит в спальню, прикрывая за собой дверь. — Я бы предложил себе присоединиться, но у нас вообще-то есть более важные дела. Хотя если ты хорошо попросишь… — Томлинсон, съебись, — стонет Стайлс и плотнее кутается в одеяло, так что виднеются только его шоколадные кудри, контрастирующие с белой подушкой. — Ну же, ягодка, не будь таким грубым. Я пришёл спасти тебя из этой темной башни. — Луи надувает губы, садится на край кровати. Гарри высовывает голову из-под одеяла и кидает злобный взгляд на шатена. — Что в моей фразе осталось для тебя непонятным? Я могу повторить еще раз медленнее. — Голос парня сквозит холодом, да и сам он выглядит как самый настоящий ледяной король с бледной кожей, похожей на снег, и глазами цвета зимнего хвойного леса. Стайлс чуть приподнимается, оказываясь на уровне глаз мужчины. — Съебись. Он снова накрывается одеялом и отворачивается в противоположную от Томлинсона сторону. На мгновение Луи задумывается о том, чтобы поступить так, как он поступает всегда: оставить Гарри здесь одного, а самому спуститься вниз и напиться. Однако в этот раз он делает то, чего не ожидает сам. — Что случилось? В первый раз за всю свою жизнь он не ищет личной выгоды, задавая этот вопрос; в первый раз жизни он спрашивает не для того, чтобы узнать чужие тайны. Но Стайлс лишь надменно смеётся, из-за чего Луи немного теряется. Парень садится, отчего одеяло сползает и оголяет его кожу; он продолжает смеяться, с неверием заглядывая в синие глаза напротив. — Ты сейчас серьёзно? Луи, я не твоя очередная игрушка, которая под гнетом эмоций и твоего шарма выложит тебе все свои тайны, чтобы ты их потом растрепал какой-нибудь желтой газетенке. — Зная чужие тайны, я чувствую облегчение, в этом ты прав, — спокойно отвечает шатен. — Но в этот раз я просто хочу помочь. Это одноразовая акция, к слову. Как только я выйду из этой комнаты, с тобой или без тебя, можешь позабыть о моей искренности и альтруизме. — Что ж, тогда тебе лучше уйти прямо сейчас. Гарри вздергивает бровь, ожидая следующего шага от Луи, и тот ухмыляется. Это превращается в извращенную игру, в которой победителем станет тот, кто последний сломается. И Томлинсон не собирается просто так сдаваться. Он отводит взгляд в сторону, будто задумываясь о чём-то, а потом снова поворачивается к парню, облизывает сухие губы. Луи ждёт ещё пару секунд, прежде чем медленно приближается прямо к лицу Стайлса, едва не задевая его губы своими. Последний выглядит немного ошеломленным и испуганным, но не предпринимает ни одной попытки остановить мужчину. Томлинсон в свою очередь выглядит безмерно довольным, его синие глаза горят слишком ярко в сумраке спальни. — Ты уверен? — Он наклоняется к уху Гарри, замечая, как кожа того покрывается мурашками. — Это последний шанс. Учти, ты единственный, кому я позволяю так много. Кудрявый сжимает челюсти и резко отворачивается, на что Луи вздыхает. — Расскажи мне, что не так. Клянусь, твои тайны не выйдут за пределы этой комнаты. Ты можешь думать, что я бездушный, но мне больно смотреть на то, как ты хоронишь себя в темноте своей спальни. — Я… я не могу рассказать тебе. — Он всё ещё не поворачивается, предпочитая разглядывать стену. — Тогда мне придётся убить себя. — Не слишком ли драматично для небольшого секрета? — хмурится Луи, на что Стайлс хмыкает. — На этом небольшом секрете держится вся моя жизнь. Не думаю, что здесь есть место для слова «слишком». Это так знакомо Луи. Вся его жизнь буквально состоит из тонкой паутины тайн и секретов, и стоит лишь случайно порвать одну ниточку, чтобы уничтожить его полностью. Именно поэтому ему проще собирать личную коллекцию чужих тайн, чтобы всегда иметь запасной план по спасению своей репутации и жизни. — К великому сожалению, порой именно твои секреты и убивают тебя. Парадокс, который до сих пор остаётся для всех загадкой. Ты пытаешься себя защитить, а в конечном итоге душишь себя своими же руками. Томлинсон даже не замечает, как с кровью сдирает маску со своего лица, обнажая перед парнем всю печаль и растерянность; ровно как и не замечает движение со стороны, пока его лица не касаются холодные руки Гарри. Это немного приводит его в чувства, но он оказывается совсем не готовым к чужим влажным губам на своих. Этот поцелуй спонтанный и совершенно непредвиденный, он наполнен болью и злостью на весь мир, жестокостью и одновременно с этим детской ранимостью. Стайлс кусает сухие губы Луи, оставляя маленькие ранки от своих острых зубов, в то время как мужчина почти благоговейно касается его бедра, запуская руку под одеяло. Когда Гарри кусает его особенно сильно, шатен сжимает молочную кожу, оставляя красные отметины от пальцев. Неожиданно Луи отстраняется и серьёзно смотрит на кудрявого. — Зачем ты сделал это? — Я не знаю, — растерянно отвечает Стайлс, закусывает губу и отводит взгляд. Томлинсон касается своих губ и немного шипит от боли. Мысли о его первоначальной цели всплывают в его голове, однако это кажется ему сейчас таким неважным, когда он снова смотрит на разбитого Гарри. Тот совсем не выглядит как безжалостный Молчаливый Король, он скорее напоминает Маленького принца из сказки Антуана де Сент-Экзюпери. Тоскующий за чем-то неведомым, немного наивный. — Ты должен спуститься вниз и поздороваться с гостями. Луи мысленно бьет себя по лицу за то, как холодно и отстранённо это прозвучало; он начинает жалеть о сказанном еще больше, когда видит выражение абсолютного отчаяния на лице парня. Тот выглядит так, будто готов начать умолять о том, чтобы шатен немедленно ушёл из спальни и навсегда забыл дорогу к этому особняку. И Томлинсон сам бы рад исчезнуть из этого места как можно скорее, но по какой-то неведомой даже ему самому причине он продолжает сидеть на белых простынях и искать ответы на неозвученные вопросы в блестящих зелёных глазах. — Мои приёмные родители погибли ровно десять лет назад, — тихо произносит Гарри, сжимая переносицу двумя пальцами. — Так что я не готов сегодня улыбаться и пить вместе со всеми, при этом чувствуя, как внутри я медленно и мучительно умираю от боли. Он внезапно вскидывает голову и смотрит прямо на Луи, его глаза горят ненавистью и злобой, но не на окружающих, а словно на самого себя. Как если бы это он был виноват в смерти родителей. Однако потом Стайлс снова опускает голову, позволяет спутанным волосам скрыть половину лица. Шатен хочет ещё что-то сказать, но нужные слова не появляются, и он просто бесшумно встаёт и выходит из комнаты. Слишком много всего случилось за последние полчаса, так что теперь ему нужен алкоголь и время на обдумывание произошедшего, иначе он натворит что-то действительно глупое.†
— Ты не видел Зейна? Луи обращается уже к третьему человеку и третий раз он получает пожатие плечами и отрицательный ответ. Мужчина привык, что Малик постоянно где-то пропадает, но сейчас ему жизненно необходимо присутствие друга рядом с собой. И под сейчас он имеет в виду прямо сейчас. Блондинистая макушка мелькает среди танцующих гостей, и Томлинсон, закатив глаза, двигается в ту сторону. Найл рассказывает какую-то, по всей видимости, очень забавную историю зрелой паре, однако сразу же замечает слегка разъяренного шатена и извиняется, после чего незаметно ускользает из поля зрения собеседников. Луи скрещивает руки на груди и быстро постукивает тонкими пальцами по своему предплечью, раздражаясь из-за медлительности Хорана ещё больше. — Чем могу помочь? — Парень делает большой глоток пива из своего бокала и приподнимает одну бровь. — Ты знаешь, где Зейн? Я не могу его найти уже минут пятнадцать. — Неудивительно, — фыркает Найл, а в следующее мгновение его глаза комично расширяются от осознания сказанного. — Я имел в виду… — Что значит «неудивительно»? Ты видел его? — напирает Томлинсон и делает шаг вперёд, чуть возвышаясь над блондином. — И не вздумай мне врать, у меня не то настроение для игр. — Я понятия не имею, где Малик сейчас. Клянусь. — Он поднимает руки перед собой, но что-то в его движениях кажется Луи подозрительным. — Могу только сказать, что видел его с каким-то парнем около часа назад. Вероятно, они в одной из ванных комнат. Томлинсон наклоняется вперёд и делает глубокий вздох прямо рядом с лицом парня, из-за чего тот немного сконфуженно отводит взгляд. — Ты что, под травкой? — Шатен возвращается на место и прищуривается. Какое-то время Найл молчит, будто обдумывает что-то. — Да? — Боже, — шипит сквозь зубы Луи, — как Гарри тебя еще не повесил за твою некомпетентность. — Так, — Хоран оглядывается вокруг, складывая руки за спиной, — я свободен? — Проваливай уже. — Мужчина делает соответствующий жест рукой и направляется к бару, не оглядываясь назад. Блондин же с облегчением выдыхает и залпом допивает остатки алкоголя в бокале, благодаря всех богов, что его ложь не раскусили.