†
Ruelle — secretes and lies.
Размашистыми шагами Гарри идёт по едва освещенному коридору, напоминая себе поговорить об этой проблеме с Андерсоном. Не то чтобы он часто бывает в этой части особняка, поскольку здесь в основном находятся блоки хранения, но мрачность этой части крыла угнетает. Его мысли прерываются тихим шорохом и последующим хихиканьем со стороны двери, ведущей в подвал. Гарри замедляет шаг и прислушивается. С минуту ничего не происходит, но потом до его слуха доносится шумный выдох и до боли знакомый хрипловатый стон. Закатив глаза, он уже решает пройти мимо, но в его голове словно что-то щёлкает, и вот Гарри уже уверенно двигается к деревянной двери, резко распахивая её. Застигнутые врасплох, оба парня на мгновение замирают в той самой позе, на которой их прервали: Луи стоит с расстегнутыми брюками, откинув голову назад, а новенький официант — на коленях, в то время как его руки цепляются за бёдра мужчины. Стыдливый румянец в миг заливает щёки юнца, и он поспешно встаёт, отводя взгляд в пол. Сам Томлинсон же не предпринимает никаких попыток исправить ситуацию, он лишь аккуратно застегивает замок на брюках и победно ухмыляется, будто на его личной полке почета только что появился ещё один трофей. — Вон отсюдаю — Гарри даже не смотрит на официанта, но тот все равно неловко кивает и спешит скрыться за дверью. — Передай Лиаму, что я только что уволил тебя. Шаги становятся торопливее, но никто уже не обращает на это внимание; оба мужчины сосредоточены друг на друге. — А ты выглядишь горячо, когда командуешь кем-то. Тебе стоит использовать этот властный голос почаще. — Заткнись, — зло рявкает Стайлс, но Луи только заливисто смеётся. Всё это лишь игра для него, в которой он несомненно останется победителем; он пойдёт по головам, растопчет каждого, кто встанет на его пути, со своей неизменной улыбкой на лице. И от осознания этого терпение Гарри лопается. Он в два шага преодолевает расстояние между ними и хватает Томлинсона за шею, пригвождая к стене. Последний резко вздыхает от неожиданности, но на его лице отсутствуют какие-либо эмоции. И так же неожиданно его маска сменяется чем-то отдаленно похожим на страх и печаль. Словно он только что осознал весь груз происходящего, лежащий на его плечах. — Отпусти меня, пожалуйста. — Голос мужчины ломается в конце предложения, и Гарри немного стушёвывается, отпуская его на землю. — Вышло намного правдоподобнее, чем я думал. Луи снова смеётся, а потом меняет их местами, и теперь Гарри оказывается придавленным к стене с ножом, вплотную прижатым к его шее. Он аккуратно сглатывает, чувствуя, как острое лезвие задевает его кадык. Томлинсон же, будто охотник, осматривает парня со смесью вожделения и насмешки одновременно. — Тебя так легко сбить с толку. Мне стоит лишь немного надавить на жалость, и вот ты уже словно марионетка в моих руках. Гарри, нельзя быть таким мягким. — Мужчина немного склоняет голову в бок, свободной рукой поправляет выбившиеся кудри Стайлса. — Научиться контролировать людей и события важно для выживания. Иначе ты окажешься в сырой земле как и миллионы других, которые не смогли совладать с властью, полученной лишь при случайном стечении обстоятельств. — Очередная твоя мудрость? — с издёвкой спрашивает Гарри, ухмыляясь. Луи даже не пытается скрыть удивление на своём лице. — Так ты умеешь улыбаться? Я думал, ты до самой смерти будешь ходить с этим каменным лицом. Интересно, какие ещё эмоции ты умеешь показывать. — Очень смешно, ага. — Гарри закатывает глаза и отодвигает руку Томлинсона, и тот даже не сопротивляется. Наоборот, он прячет клинок под чёрный ремень, поправляет цепи, висящие на его зауженных брюках и медленно разворачивается, собираясь уходить. Уже выйдя за пределы кладовки, Луи останавливается и кидает через плечо: — Кстати, поправь ширинку. Неприлично главе целого общества светить стояком перед подчинёнными. — И, ухмыльнувшись, он скрывается за поворотом, оставляя покрасневшего Стайлса позади.†
— Прячься! Сейчас же! Тебя не должны здесь увидеть. — Куда? В твоей комнате не так уж и много мест для такого случая! — Иисусе, — шипит Зейн, одновременно вздрагивая от очередного громкого стука в дверь. — Малик, открой эту чертову дверь, пока я не попросил Пола выбить её. И ты знаешь, что я не шучу. — Голос Луи по ту сторону не кажется злым, но Зейн не может утверждать точно. — Ещё секунду! — кричит он и надевает первую попавшуюся футболку, поднятую с пола. — Лезь под кровать. — Что? Нет, я не буду этого делать. — У тебя нет выбора. Быстрее. Малик быстро подходит к зеркалу и пытается поправить растрепанные волосы, после чего со вздохом открывает дверь раздраженному Луи. Тот заходит в комнату, даже не спросив разрешения, но практически сразу же останавливается. Спальня выглядит так, будто по ней прошёлся ураган: одежда разбросана по всему помещению, постель смята, а одеяло комком лежит на полу. — Почему мне кажется, что у тебя только что был секс? — скептически произносит Томлинсон и исподлобья смотрит на друга. Спертый запах только добавляет масла в огонь. — Вообще-то благодаря твоему сладкому Гарри мне пришлось бодрствовать дольше, чем десять часов, — возмущенно отвечает Зейн, хотя его сердце колотится невероятно быстро. — Поэтому я пришёл и сразу лёг спать. И ты, к слову, меня разбудил. — Но что насчет вещей? — всё ещё недоверчиво спрашивает мужчина. — Последствия вчерашних сборов на твой маскарад. Не мог выбрать подходящий наряд. В любом случае, что тебе нужно? Луи мгновенно забывает об их разговоре и переключается на другую тему. Он даже не задумывается, прежде чем с разбега прыгнуть на кровать Малика и разлечься на ней, словно кот. Зейн же не выглядит таким довольным, его лицо на секунду искажается в гримасе страха, но всё обходится, и он с облегчением выдыхает. — Ты же знаешь, что про Стайлса ходит множество слухов? — Получив в ответ кивок, Томлинсон продолжает. — Я хочу, чтобы ты узнал все самые популярные. Мне любопытно его прошлое. А благодаря сплетням я узнаю, чего он точно не совершал. — Серьезно, Луи? Ты не можешь просто спросить у него самого? — Брось, он же не настолько идиот. Гарри не скажет, и именно поэтому мне нужна твоя помощь. — Боже, блять, мой. Ты знаешь, что это называется сталкерством? И это очень плохая идея. Невероятно ужасная, если говорить честно. — Зейн скрещивает руки на груди и серьёзно смотрит на друга. — Почему тебе всегда нужно испортить всё веселье? — вздыхает Луи, закатывая глаза. — Я даже не прошу тебя отравить кого-нибудь, ты должен радоваться. — Чему тут радоваться? — всплескивает руками Малик, выходя из себя. Его грудь часто вздымается от злости. — Ты хочешь влезть в чужую жизнь и просишь меня помочь с этим, хотя прекрасно понимаешь, что это причинит боль человеку. Разве тебе недостаточно всех тех людей, чьи жизни ты разрушил, потому что слишком любишь трепаться? — Не смей говорить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Все те люди, которых ты так жалеешь, заслуживают гореть в аду за все преступления, которые они совершили, я же всего лишь готовлю их к страданиям, которые они будут испытывать после своей смерти. — Гнев мужчины настолько силён, что его глаза становятся стеклянными и кажутся слишком безразличными, хотя всё внутри него горит. — Ты не гребаный бог, Луи! Ты не можешь просто брать и ломать чужие жизни, потому что считаешь, что они заслужили. Для этого есть специальные органы власти, борющиеся с преступностью. — Органы власти, которые едят с рук королевской семьи каждый день? Их ты имеешь в виду? — он встаёт с кровати и медленно подходит к Малику. — Я бы посмотрел, как бы ты запел, если бы тебя подставили и приговорили к смертной казни за преступление, которое ты не совершал. На чью сторону бы встали эти идеальные борцы с беззаконием — твою или какого-нибудь богатого кошелька, готового отвалить ещё полмиллиона за твою смерть? С этими словами Томлинсон обходит друга и покидает комнату, хлопая дверью за собой. — Лучше бы он попросил меня отравить кого-нибудь. — Будь осторожен со своими желаниями, — говорит Лиам, аккуратно вылезая из-под кровати. — Вдруг он вернётся через пару минут с новым безумным планом. — Зная его, я даже не удивлюсь. — Зейн криво улыбается, чувствуя, как чужие руки обвиваются вокруг его талии. — Ну же, я уверен, что вы помиритесь. — Ты знаешь, что я люблю тебя, да? Лиам смущенно улыбается и кивает, пряча лицо в шее парня. Он бормочет тихое «я тебя тоже», и Малик смеётся, поворачиваясь, чтобы украсть еще один поцелуй с губ Пейна.†
Бар наполнен людьми до отказа, несмотря на то, что сегодня вечер четверга, а всё потому, что каждый хочет увидеть реакцию прессы на слитые фотографии Райана с кровью на руках. Лиам разрывается между посетителями, стараясь успеть приготовить напиток для всех, и лишние руки ему бы сейчас не помешали. Джесси заболел и не смог выйти, а Найл вовсе куда-то запропастился, не выходя на связь с самого утра. Чья-то рука ложится на его плечо, и он оборачивается, едва не врезаясь в Гарри. Тот слабо улыбается, после чего показывает тёмно-коричневый фартук, который он держит во второй руке. — Нужна помощь? — О боже, Гарри, ты мой спаситель. Я совершенно ничего не успеваю. Вот, держи. — Лиам протягивает парню блокнот со списком нужных напитков и номерами столиков. — Займись залом, а я пока обслужу тех, кто за стойкой. Сразу после этих слов Пейн натягивает приветливую улыбку и начинает принимать заказы, на ходу выполняя некоторые из них. Гарри решает не отставать и тоже принимается за смешивание коктейлей. Находясь за стойкой он вдруг понимает, какой долгий путь он прошёл за последние десять лет. Он помнит первый день работы с Лиамом в этом самом баре, когда ему было девятнадцать, а Пейну едва исполнилось двадцать один. Гарри понадобился почти год, чтобы начать говорить хотя бы с Лиамом, и ещё половина, чтобы иногда высказываться на собраниях Северного общества. Его всегда слушали внимательно, потому что, если он говорил, значит происходило что-то действительно важное. Многие до сих пор считают, что это его странный план привлечь к себе внимание. Забавно то, что на самом деле он старался избавиться от их любопытных взглядов к себе на протяжении последних шести лет. Когда предыдущего главу отравили — он упал замертво прямо посреди своей речи на благотворительном аукционе — всё резко стало очень шатким. Никто не был уверен в том, что произойдёт завтра, но абсолютно каждый считал своим долгом выступить с ободряющей речью, которая больше была похожа на выдвижение себя в качестве следующего кандидата на роль главы общества. Гарри не особо интересовался этим на тот момент, поскольку ему были противны все эти льстивые лозунги в стиле «я приведу нас в лучший мир, вам только нужно сделать правильный выбор». Все внезапно превратились в искусных манипуляторов, распуская слухи о своих потенциальных соперниках то тут, то там, подрывая тем самым авторитет всей Северной части столицы. Поэтому первое, что сделал Стайлс, когда стал главой, — это убил самых ярых претендентов на его место. Это не было плёвым делом, однако оно оказало довольно сильное воздействие на всех, кто так или иначе планировал подставить Молчаливого Короля. Всё произошло так быстро: вот Гарри протирает бокалы для виски в баре Лиама, который, как позже выяснилось, являлся подарком ему на восемнадцатилетие, а вот он уже безжалостно стреляет в голову ухмыляющегося мужчины, пока за его спиной стоят его приближенные и члены совета. Дальше обязанности посыпались одна за другой, причём такие, каких предыдущий глава не выполнял и в помине: еженедельно сверять доходы из бара и еще нескольких кафе неподалёку, как минимум три раза в месяц наведываться в отдаленные от штаба части Севера, заносить в отчёты едва ли не каждый шаг своих подчинённых и самого себя… Пока в какой-то момент он не понял, что его просто водят за нос, управляя, словно марионеткой на шелковых нитях, что они называли величественным словом «власть». Тогда пришлось расформировать и часть совета, набирая в него простых людей с самых низов, тех самых, которых он раньше обслуживал в баре. — Эй, придурок, чего застыл? — Басистый голос раздаётся у него за спиной, и Гарри медленно разворачивается с вопросительно вздёрнутой бровью. Мужчина лет пятидесяти давится от неожиданности и неловко улыбается. — Простите, мистер Стайлс, не узнал со спины. Он уже собирается раскритиковать невежественное поведение, но вовремя одёргивает себя и молча возвращается к смешиванию коктейлей для шестого столика. Два Лонг-Айленда и одна Маргарита не вызывают проблем с приготовлением; Гарри даже чувствует нечто вроде лёгкой ностальгии по тем временам, когда запомнить такой огромный список рецептов и постоянно держать его в голове казалось невыполнимой задачей. Сейчас же руки действуют на автомате, и Стайлс слабо улыбается. В баре воцаряется тишина. — На страницах газет и электронных журналов сегодня появились шокирующие снимки принца Райана, уходящего с места убийства через черный выход. Его руки испачканы в чём-то темном, напоминающем кровь, и это может оказаться огромным ударом для авторитета королевской семьи. Принц и раньше был замешан в некоторых ситуациях, связанных с разного рода преступлениями, однако каждый раз оказывался невиновен. Что изменилось в этот раз? — В едущая программы новостей поворачивается к своему коллеге. На её лице проступают тени сомнений, но она натягивает улыбку и снова смотрит в камеру. — Согласно источникам, Райан покидал место преступления в спешке, его рубашка была усеяна темными брызгами, которые он пытался оттереть. Сами работники клуба «Рай», в котором и произошло убийство, отрицают присутствие принца в этот вечер. Однако в сеть были слиты и другие фотографии и документы, с именем сына короля на обложках и подписью «уничтожить после ознакомления». Эксперты заявляют, что это судебные дела, которые должны были быть уничтожены еще годы назад. Мужчина откладывает бумаги, и на экране появляются фрагменты тех самых документов, в которых отчетливо прописаны все улики, подтверждающие виновность принца. — Со всеми файлами вы можете ознакомиться на сайте, указанном ниже, а также проголосовать в опросе, посвященному этой теме. Такое заявление может расколоть страну на две части, и некоторые жители уже планируют провести несколько митингов под окнами королевского дворца. Ну, а мы с вами увидимся завтра в это же время, в этом же месте. Эфир заканчивается, прерываясь рекламой, и Лиам выключает телевизор, убирая пульт за стойку. Посетители разделились на несколько групп: кто-то обменивается взглядами и маленькими улыбками, кто-то радостно пьёт, предчувствуя приближающуюся победу, а кто-то просто молча смотрит в стол. Суета поутихла, и Гарри начинает разносить напитки по столикам. Его лицо ничего не выражает, но внутри него все кипит от предвкушения результатов проделанной ими работы. После такого хода с их стороны, у короля будет два варианта: признать вину сына и позволить народу решать его судьбу, либо все отрицать и бежать из Англии. Оба варианта заканчиваются тем, что Роберта свергнут с престола, разница лишь в том, каким образом это произойдёт. Мирные митинги под окнами дворца — только самое начало, однако и это уже большой шаг в сторону революции; кто знает, насколько хватит терпения у народа. Эти мысли вызывают острую улыбку на губах Стайлса, и он спешит отвернуться от посетителей. Внезапно он ловит себя на мысли, что хотел бы разделить этот момент с Луи, тот уж точно не упустил бы шанс высказать своё мнение по этому поводу в излюбленной, немного вульгарной манере. Возможно, даже поспорил бы с кем-нибудь, отстаивая свою точку зрения с искрами азарта в тёмных глазах. Гарри резко встряхивает головой и нервно оглядывается, как если бы боялся, что кто-то сможет прочитать его мысли. Он должен думать о следующих шагах навстречу революции, о последствиях каждого принятого ими решения, о запасных вариантах, если что-то пойдёт не так, но вместо этого в его голове все чаще всплывает изящный образ Томлинсона с его вызывающим поведением и насмешливыми ухмылками. Он слишком быстро теряет контроль над собой, позволяя мужчине вить из него веревки. Всё становится шатким и хрупким, почти как после смерти предыдущего главы общества, разница лишь в том, что сейчас на кону стоит жизнь самого Стайлса. Для всех остальных жизнь продолжает идти в том же ритме, за исключением неспокойной обстановки в стране, которая, впрочем, и до этого была в довольно плачевном состоянии. Он лишь боится, что его падение повлечёт за собой проблемы для остальных граждан, которые возлагают на него свои надежды. Поэтому у него остаётся только один вариант. Не позволить Луи Томлинсону отравить своё сердце так же, как тот поступает со всеми ненавистными врагами.