Бегу за тобой

Анук сразу же бросился к Данаю. Растолкал столпившихся телохранителей, Иниго вообще пихнул ботинком под коленку, и громадный альфа, стеная, отскочил в сторону. — Не трогайте его! Ему же больно! — омега упал на колени и принялся обнимать Даная, стараясь помочь ему прижать больное плечо и руку к центру груди. — У тебя рука выпадает из плечевого сустава? — спросил Иниго. — Сейчас не выпала, — ответил Данай, лицо его скрутила мука и невысказанная перед врагами боль, — просто там сустав слабый, разваливающийся, и малейшая нагрузка вызывает застарелую боль. — Тогда зачем ты с ними дрался, идиот? — рассердился Анук не на шутку. С одной стороны, Данаю была приятна забота истинного омеги, но с другой — альфа побаивался, что «идиот» теперь станет его новым именем, вместо «Пёсика». — Я мог бы перебинтовать тебе руку, в таких случаях она прибинтовывается к груди, — начал Иниго. — Иди на хуй, придурок, — закричал омега, пугая не только телохранителей отца, но и его самого, — я сам его перебинтую! Это вообще ты виноват! — Анук, успокойся! — начал Джон строго. — Иниго был в армии спасателем, раненых вытаскивал с поля боя. Он умеет бинтовать суставы явно лучше тебя! — Ну и что? А я его люблю! — на этом возгласе взгляды всех присутствующих обратились на скривившегося от боли Даная. — Отец, мы вообще хотим пожениться! Я думал, что мой истинный слабак, но увидел, что ты настоящий мужчина, Джерген, и хочу быть с тобой всегда! К чёрту Даная Верадина! — просто сказал Анук, дразнилки и издевательства были наконец-то отброшены в сторону. — Но… — начал удивленный Селествир-старший. — Никаких «но», отец! — заорал омега, все видели первые признаки истерики и больше влезать в разговор не хотели, остальных телохранителей как ветром сдуло. — Анук, сходи за бинтами, Джергена перевязать надо! — спокойствие начало возвращаться к пожилому бизнесмену. Омега вскочил на ноги и резво выскочил из зала. — Надо ему сказать, — начал Данай, кривясь от боли, и посмотрел на Джона. — Он сразу же от тебя откажется. Ему лишь бы сделать мне назло, — Джону тоже не нравилось обманывать своего сына, и он признавал, что Данай был прав и добился любви своего истинного, хотя тот и не знал об этом. — Вы пока пообщайтесь, а я схожу за врачом. — Джон, не уходите! — попросил альфа. — Ну да, в первую брачную ночь мне тоже сидеть с вами? — Она уже была, вы опоздали, — ответил Данай. — «Уже была»... Данай, я был о тебе лучшего мнения! Ты что же это, изнасиловал моего сына? — Кто кого изнасиловал, ещё вопрос, — произнёс альфа с сарказмом, что плохо сочеталось с лицом, искривлённым болью. — Анук потом в жизни нас не простит! Что бы такого придумать? — Его надо шоком брать, шоковой терапией… — Это ещё как? — недоумённо поинтересовался Джон. *** Когда Анук вернулся в спортивный зал, на матах никого не было. Омега бросился в комнату Джергена, но ни его вещей, ни самого альфы там не оказалось. Спальня и ванная комната были девственно чисты. — Отец, где Джерген? — омега без стука вбежал в кабинет Джона Селествира. — Тебя что, стучаться не учили? — гневно произнес альфа. — Вон отсюда! Постучись и зайди как положено! Омега готов был на всё, что угодно, чтобы найти любимого телохранителя. Анук вернулся в коридор, закрыл за собой дверь, потом вежливо постучал костяшками пальцев: — Можно? — максимально вежливо спросил юноша. — Заходи. — Отец, ещё раз, где Джерген? Его перевязали? — Данай Верадин забрал его обратно. Завтра тебе пришлют нового телохранителя. — Нет!!! Как это «забрал»? Джерген не вещь, он — альфа и мы любим друг друга! — завопил Анук, превращаясь из вежливого омеги обратно в раненого детёныша динозавра. — Если ты не желаешь Джергену зла, то через две недели станешь законным супругом Даная Верадина. Всё понятно? Или выразиться яснее и конкретно объяснить, что будет с твоим Джергеном… Что именно сделает влиятельный бизнесмен с нерадивым охранником, который пытался увести у него «лакомый кусочек»? — с намёком произнес Джон. Анук в шоке упал на стул, хорошо, что тот стоял у письменного стола бизнесмена: — Он убьёт его? Альфа кивнул: — И ничего ему за это не будет! Что из себя представляет известный миллионер бизнесмен Данай Верадин?.. А кто такой какой-то там Джерген, никому не известный? — Отец, что мне делать? — удрученно спросил Анук, прижав к зажмуренным векам дрожащие руки. — Выходи за кого велят и — обещаю тебе — ты не пожалеешь! — строго произнёс альфа. — Хорошо, отец, но Джерген будет жить? — на омегу было страшно смотреть, горькие слёзы медленно сползали с красных, покрытых нездоровым румянцем щёк. — Да, клянусь! — пообещал Джон. За эти две недели Анук похудел, осунулся, забросил не только все свои проделки, но даже и важную учёбу в университете. Омега с трудом вставал с постели, еле-еле полз в ванную, завтракал и ложился обратно. Свадебные хлопоты его совершенно не интересовали, казалось, парень смирился и принял жизнь такой, какой она и была на самом деле, вне розовых очков и голубых гиппопотамов, блюющих радугой. Угрозы в адрес Джергена сломали его. Папа-омега приглашал гостей, составлял списки перемены блюд во время свадебного банкета и выбирал дорогие наряды всем членам семьи. Младшие братья-омеги помогали папе и отцу, и только Анук был совершенно безучастен. И вот наконец-то настал долгожданный день свадебного торжества. Центральная лестница поместья была застелена красным ковром, по обоим краям которого стояли омеги-скрипачи из городского ансамбля музыки и пляски, а на перилах стояли вазы с ослепительно белыми хризантемами. Анук был в сопровождении счастливого гордого отца, который вёл его разодетого в пух и прах: розовый с золотом брючный костюм раньше сидел как влитой, но теперь был чуточку свободен из-за того, что омега почти перестал питаться. Свадебный пятиэтажный торт в рост взрослого омеги стоял справа на возвышении и был украшен сладкими планетами и шоколадными звёздами, символизирующими вселенскую любовь между женихами. Гости перешептываясь восхищенно оглядывали богато украшенный зал, сидели в шикарных кожаных креслах всех цветов радуги. Но был один-единственный герой свадебного торжества, который ничему этому не радовался — это был Анук. Омега стоял многострадальный, сирый и несчастный. — Ну, чего пригорюнился, сынок? — весело начал Джон. — Сегодня исполнятся все твои мечты! Сейчас начнётся твоя свадьба — что может быть лучше для омеги! — Отец, ты хочешь меня утешить или добить? — спросил печальный омега своего отца, папа и младшие братики помалкивали. Оркестр заиграл свадебный марш Мендельсона, последние гости уселись на свои места, и Джон повел Анука к алтарю по проходу между креслами гостей. У алтаря спиной к омеге и всем гостям стоял высокий широкоплечий альфа в нарядном чёрном смокинге. Пахло ароматным дымом ладана, чадили стройные декоративные свечи и Ануку вдруг показалось, что он идёт по проходу в ад, где высокие широкоплечие черти будут жарить его на сковородке всю оставшуюся жизнь, весело, с шутками и прибаутками подливая свежего маслица в огонь. А ведь правда, что он знал о своём свежеиспеченном муже: богатый, влиятельный, даже отец его боится, старый — раз дружит с пятидесятилетним главой семейства Селествиров, опасный — раз хотел расправиться с Джергеном и не терпящий никаких возражений — раз взял и увёз раненого и избитого телохранителя. С этим деспотом и тираном, без любви и малейшей симпатии жизнь станет тем самым адом, который ему и привиделся. — Мистер Верадин, надеюсь, вы составите счастье моего сына! — сказал Джон альфе, стоящему спиной к присутствующим и до сих пор так и не оглянувшемуся.