***
Два года назад.
Дождь льёт всё сильнее, и Стайлз промокает до нитки. Он чувствует себя дерьмово, несмотря на то, что только что поел. Обычно он вообще не возражает против холода, но сейчас, пока по его венам течёт свежая кровь, собственное тело предаёт, заставляя думать, что он обычный человек, который вот-вот схлопочет переохлаждение. До дома добрых две мили пешком, и Стайлз весь день изучал новые варианты лечения рака, над которым они с Лидией трудились целый век. Он вваливается в закусочную, привлечённый яркими весёлыми огнями. Там полно людей, и все они, по-видимому, преследуют ту же цель, что и он, — спастись от бури. Барная стойка занята, все кабинки и столики забиты людьми, которые разговаривают, смеются и едят. Официантка с веселой улыбкой и бейджиком «Джемма» приветствует его. — Привет, милый. У нас всё занято, но если ты не против разделить столик с другим джентльменом, мы решим эту проблему. Стайлз кивает и следует за ней в дальний угол. Он проскальзывает в кабинку, второй обитатель которой прячется за меню. Он нервно постукивает по столу, а затем меню складывается, открывая пару поразительных ореховых глаз. Стайлз на мгновение смущается, а потом мужчина протягивает меню ему, и он теряется окончательно . Мужчину зовут Дерек, и после неловкого знакомства и некоторых поддразниваний по поводу его футболки «Хан выстрелил первым» (Стайлз всегда ценит фанатов «Звездных войн»), они вступают в разговор. Сначала они заказывают кофе, потом ещё раз, и ещё, а потом едят вместе. Стайлз ест, хоть и не получает никакого насыщения, но сам акт наслаждения едой с другим человеком — это простая близость, которую он почти никогда не делил с незнакомцем. Лучше не привязываться, но сегодня Стайлзу некуда идти, и Дерек так тепло улыбается, искренне интересуясь дипломной работой Стайлза (определенно не первой, Стайлз хорошо использует своё бессмертие, изучая всё, что может). Дерек управляет волчьим заповедником, реабилитируя раненых волков, а затем возвращая их в естественную для них среду обитания. В его глазах таится одиночество, и он заставляет Стайлза жаждать большего. Прикоснуться, обнять, болтать без остановки, узнавая о нём как можно больше. Стайлз знает, что никаких отношений между ними быть не может. Дерек такой… такой красивый… Он обычный человек, вся его жизнь впереди, и Стайлз осознаёт, что стоит на краю, и он не может снова влюбиться, потому что он не сможет быть с Дереком, не сможет состариться с ним, не сможет создать семью, и ему нужно сдерживать себя. Но каждая новая шутка, каждая поддразнивающая фраза ведёт к прямо противоположному, и это так хорошо. Стайлз позволяет минутам растянуться в часы, дождь давно прекратился, толпа расходится, и вскоре в кафе остаются только он и Дерек, сидящие на одной стороне кабинки. Они говорят обо всём на свете, начиная от дружеских споров о том, кто лучший Робин в серии «Бэтмен», и заканчивая их семьями, и Стайлз обнаруживает, что рассказывает о том, кто он есть, так, как он никогда раньше не говорил. — Знаешь, жизнь… она очень утомительна. То есть… я имею ввиду, что просто хочу сделать что-то значимое, но иногда мне кажется, что все мои действия не имеют смысла, что я трачу время впустую, как и другие… Моя мама могла бы прожить долгую жизнь … Но что бы я ни делал… — Стайлз, — тихо говорит Дерек, — ты делаешь всё, что в твоих силах. Все беспокоятся о своих достижениях, это нормально. Я думаю, твоя мама гордилась бы тем, что ты делаешь. Я уверен, что твои исследования спасут много жизней. — Верно, — глухо отвечает Стайлз. Как будто это может всё исправить. Он чудовище, паразит, и хотя он старался изо всех сил этому сопротивляться, он убивал во имя жажды крови, в прошлом. Он этим не гордится. В современном кодексе есть много новых правил, но по старым обычаям почти все могли сами решать, как они хотят жить, пока человечество не знало о сверхъестественном, всё было в порядке. Лидия обратила Стайлза на рубеже веков. Он был учеником Николы Теслы, очень трудолюбивым молодым ученым, человеком с надеждой в сердце, чьи родители были польскими иммигрантами. Стайлз потерял свою мать из-за лейкемии, а отца — из-за полуночной драки, которая закончилась драмой. Он рос слабым, болезненным ребёнком, и с возрастом это не изменилось. Однажды в их мастерской появилась некая женщина, в дорогих мехах и с царственной улыбкой, и спросила Стайлза (тогда Мечислава или просто младшего, потому что он носил то же имя, что и его отец), как сильно он любит науку. В свои двадцать два года, задыхаясь от постоянного кашля, он легко принял это решение, вечная жизнь казалась невероятной, жажда крови — незначительным бременем, а общество Лидии — захватывающим, и перспектива бесчисленного количества сложных проектов для молодого ума приводили его в восторг. Но годы тянулись бесконечно, хоть Стайлз и любил Лидию, а она отвечала ему взаимностью, теперь это была семейная любовь и яростная преданность, которая никогда не поколеблется, и это было гораздо более ценно, чем то, с чего они начали. Он был влюблён в неё с самого начала, а что может быть прекраснее, чем провести вечность с тем, в кого ты влюблён? Однако, спустя недолгое время пришло осознание, что быть лучшими друзьями у них выходит гораздо лучше, чем любовниками. Поэтому, они без сожалений продолжили свой путь в новом статусе преданных друзей, путешествуя по миру вместе, никогда не задерживаясь в каком-либо месте достаточно долго для того, чтобы вызвать подозрение. Конечно, у Стайлза были любовники, но он никогда не испытывал таких сильных чувств, как в тот момент, когда сидел в этой маленькой кабинке с Дереком на ярких пластиковых сиденьях, близко, но недостаточно, рука Дерека обвивала его плечи, почти, почти касаясь. Они больше не могли быть просто незнакомцами, особенно после того, как Стайлз обнажил перед ним своё сердце и обрел понимание со стороны Дерека, а тот, в свою очередь, открылся ему. — Я знаю, как сжирает чувство вины, и я действительно понимаю, о чём ты говоришь. Произошедшее с твоими родителями похоже на то, как я потерял свою семью. Все они были там. Это был пожар в нашем доме, несчастный случай. Я находился в колледже, потому что не мог улететь на каникулы в День Благодарения. Я единственный из всех, кто не оказался дома в ту ночь. И в течение многих лет я просто… я ничего не мог сделать. Я считал, что если мне плохо, то не достаточно плохо, или если я счастлив, то не заслуживаю этого, и это... разъедало меня изнутри… — Дерек серьёзен, его глаза затуманены старым горем. — Мы не можем просто поставить на себе крест за то, что с нами случилось. Мы должны жить. И они хотели бы этого. Для нас. Люди, которых мы потеряли. Стайлз заворожено ловит каждое слово Дерека, и словно мир вокруг них останавливается в этот самый момент, когда они вдвоём сидят в этой маленькой уютной кабинке, на столе стоят пустые кофейные чашечки и тарелки с крошками, а в воздухе витает пряный аромат корицы и яблок. На губах Дерека крупицы сахарной пудры с пирога, который он съел, а в его глазах играют золотистые искорки, очаровательно сочетая в себе оттенки зелёного, золотого и серого, и Стайлз пытается запомнить этот миг, насладиться им, пока он может, прежде чем он… Дерек целует его. Это мягкое и нерешительное прикосновение, просто нежнейшее касание губ, немой вопрос, и Стайлз издает тихий нетерпеливый стон, прежде чем раствориться в нём, целуя его в ответ так отчаянно, как никогда в своей жизни. Это всё, чего он хочет сейчас и никогда не сможет иметь, и его сердце разрывается на части, но он не хочет останавливаться. Руки Стайлза зарываются в волосы Дерека, оглаживая пальцами шелковистые пряди, и он жаждет большего, но он не может… Он не может сделать этого. Он отстраняется первым, и Дерек улыбается ему, невероятно счастливый, глаза сверкают, и он прижимается к нему лбом и смотрит в глаза. — Стайлз, я… Ты бы хотел… — Как только вы, мальчики, будете готовы, не спешите, — Джемма кладёт чек на стол и понимающе улыбается им, прежде чем уйти. Стайлз роется в кармане в поисках денег на свою долю чека, но Дерек останавливает его, качая головой. — Я позабочусь об этом. Сейчас вернусь! — говорит он, хватая чек и вытаскивая бумажник. Он поспешно встаёт из-за стола, краснеет и улыбается Стайлзу, а затем направляется вслед за официанткой, прежде чем обернуться и в последний раз взглянуть на Стайлза. Как только он поворачивается спиной, Стайлз подрывается и выбегает на улицу под вновь начавшийся дождь.