Китовая песня (Whale Song)

Когда Уоррен просыпается, рядом слышатся смутные звуки, чем-то напоминающие огромную корову: то ли рожающую, то ли зондированную — ни того, ни другого быть свидетелем Уоррен не хочет, поэтому, естественно, он не сразу открывает глаза. Эти звуки продолжают проникать в его уши не слишком громко, но достаточно, чтобы он определенно что-то слышал. Сегодня день шалости? И кто-то привел корову в общежитие шутки ради? Уоррен думал, что разыгрывать должны преподавателей, а не учеников из студенческого корпуса. Однако в большинстве школ не было общежитий, и, возможно, именно поэтому шутники выбрали это место. Или, возможно, сейчас в школе есть другая корова, которая безудержно бегает и гадит повсюду. Жует вещи, как делают это коровы. Он надеется, что это так. Это было бы интересно. Стоп, подождите. Это слишком глубокий звук для коровы, разве нет? Уоррен закрывает глаза сильнее, концентрируясь на шуме. Коровы… ну, мычали. Это больше похоже на «вухахаха» звук. Может это был зондированный бык? Или лама? Подождите, этот звук определенно похож на звучание динозавра. Как? Что звучит одновременно, как корова и динозавр? Что он вообще такое слышит? Какого черта? Уоррен недостаточно проснулся для того, чтобы играть в угадайку, а обычное лежание никак ему не помогает. С быстрым вытягиванием в воздух одной руки и издаваемым стоном, что вторит зову коровы, Уоррен опускает ноги с простыни и скатывается — буквально — из постели, после чего вне себя от страха падает, когда он наступает, а затем спотыкается о тело, растянутое на полу. Серьезно? — Ауч! Что ж, то, на что Уоррен наступил, было живое, если этот нелепый звук можно было хоть как-то идентифицировать. Однако вкус ковра во рту Уоррена не дает ему порадоваться этому прямо сейчас. — Это была моя лодыжка, Грэхем! Ублюдок! Ты сломал ее?! Это было больно, ты жирный уебок! — Нейтан! — Уоррен вырывается из объятий ковра, поворачиваясь лицом к виновнику своего падения. Нейтан злобно смотрит на Уоррена, сжимая голую лодыжку. — Что ты, черт возьми, тут делаешь? Я думал, что запер дверь. Он действительно запер дверь. Уоррен помнит, как сделал это в канун вечера, сразу после ухода Макс, потому что не хотел, чтобы Нейтан ворвался в его комнату (как тот зачастил делать), после того как сам Уоррен уснет. Потому что если Нейтан не спит, то значит и Уоррен не нуждается в отдыхе. Стук, очевидно, больше не был необходимостью в их случае. Если, конечно, это не был Уоррен, идущий в комнату Нейтана. Естественно. — Ты ее и закрыл, — подтверждает Нейтан. Он смотрит на свою лодыжку и исследует ее большим пальцем. Уоррен не сломал ее. Он, вероятно, даже не ушиб ее! — Я открыл дверь. — Чем же? — недоверчиво спрашивает Уоррен, чувствуя как повышается тон в его голосе. Нейтан вместо того, чтобы дать ответ, просто смотрит на него. Уоррен пытается подобрать ответы, несмотря на то, что никто другой не последовал его примеру. — Ключом? Где ты взял ключ от моей комнаты? Нейтан продолжает смотреть на него, как на идиота: — С твоего стола, болван. — Ты взял мой единственный ключ в мою комнату? Когда? — Боже, у тебя все еще остались проблемы со временем? Это продолжается с тех пор как у тебя возникла проблема с циклом. Я был здесь вчера. Да… да он был. Уоррен едва ли мог припомнить день, в течение которого он не встречался с Нейтаном. И не только потому, что они жили в одном месте и вместе ходили в школу. Хотя был такой момент, когда Нейтану грозило судебное разбирательство после того, как полицейские нашли папку с фотографиями Рэйчел в комнате, что была построена на деньги Прескотта. Однако, отсутствие веских доказательств (Уоррен был отклонен от всей истории, но Нейтан, слава Богу, продумал все наперед и уничтожил компрометирующие улики, которые, возможно, связали бы его с убийством Рейчел, несмотря на попытки Джефферсона подставить его. Очевидно, с этой ситуацией было связано нечто большее, например, связаное с силами Макс, прежде чем они полностью исчезли, но это уже была история, которую Уоррен не знал) и убедительные пожертвования от его семьи, позволили Нейтану выйти на свободу без всяких показаний против него. Эта неделя и те, которые за ней последовали, сделали его невероятно нестабильным. Обвинения, расследования и утверждения, что его схемы были «легендарными», благодаря любезностям журналистов. Он был изолирован от общества по твердым указаниям своего терапевта, но вскоре вернулся в школу. Уоррен посещал его, но теперь, когда он вернулся обратно к своей повседневной жизни, Нейтан начал проводить время с Уорреном почти столько же, сколько и с Викторией. Если бы вы спросили Уоррена, ожидал ли он, что Нейтан Прескотт захочет увидеть его после этого… инцидента, то он бы подумал, что у вас случился какой-то приступ. Или он попытался бы отшутиться. Такая ситуация была бы беспрецедентной. Уоррен вздыхает: — Ты взял ключ от моей комнаты. Вчера. Мой единственный ключ, чтобы запереть мою дверь снаружи. — Ты не собирался никуда уходить, очевидно. Ты даже не заметил, что это произошло. Это было не самое главное. Нейтан знал это. А Уоррен знал, что тому все равно. Ух. — Почему ты лежишь на моем полу? Прямо тут? Здесь же есть много другого места! Но ты выбрал именно то, где я могу с легкостью наступить на тебя? И что это за шум? — Ты, блять, осмотрись вокруг. Везде пооставлял кучу дерьма и хотел, чтобы я крутился на этом? Уоррен кидает быстрый взгляд на Нейтана, думая, что должен признать правоту его слов. Макс помогала ему с проектом, который требовал большего художественного мастерства, чем у Уоррена (он, конечно, умел прилично рисовать, но других способностей к видам искусства ему не хватает), и Уоррен слишком устал, чтобы убраться в комнате перед тем, как лечь спать. — Ты мог бы что-то переместить. Как я по-твоему должен был тебя заметить, если ты был рядом с моей кроватью? — Например, использовать нечто в твоем идиотском черепе, что именуется глазами? — злобно предлагает Нейтан. Уоррен в ответ закатывает глаза. — Ты мог бы попросить у меня остаться здесь. Это все, что я имел в виду. — Уоррен с раздражение поднимается на ноги, начиная собирать разбросанные вещи. — Что ты вообще здесь делаешь? И серьезно, что это была за хрень? Звучит как античная оргия. — Ты никогда раньше не слышал китов? — спрашивает Нейтан. Но то, как он это говорит, заставляет Уоррена чувствовать, что он пропустил важную часть подростковой жизни, потому что раньше не слышал китов. Уоррен хмурится, затем недоверчиво качает головой: — Китовая песня? Зачем ты это слушаешь? Нейтан не отвечает. Он смотрит прямо на Уоррена — все еще держа свою лодыжку в руках, Господи Боже — но только смотрит. Затем он поднимает руку и дважды постукивает по лбу. Оу. — Оу, — повторяет Уоррен. — Плохой день? Разве ты не должен позвонить своему терапевту? Нейтан снова не отвечает ему. Он даже не смотрит в его сторону, чему-то нахмурившись. Затем Уоррен кое-что вспоминает, отчего его внутренности сжимаются достаточно внезапно, чтобы резко выдохнуть. Нейтан вопросительно оглядывается. Уоррену требуется секунда, чтобы собраться и спросить: — Ты ничего не видел. Верно? — Ты действительно думаешь, что я сидел бы здесь спокойно, если бы это произошло? — медленно спрашивает Нейтан, затем тихо, но все еще достаточно громко, чтобы Уоррен мог услышать: — Господи, как ты вообще попал в эту школу? Уоррен бросает на него недовольный взгляд, который Нейтан замечает, но при этом остается невозмутимым. Впрочем, он был прав. Если бы Нейтан что-то увидел, он, вероятно, сейчас был бы в своей комнате и сходил бы с ума. Или разбудил бы Уоррена, что, как надеялся Уоррен, он сделает либо раньше, либо вместо паники. — Действительно, — бормочет Уоррен, зачесывая волосы назад. Он наклоняется, продолжив уборку. — Ой. — Картина, которую он поднял со стопки, выскальзывает и падает рядом с Нейтаном, и тот, будучи тем, кем он является, не спрашивая, поднимает ее и рассматривает. — Динамистка [1] понаставляла здесь кучу отпечатков своего дерьмово-хиппстерского образа, — заявляет он. — Прекрати называть ее так, — говорит Уоррен уже не в первый раз. — Она вежлива с тобой, почему ты должен быть такой задницей? Ты же не делаешь подобное с Викторией, верно? Нейтан выглядит обиженным. — Что за странный вопрос? Вик не дразнит. — Ну да. А еще, она не Макс. — Все же сходится, хватит притворяться, что это не так. — Нет, Нейтан, — твердо говорит Уоррен, с грохотом бросая на стол кучку художественных принадлежностей. — Она никогда не играла моими чувства и ты, блять, это знаешь. Ты когда-нибудь обращал на это внимание? Макс и Хлоя только были с нами на днях, или ты притворяешься, что в твоей голове есть всего лишь пара голосов, которые нужно игнорировать? Взгляд, который Нейтан бросает на Уоррена, напоминает ему образ Нейтана из другого цикла, и Грэхем может почувствовать, что от этого внутри него все резко похолодело. Уоррен понимает — он зашел слишком далеко. Он отводит взгляд к календарю на стене. — Прости, — тихо говорит он. — Это было подло. Нейтан игнорирует извинения. Плохой знак. — Меня не волнует, что делают лесбиянка номер один и лесбиянка номер два друг с другом, — угрожающе говорит Нейтан. — Я лишь позже скажу тебе, что «я тебе говорил», потому что я, блять, говорил тебе об этом. — Прекрати называть их так, — бормочет Уоррен без прежнего запала, который у него был минуту назад. Это был просто Нейтан Прескотт. Чем-то отличающийся от Нейтана Прескотта в неудачных петлях, но все тот же Нейтан Прескотт. Три недели совместного расследования убийства не изменили этого. Они не разговаривают друг с другом и между ними лишь раздается продолжительная китовая песня, когда Уоррен начинает рыскать в своем шкафу и находит повседневную одежду. Он достает куртку вместе со своим обычным ансамблем рубашка-джинсы, потому что на улице становится чертовски холодно. С вещами в руках он наконец снова смотрит на Нейтана. Нейтан смотрит на свой телефон. — Ты можешь выйти? — говорит Уоррен. — Я не хочу провести весь день в пижаме. Нейтан скучающе отрывает взгляд от телефона и смотрит на Уоррена: — Ну, так одевайся. Ради всего святого. — Я планирую это сделать, но я не буду раздеваться перед тобой. Уходи. — Нет. Я не собираюсь смотреть. — Прескотт. Да ладно тебе. — Я закрою свои чертовы глаза, если ты собираешься быть такой сукой, Господи. — И прежде чем Уоррен успевает что-то сказать или возразить, что это не прокатит, Нейтан поднимает руку и прижимает ее к глазам, положив телефон рядом с собой. Уоррен продолжает стоять на месте. — Как ты можешь давать грубые прозвища таким как Хлоя, которой нравятся девушки, но при этом игнорировать подобные предрассудки, когда они касаются непосредственно тебя? — спрашивает Уоррен, чувствуя, как его гнев усиливается. Нейтан опускает руку и, когда она падает, поднимает на него взгляд. Уоррен бросает на Нейтана преувеличенный отвращением взгляд, потому что, честно говоря, это было так похоже на Нейтана. И это не делает его менее ужасным. Глаза Нейтана опасно сужаются в ответ, а его руки сжимаются в кулаки. — Не сердись, что я предположил, будто у тебя есть проблемы с геями, — говорит Уоррен, игнорируя предупреждающие и мигающие в голове знаки, кричащие, что стоит остановиться. Прекратить и воздержаться. Плохая идея, плохая идея! Что случилось с тем Уорреном, который сознательно выбирал поединки только ради того, чтобы защищать кого-то? — То, как ты об этом говоришь: любой придет к этому выводу. Ты бы даже не зашел в воду, если бы в ней были «гомики». Губы Нейтана выравниваются, пока не становятся тонкой линией на лице. Уоррен неожиданно чувствует себя неспособным остановиться. Возможно, потому что он как бы пропустил через себя чувство смерти. Или, возможно, потому что он был шестнадцатилетним придурком, который позволил тестостерону взять верх над ним, что скорее всего и случилось. — Я просто говорю, что я не был бы сильно удивлен, узнай что тебя это на самом деле заботит, а говоришь ты иначе только ради того, чтобы поспорить со мной. — Я просто, блять, сказал тебе, что меня это не волнует. — Нейтан встает и подходит к нему, его босые ноги зловеще стучат по полу. Уоррен сильнее сжимает одежду, которую он все еще держит в руках, и суматошно задумывается над вопросом: сможет ли она стать хорошей подушкой для удара, если ему удастся поднять руки достаточно быстро. Но руки Нейтана не поднимаются, а кулаки все еще находятся у его бедер. Напряженные, но не готовые к удару. Во всяком случае, Уоррен не успевает поднять руки достаточно быстро до того, как Нейтан вторгается в его личное пространство. Ситуация, мало чем отличающаяся от того, как он ударил его по голове на парковке. Уоррен вздрагивает, но удара не происходит. То, чего Уоррен не ожидает — потому что, серьезно, быстрые и яростные действия — все больше и больше похоже, что Нейтан на грани — это того, что рука Нейтана поднимется к его лицу и схватит затылок, вытягивая голову назад и вверх, опасно близко к хмурому лицу Нейтана. Он даже не успевает моргнуть. Это была неожиданная близость, так что Уоррен по-прежнему ожидает удара головы и чуть-чуть прикусывает собственную губу, когда она застревает между его сжатыми зубам, после того как он вдыхает и закрывает рот, чтобы не успеть сказать что-нибудь глупое, что сделает ситуацию только хуже. Он не боится — это могло бы напугать его раньше, но как только вы несколько раз повстречаетесь с чудовищным торнадо, то наберетесь куда большей смелости, — но он не хочет начинать кулачный бой. В самом деле, нет. Нейтан держит его достаточно близко, чтобы Уоррен был уверен, что даже желейные бобы не поместятся в оставленном им пространстве. Он чувствует, как дыхание Нейтана касается его кожи, и, ладно, теперь он волнуется. Немного. Похоже, он собирается меня поцеловать, в момент бесполезного отвлечения мозги Уоррена приходят в норму. Он знает несколько человек, которым бы эта ситуация могла бы понравиться. — Меня. Это. Не волнует. — Нейтан шипит каждое слово медленно, твердым и низким-низким голосом. Его зрачки покрывают всю радужку глаза, и внутри них горит гнев, которого Уоррен не видел со времени инцидента с Джефферсоном. Как будто в голове Нейтана сейчас происходит какая-то война, которую видит и слышит только он, и обе стороны войны сражаются в одиночку. Его ногти впиваются в затылок Уоррена, а затем он отстраняется и возвращается к кровати Уоррена, падает на нее, а не на пол, и отворачивает не проронив ни слова. Рот Уоррена болит. Он думает, что его губы кровоточат. В этот момент он настолько сбит с толку, что все, что он может сделать — это стоять и смотреть. Это был бы не первый раз, когда его целовали (слава Богу). Это было бы даже не в первый раз, когда он поцеловал парня (год, когда ему исполнилось пятнадцать, был диким, а иногда кампании Dungeons&Dragons становились слишком захватывающими — но поцелуи с парнем не иначе, чем с девушкой, по опыту Уоррена, так что он не очень-то понимает в чем разница), но Нейтан Прескотт? Макс может умереть от смеха, когда он расскажет ей о своих мыслях, а Хлоя же помрет, если пронюхает об этом. Блять. Должен ли он рассказать ей об этом? Он говорит ей много чего, но это была слишком щепетильная тема, чтобы поднимать ее с Макс. Эти мысли надолго поселятся в его голове. И Хуйскотт, вероятно, это тоже знал. Чтоб его. Почему это вообще беспокоит его? Это была тактика устрашения, которую использовал Нейтан. Неужели он и впрямь настолько утратил чувствительность к угрозам Нейтана, что его разум немедленно отправился в сточную канаву, а не туда, куда следовало бы? Уоррен сбрасывает одежду, отгоняет эту мысль и начинает раздеваться. Нейтан не оборачивается, ни когда Уоррен колеблется, засунув большие пальцы за пояс своих боксеров, ни когда он натягивает новые так быстро, что чуть не спотыкается, ни когда Уоррен наконец натягивает джинсы и тянется за курткой. Он не двигается и ничего не говорит. Он даже не оборачивается, когда Уоррен хватает свой телефон с тумбочки и уходит.

***

Уоррен знает, что Макс сегодня ошивается в фотолаборатории, вероятно, с Кейт и Стеллой, так что он направится туда, как только выйдет из общежития. По пути он проходит мимо Виктории и ее друзей, которые, без сомнения, замышляют что-то такое, что заставило бы и злых девушек устыдиться. Виктория смотрит на него, когда он проходит мимо, затем бросает еще один внимательный взгляд, и в следующий момент он понимает, что она держит его куртку в кулаке железной хваткой. — А где Нейт? — спрашивает она его еще до того, как он спотыкается из-за своей внезапной остановки. Виктория оглядывается в ту сторону, откуда пришел Уоррен. Грэхем пытается отмахнуться от нее, но это не особо ему помогает. — Я не знаю, — отвечает он, все еще пытаясь отделаться от нее. — Я оставил его в своей комнате. Может быть, он вернулся в свою комнату. Может быть, он где-нибудь ходит по общежитию? — пробует снова Уоррен, и это звучит достаточно обширно, чтобы казаться правдой. Но Виктории этот ответ не нравится. — Почему он не с тобой? Уоррен пристально смотрит на нее. Она не шутит, уж точно не с таким выражением лица: — И почему это он должен быть со мной? — Потому что он не со мной? — Виктория говорит так, будто это очевидно. Уоррен никак не может поверить своим ушам. Позади них Кортни и Тейлор наблюдают за ними, прикрывая ладонями рты, как будто они задыхаются от смеха. — А? Разве это странно? — спрашивает Уоррен. — Нейтан постоянно один. — О боже, — с отвращением выплевывает Виктория. Наконец она отпускает руку Уоррена, и он прижимает ее к себе, как только она оказывается свободной. Она выхватывает телефон, казалось бы, из ниоткуда и начинает постукивать по экрану. — Ты сидишь на его шее несколько недель. Ты всего лишь развлечение, придурок, — говорит Виктория, когда Уоррен все еще смотрит на нее в замешательстве. Вот теперь для него всего стало по своим местам. Ох, блять. Это было реальной причиной, из-за которой Нейтан был в его комнате, в первую очередь. Нейтан проводит с ним время и проявляет своеобразное доверие, а Уоррен тем временем создал ссору на пустом месте, он не… черт. Хороший из него получился друг. Виктория как раз собирается что-то сказать, когда Уоррен поворачивается и уходит. Он слышит ее протестующий крик, когда девушка понимает, что Уоррен уходит, прежде чем она заканчивает говорить. Когда он возвращается в свою комнату, то почти ожидает увидеть ее пустой, но Нейтан сидит на кровати со скрещенными ногами, читая книгу Стивена Кинга («Под куполом» — издание в твердом переплете. И да. Нейтан мог бы вырубить его этим, если бы того захотел). Положив палец на страницу, Нейтан поднимает взгляд, вскинув обе брови. — Ты вернулся. Я думал, что это займет больше времени, — говорит он. Уоррен пожимает плечами, входит в комнату и закрывает за собой дверь. — Ты недооцениваешь мою совесть. Прости, что бросил. — Не волнуйся, — говорит Нейтан, протягивая руку к тумбочке Уоррена и беря фотографию, сделанной Макс, которую он, должно быть, положил туда. Он кладёт ее в книгу и закрывает. Уоррен ждет, засунув руки в карманы куртки, пока Нейтан встанет с кровати Уоррена. Он одаривает его ухмылкой, которая далека от солнечной улыбки. Уоррен чувствует, как его сердце падает в пятки. — Сегодня вечером ты мне все наверстаешь. — У меня есть планы на сегодняшний вечер, — протестует он. Это вампирская ночь в автокинотеатре. Он собирался туда поехать с Хлоей, Макс, Кейт и, возможно, Стеллой. Он с нетерпением ждал этого момента. — Плохо быть плохим в чем-то, не так ли [2]? — непринужденно говорит Нейтан. — Нейтан, перестань. — Нет, ты сам себе вырыл чертову могилу. Сегодня мне нужен тендер. — Ты хочешь, чтобы я занимался алкоголем? — спрашивает Уоррен, скорчив гримасу. — Я самый младший в школе, как это можно умно провернуть? — Ты хитрый маленький засранец, справишься. Да тебя никто не заподозрит, несмотря на то, что ты выглядишь лет на семь. Ладно, Уоррен все-таки обиделся. — Это не так! Через три недели мне будет семнадцать! Нейтан наклоняет голову. — Извини меня, черт возьми, — говорит он, как будто впечатленный — Я этого не знал. — Я помогу тебе с вечеринкой в честь Хэллоуина, — обещает Уоррен, но Нейтан отрицательно качает головой. — Нет. Этим уже занимается Логан. — Нейтан опускает взгляд на пол, оглядываясь по сторонам. Для чего, Уоррен не знает. — У него есть кое-какие идеи на этот счет. Если ты хочешь сразиться с ним за эту должность, то милости прошу, но в противном случае ты никуда не пойдешь сегодня вечером. Уоррен издает тихий разочарованный звук как раз в тот момент, когда Нейтан наклоняется и хватает что-то из-под кровати Уоррена – видимо, свой ботинок, из которого торчит носок. — Ты первоклассный мудак, — бормочет Уоррен, вытирая рукой рот. — Осторожно, малыш, — предупреждает его Нейтан, усаживаясь обратно на кровать Уоррена и надевая свой единственный ботинок, — я по иерархической лестнице намного выше тебя. Не выводи меня, а то пожалеешь. По какой-то причине это замечание задело Уоррена так, как ничто другое, сказанное Нейтаном этим утром. Уоррен сердито смотрит на него, наблюдая, как тот ищет и находит свой второй ботинок, а затем встает лицом к лицу с Уорреном, как только ботинок оказывается на его ноге. На мгновение, когда Нейтан поправляет куртку поверх свитера, он не сутулится. Пожалуйста, пусть я не перестану расти, с горечью думает Уоррен, отмечая, что Нейтан все еще выше его ростом. Затем Прескотт возвращается к своему обычному сгорбленному положению, и они вновь становятся одного роста. Нейтан пристально смотрит на Уоррена, затем протягивает руку, чтобы схватить его за плечо, и отталкивает его в сторону от двери. — У тебя чем-то губа вымазана, — говорит Нейтан, проходя мимо Уоррена с опущенной головой, а потом выходит за дверь. Уоррен прижимает пальцы к губам и, опустив их, обнаруживает на них засохшую кровь.

***

— Ну же, Грэхем, — умоляет Тревор, тяжело опираясь на стойку бара (всего лишь несколько высоких длинных столов, покрытых брезентом и тканью, которые шатаются под тяжестью его тела) и в третий раз за этот вечер поднося к лицу Уоррена стакан. — Наполни до краев! Уоррен берет стакан из рук Тревора и швыряет его в переполненную мусорную корзину у края стойки, вытирая липкую руку о джинсы и не обращая внимания на скулящий звук, который издает Тревор, когда понимает, что не получит свой стакан обратно. — Воды? — вместо этого предлагает Уоррен, поднимая бутылку. — Нет, ни в коем случае. Там ее много. — Тревор поворачивается и указывает рукой на бассейн, который мигает всеми огнями в комнате. — Не пей воду из бассейна, чувак, — предупреждает его Уоррен, но Тревор уже уныло сполз вниз. Уоррен смотрит ему вслед. Тревор явно больше, чем просто пьян, но Уоррен не считает это необычным для окружающей обстановки. Нет, думает он и вздрагивает, когда воспоминание о видео с Кейт из прошлого цикла вспыхивает в его голове, это не так. Это совсем не так. Уоррен думает, что ему очень, очень не хочется здесь находиться. Кто-то падает в бассейн. Затем кто-то еще решает, что тоже хочет присоединиться, и вдруг уже четыре человека бросаются в воду. Небольшая группа людей визжит со стороны, когда в них попадают струи воды. Музыка почти заглушает их крики. Уоррен проверяет свой телефон. Уже почти десять — киномарафон тем временем длится уже два часа. Уоррен задается вопросом: что он уже пропустил и что он еще пропустит, поскольку фильмы будут играть хорошо, если до раннего утра, возможно, заканчивая марафон показом фильма «Носферату. Симфония ужаса». Прямо сейчас Уоррен больше всего ненавидит Нейтана. — Похоже, ты не очень-то веселишься, — раздается голос, и Уоррен испуганно роняет телефон. Это Алисса. Она стоит, облокотившись о стойку бара и обхватив голову руками. Уоррен облегченно вздыхает, не понимая, чего он вообще испугался. Не похоже, чтобы ему платили за потраченные нервы. — А я и не веселюсь, — громко подтверждает он, потому что музыка mother of Vulcan гремела вовсю. — Вечеринки в клубе «Циклон» хороши только в меру. — Совершенно верно, — кивнув, соглашается она. — Но в последнее время я тебя ни разу не видела. Я, к слову, приходила на прошлую. — Я был на последней вечеринке, — поправляет ее Уоррен. — На самом деле это не считается. Ты пришел с той девушкой и ушел минут через пять. Уоррен, замешкавшись, медлит с ответом. Все верно. Чтобы спасти Викторию в последнюю четвертую — нет, пятую (или все-таки четвертую?) временную петлю, он ушел с вечеринки. Плохо. — Должно быть, я думал о другом времени, — бормочет Уоррен, и это не ложь. Затем, когда Алисса хмуро смотрит на него, он продолжает говорить громче, чтобы она услышала его: — Я думаю, что не был ни на одной из этих вечеринок с тех пор, как пошел в школу. Оказаться пойманным здесь — обернулось бы для меня настоящей проблемой. — Как ты вообще здесь оказался? — Прескотт. — Уоррен закатывает глаза. — Я у него в долгу. Не совсем правда, но он действительно облажался в то утро довольно сильно, и он все еще чувствовал себя плохо из-за этого. — Вы двое стали очень близки. Это так странно, учитывая все обстоятельства. Нейтан тот еще фрукт. — Скажи это еще раз! — смеясь, кричит Уоррен. — Ты что в вечном долгу перед ним, что ли? — внезапно спрашивает Алисса, удивляя Уоррена, пораженно моргающего. — Что? — На самом деле вы не друзья, — говорит она, как будто это не вопрос. — Ну, — говорит Уоррен, его мысли все еще спотыкаются на ее словах. — Нет, мы друзья. Алисса не выглядит убежденной. — Как же так? Разве он называет тебя по имени? Он все еще продолжает обзывать Макс. — Это что-то вроде шуток от Нейтана. Макс тоже иногда тусуется с ним. Я думаю, что они считаются друзьями. — Выход. Определенно выход. — По-моему, он никогда не называл Викторию как-нибудь иначе. Я думала, они были друзьями. Или они встречаются? Нейтан утверждает, что это не так, но он уже называл ее раньше по-другому. Просто эти имена не такие, как он использует на всех остальных. Он не раз называл ее красоткой, среди прочих лестных имен, но Уоррен понимает, что именно Алисса имеет в виду. Впрочем, его не очень беспокоит тот факт, что Нейтан все еще называл его «Гейхэм», со всякими другими оскорблениями. Однако, когда он заходил слишком далеко, Уоррен мог просто толкнуть его, чтобы тот прекратил — и он прекращал. Остальные имена были в порядке. Уж он определенно не хотел бы, чтобы Нейтан называл его красавчиком. Макс тоже было все равно, а Хлоя просто парировала, когда Нейтан использовал оскорбления против нее. — Виктория совсем другая, — говорит Уоррен, пожимая плечами. — Это не проблема. — А значит Виктория тоже с ним поймала жуткого психопата-убийцу? — спрашивает Алисса. Ладно, какой в этом был смысл? Да, его дружба с Нейтаном была совершенно неуместной и все еще немного сбивающей с толку, но она была. Уоррен спас Нейтана от гибели (хотя об этом никто не знал), а Нейтан помог Уоррену поймать Джефферсона, прежде чем тот успел убить кого-то еще. Нейтан поверил Уоррену, когда тот рассказывал ему свою историю, хотя с таким же успехом Прескотт мог оказаться психопатом, в чем все его обвиняли. Нейтан позволил Уоррену поплакать в его плечо — это была настоящая дружба! Но как он объяснит все это людям, которые не понимают этого? Почему это вообще так важно? — Все совсем не так, Алисса, — наконец произносит Уоррен после минутного раздумья. — Я просто не хочу, чтобы ты пострадал. Ты хороший парень, Уоррен. Нейтан же… — Длинное падение и короткая остановка, — бормочет себе под нос с гримасой Уоррен. — Что? — Ничего. Спасибо, что беспокоишься, но все в порядке. Во всяком случае, у меня за спиной есть Хлоя. Она — та сила, с которой надо считаться. — А кто это? Но Уоррен быстро машет рукой, показывая, что это не имеет значения, и Алисса, к счастью, принимает это. — А там есть что-нибудь покрепче пива? — спрашивает она. Уоррен хмурится и пинком открывает холодильник, вынимая одну из бутылок с черной крышкой. Черная означала не-соду. Однако, кроме этого Нейтан ничего более ему не сказал. — Хм, — говорит он, откручивая крышку от бутылки и принюхиваясь. Он морщится от того, что попадает ему в нос — определенно не пиво. — Я не знаю, что это такое, но держи. — Сильно ударит по голове — Может содовой? — Оставь. Ох, тьфу. Уоррен едва мог справиться с пивом, а пиво — это все, что он пил из алкогольного. Взяв чистый одноразовый стакан, Уоррен наклоняет бутылку, пока жидкость — он не мог сказать, какого цвета она была с постоянными мигающими огнями, но она выглядит достаточно темной, чтобы напоминать бутылку с колой — не наполняется до краев. Может это был шанс? Или больше, чем просто шанс выпить алкоголь? Есть же способ узнать насколько ты пьян. Что-то связанное с пальцами. Боже, неужели в этот момент он может чувствовать себя еще более несовершеннолетним? «Самый молодой студент в Академии Блэкуэлла» чувствовал себя таким далеким от похвалы прямо сейчас. Он все равно отдает его Алиссе, которая одним глотком опрокидывает в себя порцию и ставит стакан обратно. — Еще. Уоррен снова наполняет стакан и пододвигает его, но Алисса отодвигает стакан к нему, когда он закручивает крышку на бутылке. — Это для тебя, — говорит она ему, затем протягивает руку, чтобы похлопать его по руке, и уходит. Уоррен ставит бутылку обратно в холодильник и смотрит на стакан. Осмелится ли он? Да. Потому что нахуй Нейтана Прескотта. — Лучше бы это был твой первый гребаный напиток, — говорит ему новый голос, как раз когда он опрокидывает жидкость себе в глотку. Он вздрагивает, давится и с грохотом ставит стакан на липкую самодельную стойку бара, стараясь не задохнуться. Его глаза слезятся, словно в них попала пыль. — Ебаный в рот, это пиздец. Легок на помине. Уоррен пытается прочистить горло, но от этого в нем стало сильнее першить. И люди охотно пьют эту дрянь? Нейтан ждет — на удивление терпеливо — пока Уоррен пытается восстановить способность говорить. — Что это было? — Уоррен задыхается, и его голос звучит так, словно он только что утонул. — Не знаю, — отвечает Нейтан. У него легкая дрожь в голосе, и его поза скорее расслаблена, чем сгорблена, как будто он только что закончил делать что-то, что сняло все его напряжение. Наркотики? Секс? — У меня нет запаса этой выпивки. Сколько ты уже выпил, Грэхем? — Это был первый раз. — И его последний. Фу. — Хорошо. Я не помню, чтобы говорил, что ты можешь пить то, что подаешь. Уоррен опускает локти на стойку бара и протирает обеими руками слегка липкие — каким образом? — волосы. — Это полный отстой. — Хнык-блять-хнык. Жизнь-отстой, малыш. Уоррен резко вскидывает голову. — В таком случае и ты тоже. Стоп. Я уже не малыш. — Так вот о чем ты думал, когда давился этим? — усмехается Нейтан, указывая пальцем на стакан, который Уоррен оставил на стойке бара. — Заткнись, Нейтан, — говорит Уоррен. Схватив стакан, он бросает его в мусорное ведро и смотрит, как тот отскакивает и падает на пол. Плевать. Когда он снова поворачивается к бару, Нейтан все еще стоит там, наблюдая за ним. — Что? — с опаской спрашивает он. Нейтан отвечает не сразу. Его пристальный взгляд изучает Уоррена, сосредоточившись на его глазах, как будто он пытается найти там что-то. От этого Уоррену становится чертовски не по себе. — Это был твой единственный напиток? — спрашивает Нейтан. — Да, я только что это тебе сказал. Больше я ничего не пил. — Ты его налил? — Да?.. — Уоррен хмурится, оглядывая помещение за стойкой бара, вытянув руки. — Здесь больше никого нет. Я единственный, кто разливает напитки. Нейтан кивает, как будто эта информация удовлетворяет его, затем поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Уоррен зовет его, но он уже слишком далеко, чтобы что-то услышать.

***

Ночь идет с безбожно медленной скоростью. Уоррен все время жалеет, что использовал выпавший шанс — его горло пульсирует, как будто в нем что-то застряло, и откашливание только усугубило ситуацию. Люди начинают уходить за час до того, как вечеринка официально завершается, и Уоррен заканчивает тем, что тратит большую часть времени, спрашивая Макс о новостях марафона с телефона, который теперь липкий от того, что он уронил его на грязный пол. Когда становится ясно, что больше никто не хочет пить — потому что осталось шесть человек, и один из них — диджей — Уоррен решает, что ему пора покинуть отвратительный, душный бар. Он пришел на вечеринку без куртки, зная, что внутри тепло от всех этих тел, но застрял в углу, не имея возможности убежать от света. Жарко. Уоррен бредет к одной из зон у бассейна, где установлены скамейки, и начинает освобождать свое тело от рубашки, которую он… — Ты все еще здесь, Грэхем? Уоррен отрывает голову от рубашки и видит стоящего перед ним Тревора. Он кажется немного более трезвым, чем два часа назад. А еще он полуголый и весь мокрый. — Формально я все еще не свободен от дежурства, — объясняет Уоррен. Он сворачивает рубашку в комок и кладет ее на скамейку, наслаждаясь легким падением температуры. — Не говори ничего Нейтану. — Чувак, мои губы ничего не расскажут. Мы их заперли прямо сейчас. — Тревор кивает головой, словно соглашаясь с собственным утверждением. — Благодарю. — Уоррен не был уверен, насколько он действительно может доверять словам Тревора, когда тот явно был по меньшей мере наполовину пьян, но у него действительно не было выбора. Кроме того, что Нейтан мог ему сделать? — Эй, ты выглядишь очень горячим. — Что? — Уоррен удивленно смотрит на Тревора, потом понимает, что он имеет в виду температуру. — О. Да, здесь действительно чертовски жарко. — Искупайся, — говорит Тревор, указывая на бассейн, как будто Уоррен не понимает, что он имеет в виду. — Я так и сделал. Чувствую себя потрясающе. Уоррен бросает взгляд на промокшие джинсы, украшавшие тело Тревора, потом на свою собственную одежду. — Я пас. Побывав там, я помру. — Нет-нет. Я настаиваю, это поможет. Это огромное наслаждение, оно того стоит! Сними свою обувь. — Что? Нет. Мне и здесь хорошо. — Бро, да ладно тебе. — Тревор хватает Уоррена за плечи и толкает до тех пор, пока у него не подкашиваются колени и он не падает на скамью прямо за ним, а затем наклоняется и начинает снимать обувь Уоррена. — Чувак… — начинает Уоррен, но оба его ботинка заканчиваются тем, что Тревор берет по одному в каждую руку и практически срывает их. — Ого! Мы бросим Грэхема в бассейн? Да, черт возьми! — Уоррен отрывает взгляд от Тревора и видит, что Джастин улыбается ему сверху вниз, такой же полуголый. О. О, нет. — Подожди! Что? Чт… — Уоррен был отрезан руками, вцепившимися в нижнюю часть его торса. Он едва успевает выудить свой телефон из кармана и кинуть его на брошенную одежду на скамейке, прежде чем Джастин подхватывает его в медвежьи объятия, из которых у него не получается вырваться, и бросает в бассейн — все еще не отпуская его. Тревор был прав в одном: это сразу же остудило Уоррена. Он, задыхаясь, выплывает на поверхность, затем убирает мокрые волосы с лица и пинает ногой в сторону. Вода в бассейне качается от движения Тревора, прыгнувшего следом в воду, и, как только Уоррен зацепился рукой за край и оглянулся назад, увидел, как Тревор и Джастин плещутся в воде, толкая друг друга. Уоррен оставляет их наедине и занимается тем, что снимает с ног мокрые носки, которые Тревор так и не снял. Когда он швыряет их на скамейку, они не попадают в кучу его одежды, но находятся приблизительно рядом, так что этого вполне достаточно. К тому времени, когда диджей заканчивает работу и Нейтан выходит из VIP-зоны с Хейденом, Уоррен играет с Тревором и Джастином, выступая в качестве судьи для их конкурса. То, о чем он судил, было вне его понимания, так как ребята чередовали прыжки, сальто и делали что-то под водой, чего Уоррен даже не мог видеть, но никто из них не был особенно обеспокоен. Уоррен давал им случайные оценки каждый раз, когда они спрашивали, и они либо не понимали этого, либо им было все равно. — Какого хрена ты делаешь в бассейне? — спрашивает Нейтан, как только замечает это. — Плаваю, — парирует Уоррен и сразу же пригибается, когда Тревор пролетает слишком близко от его головы. — Я умирал от жары. — Я бросил его в воду, — говорит Джастин. Нейтан медленно качает головой, недоверчиво щурясь. — Ну и черт с этим, — объявляет он через мгновение. — Вечеринка окончена. Уходите. — А нам обязательно это делать? — спрашивает Тревор с того места, где он по-собачьи гребет круги вокруг Джастина. — Вообще-то, я бы хотел окунуться, — объявляет Хейден рядом с Нейтаном, а затем сразу же начинает раздеваться. Уоррен находит момент, чтобы задаться вопросом, почему он все еще здесь — в ночном бассейне с полуголыми подростками. — Берегись! — говорит Хейден, как раз перед тем, как сделать пушечное ядро. Все тело Уоррена покачнулось от волн, которые создал прыжок парня в бассейне, и Хейден, всплыв на поверхность, начинает смеяться. Когда Уоррен оглядывается, Нейтана уже нет. — А куда он делся? — спрашивает Уоррен, не успев толком подумать о том, что он говорит. — Возможно пошел в туалет курить косяк, — отвечает ему Хейден, оказавшись гораздо ближе, чем секунду назад. Он удивляет Уоррена, ныряя вниз и хватая его за ноги, перекидывая через плечо и затягивая его полностью в воду. Уоррен кашляет, как возвращается на поверхность. После этой вечеринки останется грубый беспорядок и частичная потеря воды из бассейна. Нейтан, вернувшись, наблюдает за ребятами со стороны, когда легкие Уоррена, болезненно горящие, просят о перерыве. Грэхем вылезает из воды и садится на бортик, махнув Нейтану рукой. — Ты выглядишь как мокрая собака, — комментирует Нейтан. Уоррен не обращает на это внимания. — Там настоящая кровавая бойня. Откуда у Хэйдена столько сил в такой поздний час? — Амфетамин, — небрежно отвечает Нейтан, и да, это имеет смысл. Уоррен должен был догадаться. — Он на нем сидит всю ночь. Разве это нормально? Какова была продолжительность жизни с применением такого рода веществ? Уоррен знал о побочных эффектах и рисках на всю жизнь, но это было лишь частью всей наркокультуры. Спасибо народному образованию. — Он утомляет меня одним своим видом. — А ты хочешь немного попробовать? — спрашивает Нейтан, и когда Уоррен поднимает глаза, тот выглядит искренне любопытным. Его брови, обычно сдвинутые ближе друг к другу в каком-то негативном выражении, расслаблены. Все его лицо расслаблено. Определенно под кайфом. — Э-э, нет, — быстро отвечает Уоррен. Нейтан пожимает плечами. — Как тебе будет угодно. Неужели это сделал Хейден? — Носком ботинка Нейтан тычет в место на боку Уоррена. Когда Грэхем оглядывается, чтобы понять, что он имеет в виду, то видит, что кожа в этом месте темно-красного цвета. — Будет синяк, — бормочет он, отталкивая ботинок Нейтана и натягивая кожу, чтобы посмотреть на пятно. Вполне вероятно, что в других местах на его теле есть еще такие же пятна. Уоррен не слишком любил физические развлечения. — У тебя идет кровь. — Что? — Уоррен поворачивается, смотрит на свои руки и грудь. — И где же? Нейтан присаживается на корточки и хватает Уоррена за подбородок, поворачивая его голову и ощупывая губу большим пальцем другой руки. Он весь красный от крови. — О, черт. — Уоррен высовывает язык и, конечно же, чувствует металлический привкус под всей этой хлоркой. Он трет рот тыльной стороной ладони. — Отвратительно, — комментирует Нейтан, все еще держа Уоррена за подбородок. — Ты выглядишь, как Джокер. Прекрасно. Его лицо, должно быть, не было достаточно сухим, чтобы убрать всю кровь, когда он тер лицо, поэтому она просто размазалась прямо по его коже. По крайней мере, Нейтан сказал это прямо. Прескотт отпускает Уоррена, когда он собирается встать, морщась от того, насколько ужасно ощущаются мокрые джинсы на теле. — Куда это ты собрался? — спрашивает Нейтан. — В туалет. Взять бумагу. — Ничего не осталось. Уоррен стонет. Серьезно?  — Ненавижу вечеринки, — бормочет он, а потом говорит уже громче: — ладно. Тогда я возвращаюсь домой. — Хорошо. Вечеринка давно окончена. — Да, конечно. Стараясь не обращать внимания на мокрые джинсы, Уоррен собирает свои вещи, бросает последний взгляд на бассейн, где Хейден зажал рукой голову Тревора, и выходит из спортзала. Когда он выходит наружу, то почти издает очень высокий девчачий вскрик. — Черт возьми, как же холодно! — Он почти визжит, сворачиваясь калачиком прямо перед зданием. Сейчас брюки были его злейшим врагом, и он хотел немедленно снять их. — Да. Почти ноябрь. Уоррен вздрагивает, потом оборачивается и видит Нейтана, который стоит позади него, лениво засунув руки в карманы. — Что ты делаешь? — спрашивает Уоррен. — Ухожу. — Ты можешь это сделать? А как же бассейн? Нейтан пожимает плечами. — Мне все равно. Что ж. Ладно, потом. Нет смысла с этим спорить. Уоррен решает, что лучше всего просто оставить Нейтана наедине с самим собой, и готовится бежать в общежитие. После нескольких серьезных подбадривающих разговоров в голове и счета три он все-таки решается на это, а затем сожалеет обо всех решениях, принятых за день, пока не добирается до общежития. Оказавшись внутри, Уоррен бросается в душ, сильно дрожа, и включает горячую воду. Когда он мельком смотрит на раковину, то до чертиков пугается заметив, что Нейтан стоит там, дыша тяжелее, чем обычно. Он чуть не закричал. (Он закричал. Совсем чуть-чуть.) — Ты… ты бежал сюда? — спрашивает Уоррен, хватаясь за грудь, пугаясь, что его сердце вот-вот вырвется на свободу. Нейтан, по большей части равнодушный к короткому, почти комичному крику, просто смотрит на Уоррена, как на сумасшедшего. — Ты побежал, придурок, — говорит он, как будто это все объясняет. — Ну да, потому что я насквозь промок, а на улице чертовски холодно. А ты вообще не мокрый. Нейтан осматривает себя и кивает. Уоррен, чувствуя, как от душа начинает исходить жар, решает, что разберется с Нейтаном после того, как согреется, и заходит внутрь душевой кабины. Грэхем снимает свои мокрые джинсы и боксеры и выбрасывает их за занавеску — и они шлепаются о кафельный пол. Уоррен впитывает тепло воды в течение добрых пятнадцати минут. Он бы задержался там и подольше, но после того, как в комнате послышался звук еще одной струи, вода, льющаяся на него, внезапно превратилась в лед, и он с визгом вырубил душ. — Нейтан! — Ты слишком долго возился. Уоррен высовывает голову из душа, используя занавеску как прикрытие, и свирепо смотрит на Нейтана. Он стоит рядом с одной из раковин с включенной водой, которая бежит по… это что, его одежда? Да, Уоррен понимает это, не найдя свои вещи на том месте, куда он их швырнул. Ладно. — Я как раз собирался это сделать. — Ты раздет, — замечает Нейтан. — После того, как я закончил бы мыться. Нейтан пожимает плечами: — Я уже это сделал. — Ну да, но тебе и не нужно было этого делать. Нейтан снова пожимает плечами, затем выключает воду и роется в куче тканей, занимающей раковину. Уоррен наблюдает за ним, гадая, что же именно он делает, но через секунду осознает, поскольку Нейтан кидает боксеры в Уоррена. Грехэм едва успевает их поймать. — Оденься уже, — говорит ему Нейтан, и Уоррен может только издать звук, который, как он надеется, передаст все его раздражение. Выйдя из душа, парень начинает отжимать воду из своих джинсов. Его рубашка и носки остаются забытыми на полу. Нейтан продолжает наблюдать за ним с того места, где он прислонился к стене, по-видимому, довольный тем, что больше ничего не делает. Уоррен вздыхает, внезапно ощутив тяжесть усталости, навалившейся на него за ночь. — Разве ты не должен быть сейчас с Викторией? Обычно ты бываешь с ней после светских раутов, связанных с наркотиками. — Она сейчас очень занята. Уоррен пытается вернуться мыслями к вечеринке. Заметил ли он, что Виктория ушла? Она была на вечеринке, он это точно помнил, но ее уже там не было, когда начался инцидент с бассейном. — Занята? — Виктория экспериментирует, — признается Нейтан. К своему стыду, в своем изнеможении Уоррену потребовалось время, чтобы понять, что Нейтан говорит не о науке. — Новые наркотики? — предполагает Уоррен, все еще выжимая воду из джинсов. — Девушки. Уоррен чувствует, как его брови удивленно взлетают вверх, прежде чем он успевает обуздать свои эмоции. — О, — просто говорит он. Нейтан начинает постукивать пяткой по плиткам пола. — ЖТР[3]? — предполагает он, а потом морщится, заявив, что это результат его усталости. Нейтан только фыркает. — Только что сказало ходячее противоречие этому утверждению. Точно. Даже если это было только отчасти правдой. О, стоп. Одну минуточку. — Так вот почему ты так разозлился утром? — спрашивает Уоррен, и кусочки головоломки в его мозгу внезапно складываются вместе и дают ему большую картину происходящего. Нейтан непонимающе смотрит на него. — Когда я сказал тебе, чтобы ты перестал называть Хлою и Максу лесбиянками, — поясняет Уоррен. — О. Когда ты думал, что я собираюсь поцеловать тебя, — говорит Нейтан и кивает. — Заткнись, хорошо? — Чувак, ты тогда перешел грань личного пространства. Я смог бы пересчитать твои зубы, если бы захотел. В следующий раз сначала просто пригласи меня на ужин, если решишь еще раз выкинуть такое дерьмо. Нейтан поднимает голову: — Ну почему же? Хочешь, чтобы твой первый поцелуй был успешным, принцесса? Уоррен хочет разозлиться на это предположение, но это было слишком просто. Уоррен знал, что Нейтан так и подумает, но он все равно слишком устал, чтобы сделать что-то большее, чем выдохнуть через нос. — В это мало верится. Нейтан фыркает: — Я чуть не ударил тебя, а потом подумал, что запугивание сработает лучше в донесении до тебя моей мысли. — Ух ты, — бормочет Уоррен, — похоже, ты все-таки попал в точку. — Это было сделано в запале. — Напомни мне никогда не играть с тобой в Гомоцыпу[4]. Между ними наступает молчаливая пауза  — Это как-то связано с произошедшим, — подтверждает Нейтан. Уоррену приходится напрячь память, чтобы понять, о чем он говорит. Блин, плавание оказалось утомительным. — Я разозлился, потому что никогда бы так не поступил с Вик. — Да, понимаю, — говорит Уоррен, подбирая носки и бросая их в раковину, а после полоща их водой, — похоже, эта тема повторяется снова и снова. — Эй, — сердито говорит Нейтан — или вроде того. Но не в своей обычной сердитой манере. Это был совсем другой гнев. Нейтан был сложным экземпляром с различными оттенками гнева. — Виктория очень много сделала для меня за долгое время. Она не осуждала меня в том, в чем остальные из вас, ублюдков, так и сделали. Уоррен в примирительном жесте поднял руки вверх. — Ого, я же не говорил, что у меня с этим проблемы. Да, я бы предпочел, чтобы ты не набрасывался на моих друзей, которые тоже иногда бывают твоими друзьями, но я не расстроен, что ты не относишься к ней… э-э-э… как к нам. — Это показало, что он может быть хорошим, преданным человеком, если уж на то пошло. Может быть, не обязательно к Уоррену, но к кому-то, и это удерживало его от того, чтобы быть исключительно одиноким, как многие люди шептали ему об этом. Нейтан продолжает смотреть на Уоррена сузившимися глазами. — Меня вполне устраивает, как ты обращаешься со мной. Только если не причиняешь мне боль, — медленно говорит ему Уоррен. — Да и можно подумать, как будто я ожидал чего-то иного. Это заставляет Нейтана нахмуриться, но если он собирался сказать что-то еще, то не успел. Из коридора внезапно донесся медленный шаркающий звук, за которым почти сразу же появился некто, зашедший в помещение. Это был парень, которого Уоррен видел в кампусе, но, несмотря на то, что обучение в школе идет уже в течение двух месяцев, они никогда не встречались. Он явно все еще спит — не только походка выдает его, но и то, как он тупо моргая посмотрел на Уоррена, смущенно оглядывая его на отсутствие одежды и общую сырость, затем смотрит на Нейтана и хмурится. Нейтан смотрит в сторону, как будто делает вид, что этого парня не существует. — Сколько бы он тебе не платил, — говорит парень Уоррену после того, как тот, казалось, успел все обдумать. Его голос был сонно-хриплым, а речь медленной, — это того не стоит. Возвращайся домой. Голова Нейтана резко поворачивается в сторону парня, его тело отлипает от кафельной стены в мгновенной боевой стойке. — Какого хрена ты только что сказал? Уоррен, несмотря на свои умственные способности, абсолютно не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит. Парень настороженно смотрит на Нейтана. — Ты не можешь приводить своих подхалимов в общежитие и в таком виде. Ты не выше школьных правил, Прескотт. — Ха! — рявкает Нейтан, и кажется, что он совершенно протрезвел. Уоррен подпрыгивает, крик Прескотта эхом отражается от стен ванной. — Я и есть школьные правила, сука. Я владею этим дерьмовым город и эта школа — моя! Парень делает шаг назад. — Гм, — вмешивается Уоррен, прежде чем перепалка превратится во что-то большее. Они оба поворачиваются и смотрят на него. — Может, я здесь живу? Парень хмурится, потом косится на Уоррена. Разве он обычно не носит очки? — Я тебя не узнаю, — говорит он. — Меня зовут Уоррен, — слабо пытается объяснить Уоррен. — Уоррен Грэхем? Номер один-ноль-девять? Парень просто продолжает смотреть на него в замешательстве, потом наконец пожимает плечами. — Я еще недостаточно проснулся для этого дерьма, — говорит он, затем, протирая глаза, поворачивается и шаркает обратно к двери. Уоррен и Нейтан смотрят ему вслед, в то время как Уоррен держит Нейтана за руку, боясь, что он попытается последовать за парнем. — Кто это был, черт возьми? — спрашивает Нейтан, когда он уходит. — Не знаю. Я думал, ты его знаешь. Он знал тебя. — Меня все знают. Я пользуюсь дурной славой из-за имени. Уоррен отпускает руку Нейтана. — Мне кажется, что ты ему не очень нравишься, — говорит Уоррен, беря свои выжатые джинсы. Они все еще были влажными, но это было намного лучше. — Все из-за имени, — повторяет Нейтан, и что-то в его тоне заставляет Уоррена решить, что тему стоит закрыть. Поморщившись, Уоррен засовывает ноги внутрь и натягивает мокрые джинсы. Нет, мокрая джинсовая ткань на коже была далеко не самым любимым его чувством, это уж точно. Грэхем собирает свою рубашку и бросает взгляд на Нейтана, удивляясь, почему тот такой тихий, а потом понимает, что Натан занят тем, что сидит в своем телефоне. — Сколько сейчас времени? — спрашивает Уоррен, хотя его собственный телефон лежит на раковине рядом с ним. — Почти два, — отвечает Нейтан, не поднимая глаз. Уоррен представляет мысленный график фильмов о вампирах, которые он составил, когда Макс сообщила ему что и когда будет играть. Вроде, тень вампира? Да, это скорее всего то, что играет сейчас. — Ты собираешься спать? Нейтан издает какой-то странный звук, и Уоррен не может понять, издевка это или задумчивый звук. — Нет. — Хочешь посмотреть со мной фильм? Черное воскресенье? Старая классика. Нейтан не торопится с ответом, постукивая по экрану своего телефона. Уоррен раздумывает, не надеть ли ему свои мокрые носки вместо ботинок, чтобы добраться до комнаты, когда Нейтан отвечает: — Если только в моей комнате. И на его навороченном проекторе? О, черт возьми, да. Не надо просить Уоррена дважды. — Договорились, — говорит он, ухмыляясь: — Я принесу попкорн.

***

Уоррен приносит попкорн, а Нейтан уже допивает пиво, когда он проскальзывает в комнату с пакетом в руке. Он отказывается от предложения выпить, когда Нейтан поднимает одну из банок, и затем поудобнее устраивается на диване. Нейтан падает на другой конец и растягивается, как только фильм начинает играть. Уоррен уделяет фильму большую часть своего времени, но он замечает, что Нейтан делит свое внимание между фильмом и телефоном. Если бы это был кто-то другой кроме Нейтана, он бы сделал замечание по этому поводу, но он слишком устал, чтобы разжигать потенциальную ссору. На самом деле, он слишком устал, чтобы сейчас что-то делать. Почему он решил, что смотреть фильм сейчас — это хорошая идея? Он мог предложить посмотреть его завтра вечером. Уоррен перекладывает пакет с попкорном на колени (Нейтан не хотел, чтобы он лежал на диване, да и сам не собирался его держать), а затем меняет позу, когда он чувствует, что начинает засыпать. Последнее, что он помнит — это небольшую горсть попкорна и исчезнувший пакет, а потом пустоту.