Белоснежка

—Какое прекрасное имя!—восклицает полная энтузиазма девица, всплеснув руками. В её глазах, кажется, сверкали задорные искорки от этой неслыханной радости, ведь она наконец-то хоть чуть-чуть сблизилась с Гердой. Однако они продолжили свой путь в угнетающем для Широ молчании, ибо её сопровождающая попросту не знала, что сказать. Рыжей было привычнее поддакивать словам госпожи, нежели говорить что-то самой, ведь кому будет интересно, что она скажет? Смущаясь из-за неловкости случая, племянница королевы, потупив глаза, думает, как бы возобновить их диалог, чтобы не было так тяжело от этого неудобства и конфуза, но на ум, как назло, ничего не приходит. А тем временем они уже вышли за пределы замка и проходили мимо шумной городской площади, на которой было множество домов и магазинчиков, привлекающих девушку, всю жизнь просидевшую взаперти. Её взгляд бегал с одного предмета на другой, от чего Широ невольно останавливалась всякий раз, когда ей было особенно интересно рассмотреть то, что было за стёклами построек. Ну и Герда, разумеется, замедляла шаг всё больше и больше, пока наконец не стала останавливаться вместе с путницей, давая ей возможность полюбоваться этим миром хотя бы в последний раз. —Ах, какая отличная погода!—оторвавшись от очередной витрины, восхищается девушка, теперь уже смотря на ясное, безоблачное небо. Ей было непривычно видеть над собой не потрескавшийся потолок, а открытое пространство, но это ещё больше воодушевляло. Её охватило чувство необычайной лёгкости, заставляющее кружиться и прыгать от беспричинного восторга. А Герде наоборот — хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят, ведь с каждой секундой незнакомое, мучительное напряжение давило на неё всё сильнее и сильнее, и сковывало в движениях, как будто бы это её должны убить в лесу. Девушка знала, что обязана выполнить поручение, но каждый раз, когда она смотрела на Широ, то понимала, насколько это будет трудно. Она никогда никого не щадила, и без труда расправлялась со своими жертвами, но сейчас что-то изменилось. Словно это была уже не та Герда. Почему она вдруг стала такой неустойчивой? Ответ таился в той, которую так внимательно разглядывала рыжеволосая, кажется, пытаясь прочитать на ней хоть какие-то подсказки. —Что-то случилось?—обеспокоенно спрашивает Широ, заметив, что девушка уже две минуты так пялится на неё, ничего при этом не говоря. —"Может быть, мы уже наконец пойдём в лес, а не будем стоять на месте, как вкопанные?"—хочет съязвить Герда, но язык её не слушается, и получается что-то в роде "Да, конечно, пойдёмте скорее". Прежде чем она понимает, что сморозила, племянница королевы успевает промолвить : —...Я, конечно, не против прогулки, но если вам нехорошо, мы можем вернуться в замок... Разумеется рыжеволосая ответила, что всё в порядке, и они могут возобновить свой путь, иначе не было бы смысла продолжать это повествование, ведь если бы они вернулись в замок, их бы там жестоко казнили, и вся история бы на этом кончилась.

***

Вдали стали высоко возвышаться деревья, чьи ветви были широко раскинуты в стороны, дабы каждый листочек мог насладиться солнцем, тихо шуршала под ногами трава, усыпанная крупными алыми цветами. Девушки проходили вдоль макового поля, после которого сразу же начинался лес. Эта угрюмая, как казалось Герде, тёмная чаща, где и суждено было совершить убийство. Служанка уже сбилась со счёта, сколько раз она доставала холодное оружие, сделанное самым искусным мастером в королевстве, из небольшого хлопкового мешочка, который ей поручили взять с собой. Клинок будто бы манил её наконец заколоть до смерти свою жертву, дабы эта затянувшаяся прогулка скорее завершилась, но Герда категорически отказывалась это делать, тем более после того, что произошло дальше. —Гердочка, почему ты такая грустная? —встревоженно спрашивает Широ, держа в руках небольшой букетик пышных цветов, сорванных по дороге, и конечно же, книгу Шекспира, с которой совсем не хотелось расставаться. Она даже представить себе не могла, как сильно сейчас облажалась, и что ей, наверное, лучше бы отрезали язык, чтобы она этого не говорила. Остановившись посреди поляны, та выразительно смотрит на сопровождающую в ожидании ответа. В это мгновение по телу рыжеволосой проходит, словно сильная грозовая молния, волна оцепенения, вследствие чего сердце девушки ненадолго перестаёт биться. То злость, то чрезмерное смущение брало вверх над неуравновешенной Гердой, однако первое взяло своё. — Кто только научил вас этому...Этому...Как только вам такое в голову приходит!— теряется в словах помощница королевы, сама не заметив того, как начала нервно размахивать руками,— Вам самим хоть не стыдно, что вы пытаетесь заговорить с какой-то служанкой?! Помните о манерах, чёрт побери! Её слова эхом разнеслись по всему полю, от чего все животные в ужасе разбегались в разные стороны, тихо шурша травой, но Герду это абсолютно не волнует, ведь она хочет услышать хоть одно слово от ошеломленной юной девушки, стоящей рядом с ней. Широ, склонив голову, смотрела куда-то в землю, не решаясь поднять свои глаза. —Просто вы мне очень интересны...Понимаете, у меня никогда не было того, с кем так сильно хотелось разговориться, да даже если бы и был, то времени на меня у этого человека не находилось. Но если я приношу вам неудобства, наверное, вы правы, мне должно быть стыдно. Слова этой особы тронули жестокого палача, который за всю жизнь не слыхал ничего подобного, и буря негативных эмоций пошла на спад. Гнев постепенно сменялся неловкостью, а щёки рыжеволосой становились такими красными, что чем-то напоминали спелые яблочки. Было настолько стыдно за свою несдержанность и грубость, что Герда, впервые в своей жизни, извинилась. —Прошу прощения, Ваше Величество, мне стоило держать язык за зубами. —Никаких "Ваше Величество"!—строго прерывает принцесса, в конце концов подняв свои огненные очи на собеседницу,—Называйте меня просто Широ! Прислуга была ещё больше удивлена таким резким заявлением. Никогда ещё не было такого, чтобы лицо, занимающее довольно высокий чин, вдруг от него отказывался в присутствии какого-то "холопа". Да даже та самая Ингрит не терпела, когда гонец, при входе в её покои, забывал произнести привычное обращение "Ваша милость". —Позвольте, вы же всё-таки принцесса,—возражает Герда, чуть ли не потеряв дар речи. —Можно ли назвать человека, который всю жизнь провёл в пыльной комнатушке, принцессой?! Поверьте, я вовсе не заслуживаю этого статуса! Я совершенно ничего не сделала, чтобы меня так называли! Я даже ничем не распоряжаюсь! Всем, что дали мне по наследству, управляет моя тётя Ингрит!—убедительно рассказывает Широ, кажется, настроенная довольно серьёзно,— И правильно делает, потому что если бы эта власть оказалась в моих руках, творилось бы чёрт знает что! Несколько секунд рыжая не понимала, в чём же подвох. Речь юной девушки была такой искренней, что даже у Герды дрогнуло сердце. Воистину, это была необычная персона. Ах, если бы она только знала, что её собственная тётя хочет убить её! Нет, этого нельзя было так оставлять, нужно было срочно уведомить её об опасности, и велеть бежать как можно дальше отсюда! Но тогда они больше никогда не увидят друг друга. Кто знает, долго ли продолжится путь Широ, и куда ей вздумается идти? Мысль о возможной разлуке опечалила арбалетчицу, но делать было нечего. —Послушайте,—неожиданно для самой себя произносит Герда, едва касаясь своими ладонями плеч белоснежки,—Дайте мне слово, что больше никогда не сунетесь во дворец. —Почему же? Вы мне не рады?—с нотками грусти и некой разочарованности в голосе спрашивает Широ, восприняв эту фразу совершенно иначе. —Нет! Вовсе нет!—запаниковала девушка, поняв, что о ней сложилось неверное впечатление той, чьё имя она боялась даже произнести,—Ваша тётя приказала мне убить вас, но... Остановившись, Герда отводит взгляд в сторону, подбирая слова. —Но у меня не поднимается рука. Если вы вернётесь в замок, вас там жестоко казнят, да и меня тоже, за то, что я не выполнила поручение. Пожалуйста, дайте мне слово, что никогда туда не вернётесь. Теперь удивлённо хлопать ресницами была уже очередь Широ. Она даже представить себе не могла, что против неё строят какие-то козни, а тем более — сама королева Ингрит. Опомнившись, девушка кивает в согласии, однако не забывает и поставить условие : —Да, к-конечно. Но только если вы пообещаете мне, что вас не казнят. Можно ли было утверждать что-то подобное, когда рано или поздно могло бы выясниться, что племянница до сих пор жива? И что самое главное, где рыжеволосая раздобудет человеческое сердце, без которого её либо отправят на пожизненные пытки, либо убьют? Но Герда отбрасывает эти мысли в сторону благодаря чему-то необъяснимому, дающему новые силы. —Обещаю.

***

Смеркалось. Небо окрашивалось в ярко-оранжевые оттенки, а солнце постепенно уходило за горизонт. Скоро начнёт темнеть, а потому надо было торопиться. Шум на городских улицах постепенно затихал : горожане расходились по домам. Повсюду зажглись фонари, освещающие дорогу, что было очень к стати для двух путниц, которые возвращались с макового поля. Проходя меж домами, они останавливались перед каждым из них, прося временно приютить беловолосую красавицу. Однако каждый, кто выходил из хижины, отрицательно кивал головой по разным причинам : не хватало места, нужно было прокормить детей, а еды было с чайное блюдечко, и прочие хлопоты. Глядя на всё это, создавалось впечатление, что Ингрит своим народом вообще не занималась, а только готовилась к войне с волшебными существами : всюду царили бедность и голод. Во всех окнах погас свет, точно так же, как и погасла надежда внутри девушек. Но Герда не могла это так оставить, не могла бросить Широ на улице, когда обещала, что обязательно найдёт ей крышу над головой. Но не всё ещё было потеряно. Где-то вдали горел маленький огонёк, и рыжеволосая вновь повела белоснежку вдоль городских площадей. С трепетом постучав в дверь небольшого домика, ей остаётся молиться, что в этот раз им не откажут. Из обители вышла женщина невысокого роста, в грязном платье и с волосами, спрятанными под чепцом. —Что вам угодно в такой поздний час?—несколько озабоченно спрашивает, по всей видимости, хозяйка этого жилья, заметив на Герде королевскую форму. —Пожалуйста, примите к себе эту девушку,—жалобно просит рыжая, всё это время согревая замёрзшие руки беловолосой,—Она не местная, ей больше некуда идти. Разумеется, помощница королевы никому не рассказывала про то, что Широ являлась принцессой, иначе кто-нибудь да разболтал их секрет. Конечно, путь, который они выбрали, был рискованным, ведь их могла услышать стража, но другого варианта у них попросту не было. —Извините, я бы с радостью её приняла, но...—тут простолюдинка переходит на шёпот,—Мой муж будет просто в бешенстве, когда узнает, что я впустила посторонних людей в дом! —Пожалуйста!—приходит в отчаяние Герда,—Мы всё обошли, но никто не согласился! Остались только вы! —Мисс, я не буду посторонней в вашем доме! Пожалуйста, у нас нет другого выхода!—заговорила и Широ, понимая, что ей придётся ночевать на холодной, пустынной улице,—Хотя бы на одну ночь! Утром мы обязательно что-нибудь придумаем! Всё же, женщина не остаётся равнодушной, сочувствуя тому, в какое тяжелое положение они попали, и пропускает их внутрь. —Хорошо, но только на одну ночь. Горячо поблагодарив крестьянку, Герда переводит взгляд на Широ. Сколько же грусти и тоски было в её глазах, когда пришло время прощаться! Молча ткнувшись носом в плечо королевской прислуги, девушка едва сдерживает слёзы. Увидится ли она с той, с которой так усердно пыталась разговориться эти два дня? А если не увидится, то сколько ей понадобится времени, чтобы вычеркнуть из своей памяти эти тусклые, но такие значимые, глаза? Так и не проронив ни единого слова, Герда, в последний раз посмотрев на Широ, наконец выпускает её руки из своих, и что-то прошептав ей на ухо, поспешно выходит из хижины.