***
Утренние лучи бесцеремонно ворвались в скромную обитель, тем самым пробудив беловолосую красавицу. Откуда-то доносился едва уловимый запах готовящегося кушанья. Наверное, хозяйка уже проснулась и стряпала завтрак. Всю ночь Широ плохо спала : тому поводом были бесконечные рыдания из-за разлуки с полюбившимся ей человеком — Гердой. Только потеряв что-то, осознаёшь, как же сильно оно тебе дорого. Хоть дочка королевы ещё не до конца понимала, чем же её так зацепила эта прислуга, но одно она знала точно : что-то в рыжеволосой было такое, отчего сердце каждый раз замирало, когда вспоминались этот пронзающий душу взгляд и огненные волосы, переплетающиеся в затейливой причёске. Вяло встав с дивана, девушка, как следует потянувшись, сначала подходит к окнам, в надежде увидеть там проходящую мимо Герду, но тщетно. На улицах были лишь суетящиеся горожане. —Завтрак готов, мисс,—окликнула гостью хозяйка этого дома.***
Стол был накрыт скудно : кроме двух тарелок еды и небольших кружек с водой на нём больше ничего не стояло. В принципе, комнаты, которые успела рассмотреть Широ, ничем от этого сервированного стола не отличались : такими же мрачными и выцветавшими, подобно той посуде, были стены этого дома, так же бедно, как содержимое тарелок, были обставлены тесные комнатушки. Глядя на всё это, девушка мысленно жалела ту женщину, ещё не успевшую назвать своё имя. Совершенно иным теперь казался принцессе приём пищи в Алстэдском замке. —Присаживайтесь, мисс, чувствуйте себя как дома,—хлопотала хозяйка, намереваясь как можно лучше обслужить свою гостью. Даже стулья в этом доме отражали какую-то тихую скорбь, будто бы хранили в себе чьё-то отчаяние, накапливающееся из года в год. Однако беловолосая не возражает и садится, стараясь поддерживать дружелюбную улыбку. —Мой муж ещё спит,—значительно тише произнесла женщина, боясь, что их могут услышать,—Мы можем поговорить, пока он не проснулся. Конечно же, Широ была не против разговора, и они начали завтракать, попутно ведя диалог. —Вы можете называть меня мисс Беллой,—представилась хозяйка,—Расскажите, что же с вами произошло, и что за дама была с вами. И девушка, тоже представившись, стала рассказывать свою историю, не упуская ни малейшей подробности. Как она говорила! Слова её звучали отчётливо, но не громко, складываясь в единое предложение, которые, в свою очередь, не нарушали гармоничности повествования. Слушать эту девушку для мисс Беллы было сплошное удовольствие : такое красноречие редко встретишь на обычных улицах и переулках. Однако когда Широ дошла до момента появления Герды, слова в её голове вдруг начали путаться, отчего принцесса вдруг замолчала. —Ну, а что было дальше?—не терпелось её собеседнице узнать, чем же всё закончилось. Собравшись с мыслями, девушка продолжила свой рассказ. —Ту даму, которую вы видели вместе со мной, зовут Герда. Она и спасла меня от моей же... Но Широ не успевает договорить эту фразу. "Кто это такая?! Я же сказал : никого в дом не впускать!" — рявкнул, по всей видимости, какой-то мужчина. Его голос грохотал, как раскаты приближающейся грозы, а тёмные брови нахмурились так сильно, насколько это было возможно. Казалось, что вся комната могла не дай бог обрушится от столь громкого крика. Обе женщины подскочили на месте : та, что была помоложе — от неожиданности, а та, что постарше — от страха. Рядом с ними стоял человек, которого хозяйка боялась больше всего на свете — её муж. На первый взгляд ему можно было дать не меньше сорока лет, отразившихся на его слегка загорелом, морщинистом лице, однако кулаки его не утратили силы, и могли в любой момент дать отпор. Одет же он был, в отличии от своей жены, не бедно, а очень даже состоятельно. Не принц Филипп, конечно, но вполне неплохо, тем более для такого малоимущего мужчины. —Извини, милый,—поспешно встаёт со стула Белла, не решаясь смотреть в свирепые и чёрные, как смоль, глаза,—Ей некуда идти, вот я и взяла её в нашу хижину. —С каких это пор ты смеешь решать что-либо без меня?!—ещё больше взбесился муж бедной женщины, от страха царапающей уголок обеденного стола,—Я не потерплю в своём доме попрошаек! В глазах Широ застыл ужас, исчезло чувство необычайной лёгкости. Каждое слово, произносимое разъярённым человеком, словно под диктовку записывалось в разум девушки. Как же можно было так разговаривать со своей женой, с той, с кем ты проведёшь остаток жизни? Как же он позволял себе эту дикость : одновременно считать её супругой, но при этом обращаться с ней как с какой-то служанкой? Да даже с прислугой мало кто обращался так в Алстэде, как ругался тот с беззащитной. —Нет, милый, она не попрошайка,—до последнего защищает девицу чуть ли не плачущая Белла,—Она племянница нашей королевы Ингрит, но во дворце её хотят казнить, поэтому... —Ничего не хочу слышать! Думаешь, я поверю в то, что эта уродина — племянница самой Госпожи?! Да с какой стати?! Щёки щипало. Ах, опять эти слёзы! Словно раскалённая сталь, они обжигают лицо, а затем и шею отчаявшейся девушки. Неужто Широ — сплошное воплощение зла, чтобы её называли уродиной? Ужасное, некрасивое и обидное слово! Почему все её так ненавидят? Неужели она всем настолько противна, что никого даже не волнует её статус принцессы?! Никакого элементарного уважения ей не оказали. Тётя Ингрит, на которую белоснежка возлагала надежды, решила убить её. А что же будет дальше? Сама Герда плюнет на всё и отвернётся от неё? —Пусть убирается подальше от моего дома!—окончательно добил девушку беспощадный тиран,—Я не потерплю самозванки!***
Люди — мерзкие создания, заставляющие друг друга страдать. Они не ищут мира, не стремятся к взаимопониманию. Им интересны только деньги. Только свои собственные чувства побуждают их на какое-либо действие. Сотни, тысячи, миллионы людей погибают в сражениях. То же количество умирает от голода, многочисленных болезней, или из-за того, что остались без крыши над головой. Её выставили за дверь. Обессиленно упав на колени, она захлёбывается в своих же слезах отчаяния. Даже не уходит вновь искать себе жильё, потому что знает : это бесполезно. Никто не возьмёт её к себе. Не проявит милосердие, не станет сочувствовать горю, а лишь оттолкнёт от себя, прокричав : "Самозванка!". Облака превращаются в чёрные гущи, образуя грозовые тучи, тяжело нависающие над городом. Скоро начнётся дождь, а ни один прохожий так и не подошёл к плачущей навзрыд девушке, и не спросил, что же случилось, потому что всем было наплевать. Но не все люди так жестоки. Была одна девушка, которая души в Широ не чаяла, всем сердцем волновалась за неё, и так же, как беловолосая, не могла разобраться в своих чувствах.***
Утро Герды, к сожалению, тоже не задалось. Королева, даже не позавтракав, стремглав помчалась докладывать всё своему алхимику, работающему в подземелье замка. Желание с кем-то поделиться своей радостью прямо-таки распирало Ингрит, а потому она, быстро спускаясь по лестнице, добирается до заветной лаборатории. —Ликспиттл!—громко выкрикивает правительница, тем самым оторвав сутулого мужичка от своей непрерывной работы — производства красного порошка,—Герда убила эту мерзавку, нашему плану больше ничего не грозит. И вот тому доказательство. Она бережно, боясь лишний раз дышать на окровавленную хлопковую сумку, отдаёт ношу прямо в руки алхимику. Ничто теперь её так не радовало, как сердце, вырванное из груди собственной дочери, а оттого королева с самого утра была в приподнятом настроении. Даже слуги подивились такому странному расположению духа госпожи. Ликспиттл, медленно раскрыв мешок, с недоверием осмотрел содержимое. Что-то ему сразу не понравилось : это сказывалось на том, как он нахмурил брови и прищурил глаза. —Моя госпожа,—несколько озадаченно произнёс тот, безотрывно продолжая разглядывать предмет,—Это точно сердце человека? Заданный им вопрос довольно сильно потревожил нервы зрелой дамы. Она думала, что всё уже обошлось, что она предвидела абсолютно все варианты поражения и избежала их, но тут у неё появляются новые сомнения. —Что это значит? Ты хочешь сказать, Герда посмела обмануть меня?—Ингрит старалась говорить как можно строже, однако на последней нотке её голос надорвался. —Ваша милость, я не могу ничего утверждать по поводу вашей служанки, но моё зрение меня не обманывает : это сердце принадлежит оленю. Вы, наверное, слыхали, что прежде я, будучи изгнанным с топких болот, занимался охотой. Так вот, как человек, повидавший многое, со смелостью вам заявляю, что это сердце слишком маленькое для человеческого. —Если это ложь, ты знаешь, какое наказание тебя ждёт,—последнее, что произнесла королева, прежде чем гордо развернуться и уйти прочь из этой поганой лаборатории. Сказать, что она была крайне неуравновешенна — ничего не сказать. В ней перемешались все чувства, которые она когда-либо испытывала : гнев, разочарованность и страх. Три непрерывных компонента её жизни. Ингрит тут же позвала Герду к себе в покои, желая услышать хоть какое-то оправдание из уст рыжеволосой. Почему-то она не верила словам алхимика, не могла смириться с тем, что её предала самая уважаемая ею прислуга. Да даже Ликспиттл не пользовался такой популярностью у королевы, как советница. Несмотря на то, что Герда легла очень поздно, в семь часов она была уже на ногах, но не оттого, что её ждала повседневная работа : девушка попросту не привыкла долго валяться в постели, она была приучена вставать с первым лучом солнца, дабы успеть сделать все дела. Но сегодня у неё был выходной, тот день, который рыжая обычно проводила за игрой на орга́не. Однако сейчас ей было не до этого. —"Глупая, забыла забрать свою книжку,"— мысленно ругала беловолосую Герда, просматривая несколько страниц пьесы "Ромео и Джульетта". Все эти обзывательства, иногда проскальзывающие в голове рыжей, ненадолго помогали заглушить то странное будоражащее чувство, от которого по спине бежали мурашки, а лицо непривычно бледнело. Как только она не называла Широ! "Недалёкая", "та ещё дурочка" или просто "бестолочь". Но позже, осознавая, как она некрасиво обзывает девушку, Герда закрывала лицо руками. —"Мне нельзя так говорить про принцессу,"— находила себе отговорку прислуга, стыдясь своих же мыслей, как вдруг в её небольшую комнатушку забегает экономка. —Её Величество хочет видеть вас в своих покоях!