Перекресток судеб

      Время в нашей камере было сложно определить — свет сюда не проникал, а спать или есть мы хотели в разное время. Кормили нас все так же, и если я могла все это есть и вполне благополучно переваривать, то Тика… Ей становилось нехорошо от такой еды.       Тени же словно забыли о нашем существовании — присмотр и кормежку осуществляли люди-ящеры, Тика назвала их дракониды. Я согласилась — они и правда выглядели, как уродливая помесь человека с драконом.       Моей сокамернице становилось все сложнее переносить тяготы заключения — я уже пару раз ухаживала за ней, когда от некачественной еды ей становилось плохо: обтирала лоб, помогала добраться до ведра.       — Тебя надо срочно вытаскивать.       — Ты ведь маг, ты можешь…       — А и верно. Сейчас…       Я протянула над ней руки, сосредотачиваясь… И скорчилась с криком, прижимая руки к груди — они просто горели огнем, а кожа покраснела, как обваренная кипятком. Отдышавшись, я села прямо на полу.       — Нет. Не могу. Они как-то не дают мне пользоваться магией…       — Понятно.       — Потерпи. Жан обещал вытащить тебя.       — Ты веришь ему?       — Как ни странно, но да. Я ему верю.       — Хорошо…       Спустя пару дней ей стало полегче, а потом нас наконец снова навестил Жан. Он проявился как призрак:       — Готовьтесь. Завтра мы сможем пробиться и забрать одного.       — Тика. Вы забираете ее — она болеет от местной кормежки.       — Хорошо…       Он кивнул и пропал.       Жан слово сдержал — после того, как нам принесли очередную порцию помоев, и дракониды убрались, он появился вполне материальный по ту сторону решетки.       — Быстрее. Я могу вывести лишь одного.       Я подняла девушку на ноги и подвела к решетке.       — Как? Ключа у тебя нет?       — Нет. Но я могу иначе. Тика, дай мне руку.       Девушка посмотрела на меня, и я кивнула. Тогда она несмело протянула руку через решетку и крепко сжала руку Жана. Он прикрыл глаза, его окружило легкое свечение и затем… Он рывком притянул к себе Тику, которая, словно призрак, прошла через решетку.       — Ого.       — Все, мы уходим.       — Погодите, если вы смогли меня, то и Эльдану…       — Не могу. Ты не маг. А она — да. Простите, красавицы, но времени нет. Держись…       А затем они исчезли в бледной вспышке. Я вернулась на койку. Что ж, отчасти у меня развязаны руки — решись я на безумный побег, ничто не станет сковывать меня. Но пока пока я могу лишь ждать.       После того, как Тику удалось вызволить, я заснула очень крепким сном. А когда проснулась — увидела, что мое место заключения сменилось. Теперь это был, по сути, каменный мешок, с койкой, более культурным отхожим местом, с воздуховодами — но без окон. Похоже, мои пленители после побега Тики решили обезопасить себя и от моего побега.       Кормить меня стали чуть лучше — пару раз в условный день появлялось человекоподобное создание, приносившее поднос с едой и уносившее его. Больше всего оно походило на ожившую куклу или манекен: очень бледная кожа, лицо как маска — настолько безликое, темные провалы глазниц. Лысое, как яйцо, и в непонятной хламиде темного цвета.       Еда стала получше, и хотя разнообразием не баловали, она стала как следует приготовленной и обрела вкус.       Я пока терялась в догадках — что же хотят Тени сделать со мной. Возможно, они снова хотели восстановить надо мной контроль, но пока не имели возможностей для этого. Хотя и без этого тут хватало странного.       В моей камере двери не было, а еду мне как-то приносили. Я тщательно обследовала стены — обычный камень, но дважды в условный день манекен притаскивал поднос, появляясь откуда-то и иногда заставляя меня вздрагивать.       Еще время от времени стены моей камеры начинали идти какими-то радужными разводами, цвета которых нет в любом из языков, у меня начинала кружиться голова, к горлу подкатывала дурнота, и лучшим выходом было забраться на койку и некоторое время полежать, зажав уши, потому что вместе с радугой нарастал гул и пульсация. Потом это все прекращалось, но я оказывалась на какое-то время дезориентирована и беспомощна.       А потом спокойная жизнь закончилась. В один не прекрасный момент меня скрутили и выволокли из камеры, потащив какими-то переходами в неизвестность. Итогом стала самая натуральная пыточная. Меня приковали к стене и оставили.       Я осмотрелась и поежилась. Цепи, крюки, дыба, плети и всякие другие приспособления для причинения боли и вреда ближнему. На стенах горели факелы, в углу стояла жаровня, где калились всякие железяки.       Я снова поежилась.       Висела я довольно долго и успела даже немного замерзнуть, а руки затекли.       Скрипнула дверь, открываясь, и в комнату вошел человек. Когда он оказался на свету, я распахнула глаза и выдохнула:       — А ты что тут делаешь?       Ибо это лицо я никогда не смогла бы забыть. Сложно забыть собственного палача и мучителя, того, кто пытал меня и едва не прикончил… Узкое, костистое лицо, с крайне неприятным, брюзгливым выражением, тонкие губы, водянистые блекло-зеленые глаза, какие-то сальные, невнятного цвета, светлые волосы, облегавшие череп, добавлявшие гадостности облику. Сутулый из-за горба, с длинными руками и какими-то паучьими пальцами, в черном кожаном камзоле и полотняных черных же штанах, он смотрелся ночным кошмаром из моего прошлого.       — О, ты помнишь меня… Арита… или у тебя другое имя? Позволь угадаю… как-то не по-людски… Эльдана, верно? Хе-хе… Да, это будет интересно. Видимо, ты оказалась живучей, потому что нелюдь… Мне будет интересно узнать, как долго… как долго я смогу развлекаться…       Меня перекосило от омерзения.       — А ты не изменился, Керван. Все такая же мразь и сволочь.       Он рассмеялся мерзеньким смешком, а потом оборвал смех и словно тень скользнул ко мне. Замах я пропустила, а вот затылком о стену стукнулась. Сплюнув кровь с разбитой губы, я съязвила:       — Видно, только это и умеешь… бить беспомощных.       — Я много что умею, и скоро ты это узнаешь…       Он прошипел мне это в лицо и выскочил вон.       Я осталась висеть в цепях.