Перекресток судеб

      На простом ложе мечется в бреду черноволосый мужчина, рядом встревоженно сидят двое  — шатен и блондин. Блондин вытирает испарину с лица больного, пытается поить отварами и всё сильнее хмурится.       — Что с ним?       — Их связь упрочняется. После принятия эликсира Эльданой и вовсе одно целое, по сути. Сейчас… она пострадала. И ему плохо.       — Что могло произойти, что его так жестоко накрыло?       — Плен. Пытки. Не знаю. Ты уже смотрел?       — Да. Пока смутно всё.       Внезапно бредящий затих, слабо дыша. Блондин всмотрелся в него и рывком поднялся, словно прислушиваясь к чему-то, чутко принюхиваясь.       — Что там?       — Принеси «Daagdo Dogmate».       — У тебя?       — Да. Срочно!       Шатен вышел, а блондин остался, бормоча под нос: «Что ж, значит, так… значит, так надо… благо ли… нет, не оно… война опять… сколько можно…»       Ждать пришлось долго — больной снова впал в горячечный бред, мечась по ложу. Шатен наконец вернулся, неся массивную книгу в тяжёлом переплёте с металлическими накладками. Устроив её на столе, кивнул блондину и сменил его у ложа. Блондин как во сне подошёл к книге и раскрыл её на закладке.       — Не думал, что такое вообще произойдёт…       — Что произойдёт, Жан?       — Пришествие Ведьмы-Воительницы.       — Думаешь, что…       Синие глаза распахнулись во всю ширь, в них было потрясение.       — Уверен. Помнишь легенды? Те, до всего?       — Помню. Хотел бы увидеть её в бою.       — Увидим. Ещё как увидим.       — Читай.       Блондин кивнул, шелестя страницами, голос звучал чуть глуховато, но четко.       «Среди иных умений ценятся особо Дары Ведьмы. Три бывает их, и всякое есть испытание.       Первая — Ведьма-Хранительница, что оберегает Сущее от бед и угроз. Сила её — что щит мощный, что поток неостановимый — глубокий и полноводный. Сияние как золото солнца закатного окружает её, сильна она и добра ко всем, кого охраняет. Благословен тот Род, где пробудится Ведьма-Хранительница, славен и благословен на веки веков.       Вторая — Ведьма-Целительница, благословение всех живущих от болезней и скорбей. Сила её — что бездонный водоём, полноводный и чистый. Сияние сил её и Дара — как лёд чистый и холодный, приносит она исцеление и покой всем страждущим. Трижды благословен тот Род, где рождается Целительница.       Третья и наиредчайшая — Ведьма-Воительница, что в трудный час вступает в бой с Тьмой и Злом. Сила её — как волна сокрушающая, но и горька она, словно трава разлуки. Сияние силы её — как изумрудный огонь, обжигающий и разящий зло всякое. Слава Роду тому, что родил Воительницу, и горе той, кто родится ею.       Пробудится сила их по-разному. Хранительница сливается с оберегаемым миром, отдавая себя всю на оберегающий щит. Целительница и Воительница в минуту горя и отчаяния пробуждают Дар в себе и свершают небывалое.       Таковы три Ведьмы, что рождены Народом».       Закрыв книгу, блондин сидит неподвижно.       — Она — Воительница… боюсь даже думать, какую боль и горе причинили ей, что отзвук Пробуждения дошёл до нас…       — Силу она будет использовать лишь в бою.       — Разумеется. Именно в бою включается пробуждённая Сила.       — Похоже, Пробуждение повлияло и на Дракона.       — Он выкарабкается.       — Слушай… а что такое трава разлуки?       — Трава разлуки? Помню, мама пела когда-то песню, там говорилось о ней.       — Помнишь?       — Немного. Но певец из меня…       — И всё же. Я гитару взял…       — Уговорил. Сейчас…       Напел мелодию, чтобы шатен смог подобрать её, и негромко запел:       Золото моё — листья ломкие на ветру,       Серебро моё — словно капля росы костру…       Кровь с лица сотрёт ветра тонкая рука.       Завтра не придёт, лишь трава разлуки высока.       Золото моё — ковылем да сухой травой,       Серебро моё разменяли на сталь и боль;       Струны не звенят — ветеp бьётся в небесах…       Не тревожь меня, лишь ладонью мне закрой глаза.       Рассекли доспех, чтобы легче дышалось мне:       Невеликий грех — в битве не до жалости;       Из цветов и звёзд не сплести уже венка,       На дороге слёз лишь трава разлуки высока.       Вереск на равнине, да горы — как горький лед,       Не найти долины, где встречи трава растёт…       Где найти мне сил, чтоб вернуться через века,       Чтобы ты простил?.. А трава разлуки высока.       Шорох ломких льдинок, слова ль листвой шуршат,       Плачет ли в долине бездомная душа.       Чёрных маков море, да нет моего цветка:       Лишь полынь да горечь, да трава разлуки высока…*       Голос стих — и долго молчали, думая каждый о своём… _____________ *Песня группы Мельница «Трава разлуки»