***
Они вышли в море на закате, игнорируя непогоду. Капитан уверял, что его магическая скорлупка прочнее тех, что делают простецы, и буйная штормовая ночь со всеми её опасностями им не страшна. Поначалу казалось, что так и есть, но чем ближе подступали тяжёлые сумерки, тем беспокойнее становился Бриан, и подозрительнее – Финнгриф. Небольшой курраг был буквально насквозь пропитан магией. Финн ощущал это каждым миллиметром кожи. Причудливые, странные, одни - смутно знакомые, другие – совсем новые для него вязи чар были везде: от явно расширенного с помощью магии трюма до паруса. Такая концентрация магии казалась воину подозрительной. Он не только напитал своей силой колдовское кольцо-защиту в черно-золотых цветах Лестранжа на руке нигу, но и – ведомый интуицией – решил провести единение кровью, спустившись под палубу. - Que fais-tu, Darak? – недоуменно свёл брови Бодуэн, когда Фирг достал нож из голенища сапога. - Не нравится мне это всё, - пробормотал в ответ маг. - Я будто чую лёгкий след магии на нашем моряке, но не постоянно, стихийно и очень слабо. Хочу убедиться, не твой ли перстень накладывает такой отпечаток на него. Для этого я хочу попробовать понять, мой или чужой это отпечаток. Дай ладонь! Схватив руку нигу, Фирг сделал два крестовых надреза –сначала на своей ладони, а затем на ладони Аделяра – и крепко сжал их, смешивая кровь. - И что это… даст? - Тебе – чуть больше защиты, чем раньше, надеюсь. Мне – шанс чуть точнее определить природу магии капитана. На его корабле и так слишком много чар, еще один обряд даже может быть не замечен, - скорее самому себе пояснил Фирг. Погода ухудшилась ещё больше. Тяжелые волны ударяли в борта корабля, швыряя его по морю не хуже ореховой скорлупки. Бриан отказывался есть и беспокойно крутился и бродил по трюму, не находя себе места. Фирг, совсем недавно отпустивший нигу, хотел выйти на палубу, найти Аделяра – интуиция в нём говорила всё громче и громче о том, что наверху находиться крайне опасно, и уж опытный капитан корабля должен был знать это, как никто другой. Однако же ни блондин, ни лже-Аим не спустились в трюм. Маг подошёл успокоить емтхунда по пути наверх, когда из собачьей миски с водой вдруг расслышал слабое, будто заглушаемое бурей моря бормотание всё того же неуловимо знакомого женского голоса: «Финнгриф… Броселианд… Финнгриф». Ничего не понимая, маг наскоро потрепал по голове пса, подхватил котомку, быстро достал палочку и поспешил на палубу. Похоже, чем скорее подступала ночь, тем ближе был шторм к пику своей ярости. То и дело на палубу обрушивались громадные волны, сметая в море всё, что оставалось недостаточно хорошо закреплённым. Особо яростные башни вод падали на курраг с такой силой, что непременно унесли бы в пучину моря пару-тройку гребцов, если бы вёсла не были зачарованы магией, обходясь без присутствия людей. Верный Бриан, под мороком в полтора раза меньше настоящих своих размеров, с трудом, но выбрался вслед за хозяином. Очередная волна пластом рухнула на палубу, сбив с ног и мага, и пса. Фирг поспешил схватить Бриана хоть за что-то, а вторую руку – с оружием – выбросил вперёд и спешно произнёс заклинание веревки. Магия послушно обернулась бечёвкой вокруг мачты, и маг, цепко держа емтхунда за холку и борясь с погодой, доковылял до мачты. Увидев чудом придавленную каким-то мешком и не унесённую ещё в море верёвку, маг поспешил накрепко перевязать ею туловище собаки, а другой конец повязать себе вокруг пояса. Его закалённое чутьё вопило о том, что что-то паршивое непременно должно произойти. - Аим! Аим!! Blodsbror! – что есть сил кричал Фирг, но шторм заглушал его голос. Медленно, сгибаясь, приседая, пряча лицо от шквального ветра и дождя, Финнгриф принялся огибать небольшую трюмовую надстройку куррага. Впереди, на носу корабля – он это отчетливо видел – никого не было. Раз за разом на корабль налетали волны, креня его, силясь перевернуть, и раз за разом Фирг не был утащен ими в толщу вод лишь благодаря своей палочке. Руки намокли от дождя и сильно вспотели от усилий, и держать оружие становилось на порядок труднее. Не успел фений сделать и пары десятков шагов, как услышал короткий истеричный вскрик, полный боли, тут же унесённый ветром прочь. Он мог бы подумать, что ему показалось, но краем глаза он выхватил неясную фигуру, рухнувшую за борт. Тут же кровь Финнгрифа начала бурлить по венам и медленно нагреваться. Маг поспешил изо всех возможностей к тому краю палубы, откуда, как безошибочно подсказывала кровь, упал Аделяр. Огромная волна накрыла мага и емтхунда. Фирг поднял палочку, но мокрое скользкое дерево выскользнуло из рук. И хотя мужчина успел судорожно поймать оружие, спастись от волны он уже никак не успевал – водная громада в мгновение ока смыла его и привязанного к нему Бриана в тёмное кипящее в шторме море – туда, куда пару мгновений назад рухнул нигу. Погребенный под толщей воды Фирг пытался прислушаться к крови, указывающей, где сейчас тонет Бодуэн. Или - что также вероятно – его тело. Бриан же слушал свои инстинкты и отчаянно пытался пробиться сквозь метры воды наверх, к воздуху, но верёвка держала животное крепко, не оставляя шансов. Лёгкая пульсация моря биением невидимого сердца свидетельствовала, что нигу был на несколько метров глубже Фирга и пса. Маг поспешил, пока ещё хватало сил, найти и схватить Аделяра. Чёрная вода была темнее ночи, воздух в лёгких стремительно заканчивался, зрение падало. Силы мага также были на исходе, но он продолжал погружаться, не реагируя на боли в голове и груди и истерические порывы пса освободиться. Сознание начинало гаснуть. Наконец Фирг схватил кого-то за руку и той рукой, в которой была зажата палочка, постарался повернуть перстень перемещения. Кажется, получилось.***
Свет. Белый солнечный свет. Им было затоплено абсолютно всё вокруг. Каждое дерево, каждая травинка, каждый след на десятках троп, каждая ветвь и каждый дюйм ослабленного тела. Всепроникающий свет блуждал в истрёпанных волосах, ласково касался обветренного лица, пронизывал кружева паутин, перебирал золото стойких трав, копошился в изумруде мха, плескался в тихих мерных водах ручья, играл на звенящих арфовых струнах тишины леса, и от этого овеянные светом птицы проникновеннее исполняли свои трели. Мягкий переливчатый смех раздался неподалёку, и в его отзвуках звенел свет. Несколько капель прохладной воды упали на лоб и веки, и Фирг открыл глаза. Вокруг всё было именно так, как он и видел, как он и представлял. Рассветное солнце царило в этом просторном лесу. Среди деревьев – голых, бледно-зелёных, а некоторых и вовсе сохранивших померанцевое золото на ветвях – дышалось легко. Свежий сладкий воздух был полон ароматами трав, земли и ещё чего-то неуловимого для Фирга. Он бы с готовностью поверил в то, что умер и теперь оказался в том самом религиозном маггловском раю, но боль во всём теле свидетельствовала о том, что он всё ещё жив. Только маг собрался подняться, как совсем близко, над самым ухом, раздался смешливый грудной голос: - Полежи, Финнгриф, ещё немного. Мужчина повернул голову, увидел говорившую с ним женщину и не сдержал изумлённого возгласа: - Мёлюзин?! Круглолицая женщина без возраста звонко рассмеялась. Её большие сине-зелёные глаза искрились весельем, пышные рыжевато-красные волосы были заплетены в две косы и украшены то ли травами, то ли водорослями. Длинное одеяние напоминало рыбью чешую и мерцало, переливаясь цветами, на солнце. - Стихии, Мёлюзин! Где я! И где… - Аделяр и Бриан? – женщина обнажила острые резцы в широкой улыбке. – Твой пёс уже в порядке, бродит по лесу. Бодуэн в подводном замке озера Компер, моём доме здесь. А все мы – в Броселианде, магическом лесу прибрежных земель франков. Фирг изумленно огляделся, насколько это было возможно в его положении. Броселианд! Так вот кто говорил с ним через пресные воды! Как он сам не смог догадаться! Броселианд, древний лес, в котором когда-то были целые поселения друидов – воин слышал о нём самые невероятные легенды и предания. Где-то здесь, говорят, есть источник юности, искупавшись в котором и самые дряхлые старцы молодеют; несколько могил гигантов, оставшихся ещё с тех незапамятных времен, когда они господствовали до прихода кельтов… Неожиданно маг встрепенулся. - Погоди, почему я здесь, а Бодуэн в замке? С ним... - Не в порядке, - покачала головой Мёлюзин. – Ты совершил настоящий подвиг, спасся сам и спас пса и друга. Ты и Бриан пострадали только от бушующего моря. Бодуэн же рухнул в воды с клинком под сердцем. - Он жив? – хрипло спросил фений. - Будет, - поправила тяжёлую косу женщина. - Откуда ты знаешь? - Видеть будущее – наш с тётушкой семейный дар, - хихикнула Мёлюзин. – Как голова? Не кружится? Финнгриф покачал ею, подтверждая, что всё нормально. - Тогда ты можешь встать. Идём, я проведу тебя прибрежными тропинками Броселианда! Сказав это, женщина поспешила к ручью, не дожидаясь, пока Фирг поднимется. Услышав звонкий плеск, воин обернулся и увидел, что женщина уже была в воде. - Мне тоже нужно лезть в ручей? – недоуменно посмотрел на неё мужчина, и Мелюзин заливисто рассмеялась, вторя водоёму. - Конечно, нет! Пойдём, ступай по этой тропке вдоль берега. И Фирг шёл, глазея по сторонам, вдыхая полной грудью воздух, ощущая кожей древность и вместе с тем вечную юность леса. По правую руку от него вился ручей, и плывущая по нему ведьма время от времени ныряла под воду, подставляя лучам солнца то ли рыбий, то ли змеиный раздваивающийся хвост. - Бриан… - Не потеряется, - рассмеялась Мёлюзин. - Куда ты меня ведёшь? - О, туда, куда бежит ручей. Но тебе понравится, уверена. - Но ведь мы идём против течения… - Он бежит туда, куда мне нужно. - Как я сумел… - Перенестись сюда? – тряхнула мокрыми косами женщина. – Я ведь не зря нашептала водами «Броселианд»! - Как долго я приходил в себя? - Не очень долго, возможно, семь-десять суток после исцеления. - Исцеления? Мёлюзин рассмеялась. - Ты же не думаешь, что с полными воды лёгкими мог бы сам просто так вот взять - и очнуться? Некоторое время маги двигались в молчании. Ведьма весело плескалась в хрустальном ручье, воин слушал пение птиц и любовался пронизанными светом золотыми травами на берегах воды. То тут, то там в кустах деловито шуршали ежи, и не думавшие впадать в спячку – ловили мелких насекомых, копошились в листве, а пара особенно крупных даже заглядывались то ли на ящерицу, то ли на змею, спешно улизнувшую под ковёр из листьев и трав. Постепенно лес стал реже, и Фирг увидел исполинский дуб впереди. Не добегая до него, русло ручья поворачивало в сторону от древесного гиганта. - Мне нужно к озеру, но ты можешь подождать меня здесь, - певуче протянула Мёлюзин, нырнула, обдав мага брызгами, под воду и скрылась из виду. Фений снова взглянул на дуб и не мог больше отвести взгляда. Могучий, древний, но всё ещё здоровый, он возвышался над Финнгрифом, как Голиаф над Давидом из маггловских сказок. Раскидистые ветви куполом висели над поляной, на краю которой стояло дерево. В немом благоговении Фирг протянул дрожащую руку и коснулся коры исполина. Она была твёрдой, но тёплой, будто всё впитанное дубом тепло за многие сотни, если не тысячи лет, поселились в его стволе. Когда-то давным-давно, в далёком детстве, Финнгриф слышал много легенд об этом дубе: о том, что десять воинов-друидов спят в толщине его ствола, ожидая, когда придёт достойный и выпустит их обратно в мир, чтобы снова принести древнюю мудрость кельтов; о том, что в самую сердцевину дуба последний вождь кельтов Эон, слывший среди магглов-франков колдуном-разбойником, спрятал древние берестяные свитки и сокровища племени; о том, что людей с чистой душой и помыслами жёлуди дуба исцеляли от любых болезней. И в фантазиях маленького Фирга дуб оживал, становился великим воином – храбрым, справедливым и вечным. И сейчас, чувствуя живое тепло под корой гиганта, маг испытал удивительное, ни на что не похожее чувство, будто сбылась его давняя мечта. Он чувствовал – дуб действительно живой. Фирг счастливо вздохнул и с рассеянной улыбкой обвёл взглядом поляну. На другом её конце, сразу за высоким тёрном, на ветвях которого сидела пара ворон, был выложен круг из плоских белоснежных камней, а в центре – причудливым полукружием сложенные монолиты. Фений подошёл ближе и увидел, что на одном из монолитов выбиты оленьи рога, на другом – старые руны, которые Фирг не умел читать, но точно знал – они использовались на его родном острове. Неясная догадка блуждала в сознании воина и обрела форму, когда сзади раздался голос Мёлюзин: - Ты знаешь, что это? - Могила, - чуть помедлив,произнёс воин и обернулся к собеседнице. – Но чья? Женщина одним грациозным движением опустилась на землю у ствола Гильотэна. - Мага, разумеется. И, думается мне, могучего и славного. Живущие неподалёку от леса – и маги, и магглы – говорят, здесь похоронен древний старец, похожий на друидов прежних дней. Он прибыл с острова туманов уже больным. Возможно, желал исцелиться или искупаться в источнике юности, кто знает. Он умер здесь. - Но кто его тогда похоронил? - Если местные воды о чём-то попросишь, они, как правило, отзовутся, - на удивление грустно улыбнулась Мёлюзин. Фирг ещё раз внимательно посмотрел на могилу, дерево рядом, ворон в его кроне. Прикусил кончик языка, нахмурился, а затем, не поворачиваясь к женщине, негромко произнёс: - Это ты его похоронила… -Здесь была не одна женщина. - А почему тёрн? И рога на камне? - Всё имеет некий смысл. Фирг только горько хмыкнул. - Ты ни на один вопрос нормально не ответишь? - Вода не умеет говорить, лишь показывать, - беззаботно пропела ведьма. - И эту могилу ты мне показала тоже не просто так… Как давно здесь захоронен… некто? - Много воды утекло, а вместе с нею жизней. - Насколько много? Примерно век? – Фиргу казалось, что он начал что-то понимать. - Ты сам всё знаешь. Или вот-вот поймёшь. Пойдём, я покажу, где ты можешь отдохнуть. Прости, но дом подводный для тебя закрыт – ты маг. Там могут быть лишь… - Простецы, - кивнул воин и подал руку Мёлюзин. Скользкая и холодная, она оставила капли воды на ладони фения, и он почувствовал, как неодолимо хочет спать. Проснулся он глубокой ночью под дубом Гильотэн. Под боком мирно посапывал Бриан, желудок пса сыто урчал. Маг встал, размялся и прошёлся по поляне. В кустах неподалёку от могилы что-то шуршало, и Фирг, осторожно приблизившись и посветив себе палочкой, застал ночную трапезу особо крупного ежа – тот как раз заглатывал гадюку. Хмыкнув, фений подошёл к захоронению. Дикая догадка казалась настолько нереальной, что даже смешной. Но что, если он и вправду знает, кто обрёл здесь вечный покой? Маг посмотрел ещё какое-то время на могильные камни, будто ожидая ответа от них, а затем описал круг и вернулся к спящему Бриану. Присел у мерно горящего, явно зачарованного костра. Глядя на его ровные, жёлто-алые языки, воин вспомнил Аима и его разноцветное пламя, подконтрольное его эмоциям. Как он там, в замке? А Моргана? А его Атхен? Не ошиблась ли она, доверившись Слизерину? Финнгриф глубоко задумался, а потому не сразу заметил фигуру в ночной тьме. - Кто здесь? – тут же насторожился воин, как можно незаметнее доставая палочку. Из темноты донёсся звонкий смех. - Я принесла тебе завтрак, но, раз уж ты не спишь, пусть будет ужин. В круг света ступила Мёлюзин всё в том же чешуйчатом одеянии. Босые ступни оставляли мокрый след. - Тебе не холодно? – спросил Фирг, одетый в куртку. - Я не чувствую холода, - широко улыбнулась женщина и присела по другую сторону костра. Плетёную корзину с ароматно пахнущей едой она перед этим поставила около Фирга. Какое-то время посидели в молчании, слушая ночных птиц и тихую песню лёгкого ветерка в могучих ветвях древнего исполина. Нарушил тишину фений. - Ты называешь Моргану тётушкой…Вы действительно семья? - Конечно, - улыбнулась Мёлюзин. - Ты училась в Хогвартсе? - Недолго. - У кого? - У Хельги Хаффлпафф. Она была прекрасной колдуньей и отличным наставником, именно её выпускники построили много зданий и даже основали несколько поселений. Она прививала дар заботы, лечения и созидания. - Того, чего так не хватало наставникам-мужчинам? - Я знаю, к чему ты клонишь, Финггриф, - лукаво рассмеялась Мёлюзин. – Но нет, Слизерин был не менее прекрасным магом и замечательным наставником. - Он убийца, - выплюнул Фирг, - что бы там ни говорила Моргана. - Мы на севере смотрим на это несколько иначе. - О чём ты? - Захочешь – узнаешь. В любом случае, возможно, что и так. Убийца по вашим меркам и законам. Но вместе с этим он учёный. Наступит день, и впитавшие его заветы маги добьются соизмеримых с ним высот, посеют новые зёрна магических знаний там, где их не было в помине. И, что скрывать, его ученики совершат величайшие деяния. Пусть не все из них будут благими, но все – величайшими. - Как Аделяр? – сменил тему скривившийся фений. – Когда я могу его увидеть? - Не думаю, что скоро. Тебе лучше поспешить восстановить все силы и вернуться домой. - Там что-то происходит? Я имею в виду, серьёзнее обычного? - Аима ищут с новой силой, и берег Англии в огне. Финнгриф побледнел. - Это из-за нас с Бодуэном, да? Из-за нашей… - Да. По большей части – да. - Но почему я не могу его увидеть? Он точно здесь? - Конечно. - Тогда мне нужно увидеть его! - Он без сознания. - Я просто должен убедиться! Ведь мне же что-то говорить Аиму… - Не беспокойся, Финн, ты увидишь Аделяра, - примирительно сказала Мёлюзин и, встав, подошла к воину, чтобы склониться над ним. К сожалению, зачем, тот понял слишком поздно. - Через месяц. Или два. Когда придёт время… - голос ведьмы ещё звучал, но сознание Фирга уже проваливалось в глубины мира снов.