***
Н.В. Драко задыхался, хватая ртом воздух. Пытался протолкнуть кислород в лёгкие, хватаясь и царапая пальцами грудь в никчёмной попытке усмирить колотящееся о рёбра сердце. Вытирал тыльной стороной ладони пот, выступивший на лбу, и смахивал прилипшие платиновые пряди чёлки. Даже свежий сентябрьский воздух, ворвавшийся в спальню через распахнутое настежь окно, не принёс желанного облегчения. Он не знал, почему ему приснился именно этот сон, но чувствовал он себя так же паршиво, как в ту ночь — когда за обиженной Гермионой захлопнулась дверь теплиц профессора Стебль. Тошно. Противно. Гадко. Мерзко настолько, что хотелось чистящим средством прополоскать рот и зашить грубыми нитками. А лучше — нахер отрезать себе язык, чтобы не смел поворачиваться и произносить нечто подобное. В тот день ему хотелось догнать её и прокричать что-то вроде: «Ни черта ты не понимаешь, Грейнджер! Не понимаешь, каково это — каждый день смотреть на ту, что любишь, и не иметь возможности прикоснуться! Выплевывать ей в лицо все эти мерзости и делать вид, будто от этого тебе приятно — лишь бы она не узнала о его любви и не пострадала от этого!» А потом целовать — так, чтобы ноги переставали её держать, а руки беспомощно хватались за его плечи. Целовать так, чтобы она никогда больше не думала о ком-то другом. Целовать так, чтобы в её мыслях билось лишь одно слово — «ещё». И больше никогда её не отпускать. Кулак ударил по оконной раме, отчего по спальне прошёлся вибрирующий звон стекла. Однако окно так и не разбилось. Драко сожалел, что не сделал этого тогда. Как же он ненавидел в тот момент отца, имя, положение, кровь, о чистоте которой ему твердили с младенчества все окружающие его люди. Как же он ненавидел всё, связанное с Тёмным Лордом, который ждал, что он выполнит приказ и убьёт Дамблдора. Как же он ненавидел себя за то, что не в состоянии изменить ход истории и мог лишь следовать течению, лавируя между торчащими отовсюду острыми скалами реки жизни. Сколько бы Драко ни пытался, он не мог отыскать основную причину, из-за чего и, главное, когда всё пошло не так. Словно это неизвестная в уравнении величина, а он не знает правильного решения. «Одну причину мы называем окружающим, другую мы говорим себе, третья — истина», — так его учил отец. И именно эту истину Драко никак не удавалось ухватить за хвост, будто она всегда оказывалась рядом, но вечно вырывалась, подобно скользкой рыбе, выловленной из воды голыми руками. Интуиция подсказывала ему, что следовало как-то иначе поступить на первом курсе, когда он встретил Золотое Трио. Но, чёрт возьми, ему тогда было всего лишь одиннадцать лет! И он никак не мог предположить, что ссора с Поттером в дальнейшем может выйти боком. Что бы было, будь они друзьями, и как бы это отразилось на отношениях с Грейнджер? Ответов не было и уже никогда не будет. Недаром говорят, что локоть слишком близко. Тяжёлый выдох сопроводил звук закрывающегося окна. Несмотря на то, что за окном занимался рассвет, в комнате становилось прохладно. — Линк, — тихо позвал домовика Драко. — Завари мне чай по материному рецепту, — приказал он, как только в спальне появился домовой эльф. Получив распоряжение хозяина, домовик тотчас отправился исполнять приказ. Рецепт его госпожи был отличным лекарством, способным успокоить нервы и уберечь от ошибок. Драко больше не мог позволить их себе. Не теперь. В тот день он не имел права поступить иначе и догнать Гермиону. Поэтому молча дождался, чтобы она ушла на достаточное расстояние, и устало опустился на каменный пол теплиц, где повсюду валялось битое стекло и покрытые льдом ветви. Мягкие пряди чёлки упали на лоб, скрывая глаза, хотя поблизости не было никого способного уличить его в слабости. И никто никогда так и не узнал, что даже такие надменные аристократы, как Малфои, умеют лить обжигающие солью слёзы.Глава 6
23 мая 2020 г. в 10:46
Хогвартс. Шестой курс.
Шаркающие шаги вдоль слабо освещённого коридора привлекли внимание Гермионы ещё пару минут назад, но оборачиваться она не стала. Мерзкое протяжное мяуканье миссис Норис сразу дало понять, что встреча с Филчем не за горами. Старый завхоз никогда не упустит случая погонять перед сном потерявших всякий страх студентов. А встречаться с ним лицом к лицу Гермионе не хотелось, но деваться особо некуда.
«Неужели придётся взглянуть уродливому детскому страху в лицо?» — всплывший в голове вопрос, от которого ей захотелось поморщиться, всё же был, скорее, риторическим.
Не то чтобы она его сильно боялась, но и встречаться лишний раз лицом к лицу не рвалась. И было в этом что-то детско-глуповатое. Как боязнь темноты или страшилок из детских сказок, которая проходит, если мама включает в коридоре свет и оставляет приоткрытой дверь детской, а папа подпирает стулом дверь шкафа — больше для видимости, нежели всерьёз, но это уже неважно — главное, что монстр, живущий там, не вырвется на свободу и не утащит за ногу, пока ты спишь.
Всё же, поморщившись, Гермиона обогнула статую Джокунда Сайкса и затаилась позади высокого постамента. Вестибюль Хогвартса сейчас освещала разве что пара факелов, и у неё появился шанс остаться незамеченной.
Просеменившая вслед за Филчем кошка фыркнула возле постамента, за которым пряталась Грейнджер, но, слава Мерлину, не остановилась.
«Выдохни», — приказала себе она, медленно выползая из своего убежища спустя несколько минут, когда шаркающий звук шагов из глубины коридора уже почти не различался.
— Чего так трясёшься? — послышался из-за спины внезапный голос Малфоя. — Будто украла что?
Чёрт! Это было довольно неожиданно. И почему он подкрался к ней именно сейчас, когда сердце ещё стучало где-то в висках, а руки подрагивали от страха быть застигнутой.
— От Филча пряталась. Тебе-то что? — не став придумывать оправданий, огрызнулась Гермиона, всматриваясь в ухмыляющееся лицо Драко.
«И когда ему только надоест скалиться?»
Вот сейчас только этого слизеринского придурка ей и не хватало. Знает же, что она терпеть не может с ним дежурить, но каждый раз тычет её носом в правила Хогвартса, где чёрным по белому написано, что старосты должны дежурить парами, а не поодиночке.
— Чего ты его так боишься, Грейнджер? Я бы понял, если б ты на первом курсе училась, — скептически приподняв бровь, заметил он. — Ой, ну ладно — на втором!
Малфой явно развлекался.
— Не знаю я! — отвернувшись, бросила Гермиона и направилась к главному выходу. — Он в своё время напугал меня до чёртиков. До сих пор обхожу его стороной. Нам, кстати, надо ещё вокруг Хогвартса обойти и заглянуть в теплицы. Верхние этажи я уже проверила.
Гермиона не собиралась рассказывать ему подробностей, но и отвертеться теперь вряд ли получится. Последнее время Малфой был слишком дотошен и не прекращал искать тем для разговоров во время совместных дежурств. Будто подменили. Или его кто-то по голове ударил? — пыталась утешить себя она каждый раз, когда сталкивалась с ним в пустых коридорах.
— Да ладно, расскажи… Мне интересно, — не отставал от неё Драко.
«Ну вот, теперь не отвяжется», — мысленные стенания уже не помогали, поэтому Гермиона больше никак не реагировала на его расспросы. Разве что бросала в его сторону сердитые взгляды, которые он старательно делал вид, что не замечал.
Стыдно признаться, но после того случая на зельеварении она стала чаще разговаривать с Драко. Раньше их дежурства проходили в молчаливой неприязни, а теперь всё больше приобретали вид дружеских перепалок.
— Он напоминает мне одного соседа, когда-то жившего напротив, — всё-таки не выдержав пристального взгляда в спину, наконец нарушила вечернюю тишину Хогвартса Гермиона. — Я в детстве чертовски его боялась, и чтобы дойти до дома, мне приходилось обходить его участок с другой стороны улицы.
— И это мне говорит гриффиндорка? — В этот раз Малфой не пытался язвить. Скорее, был удивлён.
— Каждый человек имеет право чего-то бояться! — возразила она, ускоряя шаг. До теплиц оставалось не так много. — Боггарт тому прекрасное подтверждение. И неважно, слизеринец ты или гриффиндорец. Мне даже интересно, кто твой боггарт? Не расскажешь?
— Как-нибудь в другой раз, — хмыкнул Драко, возвращаясь к теме разговора: — Так что там с твоим бывшим соседом такое было, что ты его так боялась?
«Ну всё! Теперь точно не отстанет, пока не узнает всё до мельчайших подробностей», — не переставала удивляться его дотошности Гермиона, будто всё, что касалось её, стало для него значимым. Хотя, скорее всего, ему было просто скучно.
— Не только я, — уже значительно тише ответила она, медленно приоткрывая входную дверь теплицы и осторожно заглядывая внутрь, будто оттуда и впрямь мог выскочить боггарт. — Его боялись все местные дети.
О, да-а… Если как следует покопаться в памяти, то многие смогут вспомнить о таком нежелательном соседстве. Старый скряга, прогоняющий прочь детей в ночь Хэллоуина и любящий свою лужайку перед домом больше собственных внуков, приезжающих от силы раз в год, потому что с родственниками у него отношения крайне напряжённые. Нетрудно догадаться почему.
— Ну, у меня вокруг дома, наверное, где-то в радиусе около пяти акров никого нет, — пожал плечами Малфой. — Ближайших соседей можно рассмотреть разве что в телескоп.
И почему ей сейчас показалось, что он опять выпендривался, вместо того чтобы вникнуть в суть?
«Боже, — мысленно протянула она. — Может, ещё проникнуться бедами несчастного ребёнка, которому всю жизнь не с кем было перекинуться парой слов через забор? Какая жалость».
— Ой, ладно. Ты всё равно не поймёшь, — смирилась с очевидным Гермиона.
Такому, как Малфой, этого не объяснить. Ну что он, собственно, мог знать о том, как иногда весело жить в окружении разных людей? У кого-то рядом жили те, кто предпочитал весь хлам тащить домой, и от их участка по летней жаре несло чем угодно, но точно не ароматами роз и тюльпанов; у кого-то многодетная семья с «детками» очень уж бандитского вида; у кого-то студенты, обожающие гулянки до двух часов ночи. И если повезёт, то всё это не перетечёт в открытые боевые действия, а так и будет вариться в одном котле, пока у кого-нибудь не лопнет терпение.
Гермионе в этом смысле повезло чуть больше, чем кому бы то ни было. Но образ старого завхоза Хогвартса вечно напоминал ей вредного старика — мистера Кеннета, державшего в страхе местную детвору. На третьем курсе она больше всего на свете боялась, что боггарт примет форму Филча, насмешив этим окружающих, но, к счастью, этого так и не произошло.
— Ну, может, тогда расскажешь мне, как у вас там дела с рыжим? — резко перевёл тему Драко, упёршись ладонью о косяк двери теплицы, и слишком уж давяще навис над Гермионой. — Вы уже начали встречаться или он всё ещё тоскует по Браун? Или ты, наверное, так боишься выглядеть для окружающих похитительницей чужого счастья, что не решаешься заговорить первой. Я прав?
«Да что ты можешь об этом знать?!» — чуть не вырвалось в ответ. Хотя в чём-то Малфой, конечно же, прав. Подобные мысли всё чаще посещали её, в особенности — когда она по вечерам слышала, как Лаванда хлюпала носом в подушку, а наутро встречалась с её тоскливым взглядом. Было сложно не заметить, как Браун поджимала губы при каждом появлении Джинни, а когда рядом оказывался Рон, с её лица сразу всё исчезало, но не обида, таящаяся внутри. Об этом мог догадаться любой, кто видел её в этот момент.
— Тебе до этого какое дело? — окинув Малфоя сердитым взглядом, спросила она, внезапно разворачиваясь и резко открывая вход в теплицы мадам Стебль; ему ничего не оставалось, кроме как отпрянуть на шаг. — Опять решил поиздеваться?!
— С чего бы? — вновь совершенно спокойно пожал плечами Малфой. — Просто любопытно.
Внутри было темно, но небо в этот вечер оказалось ясным, и льющийся сквозь прозрачные стёкла теплицы лунный свет освещал промежутки между рядами.
Справа от входа в горшках стояла ядовитая тентакула, поэтому Гермиона предусмотрительно отошла и двинулась вдоль другого прохода.
— Что? Так и не расскажешь? — вновь привлёк к себе внимание Драко.
«Вот же упрямый», — чуть было не вырвалось у неё.
— Нечего мне рассказывать, — пробубнила в ответ Гермиона и, чтобы скрыться с глаз Драко, свернула в соседний ряд.
Разговор начинал напрягать. Как и вся атмосфера вокруг этой нелепой истории.
Во второй части теплицы было безопаснее — вокруг росли лишь довольно безобидные растения: асфодель, крапива, бадьян, полынь и мандрагора. В её памяти так и всплывали рецепты, в которых использовались эти растения, воскрешая приятные ощущения от первых удачных попыток сварить зелья.
«Ещё бы Малфой не жужжал на заднем плане», — язвительно добавил внутренний голос.
— Значит, рыжий так и не удостоил твои чувства вниманием, — подытожил Драко.
«Всё! Это уже слишком!»
— Стоп! — резко разворачиваясь, прервала Гермиона. — Мы с тобой не друзья, Малфой, и даже не приятели. Не знаю, с чего ты в последнее время так участлив к моей судьбе, но я не собираюсь посвящать тебя в детали своей личной жизни. Тебе понятно?
— Ну посвяти тогда в детали личной жизни рыжего, — не удержался от ёрничества Драко.
Малфой всегда так делал, когда Гермиона не хотела продолжать разговор. Будто выведя её из себя, он надеялся разглядеть какое-то личное отношение к себе. Словно это что-то для него могло значить.
— И не подумаю! — рассердилась она. — И вообще будет лучше, если ты просто умолкнешь и мы закончим на сегодня дежурство. Остался всего один пролёт — и я, слава Мерлину, буду свободна от твоего общества.
И без того тонкие губы Малфоя сжались в полоску, но в ответ он не произнёс ни слова. Лишь спрятал руки в карманах брюк и продолжил идти за ней.
— Просто сегодня за завтраком мне показалось, что младшая Уизли прямо-таки светилась от счастья, и я решил, что ваша общая мечта сбылась, — спустя несколько секунд всё же разорвал тишину голос Драко.
— Чёрт! Малфой! Да отстань ты-ы-ы… — Не ожидая, что поскользнётся на чём-то склизком, Гермиона не успела договорить.
Чёрная ткань рукава малфоевского пиджака подвернулась весьма кстати, чтобы ухватиться за неё в жалкой попытке не упасть, но не ожидавший этого Драко не смог удержать равновесия.
А дальше — грохот, звон стекла и ошарашенный взгляд серых глаз напротив. Гермиона не знала, как это произошло, но всё, что сейчас могла понять, — это то, что руки Малфоя лежали на её талии и бёдрах, а он оказался распластанным на ледяном полу теплицы и, казалось, прилично приложился затылком о каменную плитку пола. Каким-то непостижимым для неё образом Драко умудрился оказаться под ней, тем самым спасая её от удара при падении. Хотя лучше от этого не становилось. Теперь она чувствовала себя обязанной ему за это.
Первая попытка исправить ситуацию и встать с него пресёк усилившийся захват на талии, начинающий причинять дискомфорт.
— Грейнджер, не ше-ве-лись, — угрожающе по слогам прошипел он и лишь крепче вцепился в неё руками. — Мы очень неудачно упали. — Он лишь взглядом указал на что-то над их головами.
Гермионе было плохо видно — соскользнувшие с плеч волосы закрывали обзор. Да и на затылке у неё глаз не было. Поэтому она притихла и постаралась прислушаться к обстановке.
— Я не помню точное название этого растения, — тихо продолжил Драко, — но это что-то вроде ядовитых дьявольских силков. Оно было накрыто тканью под стеклом, которое мы так некстати разбили в процессе нашего фееричного падения.
Напоминание о дьявольских силках возродило воспоминания о том, как она с ребятами на первом курсе отправилась за философским камнем. Было ли это растение какой-то разновидностью, оставалось загадкой. Но ей не хотелось бы встретиться с ними снова и уж тем более — проверять догадки Малфоя. Особенно — с тем, что они могли быть ядовиты.
— Ты видишь что-нибудь над нами? — прошептала она, вновь попытавшись приподняться, чтобы осмотреться, от чего сбоку раздался странный ползущий звук.
— Я же сказал — не шевелись! — вновь стискивая её талию, прошипел Драко. — Эта дрянь реагирует на движение. Поэтому Стебль её обычно накрывает непроницаемым покрывалом.
— А ты откуда знаешь?
Лежать поверх него, не прикасаясь к нему, становилось неудобно. Руки, которыми Гермиона упёрлась в пол по обеим сторонам его плеч, начали уставать под тяжестью веса, а колени — ныть от твёрдости плитки.
Дьявол! Колени — её слабое место с самого детства, когда она разбила их об асфальт после падения с велосипеда.
— Видел как-то, как она накрывала эту дрянь перед уроком, — пояснил он и медленно осмотрелся ещё раз.
— Что делать? — удивляясь самой себе, глупо спросила Гермиона. — Не ждать же до утра, когда кто-нибудь сюда придёт?
— Ну уж нет, — возразил Драко, обращая внимание на то, как у неё от усталости затряслись руки. — Расслабься немного. Я мог бы подержать тебя на руках, чтоб ты отдохнула, но недолго. Так что советую побыстрее придумать стоящий план нашего избавления.
Расслабиться и опереться на мужские руки, которые были куда сильнее, чем её, — чертовски заманчивое предложение, но довериться ему Гермиона никак не желала.
— Я… Я не знаю, что нам делать.
Стыдно признаваться, когда чего-то не знаешь, и Гермионе сейчас было ужасно неловко от этого. Она понятия не имела, что за растение раскидало вокруг них ветви и как с ним бороться.
«Зачем только профессор Стебль вообще держит его здесь?»
— Успокойся, Грейнджер, — всё же принимая на себя её вес, попытался остановить зарождавшуюся в ней панику Малфой. — Просто попробуй пораскинуть мозгами. Они же у тебя вроде есть. Тебя же как-никак считают лучшей ученицей Хогвартса! Вот и докажи это. Спаси нам жизнь. Потому что если ты не придумаешь что-нибудь в ближайшее время, то завтра нас найдут мёртвыми в таком вот неприличном положении, и первое, что они подумают — это то, что…
— Нет! — испуганно перебила Гермиона.
— Да, Грейнджер! Да. Именно об этом они все и подумают, — продолжал подкидывать горькие пилюли Драко. — Только идиот решит иначе, увидев девушку, лежащую на парне.
Нарисованная Малфоем картина со сверхзвуковой скоростью привела её в чувства, потому что меньше всего на свете ей хотелось умирать в такой идиотской ситуации.
— Я не уверена, но… — тихо начала Гермиона.
— Говори быстрее, а то скоро у меня затекут руки и я не смогу удерживать тебя в таком положении.
— Прости, прости, я пытаюсь, — зачем-то извинялась она, продолжая лихорадочно перебирать в памяти все возможные варианты выхода из положения. — В любом растении есть вода — правильно? Вода может замерзать — так? Возможно, если использовать замораживающие чары, то это может дать нам пару минут, чтобы успеть встать и отойти на приличное расстояние.
На мгновение Гермионе показалось, что Малфой облегчённо выдохнул и быстро осмотрелся, насколько из этого положения позволял обзор.
— Стоит попробовать, — заключил Драко, как только убедился, что других вариантов нет. — Твоя палочка далеко?
— Во внутреннем кармане мантии.
— Это хорошо, — после паузы произнёс он. — Потому что моя сейчас в рукаве, и нам не достать её, при этом как следует не побарахтавшись, а это наверняка спровоцирует эту дрянь.
Как он собирался дотянуться до её палочки, Гермиона тоже не представляла. Ему придётся как минимум поднять и сдвинуть на приличное расстояние свою руку.
Разве что он сделает это очень аккуратно и плавно!
— Ты должна опуститься на меня, Грейнджер, — потребовал Малфой. — Медленно… Очень медленно. Так, чтобы эта мерзость не отреагировала. Думаю, что она отзывается лишь на заметные перемещения. В любом случае нам стоит осторожно двигаться навстречу друг другу и желательно — одновременно. Так выйдет быстрее.
Внутренний протест вызвал в ней волну возмущения и желание двинуть ему как следует. Если б он не приставал к ней с дурацкими вопросами, этого вообще бы не произошло.
— С чего ты вообще взял, что моя палочка тебя послушается?! Может, всё же воспользуешься своей?
— Грейнджер, не спорь! — рассерженно прорычал Малфой, отмечая, что вдоль виска Гермионы скатилась капелька пота. Она уставала держаться в столь неудобной позе, несмотря на то что он поддерживал её. — Ты этим лишь бесполезно тратишь наши силы и время! Просто делай, как я велю. Раз уж твоя палочка слушается кого-то вроде тебя, то и меня послушается. Я чистокровный. Забыла?
Поджав от обиды губы, Гермиона всё же начала медленно опускаться на пол. Не будь они в таком положении, она давно бы кинула в него проклятием, но сейчас такой возможности не было, и от беспомощности ей становилось ещё противней. Почувствовав движение, ядовитый плющ ожил и зашуршал листьями.
— Медленнее, Грейнджер! — в очередной раз рыкнул Малфой. — Иначе моим последним желанием на вашу идиотскую «вредилку Уизли» станет одно: чтобы ты голышом пробежалась по всему Большому залу Хогвартса во время рождественского обеда. Готов поспорить, что весь преподавательский состав и четыре факультета оценят мою шутку.
— И как я должна буду это сделать, если мы сейчас умрём? — саркастично заметила она, опускаясь ещё на пару сантиметров. — Ничего умнее не придумал?
Плющ вроде перестал подавать признаки движения.
— Ближе, — проигнорировав её, прошептал Драко, медленно скользя ладонью вдоль её бедра.
Прикосновения не выражали любви или страсти, но ей почему-то казалось, что исходившее от его рук тепло сквозь ткань одежды проникало под кожу, отдаваясь внутри чем-то жарким и сладким, отчего захотелось плотнее свести бёдра. Но Гермиона не могла допустить, чтобы Малфой почувствовал её реакцию, поэтому покрепче стиснула зубы и опустилась ещё чуть-чуть.
— Ближе, — вновь шёпотом скомандовал Драко, и это всё больше походило на гипноз. Словно он без труда мог окунуть её в транс одним лишь голосом и пристальным взглядом, гуляющим по её лицу.
Горячее дыхание обожгло щёку Гермионы, а бледно-розовые губы Малфоя оказались в непозволительной близости от её. От него исходил тонкий аромат мужского парфюма, напоминавший ей утреннюю свежесть и талый снег. А о цене этой изысканной отдушки она даже не желала задумываться.
— Ещё ближе, Грейнджер, — завораживающе шептали губы возле неё.
Мужская ладонь протиснулась между телами и аккуратно скользнула к её груди. Он не старался прикасаться к ней больше необходимого, и она мысленно благодарила его за это. Драко слишком странно влиял на неё, и это пугало. Так или иначе, Малфой не тот парень, прикосновений которого ей бы хотелось.
— Кстати, твоя другая рука находилась значительно ближе, — пытаясь отвлечься от ощущений, произнесла Гермиона.
— Грейнджер, у тебя совсем мозги отшибло от такой интимной близости со мной? — заметив её удивлённый и в то же время непонимающий взгляд, решил уточнить Драко, хотя это больше походило на насмешку. — Внутренний карман школьной мантии с другой стороны, а ты вроде не левша, чтобы заказывать мантию с карманом под левую руку. Так что я правильно выбрал, какой рукой лезть к твоей груди. Так что не спорь, а просто успокойся. Поверь, я вовсе не собирался покушаться на твою девичью честь.
От такого очевидного факта и обвинений, удачно попавших в цель, Гермиона занервничала сильнее. Сейчас бы подняться на ноги и отскочить от него как можно дальше. Но они всё ещё находились в ужасно неловком положении.
«Какого чёрта я вообще нервничаю из-за него?»
— Грейнджер, если ты не перестанешь ёрзать на мне и так очаровательно краснеть, то вся эта мелкая возня закончится совсем не так, как я планировал, — вновь раздался его тихий голос возле уха.
Последняя фраза казалась такой неуместной и такой непохожей на всё, что раньше вылетало из его рта в её адрес, что Гермиона изумлённо распахнула глаза, встречаясь с заинтересованным — и в некоторой мере даже обольщающим — прищуром стальных глаз.
«Он что, сделал мне комплимент?»
Заметив проскользнувшие на лице Гермионы изменения от испуга до осознания, Малфой ухмыльнулся намного шире, из-за чего она трусливо уткнулась лбом в его плечо.
Только бы ничего не видеть. Сейчас ей казалось, что детское мнение «Если я не вижу, то и меня не видно» работало. Если нет, она этого не переживёт. Не то чтобы она никогда не задумывалась, как организм парня может реагировать на близость девушки. Но это ведь Малфой! Он просто не мог испытывать подобного к кому-то вроде неё.
— Не боишься запачкаться? Тебе ведь потом никогда не отмыться, — всё-таки не удержалась она.
Наверное, стоило попридержать язык за зубами. Сердить Малфоя, играя на их различиях, — довольно скверная идея, и она это понимала. Но так и не смогла отказать себе в маленькой мести.
— Нет, — абсолютно спокойно ответил Драко, извлекая её палочку из внутреннего кармана мантии. — Это всего лишь физиология. Мало ли на свете шлюх, готовых удовлетворить мужские потребности. Да и не всегда нужно прикасаться, чтобы получить удовольствие. Хотя откуда тебе об этом знать.
А вот это уже переходило все границы! Если б Драко не использовал в этот момент заклинание, то эмоциональная вспышка Гермионы — резко поднятая голова и хлёсткая затрещина вслед за этим — имела бы куда более серьёзные последствия, чем ответный разъярённый взгляд.
— Слезь с меня! — спихивая её на пол, скомандовал Малфой. Ядовитое растение, слава Мерлину, покрылось льдом и более не подавало признаков жизни.
Малфой выглядел, как разъярённая мантикора. Ещё ни одна девушка не смела бить его! Тем более кто-то вроде неё. А Гермиона уже дважды сделала это. И пусть на третьем курсе он заслужил, но в этот раз мужское самолюбие всё-таки получило ощутимый удар.
— С радостью! — разгневанно выплюнула она. — Может, ты ещё наконец озвучишь своё желание и избавишь меня от бремени, как ты выразился, «идиотской вредилки Уизли».
— Вот ещё! — Разговор переходил на повышенные тона, сдерживаться становилось ещё труднее. — Уверен, что смогу придумать, как с помощью этого поставить тебя на место. Может, тогда и скажу!
Напускная аристократическая холодность и высокомерие будто слетели с него в один миг, подобно сдуваемому слою пыли. Румянец злости окрасил бледные скулы, а черты лица Драко слегка заострились. Казалось, она задела его куда сильнее, чем рассчитывала. Да и он хорош!
— Уверена, я смогу придумать достойное встречное желание. Ты же ещё помнишь об обоюдности этой магии? Так что даже не надейся, что я не сумею найти ответ на придуманную тобой гадость.
Малфой тяжело дышал, будто был готов наплевать на все правила приличия и джентельменскую гордость — лишь бы доказать превосходство. Гермиона не боялась вступить с ним в дуэль. Вероятно, ей бы даже удалось выиграть. Вот только Гарри и так недавно серьёзно ранил Драко. Очередная схватка — теперь уже с её участием — могла привлечь куда больше внимания к их скромным персонам. Да и что-то в его поведении говорило о том, что он вовсе не хотел, чтобы всё так вышло, иначе уже давно напал бы на неё, как на Гарри в туалете Плаксы Миртл.
«Где же ты настоящий? — терялась в догадках Гермиона. — Будто два разных человека. Один при всех показушно плюётся ядом, другой украдкой дразнит одним лишь взором, но ни слова не говорит».
— Давай лучше успокоимся и просто разойдёмся. Ничего ведь не было. Это всё не так уж и сложно забыть. Я сама завтра приду пораньше и объяснюсь перед профессором за уничтоженный образец. Могу даже сказать, что была одна, — неуверенно жестикулируя, предложила она.
Малфой недовольно поджал губы, но вроде согласился.
«Это было на грани», — мысленно подытожила Гермиона, радуясь, что он оказался сговорчивее, чем она предполагала.
— Что ж, я тогда пойду первая, — делая пару осторожных шагов назад, предложила Гермиона. Малфой продолжал молчать, но не сводил с неё взора, будто боялся, что стоит ему отвернуться — и она нападёт. Похоже, дуэль с Гарри не прошла для него бесследно.
Темнота, скрывавшаяся за поворотом, поглотила её тонкий силуэт, и Драко уже не мог видеть, как она сорвалась на бег. Кровь до сих пор стучала в висках, а мысли так и крутились вокруг его растягивающихся в соблазнительной улыбке губ, находившихся слишком близко. Настолько, чтобы навсегда отложиться в памяти.
Он же не собирался её поцеловать?
«Нет!» — вопило отрезвлённое свежим ночным воздухом сознание.
«Да-а-а», — растягивая противоположный ответ, коварно подсказывала интуиция.
Слишком неравная борьба. Слишком неоднозначные ощущения. Слишком тёмная ночь — и слишком много всего, что произошло за вечер. Гермиона обязательно выкинет этот образ из головы. Тем более речь шла о Малфое. Будет ведь несложно!