Основное разрешение

      Хлопок трансгрессии выкинул Гермиону почти у самого дома. Сосредоточиться, чтобы переместиться сразу в гостиную своей квартирки, ей так и не удалось. Остатки смущения и внезапное появление Блейза на пороге Малфоевского дома окончательно выбило её из колеи. Если б не внезапный визитёр, она сейчас тянулась бы к Драко в прощальном дружеском объятии и обещала, что непременно вернётся.       Малфой всё же довольно здорово изменился — это сложно игнорировать, особенно на фоне некоторых ребят, с которыми она продолжала общаться в академии. Война сказалась на нём куда сильнее, чем она могла предположить.       И всё же внутренняя борьба никак не отпускала. Гермиона совсем не этого ждала от этого «недосвидания» и уж точно не страстных поцелуев, о которых всё ещё помнили её губы.       «Какого чёрта это было, Грейнджер?!» — не переставала ругать себя она, расхаживая как маятник из стороны в сторону вдоль освещаемого фонарями тротуара.       — Рон, должно быть, с ума сходит! — послышался будто со стороны её шёпот, напугавший до дрожи. — Дожила… — Следом раздалось какое-то бормотание, больше похожее на старческое. — Сама с собой разговариваешь. Отлично, Грейнджер! Так держать!       Типичный для лондонских многоэтажек подъезд, возле которого горел одинокий фонарь, манил домашним теплом и уютом, что было сейчас весьма кстати, — ночной сентябрьский воздух обдавал прохладой, а ноги Гермионы, одетые лишь в тонкий капрон и туфли, начинали мёрзнуть. Оставалось собраться с духом — переступить порог совсем несложно.       — Ну и что же это всё-таки было? — не унималась Гермиона, вполне осознанно оттягивая момент, когда ей придётся встретиться с Роном. — Признайся, ты стояла и ждала, когда он вновь тебя поцелует!       «Нет, нет, нет и ещё раз нет!» — отрицала не успевшая окончательно уснуть совесть.       «Да неуже-е-ели? — протяжно возражал внутренний голос. — Ждала, ещё как ждала! Как и тогда — в теплицах профессора Стебль. Признай это!»       И что это даст? Будто от этого кому-то станет легче. Гермиона издала тихий вымученный стон и в надежде обуздать скачущие, подобно корнуолльским пикси, эмоции вновь прошлась вдоль тротуара ещё несколько раз. Бессмысленное мельтешение помогало, но недостаточно, чтобы выкинуть всё из головы и привести творившийся в мыслях беспорядок в более-менее сносное состояние.       «Клин клином вышибают!» — подсказал невесть откуда здравый смысл. И где он только раньше был — особенно в момент, когда она неуверенно, но всё же отвечала на поцелуй Малфоя?!       — Точно! Рон! — Внезапно появилась хоть какая-то перспектива и вера в то, что добрый, милый, такой уютный и тёплый Рон сумеет исправить всё, что натворил Драко.       И с каких только пор он в её мыслях стал «Драко».       Гермиона, окрылённая многообещающим предположением, ловко вспорхнула на первую ступеньку подъезда и уже занесла ногу на вторую, как резко распахнувшаяся перед ней дверь чуть не сбила её с ног.       — Мерлин! Прости. — Кто-то в полумраке засуетился вокруг неё, хватая за руки и притягивая к себе. — Я уже собирался искать тебя.       «Гарри!» — услужливо подсказала память, как только до носа, которым она уткнулась в мужской вязаный свитер, донёсся знакомый уже на протяжении многих лет лёгкий запах корицы и бергамота.       Гермиона перестала барахтаться в попытках сбросить чужие руки и покрепче обхватила его спину, жадно втягивая запах близкого человека. Сейчас Гарри — куда большее утешение, чем все внутренние подсказки и диалоги.       — Мы уже начали переживать. Рон прислал Патронус час назад, и мы решили, что если ты не появишься к девяти… — начал объяснять Гарри, неуверенно поглаживая её вдоль плеча, но не переставая прижимать к себе. — Что произошло? Почему так долго?       Гарри волновался за неё. Так мило и так по-братски, словно и вправду был ей кровным родственником. Такие отношения не складываются за пару дней — подобное достигается годами. Только ему она могла запросто довериться во всём и не бояться быть осмеянной, только ему она могла рассказать обо всём, что наболело или выглядело, на её взгляд, слишком постыдным, только ему она могла не говорить ничего, чтобы он всё понял и так — абсолютно без слов.       — Мне стало плохо, и я упала… то есть чуть не упала. Нет, всё же упала, но не так, чтобы упасть на землю, и… — сбивчиво зашептала Грейнджер в плетёный узор его свитера.       — В смысле плохо?! — резко отстраняя её от себя за плечи и вглядываясь в побледневшее от испуга девичье лицо, воскликнул Гарри. — Он что-то сделал тебе?!       — Нет! Нет! — отходя на шаг назад, отрицательно замахала руками Гермиона. Гарри вроде остыл и перестал пылать гневом. — Наоборот. Малфой помог и… И мы разговаривали. — Не решаясь рассказать, она притихла и обняла себя за плечи. Как тогда. У Драко.       Непонимание, с которым Гарри внимательно вникал в каждое её слово, немного раздражало — словно он пытался уличить её во лжи.       «Вот ведь привитые академией авроров новые повадки», — мысленно отметила Гермиона. Ну вот как она теперь должна была всё объяснить друзьям, не сболтнув при этом лишнего?       — Не понимаю, — подвёл итог Гарри. — Он что, просто поболтать тебя позвал? С чего бы?       А вот это был правильный вопрос! Его-то Гермиона как раз таки и боялась больше всего. Прямо сказать, что Малфой якобы влюблён в неё, нельзя, а придумать что-то правдоподобное она пока не успела. С другой стороны, Гарри далеко неглуп и в состоянии понять всё сам. По крайней мере, она на это очень надеялась.       — Знаешь, я сама ничего не понимаю. — Гермиона задумалась и не смогла удержаться от того, чтобы отвести взгляд, выдававший волнение.       Гарри не мог этого не заметить, однако продолжал терпеливо ждать развёрнутый рассказ. Похоже, через это ей придётся пройти как минимум дважды. Дома ждал Рон, а он уж точно захочет услышать всё в деталях.       — Просто расскажи всё как есть, — подбодрил он. — Мы через столько прошли вместе. Неужели ты думаешь, что я не смогу понять тебя? Пусть даже если это что-то запредельное.       И он чертовски прав! Как она вообще могла позволить себе усомниться в нём и проявить такое безобразное недоверие? Порой Гермиона удивлялась, насколько легко Гарри удавалось смахнуть прочь все сомнения и одной фразой придать сил. Только он мог сказать что-то банальное вроде «Да плевать!», и это звучало как «Я с тобой, верь в себя!».       — Малфой сказал, что любит! — на одном дыхании выпалила она, стараясь удержаться, чтобы не расплакаться и не зажмуриться от страха.       — Ну и что? — не понимая, равнодушно пожал плечами Гарри. — Это его проблемы, кого он там любит. Ты-то тут при чём?       — Гарри, ты не понял, — нервно теребя рукав блузки, робко поправила его Гермиона. — Меня любит. Понимаешь?       Гарри молчал.       Слишком долго, чтобы начать нервничать ещё сильнее.       Гермионе оставалось лишь скованно переминаться на месте и ждать, когда он вынесет вердикт. Если он скажет, что всё это чушь, она сразу же выбросит всё из головы. В таком случае Малфой никогда не дождётся от неё совы. Не то чтобы она не могла думать своей головой, но Гарри в подобных случаях лучше всех обладал неким внутренним чутьём. Не доверять ему нельзя. Оно много раз помогало им даже в самых безвыходных ситуациях.       — Я предполагал что-то в этом роде, — наконец произнёс он. — Мне ещё тогда что-то показалось.       — О чём это ты? — Теперь удивляться пришла очередь Гермионы.       — Тогда, на зельеварении, — уточнил он, — Малфой будто радовался, что я промахнулся и попал в него, а не в Рона.       — Естественно, он радовался, — возразила она. — Он мог придумать отменную гадость ещё тогда.       — Нет. Я не о том. — Гарри задумчиво потёр подбородок и убрал руки в карманы брюк, чуть сгорбившись. — Тебе не кажется странным, что он тогда не побежал сразу же к Реддлу докладывать об этом?       Гермиона нахмурилась. Гарри говорил верно. Что мешало Малфою в тот же день доложить об этом Тёмному Лорду или кому-то из родных? Подобное известие могло изменить ход войны.       — Я уже после довольно долго думал об этом, — продолжил Гарри. — И когда я говорю «довольно долго», то это значит, что это действительно так. Мой промах мог дорого обойтись. Мне вообще не стоило идти на поводу у Джинни. Ни она, ни я даже не догадывались, какой козырь по нашей вине может оказаться в руках врага.       — Думаешь, Малфой уже тогда… — задумчиво прислонив указательный палец к губам, предположила Гермиона.       Чтобы понять, нужно воскресить в памяти слишком многое, что с ним связано. А на это у неё сейчас времени совсем не было.       — Не знаю, — перебил её размышления Гарри. — Но возможно.       Казалось, он пытался разглядеть в узоре подъездной плитки ответы на волнующие их вопросы. Но их там никогда не было, и, может, поэтому молчание затянулось.       — И что мне со всем этим делать? — неуверенно пролепетала Гермиона.       Сейчас ей очень хотелось вернуться в прошлое на много лет назад и вновь стать маленькой девочкой — когда всё за неё решали родители. Даже думать обо всём этом оказалось непросто, не говоря уже о том, чтобы делать какие-то выводы. И, вероятно, поэтому она надеялась, что Гарри возьмёт на себя часть этого груза, облегчив ей жизнь и принятие решения.       — О чём он попросил тебя? Бросить Рона?       «Стоп. А действительно? Почему Малфой так бездарно потратил своё желание, вместо того чтобы просто попросить меня расстаться с Роном и начать встречаться с ним?» — теперь в голове Гермионы творилась какая-то каша из одних только вопросов.       — Нет, — к полнейшему изумлению Гарри, произнесла она. — Он просто хотел провести один день со мной. Будто мы друзья.       — Странно, — единственное слово, сорвавшееся с губ Гарри, звучало мрачно, в то время как он вновь уткнулся взглядом в узорчатую плитку пола.       — Может, он понимает, что… — Она не знала, как правильно закончить эту мысль. Ответ всё это время вертелся на языке и в то же время не хотел становиться озвученным.       — Я думаю, не стоит рассказывать об этом Рону, — словно нехотя выдавил из себя Гарри.       В этом Гермиона с ним соглашалась на все сто.       — Он может неправильно понять. К тому же ваши отношения, как мне кажется, в последнее время и так стали несколько прохладными, — озвучил за неё напрашивающиеся выводы он. — Нет. Я не лезу. Просто если ты вдруг поняла, что Рон не тот человек, что тебе нужен…       — …То лучше сказать об этом сразу, — не позволила ему договорить Гермиона. Она и так всё прекрасно понимала. — Я знаю, Гарри. И я люблю его. Но временами мне кажется, что он никогда не любил меня так, как это необходимо для счастливого брака. Будто вы с Джинни навязали ему меня тогда, но он старается полюбить меня как может. Хотя, наверное, и впрямь лучше расстаться, если это так обременительно для него.       — Ну что ты, Гермиона, — попытался утешить Гарри. — Не думаю, что это так. Скорее, он просто немного неуклюж в поступках, но это ведь не делает его плохим. Правда?       — Конечно, — бесспорно соглашалась она, чувствуя подступающее к сердцу тепло.       Гермиона не теряла уверенности, что Гарри не станет вмешиваться и рассказывать Рону об услышанном, поэтому продолжала — слова рвались наружу сами, будто псы, сорвавшиеся с цепи на волю:       — Но последнее время мы мало проводим время вместе. Мы совсем не проявляем чувств при посторонних. Даже Невилл и Луна временами целуются в коридорах академии, когда думают, что их никто не видит. Я одна мечусь в поисках выхода, — задирая рукав и демонстрируя изуродованное предплечье, выплёскивала накопившееся Гермиона. — Малфой, кстати, предложил решение.       Гарри, как никто другой, хорошо знал об этой проблеме и даже пару раз помогал ей варить пробные варианты зелий. Но она нечасто обращалась к нему за помощью, поэтому лишний раз он не вмешивался и не пытался раздавать советы — лишь временами намекал, что был бы не против поучаствовать в процессе, если возникнет необходимость.       — И что ты думаешь об этом?       — Не решила пока. — Она устало и глубоко вдохнула. — Он сказал, что эффект был, но не продержался долго. Рецепт и формулу надо дорабатывать.       Лицо Гарри помрачнело, но это вовсе не означало, что он не согласен. Скорее, размышлял, оценивая шансы на успех и степень риска.       — Возможно, тебе стоит попробовать. И пусть это Малфой, но ты же будешь знать, что изготавливаешь. Вряд ли в этом кроется что-то опасное. Может, он действительно просто хочет помочь?       «Слава богу», — почувствовав облегчение от свалившегося с сердца груза, чуть было не простонала Гермиона. Как же она любила в Гарри эту черту. Он не ломился напролом, как Рон. Он был способен на то, чего лишены многие, — молчаливое понимание, сопереживание, а главное — уникальную гибкость взглядов и убеждений. Сейчас это было важно, как никогда. Сейчас от этого зависело довольно много. Она могла бы, как посоветовал Гарри, не говорить Рону о чувствах Малфоя и стараться держать того на расстоянии. Но если она хочет избавиться от шрама, то придётся рассказать о предложении Драко. Помощь Гарри в этом вопросе будет неоценима.       — Ты ведь поможешь рассказать Рону? — уверенная, что Гарри не откажет, осторожно поинтересовалась она.       — Давай я поговорю с ним завтра в «Норе». Мы с Джинни договаривались встретиться. Заодно и с Роном побеседую. Скажи ему сейчас, что сильно устала, и отправь домой.       В этом ей даже не придётся лгать. Ноги уже почти не желали её держать.       Гермиона кивнула и зачем-то вновь огляделась, будто во тьме улицы мог скрываться таинственный незнакомец, преследующий их ещё со старых времён. Её квартирка располагалась на первом этаже, и окна выходили на внешнюю сторону дома, но то и дело ежедневно проходившие мимо люди несколько напрягали. Довольно непривычно после жизни в Хогвартсе и в родительском доме. Временами даже страшновато — когда знаешь, что любой может прислониться к окну и заглянуть в комнату. Благо у неё были хорошие плотные шторы, закрывающие всем любопытствующим обзор. Сейчас она была бы рада увидеть миссис Кеннет, прогуливающуюся вдоль тротуара вместе с Бакси, нежели эту сгущавшуюся тьму.       — Что-то случилось? — Заметив её настороженность, Гарри начал, так же как и она, опасливо озираться.       — Нет. Всё в порядке, — чуть поёжившись от холода, ответила Гермиона. Даже лунный свет давно перестал освещать улицу, и становилось откровенно холодно. — Просто навеяло что-то.       — Тебе лучше зайти в дом. Ты замёрзла, — приоткрывая дверь подъезда, подтолкнул Гарри. — Увидимся позже.       — Угу, — неуверенно промычала Гермиона и проскользнула внутрь. — Ты же знаешь, что ты лучший.       Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как его губы растянулись в мягкой ответной улыбке, а глаза отразили молчаливое понимание.       Несколько быстрых шагов по лестнице, поворот — и перед глазами показалась знакомая входная дверь. В поисках ключей она запустила руку в сумку и пошарила ладонью по самому дну. Нащупать металлическую связку несложно, но дверной замок щёлкнул сам, и в проёме показался Рон. Она даже не удивилась бы, скажи он ей, что ждал её, сидя всё это время под дверью и прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся из подъезда. Всё-таки он всегда стремился оберегать её как мог. Как, впрочем, и многие из тех, кто хорошо знал её.       — Гермиона! Я чуть с ума не сошёл! — Объятия показались тёплыми и мягкими одновременно. Такими домашними и родными. — С тобой всё в порядке? Малфой ничего тебе не сделал? — осматривая её с ног до головы, засыпал её вопросами Рон.       «Объятия, как у Гарри», — пронеслось в голове само собой.       — Н-нет, ничего. Прости. Я… — Скидывая туфли, Гермиона выпуталась из захвата. — Я ужасно устала… И я встретила перед домом Гарри и уже разговаривала с ним. Он завтра будет в «Норе» и сам всё тебе расскажет, — неуверенно промямлила она. Почему-то теперь ей вовсе не хотелось доверять эту тему кому-то ещё. Но они с Гарри уже обо всём договорились, и идти на попятную глупо. — Но если хочешь, оставайся. Мы можем поговорить утром.       Рон проводил её до спальни и дождался, пока она переоденется, — всегда так делал, когда был у неё, но не собирался оставаться на ночь. Тёплый, но задумчивый взгляд следил за каждым её шагом. Он скованно переминался с ноги на ногу в дверях — о чём-то беспокоился и явно куда-то спешил.       — Я бы остался, но в «Норе» все ждут. Они тоже волнуются. Если я не вернусь, здесь появятся не только Джинни и мама. Билл и Флёр приехали погостить.       Не слишком радостная перспектива. Да и лишнее беспокойство семейству Уизли ни к чему. Хотя всегда можно отправить Патронус или сову, но, видимо, не в этот раз. Слишком уж очевидным было нетерпение на веснушчатом лице.       — О-о-о… — только и смогла протянуть Гермиона.       Теперь в «Норе» будет тесновато, и в связи с этим выходные посиделки, похоже, отменятся на неопределённый срок. А Молли наверняка не отойдёт от плиты. Флёр придётся попробовать все новые кулинарные рецепты, освоенные миссис Уизли за то время, пока они не виделись.       — Подожди! — уже у самого выхода остановила его Гермиона.       — Что? Тебе плохо? — Рон всё ещё беспокоился, но никогда не стал бы тянуть из неё то, о чём она не хотела говорить. Или была не готова. Личное пространство. Рон хорошо помнил об этом ещё со времён скитаний по лесам, а потому не лез с расспросами без лишней надобности. Пожалуй, это лучшее, что в нём было. В особенности, когда молчание значило намного больше слов.       — Поцелуй меня, — тихо попросила она, робко прижимая ладони к груди. Неуверенность, сквозившая в каждом её жесте, была обязана броситься в глаза. Если только рядом не слепой.       «Ну пожалуйста, Рон. Ну помоги мне забыть его губы, его руки, его полный обожания взгляд», — не переставала мысленно умолять она.       — Хорошо. — Покрытые редкими веснушками ладони нежно обхватили её лицо, а губ коснулся лёгкий прощальный поцелуй.       «Нет. Не так. Совсем не так!» — едва не захныкала от отчаяния Гермиона.       Чёрт! Она ведь могла сама поцеловать его. Так, как ей того хотелось!       Прижавшись к нему сильнее, Гермиона обняла широкую спину Рона и попыталась углубить поцелуй, добавляя в него страсти, но руки почему-то не ощущали чуть скользящую под подушечками пальцев ткань пиджака, а ноздри уловили лишь запах домашней выпечки Молли.       — Гермиона, ты чего? — Рон ошарашенно отпрянул.       — В смысле «чего»? — Удивление уже не скрыть.       — Извини, я просто… — Поняв ошибку, он замялся и вновь попытался поцеловать её, но она не позволила, продолжая давать понять, что всё ещё ждала от него ответа. — Ты же сказала, что устала, и я решил…       Лучше бы он этого не говорил. Гневный взгляд карих глаз, брошенный в ответ, давал понять, что разговор окончен.       Чёрт! Она же не просила после этого непременно отправляться с ней в постель!       — Давай встретимся завтра… если хочешь, — неуверенно добавил Рон, открывая дверь и коротко касаясь губами её щеки на прощание. — А, нет, завтра не получится. Я обещал Энжи, что помогу ему с тренировкой. У него на будущей неделе первые соревнования. Тогда, может, проведём вместе вечер понедельника?       — Посмотрим, — сухо отозвалась Гермиона, наблюдая, как он неуверенно потирал плечо, будто оно горело, посыпанное чем-то жгучим, и всё никак не решался закрыть за собой дверь. — У меня тоже есть дела, — рассерженно добавила она. Ей несложно помочь ему. Дверь тихо щёлкнула замком и отсекла свет, исходивший из подъезда, как только её рука мягко, но уверенно потянула за ручку.       До чего же трусливый побег! Что с ним случилось за это время? Будто кто-то растоптал все чувства между ними.       — Да что вообще происходит! — закричала в закрытую перед собой дверь Гермиона.       Ответом послужила лишь тишина. Столь пронзительная, от которой зазвенело в ушах, будто от удара, и непонятно почему глаза наполнились слезами, а желания выбираться из кошмара не было и подавно.

***

      На Площади Гриммо, 12 царила тишина. В это время Кикимер обычно отдыхал, но отсутствие в доме хозяина заставило эльфа вспомнить о долге и отложить отдых на потом, до возвращения Гарри.       — Кикимер ждал, Кикимер не ложился спать, пока хозяин не вернётся, — доложил домовик, стоило ему переступить через порог.       — Я много раз говорил тебе, что не нужно дожидаться. — Гарри устало потёр переносицу. Очки всегда давили на неё, и давно стоило подумать о линзах. — Иди к себе.       Вторжение Наземникуса Флетчера не прошло даром. Эльф упрямо продолжал сторожить вещи в отсутствие домочадцев. Даже Джинни не удалось переубедить его, хотя та пыталась, и не раз. Видимо, не только у Гермионы остались старые военные травмы.       Травмы — то, что не так просто стереть из памяти. Если б только речь шла о банальном повреждении, залечиваемом магией или зельем. Тут всё гораздо сложнее. Гермионе требовалось куда более интенсивное лечение, чем то, что она искала. Вырезанная надпись на коже лишь верх айсберга, а истина крылась совсем в другом. В том, что заставляло Кикимера вскакивать по ночам и проверять, всё ли на месте; в том, от чего Гарри сам вскакивал ночами и бежал в ванную смывать липкий пот, выступивший от боли и страха; в том, от чего Гермиона металась от друга к врагу, ища надёжной опоры. Слишком уж часто, хоть и неосознанно, она касалась своих губ — Гарри почти сразу понял это, как только она рассказала о чувствах Малфоя. И имя этому состоянию — надлом. А лекарство от этого? А его нет и никогда не было. Во всяком случае, Гарри так считал.       — Ужин? — участливо поинтересовался эльф.       — Я сам, — отмахнулся он, не желая надоедать временами ворчливому старому эльфу.       Кикимер проскрипел в ответ что-то недовольное о плохом питании хозяина, но, не став спорить, удалился. Стоило признать, что в последнее время он сильно привязался к Гарри и уже почти не бурчал гадости в адрес его друзей. Хотя порой терпеть старческое брюзжание было невмоготу. Идею о его освобождении Гарри отбросил сразу — слишком стар и поэтому вряд ли переживёт. Да и какой-никакой помощник по дому. В отсутствии Джинни дом мгновенно зарастал грязью.       Не став ужинать, Гарри поднялся и не раздеваясь лёг в постель. Все его мысли поглотил рассказ Гермионы. Он с радостью вломился бы в Малфой-мэнор или в ту нору, в которой обитал Драко, чтобы напомнить ему о границах дозволенного. Он не позволит ему играть с чувствами лучшей подруги и уж точно не допустит, чтобы Малфой хоть как-то обидел Гермиону. Но то, о чём она говорила, значило для неё слишком много, чтобы варварски оборвать, возможно, единственную ниточку к успеху. Вынужденное сотрудничество — не было ничего хуже этого. Придётся терпеть. А ещё — хранить её секрет и стараться по возможности приглядывать за ней. Никто не мог гарантировать того, чем всё это может закончиться.       Запланированный на завтра разговор обещал быть трудным. На мгновение Гарри меланхолично подумал, что Гермиона всё же поговорила с Роном и ему не придётся завтра выслушивать грозные восклицания обитателей «Норы» и предпринимать попытки урегулировать конфликт. Но и совсем оставаться в стороне он не намерен. Если ей нужен этот чёртов Малфой — пусть так, главное — чтоб сумел исцелить её раны.