Основное разрешение

      — Да перестань! Ты шутишь?! — расхохотавшись, воскликнула Паркинсон, силясь отыскать ложь в прозвучавших до этого словах.       Гермиона до сих пор не понимала, как Пэнси удалось вывести её на этот странный разговор.       — Не-е-ет, — с нажимом протянула Гермиона. — Я серьёзно. Ты всё не так поняла!       Последовавший за этим скептический взгляд и не менее чем до этого ответная недоверчивая улыбка внушили опасения, что за этим может последовать ещё более откровенный вопрос. Кто знал, куда сознание Паркинсон могло её завести? А главное — какие она могла сделать выводы.       — Хочешь сказать, что ты дожила… А кстати, сколько тебе? Двадцать два? Двадцать три?       Поправляя тоненький браслет, Пэнси небрежно встряхнула запястьем и кинула осторожный взгляд на дверь. Скучавшие в ожидании профессора студенты частично толпились в коридоре, и посторонних ушей поблизости не наблюдалось. Можно говорить.       — Двадцать три, — поправила Гермиона, плюсуя к своему возрасту время, полученное от Маховика времени на третьем курсе.       «Отличные были времена! Сейчас бы так же — везде и всё успеть».       — То есть тебе двадцать три и ты до сих пор не целованная девственница?! — уточнила она, в очередной раз сканируя её взглядом на предмет лжи. — Серьёзно?       — Что?! Нет! — громче, чем следовало, воскликнула Гермиона. Несколько студентов, включая Невилла, сидевших на дальних рядах и увлечённо читавших конспекты, обернулись в их сторону и стали вслушиваться.       Вот только этого не хватало! Уж кем-кем, а монахиней Гермиона себя никогда не считала, хоть и заработала когда-то репутацию главной заучки Хогвартса.       — Я не девственница, — на этот раз значительно тише добавила Гермиона. — И уж точно не не целованная!       Пэнси скептически ухмыльнулась и вновь стрельнула глазами в сторону входа в аудиторию. Бёрк ещё не подошёл — значит опять задержался на кафедре. Тогда можно и дальше прожигать время, отведённое на подготовку к лекции. Гермиона вполне обходилась тем багажом знаний, что уже имелся в её голове, а Пэнси особо не стремилась к званию отличницы.       — Тогда расскажи о своём самом запоминающемся поцелуе. И, может быть, я тебе поверю, — поддела Паркинсон и придвинулась ближе, ещё сильнее смущая дотошностью.       «Самый лучший был не так уж и давно, но рассказывать об этом точно нельзя».       Ещё бы. Стоило Гермионе открыть рот и выложить столь пикантную сплетню, как все кругом узнают об этом уже к вечеру, если не к обеду. В том, что Паркинсон не станет держать язык за зубами, сомнений нет. Как недавно выяснилось, она та ещё болтушка. Не хуже Лаванды Браун или Парвати Патил. Потом не докажешь правду, как ни крутись. Малфой правильно говорил: главное — первое впечатление, которое очень трудно переломить. Остальное — ерунда.       — Ну, это было ещё в Хогвартсе, — сомневаясь, начала она. — Крам был милым и очень нерешительным. А ещё это было мокро. Я ещё тогда подумала что-то вроде: «Странно? И людям это нравится?» Боже, мне было четырнадцать!       Хоть голос и был твёрдым, Гермиона была уверена, что краска смущения так и не сходила с её лица с самого начала их неспешной беседы, которую с лёгкостью можно было бы назвать пустой болтовнёй, если б не пикантные подробности её личной жизни.       — Твоя очередь! — само собой вырвалось в самом конце, не позволив Паркинсон задать следующий вопрос.       — Что?! — Изумление Пэнси не выглядело наигранным. Скорее, она не ожидала подобного поворота, а потому не была готова на взаимную откровенность. — Что ж, подловила! Но мы так не договаривались.       Гермиона лишь насмешливо хмыкнула в ответ и ткнула указательным пальцем в грудь Паркинсон, от чего та мгновенно отпрянула и удивлённо захлопала глазами.       Мяч в игре — подача теперь у Грейнджер.       — Откровенность за откровенность. Я рассказала тебе о своём — теперь ты рассказывай мне о своём первом поцелуе!       Пара минут размышлений и придирчивый ответный взгляд поведали о том, что Пэнси усиленно раздумывала над вопросом. Скелеты в шкафу были у всех. Только некоторые доставать невероятно стыдно. И, возможно, ей удалось бы удивить её, но Гермионе почему-то казалось: то, что она услышит в ответ, может оказаться не тем, чего она ожидала в самом начале.       — А-а, чёрт с тобой, но учти: ты сама напросилась! — Лукавый огонёк, разгоревшийся в её глазах, подтвердил все догадки и не обещал ничего хорошего. — Тогда слушай, — соблазнительно зашептала Пэнси, пододвигаясь ещё ближе. — Это было в начале четвёртого курса. Как раз тогда, когда Поттер был занят Кубком чемпионов, а ты обжималась с Крамом. Малфой чертовски здорово целовался, хоть это и было для него впервые. Мы тогда только начали встречаться, и этот коварный гадёныш развёл-таки меня «на слабо». О-о-о, поверь, этот мерзавец уже тогда умел мастерски пудрить девкам мозги. До сих пор помню, как его руки… — будто вспоминая самый обалденный оргазм в жизни, протянула Пэнси, наслаждаясь смущённо опущенным взглядом Гермионы. — Чёрт, ты бы знала, на что способны его руки!       Нет, такого она точно не ожидала. Она вообще не задумывалась, что у Малфоя могла быть девушка как в Хогвартсе, так и после него. Да ещё и какая-то Джессика, упомянутая им в недавнем разговоре. Но Паркинсон не походила на ту, что станет выдумывать всякую чушь. Скорее, наоборот — будет хвалиться триумфом, и, по-видимому, Драко один из них, поэтому она и рассказывала сейчас именно о нём, а не о ком-то другом. Уж от чего-чего, а от недостатка мужского внимания та не страдала: стоило ей появиться в академии — и толпы навязчивых поклонников не давали ей прохода. Не говоря уже о том, что Нотт ни на секунду не сводил с неё взгляда каждый раз, когда был на занятиях.       — Достаточно! Я поняла.       «Уж лучше прервать Пэнси, пока она не наговорила лишнего», — мысленно взмолилась Гермиона, ожидая, что та послушается и перестанет понимающе улыбаться, словно знала обо всём, что творилось у неё внутри.       — Ну уж нет! Ты сама этого хотела, — вопреки всему продолжила Паркинсон.       Удачно высказанное возражение пришлось точно в цель, и теперь оставалось лишь отвесить себе мысленный подзатыльник за собственную беспросветную тупость и героически дослушать всё до конца.       — Как сейчас помню его настойчивые губы. На вкус как мята с лаймом. Будто пьёшь «Мохито», только градусом в сто раз крепче. Так что голова кругом, и ты улетаешь, а ноги вообще не держат, словно и костей в них не осталось, как после неудачного заклинания Локонса. Да ещё и эти чертовски крепкие малфоевские руки и охренительно собственнический взгляд. Вот что я помню о своём первом поцелуе! — Насмешливый взгляд Пэнси, обращённый на Гермиону, скрылся за полуопущенными ресницами, и, сделав вид, что её рассказ «ну совсем никого не взволновал», она лишь в очередной раз обманчиво расслабленно обвела взглядом аудиторию.       «Точно. Всё так и было», — сердце ёкнуло и вновь глухо застучало в груди. Паркинсон не лгала. Ей доподлинно известно, как мог целовать Малфой.       — И что было дальше? — с некой досадой спросила Гермиона.       Ей зачем-то требовалось знать больше. Крепкой дружбы у них с ней теперь точно не получится.       — Ничего! А что, по-твоему, могло быть?! — ещё больше вогнала её в краску Пэнси. — Мне только-только стукнуло четырнадцать! Поцелуй был классным, и, естественно, у него встал. А я тогда вообще не знала, что с этим нужно делать! Нет, сейчас я бы, конечно, опустилась перед ним на колени и сделала то, что он запомнил бы на добрую сотню лет. Знаешь, парням нравится, когда девчонки их балуют. Сделай как-нибудь Уизли. Он точно оценит. Ну а я тогда просто сбежала. Он потом ещё долго думал, что именно пошло не так, и ходил за мной хвостом пару дней, выспрашивая, что между нами произошло. Думал, я обиделась… Бедолага. А я не знала, как сказать ему, что всё классно, но я не готова к чему-то такому… Ну ты понимаешь. Мама с папой меня по головке не погладили бы, если б узнали, что их дочурка позволила себе лишнего в четырнадцать лет. Уверена, он без лишних вопросов уложил бы меня на первую попавшуюся парту. Но как же малфоевская честь и всё такое!       Чертовски пошло! Но звучало так, будто всё это происходило на глазах у Гермионы, воспламеняя все внутренности и превращая мозг в сплошное месиво из неразрешённых конфликтов, порождаемых воображаемыми внутренними помощниками, орущими в голове наперебой.       «Я тоже так хочу!» — плаксиво капризничало внутреннее «Я».       «Обойдёшься! — возражая, рявкнул здравый смысл — А как же малыш Ронни?»       «Но тебе же понравилось тогда», — подливала в огонь керосина память, воскрешая перед глазами картинки из парка на мосту.       «И что? Какие из этого должны быть выводы?» — пренебрежительно фыркнула логика.       «А то, что это было здорово! И никто меня теперь не переубедит в обратном!» — никак не желало слушать ни малейших возражений внутреннее «Я».       «Возражения понадобятся, когда придёт время оправдываться перед совестью!» — не унимался здравый смысл.       «Всё равно не удержишься в следующий раз, если Малфой снова захочет тебя поцеловать», — будто скромно стоя в сторонке и не слушая внутреннюю полемику, подвела неутешительный итог интуиция, довольно верно подметив недавно возникшее слабое место.       Всего-то нужно держать себя в руках и поменьше слушать Паркинсон. Иначе, чего доброго, Малфой и впрямь неминуемо просочится в её жизнь. Это уже происходило, и она сама ему позволяла.       — Прости… Я… Мне нужно выйти. — Гермиона поднялась и направилась на выход из аудитории. — Я отойду ненадолго.       Время, когда она останется наедине с собой, могло позволить ей ещё раз всё придирчиво обдумать и прийти к правильному решению. Главное — прийти к компромиссу между не утихающим вихрем противоречивых мыслей и жгучим желанием отыскать высвобождение для чего-то, что уже теплилось в груди, но пока ещё не предстало во всей красе, претендуя на почётное звание «Любовь».       «Возможно, просто симпатия?» — намеренно поправила себя Гермиона, стараясь больше не оборачиваться и не смотреть в сторону Паркинсон.       И, может, именно поэтому она старалась не думать о Малфое чаще положенного, а по вечерам не вспоминать ничего, связанного с ним? В этом случае сделка с совестью работала именно так: чем меньше делаешь, тем реже она напоминает о себе.       — Хорошо, — как ни в чём не бывало пожала плечами Пэнси, провожая взглядом удаляющуюся чуть сгорбленную фигуру Гермионы.       Однако стоило ей выйти из кабинета и пройтись вдоль коридора, как вместо достигнутого внутреннего спокойствия взор зацепился на стоявших неподалёку парней. Тод Мэлок — ловец «Диких хвосторог» — о чём-то шептался в коридоре с Тео. И всё бы ничего, если б она не заметила, как Нотт пожал ему руку, передавая при этом что-то, похожее на деньги.

***

      Невероятно хреновое начало дня перетекло в послеобеденное нечто. Тео не знал, чего хотел больше: послать Малфоя на хер или из чувства собственного достоинства довести начатое дело до конца. Совесть не позволила бы ему спокойно смотреть в глаза другу и партнёру по бизнесу, зная, что из-за его личных неприятий Драко лишился шанса быть с Грейнджер. Лучшие друзья так не поступают. Именно поэтому он сейчас стоял и внимательно выслушивал всю галиматью, которая текла ему в уши изо рта Тода.       Тод старался, но удовольствия ему это не приносило. Скорее, партнёрство поневоле с денежным бонусом в придачу.       — Иди в мальчишескую раздевалку — сам посмотри. Может, они ещё не ушли, — твердил Мэлок.       — Ладно, — тяжело вздохнул Тео, разворачиваясь на выход.       — Постой! — в последний момент остановил его Тод. — А-а… Это… Я насчёт…       Тео усмехнулся и невольно закатил глаза. Удивительно, как такие недоделанные стукачи, как этот, робели и нерешительно заискивали, когда разговор заходил о деньгах. Словно только что продал кобылу, а она на самом деле хромая на все четыре ноги. И денег за неё просить неловко, и продать охота.       — Серьёзно? Тебе до сих пор стыдно, что ли? Тод… — вымученно протянул Тео. — Сливать информацию лучшим платёжеспособным однокурсникам не стыдно. Тем более халявная пара штук в месяц ещё никому и никогда не помешала.       — Ты же знаешь, что я не стал бы стучать, если б ты не держал меня за яйца!       «Ну вот, опять разнылся», — подумал Тео.       Так бывает, когда совесть начинает качать права. Легко поправимо. Нужно лишь закрутить потуже гайки.       — Не начинай! — оборвал он. — Ты сам гульнул от своей сахарной принцессы. И я тебе в этом даже не помогал. Кто ж знал, что ты любишь крутить романы на стороне? Так что я тут ни при чём. Взаимный обмен любезностями. Я молчу об этом уже слишком давно и, к слову, ещё и приплачиваю в качестве приятного бонуса к твоей нелёгкой жизни популярного ловца. Уймись, короче! Иначе мне надоест платить тебе за своё же молчание.       Быстро запустив ладонь во внутренний карман, Тео извлёк заранее приготовленную сумму и наскоро пожал руку приунывшему Мэлоку. Таким, как он, надо временами напоминать о прошлом — сговорчивее становятся.       — Ладно, — кивнул тот, направляясь на урок к Бёрку в противовес курсу, взятому Тео.       Путь до колледжа пролегал через всю аллею академии и заворачивал к стадиону. Именно туда ему и надо. Только бы успеть. Подкинутая информация могла стать ещё сочнее. Стоило проверить.       Небольшое здание неподалёку от входа на трибуны, выкрашенное в мерзкий ярко-коралловый цвет, замаячило на горизонте. И кто только придумал красить спортивную раздевалку в цвет помады манекенщиц?! Краска, что ли, в академии закончилась? Оттенок раздражал, и скорее всего не только Тео. Может, поэтому все команды, приезжающие в гости, в большинстве случаев проигрывали «Хвосторогам». Те уже давно привыкли к моральной цветовой пытке. А для непосвящённых в тонкости чужого поля это ж настоящий шок перед игрой! Малфой ещё в Хогвартсе всегда говорил, что главное перед матчем — душевное равновесие и собранность.       Со стороны стадиона послышался шум. Команда колледжа разминалась перед тренировкой, а значит необходимо проявить осторожность. Не хватало ещё, чтобы его кто-нибудь увидел здесь. Драко его тогда точно прикончит.       Обогнув здание и крадучись зайдя через запасный выход, Тео накинул на себя дезалюминационные чары и остановился за пожарным шкафом, напоминавшим охранника-амбала из супермаркета напротив высотки малфоевской компании. Такой же здоровый и красный, что захотелось пнуть, как и того парня, проверяя, покраснеет ли он от злости гуще.       — Ух ты! Здорово! — послышался восторженный голос из раздевалки за дверью чуть дальше.       Тео прислушался, но всё остальное звучало белым шумом. Поэтому ему пришлось подобраться поближе. Пригнувшись и ловко нырнув в раздевалку, он затаился позади сплошного ряда серых шкафчиков, удачно отделявших горизонтальной линией коридор. Отличное место для засады. Но дальше идти нельзя. Хоть чары и скрывали его от посторонних глаз, но шорох от перемещений всё равно выдавал. Поэтому пришлось довольствоваться мелкой сетчатой щелью в проёме для вентиляции одного из них. Похоже, распахнутый шкафчик принадлежал Уизли. Именно к нему тот стоял полубоком.       — Рад, что тебе нравится. — Скидывая футболку, Рон шмыгнул носом. — Остальные я оставил на доработку. Мне не понравились блики и тень на некоторых из них. Если повезёт, то удастся как-нибудь поправить. Эта получилась самая удачная.       — Она просто прелесть! — восторженно воскликнул парень, в котором невозможно было не узнать Энжи. Вряд ли в академии был кто-то, кто его не знал. — Ты отличный мастер! Таких фоток я ещё никогда не видел.       Крепкие объятия стали неожиданностью не только для Тео. Уизли как-то неловко крякнул от сжавших его талию цепких мальчишеских рук, но не стал отталкивать Энжи, а просто потрепал того по макушке, как младшего братца, от чего тот залился румянцем.       — А твои изобретения лучшие на свете! И чего только твоей девушке не нравится? — Энжи уткнулся носом в грудь Рона, но чуть позже нерешительно отошёл, словно хотел задержать этот момент в памяти.       Уизли даже не обратил на это внимания, спокойно натягивая майку с эмблемой команды колледжа, до этого висевшую в его шкафу, поэтому Тео пришлось перестать подглядывать и отвернуться на пару минут в ожидании следующего удобного момента.       «Вот же рыжий. Да-а… Драко прав. Слепее, чем он, на свете пока не родилось».       Молчание сопровождалось шорохами Рона, продолжавшего переодеваться на тренировку, и негромким переминанием с ноги на ногу Энжи, старающегося помочь ему с застёжками.       Успев заметить, как Энжи убрал что-то, похожее на фотографию, в свой шкафчик напротив и захлопнул дверцу, Тео развернулся к проёму за спиной. Смотреть оказалось особо не на что. А если он не успеет вернуться в академию вовремя, то Бёрк его отметит как жертву номер один.       — Гермиона просто не понимает, насколько это важно для меня. Она всё о своём шраме думает, будто он имеет какое-то значение для нас с Гарри и остальных. — Уже у самого выхода Тео застала любопытная фраза, и он всё же задержался. — А мне плевать, понимаешь?! Плевать на этот шрам. Чего она так зациклилась на нём?!       Разговор принимал очень интересный оборот.       «Чёрт с ним, с этим Бёрком! Все равно я не собирался становиться врачом, а Малфой пообещал сеть отцовских аптек», — поймал себя на мысли Тео.       — Ну так может… ну… расстаться с ней, если она тебя не понимает, — осторожно посоветовал Энжи.       «Отличный ход, парень! Так держать!»       — Я вроде как люблю её, — как-то слишком уж неуверенно промямлил Уизли, захлопывая шкафчик так, что затаившийся у выхода Тео едва ли не подпрыгнул от испуга стать разоблачённым. — И она меня тоже любит. Я знаю это!       — Ну терпи тогда, — слабо хохотнул Энжи. — Вряд ли что-то изменится в будущем.       «А вот это, парень, ты зря сказал», — сделал пометку в голове Тео.       — Она не такая! — внезапно вспыхнул Рон. — Мы давно знаем друг друга, и мне точно известно, что Гермиона может меня понять, просто ей сейчас не до этого. Да ещё и этот Малфой внезапно появился.       Речь зашла о Драко. Уизли взял плохое направление. Совсем некстати приплетать сюда и его, а потому Тео начинал прикидывать варианты, как исправить ситуацию. Но из засады сделать это не так-то просто.       — Прости, — смутился Энжи, пробуя принести неловкие извинения. — Я не это имел в виду.       Рон вроде перестал раздражённо расхаживать вдоль раздевалки. Тем лучше — меньше шансов стать застигнутым врасплох.       — А что насчёт Малфоя? Ты боишься конкуренции?       «Да что ж ты за соблазнитель-то такой?! Вот же неумеха бестолковый, — уже собирался хлопнуть себя по бедру от досады Тео, но вовремя сдержался. — Вместо того чтобы аккуратно перетягивать одеяло на себя, он вызывает в нём ревность к ней. Вот же болван! Или, может, это я болван и мне показалось? Стоит проверить. Драко не захочет слушать догадки».       — Что?! — взревел Рон. — Этот мерзкий Пожиратель никогда не будет мне конкурентом! Гермиона никогда не станет водить с ним шашни! Это же хорёк! Кому он вообще может нравиться!       «Слышал бы сейчас это Малфой!» — ухмыляясь наивности Рона, порадовался за друга Тео.       Дальше слушать становилось неинтересно, и Тео, воспользовавшись тем, что через главный вход в здание зашёл тренер, насвистывая что-то себе под нос, выскользнул через запасный выход. Так же бесшумно, как и зашёл.       Пока всё шло как надо.       Уизли собирался на очередную тренировку. Малыш Энжи, как теперь выяснилось — только возможно, — крутил перед ним хвостом. Смрадного духа Паркинсон пока не наблюдалось.       Осталось лишь сожаление о том, что не удалось подловить Уизли на чём-нибудь пикантном, но и того, что удалось подслушать, пока хватало. Задерживаться дольше всё равно было нельзя.

***

      — Что ж, мистер Нотт. Вы опоздали, — стреляя молниями в Тео, сурово проговорил Бёрк. — Теперь можете слушать остаток моей лекции из коридора. Я не пускаю опоздавших, но так и быть оставлю дверь приоткрытой.       «Какая картина! — подумала Пэнси, устраиваясь поудобнее смотреть начавшееся представление. — Вышвырнутый в коридор Тео со щенячьими глазами. Скучала по этому со времён Снейпа. Ещё бы колу и попкорн кто принёс!»       — Я опоздал-то на… — Подсчитывая время, Тео смотрел на часы, всё сильнее вжимая голову в плечи.       — Именно. На полчаса. Так что либо вы будете заниматься в коридоре, либо закройте дверь с той стороны.       «Бедняжка… Так и хочется его пожалеть, а потом ещё разок пнуть посильнее», — для Пэнси это было любимым занятием во времена совместной с ним учёбы, о котором она редко сожалела, считая его неотъемлемой тенью Драко.       Нотт наконец смирился, а Бёрк не стал продолжать публичную экзекуцию и вернулся за кафедру возобновлять лекцию.       — Если б я знала, что у вас такие профессора преподают, — зашептала на ухо Гермионе Пэнси, ещё раз смерив взглядом статную мужскую фигуру, — то перевелась бы к вам значительно раньше.       — И сильно прогадала бы, — неправильно расценив её слова, шепнула в ответ Гермиона. — Он у нас первый год. Так что ты вовремя. Дерзай!       — Не-е-е… — протянула она. — Он всё же не в моём вкусе. Хорош, конечно. Дафне понравился бы. Это она у нас всегда любила постарше, а я всё же предпочитаю ровесников.       — Ну как знаешь. Дело твоё, — словно отмахнулась от неё Гермиона, продолжая вести конспект.       Увлечь её в очередную беседу больше не удалось. Как вернулась из коридора — совсем скисла. Тогда был смысл навестить Уизли. Может, там выпадет счастливый билет?       Не сводивший с неё взгляда Нотт начинал раздражать. Даже из коридора. Он не столько пытался учиться, сколько следил за каждым её шагом. Драко явно перестраховывался.       Потому, стоило уроку закончиться, Пэнси торопливо покидала вещи в сумку и выбежала из аудитории.       — Далеко собралась? — сразу же перехватил её за плечо Нотт.       — Тебе-то что?       — А то я тебя не знаю. Не лезь к Грейнджер! — зашипел он, обдавая волной гнева и раздражения.       «Вот же эти утомительные прелюдии. Вечно он лезет не в свое дело!»       Словно от его слов может что-то измениться.       — Да ты хоть охрану возле неё выстави — я всё равно найду способ испортить вам планы, — прошипела ему в лицо она. — Ну, либо Драко согласится на мои условия. В противном случае не видать ему своей любимой королевы Гриффиндора, как собственных ушей.       То, с каким видом Нотт посмотрел на неё в ответ, могло претендовать на звание «защитник года», что лишь в очередной раз позабавило и вызвало снисходительную ответную улыбку.       — Не будь такой стервой, Пэнси!       — Я лишь делаю то же самое, что и вы. С той лишь разницей, что мы бегаем паровозиком друг за другом. Сам подумай. Может, уже пора остановить этот состав? Хватит ему помогать! Ты и так сделал для него больше, чем требовалось. Теперь будь хорошим мальчиком и возьми с полки пирожное. А я дальше всё сама улажу. Грейнджер выйдет замуж за Уизли, а я как-нибудь потом уломаю Драко. — Тео ждал, стараясь не выражать эмоций, способных раскрыть его мысли. — Ну в самом деле, Нотт. Какое тебе дело до малфоевских прихотей? Он же использует тебя. Куй собственную судьбу, пока горячо.       Из дверей аудитории повалили студенты, гомон начал перекрывать их голоса.       — Иди к чёрту, Паркинсон! — оттолкнул её Тео. — Это ты вечно используешь кого-то и думаешь только о себе! Так всегда было. За это, наверное, Малфой тебя и бросил. И я уже жалею, что…       — Что?! — вновь усмехаясь, протянула она.       — Ничего. — Нотт притих.       И это «ничего» звали любовь. До сих пор теплящаяся внутри, и если приглядеться, то можно распознать её косвенные признаки, вызывающие у Пэнси лишь жалость. Как щеночек! Так и хотелось почесать его за ушком и потрепать по холке, скомандовав «К ноге».       — Ты вечно будешь у него на побегушках. Так и знай! — решила подкинуть ему ещё одну горькую пилюлю Пэнси.       Нотт нахмурился и отвернулся, словно не мог больше смотреть ей в глаза.       — А ты вечно будешь у него во фрэндзоне. Так и знай!       Вот и поговорили.       Неловкое молчание прервала Грейнджер, вышагивающая по коридору под руку с Невиллом, увлечённо рассказывающим ей о безумно интересном виде мандрагоры, выращенном им на заднем дворе дома.       — Тео, ты идёшь? — Она на миг остановилась и попросила Невилла подождать.       — Конечно идёт. Он же так любит медицину, — вместо него, скрывая в голосе коварство, ласково пропела Пэнси, подмечая, как Тео скрипнул зубами.       Кому, как не ей и не меньше половины Слизерина, известно, насколько Нотт ненавидел в Хогвартсе зельеварение. Даже когда его начал преподавать Слизнорт, ничего не поменялось. Стойкая аллергия на этот предмет у него в крови.       «Малфою наверняка пришлось попотеть, уговаривая его на поступление на этот факультет».