Основное разрешение

      Постель показалась Драко холодной. И не просто так. Проведя ладонью по поверхности рядом, он вновь убедился, что Гермионы не было. Ей опять не спалось, и ему всё больше хотелось предложить ей зелье либо попросту переехать. Её маленькая квартирка не слишком подходила для них двоих, да и места там недостаточно. Но он вполне мог позволить ей подобрать что-то, что могло удовлетворить обе стороны.       Утешало хотя бы то, что предплечье выглядело таким же чистым, как до шестого курса. Мерзкое клеймо, некогда подаренное в награду за плохую работу отца, наконец исчезло, и теперь Драко мог вздохнуть с облегчением, больше не чувствуя себя пленником чужой воли. Даже если Дамблдор ошибся и этот маньяк когда-нибудь вернётся вновь, ему не придётся бежать к нему по первому же зову. Не говоря уже о том, с каким удовольствием он послал бы Реддла ещё тогда, если б только представилась такая возможность.       Со стороны двери послышался тихий топот босых ног, а спустя минуту, стараясь не издавать шума, в спальню проскользнула Гермиона. Чуть взъерошенная, но уже освежившаяся, она выглядела очаровательно.       — Прости. Я не хотела тебя будить, — извинилась она, заметив, что Драко приподнялся на локтях, и забралась в постель, поближе к нему.       Драко не стал ждать, когда она поделится с ним радостью, и, стянув с неё свою рубашку, опрокинул спиной на кровать. Её запах сразу же прокрался в ноздри, отчего накатившая волна желания заставила сердце стучать сильнее, а разгоняемая по телу кровь прилила к паху. Он мог бы идти по нему, если б этот запах не разносился по всему дому — ведь она довольно долго была здесь, — ставший таким неопределённым, смешавшимся с его собственным и слишком родным. Или уже так и было? За это время Драко перестал считать, сколько раз Гермиона оказывалась в его объятиях и с необыкновенной пылкостью отвечала на его прикосновения.       — Подожди, — попросила она, обхватывая его талию ногами и прижимаясь теснее.       Такие противоречивые действия и слова, что голова шла кругом. Он не понимал, почему она просила его остановиться, если желала продолжения.       — Что-то случилось? Ты хочешь мне что-то сказать?       Гермиона долго смотрела в его лицо, словно пыталась подобрать слова, в то время как сковывающая его ледяная беспомощность растекалась в груди мерзким холодком предчувствия.       — Нет, — соблазнительно шепнула она и, будто передумав, прикоснулась к его губам в лёгком поцелуе. — Ничего такого, что тебе следовало бы знать.       Её пальцы потянулись к его затылку и зарылись в волосы, перебирая их и поглаживая. Он ждал этого жеста, уже ставшего привычным, потому продолжал целовать её настолько горячо и упоительно, чтобы она чувствовала, насколько необходима ему. Не только сейчас. Всегда.       — Теперь мы даже можем пожениться, — отрываясь от её губ, произнёс Драко, подарив Гермионе самую обворожительную из своих улыбок. — Все предварительные условия моей семьи соблюдены.       — Это предложение? — Она заинтересованно посмотрела на него и попыталась опрокинуть его на спину, оседлав бёдра. Ей вряд ли хватило бы на это сил, но он позволил ей это маленькое самоуправство.       — Считаешь, я слишком тороплю события?       Он боялся того, что она скажет. Ожидание складывалось в тягостные минуты, а она всё продолжала смотреть на него немигающим взглядом, словно желала как следует помучить перед смертью.       — Нет. Но как же тогда быть с этим? — Одним взглядом она указала на стойкую эрекцию, упиравшуюся ей в промежность. — Тебе же положено жениться на девственнице. Разве нет? Или я что-то неправильно поняла?       Гермиона даже не представляла, насколько сейчас выглядела соблазнительно неприступной, от чего его возбуждение только усиливалось, грозясь выплеснуться отборным матом обо всём, что он думал о придуманных предками правилах вступления в брак.       — Что?! — Хитрый огонёк в карих глазах бесподобно сочетался с кокетливой искоркой, промелькнувшей на её лице, когда она заметила расплывшуюся на его губах улыбку кота, сожравшего канарейку.       — Хочешь попробовать что-нибудь новенькое?       О да! Он видел, какое неукротимое желание плескалось на дне её глаз. И ему было достаточно и того, что она хотела его так же сильно, как и он её, а очаровательно округлые изгибы упругой попки, оглаживаемые его ладонями, вновь заставляли забыть обо всём на свете.       — Брось! Я не серьёзно, — тихо рассмеявшись, продолжил Драко. — Это может и подождать, если, конечно, ты не собираешься отказать мне.       — А насколько это вообще важно? — спускаясь ниже и стягивая с него бельё, не прекращала выпытывать из него ответы Гермиона. — Необязательно же ставить кого-то в известность? М-м-м?       «Да какая разница. Там ещё осталось немного зелья. Если что — можно выпить ещё раз», — неслабо поддразнил внутренний голос.       Ловкие женские пальцы прошлись вдоль члена и, аккуратно огладив головку, размазали выступившую скользкую влагу. Драко застонал, чувствуя давящую потребность в большем, становящуюся невыносимой настолько, что он готов был умолять её, выглядя совсем уж жалким, но это того стоило.       — Мерлин, Гермиона, не знаю. — Мотая головой по подушке, он пытался отвлечься от дразнящих прикосновений, которыми она беззастенчиво подталкивала его к пропасти. — Ну, может, и не так важно. Мать всегда говорила, что это всего лишь дань семейным традициям. Главное — чтоб женщина была свободной. Магия Малфоев не принимает только тень ранее заключённого брака. А непорочность, скорее, пережиток давних лет, — сдавленно простонал он, почувствовав тёплое касание её языка и губ вокруг члена.       Чертовка знала, как добиться своего.       Драко пылал, не замечая, как сам потянулся ладонью к её лицу и, зарывшись в каштановые кудри, подался бёдрами навстречу столь манящим губам. Гермиона тихо застонала от неконтролируемой бесцеремонности, но возражать не стала, позволяя ему толкнуться глубже. Обжигающая волна экстаза прошлась вдоль позвонков, покалывая и разливаясь возле поясницы.       Его почти болезненная хватка усилилась, и он потянул её к себе, сминая влажные губы в глубоком поцелуе. Так близко к финалу он ещё не был ни разу и не мог позволить ей продолжить.       Терпеть не оставалось сил, а давние семейные традиции уже не казались такими уж значимыми.       Чуть сдвинув край полупрозрачных трусиков, Гермиона устроилась над его бёдрами и не торопясь опустилась так, что член проник внутрь лишь наполовину, до того момента, как она почувствовала первый дискомфорт.       — Чёрт! — не выдержал Драко. — Гермиона, ты…       Она была слишком горячей и слишком узкой, чтобы сделать это самостоятельно. Помогало хотя бы то, что она оказалась достаточно влажной, чтобы его возбуждённая до предела плоть проскользнула дальше.       Драко видел, как Гермиона зажмурилась, но, не пытаясь привыкнуть к позабытым болезненным ощущениям, упрямо качнула бёдрами.       — Тише, девочка, тише. Ты торопишься. — Он остановил её и, притянув к себе за затылок, поглаживая и массируя у основания шеи, поцеловал.       Плотные мышцы сжимали член слишком сильно, что ему перестало хватать самоконтроля, а её упругая грудь, которую он сжимал ладонью, перекатывая вершинку соска между пальцами, казалась идеальной.       Поцелуй прервался, и теперь Драко смог разглядеть в ней готовность продолжить.       — Позволь… — Горячий выдох в губы обдал теплом желания. — Позволь продолжить, — соблазнительно промурлыкала она и вновь качнула бёдрами вперёд.       Его хватка на затылке и бёдрах Гермионы ослабла, позволяя ей возобновить плавную амплитуду и окончательно разорвать в клочья всю его выдержку и мнимое самообладание.       Драко задыхался, наслаждаясь не только горячим пленом мышц вокруг члена, но и её протяжными стонами, напоминающими мелодию страсти. Однако полная свобода действий, дающая ей возможность задавать комфортный темп, временами становилась для него мучительно-тягучей. Но такой он видел её впервые. Такая Гермиона казалась ему свободной и неудержимой.       Пленительной и страстной.       Не оставляющей ни единого шанса на спасение.       Только его.       Крупные волнистые кудри рассыпались по плечам и груди, подрагивая от каждого движения, становящегося всё быстрее. Прозрачные бисеринки пота выступили на висках Гермионы, а скопившееся в теле напряжение наконец выплеснулось протяжным стоном.       Откинув голову, она ждала, когда ослепительная вспышка оргазма утихнет, а её бёдра перестанут подрагивать в его руках, всё ещё придерживающих её на весу. В этот раз он даже не прикасался к ней, чтобы она смогла сорваться в пропасть наслаждения.       Драко хватило и пары резких толчков, чтобы почувствовать освобождение вслед за ней, растворяясь в охвативших его ощущениях.       Настолько сокрушительных, что большего и не нужно.       Позволив ей отдышаться, он опрокинул её обратно в постель и, придавив собственным весом, начал покрывать короткими поцелуями её лицо, шею и грудь. Ему нравилось слушать, как она наслаждалась его вниманием к себе: то временами коротко хихикая от щекотки от щетины, успевшей проступить за прошедшие сутки; то томно постанывая от темпераментности его ласк; то выкрикивая его имя каждый раз, когда он задевал чувствительные участки её тела.       — Хватит, перестань. — Посмеиваясь, она пыталась оттолкнуть, но через мгновение вновь притягивала, чтобы слиться в очередном сладком поцелуе.       — Не-е-ет, — покусывая тонкую нежную кожу шеи, протянул Драко и лишь крепче стиснул её в объятиях.       Это игра для двоих, и он, позабыв обо всём, старался увлечь и её.       — Мне на занятия нужно, — жалобно пропищала она и поцеловала его в последний раз. — Сегодня первый учебный день. И если ты не отпустишь меня прямо сейчас, то я опоздаю.       Драко сам не верил, что делал это. Но руки, удерживающие её, разжались, и он перекатился на спину, позволяя ей подняться и проследовать в ванную. Освежающий душ не помешал бы теперь и ему.

***

      Гермиона не понимала, почему так и не сказала Драко, что утром разговаривала с его матерью. Может, потому что испугалась, ведь, вмешиваясь, могла испортить что-то до точки невозврата. Сложно предположить, что задумала Нарцисса, и при этом не нарушить выстроенную цепочку просчитанных ею событий. Она утверждала, что знала, что делала. Да и открывшаяся им перспектива не самая плохая. Во всяком случае, для Драко уж точно.       Барабанящие по коже капли воды приятно расслабляли мышцы, а сознание понемногу начинало возвращаться к пережитым с утра ощущениям. Только Драко мог с такой лёгкостью воспламенять в ней страсть и непреодолимое влечение.       — Паршивец, — ласково произнесла она, улыбаясь мыслям.       Ладони очертили всё ещё чувствительную кожу груди, на которой по-прежнему оставались едва заметные следы его страсти, и спустились между бёдер, где тонкой розоватой струйкой стекали остатки крови.       Нет, она не станет сводить их. Даже если что-то и проскользнет в вырезе блузки, то это не заставит её смущаться или сожалеть хоть о чём-то.       «Пусть завидуют!» — удовлетворённо поддакнуло капризное внутреннее «Я» и притихло, досыта накормленное желанными впечатлениями.       Быстрый душ показался сказкой, но задерживаться надолго она не стала. Следовало в очередной раз заглянуть домой и, проследив, чтобы у Глотика было всё необходимое, собраться на занятия.       Проводив её до двери, Драко смотрел с таким сожалением и мольбой, что сердце сжималось и норовило истечь кровью. Ей не хотелось покидать его, но у каждого свои дела, а новое полугодие должно было стать не менее трудным, чем предыдущее.       — Чем займёшься? — перед уходом поинтересовалась она, наблюдая, как Линк с грустным видом начинал прибираться по дому. Тому тоже не хотелось, чтобы она уходила.       — Наверное, зайду к Тео или отправлю ему сову, чтобы приехал ко мне. Нам нужно разобраться с некоторыми рабочими вопросами.       Драко вновь пытался занять себя работой, а значит всё будет в порядке. В любом случае Тео за ним присмотрит, и ей не придется переживать, что с ним может что-то случиться. Необъяснимая тревога так и не покидала, воскрешая в ней утраченное после войны стремление оберегать кого-то.       — Хорошо, — согласилась она. — Тогда увидимся позже.       Гермиона знала, какой получит от него ответ — горячий и собственнический поцелуй, запечатлённый на её губах, вовлекающий в водоворот непередаваемых ощущений. Такой, что с каждой секундой уйти становилось всё труднее.       — Хватит… — Тяжёлое дыхание шумело в ушах, в то время как ноги подрагивали от слабости. — Иначе я так никуда не уйду, — добавила она, отстраняясь и заглядывая в его глаза, наполненные расплавленным серебряным вожделением.       — Может, я этого и добиваюсь, — тихо в ответ рассмеялся Драко и отступил на пару шагов.       Гермиона ещё не успела взмахнуть волшебной палочкой, чтобы покинуть особняк, а ей уже не хватало его настолько, что внутри всё сжималось и требовало вернуться как можно скорее.       Лондонская квартирка встретила её тишиной, которая продлилась не так долго, как ей хотелось. Недовольный почти каждодневным её отсутствием Живоглот проводил Гермиону раздраженным «мяу» и самодовольно удалился на кухню ожидать угощения.       — Опять ворчишь? — с тяжёлым вздохом разочарования усмехнулась ему вслед Гермиона.       Единственный оставшийся в её жизни обиженный на неё мужчина.       Так ей казалось, пока на кухне она не увидела Рона. Столь неожиданно, что сердце пустилось вскачь, а руки сжались, скрывая внезапную внутреннюю дрожь.       — Я заходил несколько раз и не знал, застану тебя или нет, но на всякий случай решил подождать, — начал разговор Рон и, оттолкнувшись от стены, присел возле окна.       За суетой прошедших дней Гермиона успела подзабыть, что когда-то дала ему ключ. Возможно, пришло время его вернуть, но ей не хватит духу попросить его об этом.       — П-почему ты здесь? — Растерявшись, она запнулась. — И зачем ты ударил Гарри? — уже решительнее, чтобы вызвать стыд.       Говорить о Гарри было проще, чем о себе. Как ни крути, а эта тема казалась ей безопаснее.       Рон казался настроенным на диалог, но его жесты выдавали взволнованность, с которой он пришёл к ней.       — Вспылил немного, — ответил он, постукивая пальцами по подоконнику. — Не каждый день лучший друг признаётся, что моя девушка давно хочет со мной расстаться.       Вот теперь ей становилось не по себе, а руки вцепились в края всё ещё болтавшегося на шее шарфа, теребя самую кромку. Ещё немного — и от него останутся лишь лохмотья.       — Я не ругаться пришёл. — Словно не находя себе места, Рон поднялся со стула и приблизился. — Я понять хочу.       А уже спустя мгновение он навис над ней, загородив свет, льющийся сквозь незанавешенное окно, и пристально посмотрел в глаза.       — Скажи, почему он? Почему не кто-нибудь другой? — Рон старался контролировать голос, но нотки презрения к Малфою то и дело проскакивали в интонациях. — Какого чёрта именно он? Ты же даже никогда не испытывала к нему влечения. Он всегда был нашим противником.       Гермиона попыталась ответить, но он не позволил.       — Подожди… Постой! — Его тяжёлое дыхание и взгляд, выискивающий в её лице ответы, начинали беспокоить сильнее. — Пока ты не сказала какую-нибудь чушь о любви к нему. Давай просто всё забудем и сделаем вид, что ничего не было? Ты же просто запуталась. Да? Всё же бывает. Я понимаю. Я разговаривал с Энжи. Тот вот тоже попал под его влияние и согласился на эту дурацкую выходку. Малфой просто задурил вам всем голову. Всё ведь было хорошо до того момента, пока он не появился.       Тёплый взгляд умолял её подтвердить каждое сказанное им слово.       — Ну почему ты молчишь?! — не чувствуя от неё отклика, начинал срываться на истеричные нотки Рон. — Я не верю, что ты его любишь!       Слушать его с каждым вздохом становилось всё труднее. Это непросто. Непросто сказать «прости» или «так вышло». Непросто объяснить, почему появляются чувства, а почему бесследно исчезают. И уж тем более — непросто нести ответственность за выбор, который временами приходится делать.       — А разве для любви нужен повод? — отводя взгляд, едва шевеля губами, произнесла Гермиона и попыталась выбраться из-под его давящего влияния. — Разве для того, чтобы полюбить, нужна какая-то причина?       Заметив, как ему показалось, неловкую попытку Гермионы улизнуть от ответа, Рон перехватил её за плечо и резко потянул на себя, так что она почувствовала лёгкий удар о его твёрдую грудь.       — А я теперь должен взять и согласиться со всем?! Так?       Гермиона понимала, что ему сейчас, должно быть, больно, но и ничего поделать не могла. Давать ложные надежды не выход. Что толку скармливать ему ложь, оттягивая неизбежный исход? Да и не думал же он, что она признает его правоту и всю оставшуюся жизнь будет жить, видя упрёк в его глазах? Даже если через пару дней она поймёт, что ошиблась в Драко и больше не захочет его видеть, то всё равно не войдёт в одну и ту же реку дважды, а двинется дальше. Наверное, так было бы правильно.       — Рон, отпусти. — Её тихий всхлип донёсся до его слуха, и хватка на плече ослабла. Не похоже, что он собирался причинять ей вред. Не рассчитал немного силу, не более. — Я не знаю, как это объяснить. Просто чувствую, что он не обманывает и не пытается, как ты говоришь, задурить мне голову. Ты многим нравишься. Ты стал известным игроком за последнюю пару лет. Ты сможешь найти другую девушку, — зачем-то уверяла она, будто надеясь, что от этого ему станет легче.       — Так что? Значит, всё? Мы расстаемся? — Губы Рона вытянулись в тонкую линию, а пальцы сжались в кулаки.       Шарф в руках Гермионы всё же превратился в никчёмную разлохмаченную тряпку. Придётся выбросить. Зато все точки над «i» расставлены и нет смысла опять возвращаться к этому.       — Похоже, — силясь сохранить устойчивость, выдохнула она. Ноги становились ватными, а глаза защипало от влаги. Лучше бы она сегодня осталась с Драко.       Крупный кулак, следом обрушившийся на стену возле её лица, сделал вмятину в пластиковой отделке стен и больше напугал, чем причинил вред. Не став отвечать, Рон развернулся и оставил её одну, хлопнув напоследок дверью.       Гермионе не хотелось упрекать его за это. Он имел право обижаться и злиться на неё сколько угодно. Но это лучше, чем, превозмогая собственные желания, быть вместе дальше, а потом обвинять друг друга во всём подряд, даже в том, чего никогда не было.