Две тысячи километров

Неизвестный номер. 19:24 Если друзья всерьез считают тебя ненормальным, значит ли это, что они токсичны? Люси. 19:26 А ты ненормальный? Неизвестный номер. 19:27 Конечно же нет! Но эти придурки думают иначе. Я им предложил вечерний рейд по крышам, как в старые добрые, а они отказались. Ну и кто из нас тут ненормальный? Люси. 19:30 О_О Люси. 19:30 Вообще-то да, желания у тебя странные. С твоими придурками я солидарна. Неизвестный номер. 19:31 Эй! Женщина, это удар в самое сердце! Люси. 19:33 Нет, серьезно, крыши? Ты что, один из этих трейсеров или как их там? Они всегда казались мне… чудаковатыми. Неизвестный номер. 19:37 Ну, во-первых, это называется руфинг. А во-вторых, это настоящее искусство. Ты хоть раз была на крыше? Люси. 19:40 Нет. Неизвестный номер. 19:45 Оу… Тогда все ясно. Поверь, нет ничего лучше вида раскинувшегося перед тобой города. Ты чувствуешь свободу, вдохновение, легкий адреналин. Такое и словами не передать. Люси. 19:46 Все это звучит, конечно, здорово, но разве ты не боишься упасть? И к тому же могут возникнуть проблемы с законом. Неизвестный номер. 19:48 Страх давно исчез, сейчас же я получаю одно удовольствие. А закон… главное, уметь выбирать места) Люси только помотала головой, усмехаясь. В ее представлении здравомыслящий человек не имеет хобби гулять по крышам. Но этот парень… Он другой. Интересный и забавный, по-своему милый. Он, сам того не понимая, заменял ей друга-психотерапевта по переписке, каждый день радуя своими смешными историями. Хартфилия не рассказывала ему о своих проблемах, он тоже делился только положительными впечатлениями, и это как раз то, что нужно было девушке. Их общение ненавязчивое, ничего не обязывающее, легкое и приятное для каждого. Они не вешали друг на друга ярлыки, не знали имен и возраста, но это не мешало им весело проводить время друг с другом, на расстоянии. Лишь однажды разговор зашел «не в то русло», из-за чего они узнали город проживания друг у друга, любимый фильм, сериал и книгу. Люси немало удивилась, выяснив, что парень из Харгеона и что живут они в разных часовых поясах. Он увлекался рисованием, играми и только-только начал изучать музыку. Он любил «Звездные войны», «Друзей» и «Мартина Идена». Его пес по имени Плю занимал большую часть его квартиры и безумно любил своего хозяина. Люси очень симпатизировал этот парень, поэтому она не осталась в долгу, рассказав о своих увлечениях и предпочтениях, а однажды даже смогла пожаловаться на учебу, упомянув о прогулах. Неизвестный номер. 12:05 Я даже не удивлен тому, что тебе нравится «Унесенные ветром». Люси. 12:10 Такая книга не может не нравится Неизвестный номер. 12:12 Мне теперь стоит называть тебя Скарлетт О’Хара? ;) На неделе университет она посещала раза два-три. Целый день Хартфилия писала, читала, снова писала и лишь изредка выходила на улицу ради одиночной прогулки или похода в кафе. Ей звонила Леви, приходила к ней домой и спрашивала, в чем дело, на что Люси только пожимала плечами и отвечала что-то о необходимости отдохнуть. Леви молча поджимала губы и разочарованно уходила. Девушка чувствовала вину по отношению к подруге, но пока не могла нормально собраться с мыслями и все объяснить. Она сама-то еще не до конца все понимала. Студентке нужно было побыть в одиночестве. На то, чтобы ходить на занятия и поддерживать связь с сокурсниками, не было ни желания, ни сил, а из раза в раз натыкаться на Стинга тем более. Он не искал с ней встреч, не пытался заговорить, чему Хартфилия была очень благодарна, но его присутствие все же давило на девушку. Она почти перестала избегать его и пару раз даже смогла поздороваться, но не более. Его общество вдруг стало обременять и напрягать ее. Люси ходила в кино, гуляла в парке, посещала торговый центр, находилась в самом центре скопления людей, слушала себя и чувствовала одиночество. Она сама отгородилась ото всех, чтобы разобраться в самой себе, но первое, что ей удалось обнаружить, это нужду в понимании, поддержке и в уверенности в завтрашнем дне. Того, чего у нее не было. Люси. 16:01 У тебя никогда не бывало чувства того, что ты единственный, кого не понимают? Неизвестный номер. 16:08 Думаю, каждый сталкивался с подобным, и я не исключение. Люси. 16:09 И как ты справлялся с подобным? Неизвестный номер. 16:15 Концентрировал внимание на себе. В такие моменты важно выяснить, что нужно тебе и что ты чувствуешь. Но при этом не стоит отталкивать тех, кто пытается тебе помочь. Они смогут открыть тебе глаза на те вещи, которые ты не понимаешь. Люси находила в его словах правду, она прислушалась и попыталась понять, но все равно что-то мешало ей. Что-то продолжало противно и неразборчиво шептать на ухо, раздражать и не давать покоя. То ли бунтующее Я пыталась вырваться наружу, то ли… а черт его знает. Хартфилия закрылась в себе. Девушка в отражении злобно скалилась, шипела и издевательски хохотала. У нее было исцарапано лицо, синяки большими пятнами выделялись на коже, руки изодраны, а светлые волосы спутаны. Она сверкала карими глазами и шептала сухими губами: «Я это ты». «Я твоя истинная сущность». «От самой себя не убежать». «Ну же, прими меня такой, какая я есть! Я твоя часть». «Я твой Страх». Люси бежала, спотыкаясь, от самой себя и слышала на подкорках сознания зловещий смех. Она падала и поднималась, натыкалась на тупики и неслась обратно, плакала и билась в истерике. Она боялась. И ничего не могла с этим поделать. Окончательное понимание того, что Люси потеряла контроль над всем происходящим в ее жизни, пришло тогда, когда позвонила мать. Они не общались около трех недель, что действительно было редкостью для них — Лейла поддерживала хорошие отношения со своей дочерью. Конечно, стоило радоваться предоставленной возможности, но едва девушка услышала родной голос, как ее выдержка помахала ручкой на прощание. Вспомнились теплые руки матери, ее добрые глаза, цветочный запах, витавший по всему дому, небольшой сад и тихие песни перед сном. А еще бесконечная ругань, звон разбиваемой о паркет посуды, отцовский контроль и боль в щеке от хлесткого удара. Спокойный нрав женщины не мог унять гнев своего мужа, его вспыльчивость и садистские наклонности. Джуд был главой семейства, он внушал страх и почтение слуг и коллег по работе, его боялись в доме и в офисе кампании, он любил властвовать и терпеть не мог неподчинение. Люси вспомнила, почему ушла, практически сбежала из дома, едва ей исполнилось восемнадцать. Она бежала от отца. От своего детства. От боли и унижений. Лейла взволнованным голосом спрашивала, что случилось, почему девушка плачет, а Хартфилия со слабой улыбкой говорила о тоске по матери и об успехах в учебе. Женщина ее успокаивала, заверяла в скорой встрече и рассказывала о новом рецепте яблочного пирога. Люси знала, что Лейле трудно куда-либо уйти из-за строгости Джуда, и в сотый раз винила себя за то, что оставила мать одну. Воспоминание о нахмуренном лице отца никак не хотело уходить из головы, как бы она не старалась. Мать наигранно веселым голосом продолжала что-то щебетать в трубку, но Люси ее почти не слушала. Перед глазами предстало изображение разбитой цветочной вазы, сломанных стеблей пиона и капель крови на полу. *** Цифры, коды, разработка программ и прочее давно перестало интересовать, где-то в начале второго курса. Он продолжал ходить на занятия, потому что боялся потерять бюджетное место, потому что не знал, куда идти, в случае если он все же перейдет на другой факультет, потому что был растерян и просто-напросто привык. Нацу даже подработку нашел именно в этой сфере, пускай и слегка упрощенной. Парень создавал сайты для различных кампаний, продуктов, предпринимателей и не получал от этого никакого удовольствия. Работа была для него просто неким, часто механическим действием, которое приносило ему деньги, и не более. Такая вещь действительно была довольно прибыльной и востребованной, а потому он не особо жаловался. Однако никаких других ресурсов, кроме денежных, Драгнил не получал, и это противоречило его главной задаче: ловить кайф от каждого своего действия и ни о чем не жалеть. Над Нацу смеялись, называли его глупцом и ребенком, втаптывали мечты в грязь и не верили. Серьезно, парню двадцать лет, а он все еще верит в то, что жизнь это сказка и все обязательно закончится хэппи-эндом. Ну не смешно ли? Драгнил только пожимал плечами, отряхивался и уходил восвояси. Он не слушал тех, кто сам рыл себе яму, жалел себя и завидовал всем остальным. Он шел своей дорогой и верил не в то, жизнь сказка. Он верил в то, что человеку подвластно сделать ее такой, какой он сам пожелает. И даже сейчас, корячась над нелюбимым занятием, Нацу понимал, что сам этого хотел. Это его выбор, а значит и сетовать на тяжелую жизнь бессмысленно. «Какого черта ты на программиста-то учишься?». «Когда-то ты горел идеей стать архитектором». Слова брата так некстати всплыли в памяти. Может и правда, бросить и заняться чем-то другим? Парень даже и не знал, где будет работать и кем станет по окончанию университета. Он жил сейчас, думал о настоящих проблемах и не заглядывал в будущее. К чему планирование, если в конечном итоге все пойдет не по плану? Но эта неопределенность мешала Драгнилу сейчас, противно зудела и заставляла думать-думать-думать, сомневаться. Нацу всегда устранял то, что ему мешало, и всем советовал действовать так же. Подобное значительно упрощает жизнь. «Если ты в чем-то сомневаешься, то не делай этого. Если что-то стоит у тебя на пути, переступи через него или пни со всей силы. Поверь, такие неприятности только зря все усложняют, поэтому лучше избавиться от них сразу», — эти слова парень говорил своей новой знакомой, с которой он переписывался почти месяц. Он нередко воодушевлял и вдохновлял ее, за что она была ему благодарна. Драгнил понимал, что та слегка неуверенна и тревожна, но при этом в ней есть какой-то внутренний стержень, который поможет ей не опустить руки. Девушку стоило лишь подтолкнуть к правильному выбору. «Оказывается, советы раздавать гораздо легче, чем самому же следовать им», — невесело подумал он. Теперь какой-то толчок требовался уже ему. Телефон вдруг звонко запищал, разрываясь во входящем звонке. Нацу лениво поднялся с места и ответил. — Локи сегодня собирает всех у себя. Ты как, с нами? — Значит прогуляться до ближайшего дома вы отказались, а тащиться к непонятному чуваку это вполне нормально? — Не забывай, что ты от этого чувака несколько раз на коленях выползал. Нацу беззлобно чертыхнулся и что-то проворчал. — Все-то он помнит… Ладно, и во сколько начнется? — В девять. Драгнил перевел взгляд на часы, понимая, что к тому времени успеет доделать работу. Он кивнул самому себе и положительно ответил. *** Локи появился в их компании относительно недавно — около года назад — и за это время смог закрепить свой статус богатенького паренька с подходящим для тусовок жилищем. Стоит отдать ему должное — с этим он справлялся на ура, и все всегда были довольны, за исключением нескольких случаев, о которых парень даже вспоминать не хочет. Его двухэтажный дом находился в одном из самых благополучных районов, имел хорошую, облагороженную территорию, беседку, повсюду были развешаны гирлянды с мягким желтым светом и аккуратно посажены цветы. Идеальное и стандартное место для подобных молодежных мероприятий, согласитесь. Локи, как истинный мажор, не жил здесь, а лишь приезжал иногда с одной единственной целью — собрать весь университет для грандиозной попойки. Большинство и не были против, а Нацу и его друзья не исключение. Драгнил всегда был только рад засветиться на всех возможных и невозможных вечеринках, весело провести время, расслабиться и оторваться от души. Он слыл душой компании, имел много знакомых, был добр и невероятно энергичен, играл роль этакой зажигалки. Но сегодня что-то было не так. В нем не бурлил энтузиазм, ему не хотелось устроить что-то невероятное и запоминающееся, парень был слегка вялым и удрученным, что не могла не укрыться о друзей. — Эй, Драгнил, ты чего? — спросил Эрик, когда они уже подъезжали к дому. — Саламандр, помни, что сегодня все будут надеяться на тебя и твои потрясающие выходки! Уж мы-то знаем, кто настоящий король вечеринок, верно, парни? — громко проговорил уже подвыпивший Леон, а после затрясся в хохоте. — Где он успел так надраться? — спросил Нацу, глядя на размахивающего бутылкой Бастию. Тот сидел на заднем сидении с Миднайтом, пихая локтями обычно молчаливого друга и явно испытывая его на терпение. — Мелди и ее женишок объявили сегодня о помолвке, вот этот придурок и набрался с радости, — ответил Эрик, не отрываясь от дороги. — Мы его таким уже забрали, хотели домой отвезти, так нет же. Как это наша звездочка не пойдет на такое мероприятие, ты что? Драгнил только усмехнулся и покачал головой. Но после, подумав, достал телефон из кармана и сделал пару снимков под возмущенный возглас Миднайта и под смех Леона. На экране красовалась милая картина тянущегося за объятиями пьяного друга и перекошенного от злости лица парня. Нацу в тот же момент получил подзатыльник, а затем шустро выпрыгнул из машины, едва колеса затормозили у входа. Еще на улице была слышна громкая музыка, гомон людей и пьяный смех. Студенты со стаканчиками в руках гуляли по территории, уединялись в беседке, шутливо дрались и веселились. Нацу заряжала эта атмосфера, в обществе он чувствовал себя комфортно и расслабленно, ему нравилось заводить новые знакомства, на спор совершать какие-то забавные глупости и чувствовать себя свободно. Люди тянулись к нему, получали ответную реакцию, энергию и энтузиазм. Вполне возможно, что парень любил мир от того, что тот тянулся к нему и всегда давал второй шанс. Жизнь чувствовала его так же, как и он ее. И Драгнил всегда был ей за это благодарен. — А вот и мои главные гости! — Локи встретил их своей ослепительной улыбкой, по-кошачьи пронзительными глазами и стаканчиком пива в руке. Он был чертовски обаятельным и раздражающим одновременно, и это являлось одной из его характерных черт. Изюминкой, если хотите. Парни дружно поприветствовали друг друга, похлопав по плечу, и зашли в дом. Локи вопросительно взглянул на шатающегося в разные стороны Леона, на что Эрик только махнул рукой, мол, даже не спрашивай. Бастия в этот момент приметил какую-то девушку, принявшись показывать все свое пьяное очарование, и после его уже никто не видел. — Дом полностью в вашем распоряжении! — крикнул хозяин дома, разведя руки в стороны. — Впрочем, вы и так уже это знаете. Рассмеявшись, он удалился, а друзья пробрались глубже, уже взяв себе по стаканчику. Несмотря на то, что Драгнил на вечеринках обычно чувствовал себя как рыба в воде, сегодня все было слегка иначе. Он словно был скованным и уставшим, различные мысли о будущем и настоящем, о своих жизненных приоритетах подпортили ему настроение, отчего не хотелось пускаться во все тяжкие, предаваясь всеобщему веселью. — Расслабься, Саламандр, — Эрик хлопнул его по спине и с ухмылкой подлил ему текилы. — До дна и не закусывая. Нацу обвел взглядом заваленную бутылками гостиную, кучу людей, что кучками распределились по всему периметру, кожей ощутил музыкальные биты и вспомнил, что пришел сюда именно за этим — расслабиться. Отвлечься. Забыться. И никакое будущее не страшно, никакие сомнения, раздумья, ни что не важно. Только здесь и сейчас. — К черту, — и опрокинул в себя содержимое стакана, а после сразу потянулся за вторым. — Так-то лучше, — проговорил Кобра, делая глоток. Где-то на подкорках сознания все еще ворохом крутились мысли, затуманивая разум и разрушая весь настрой, но спустя три наполненных почти до краев пластиковых кружек сознание плыло уже вовсе не от мыслей. Все прошлое стало постепенно отходить на второй план, забываться, а внимание было сконцентрировано на терпком вкусе алкоголя и на каком-то парне, который на спор, под крики таких же пьяных студентов, неуклюже стягивал с себя одежду, одновременно пытаясь осушить бутылку пива в один глоток. Получалось у него, к слову, не очень. Драгнилу вдруг стало даже хорошо. Он сидел на одном из мягких диванов, оглядывая пространство и потягивая текилу. В ход шел пятый стакан, и от этого ему становилось все лучше. Леона так и не было видно, Миднайт дымил в соседней комнате, а Эрик пошел на второй этаж с незнакомой Нацу девушкой, так что парень был предоставлен самому себе, по крайней мере на некоторое время. — Привет, — рядом присела блондинка, причем знакомая блондинка. Кажется, она училась на филфаке, пользовалась популярностью среди остальных студентов, имела неплохую успеваемость и симпатичную мордашку, в чем парень сейчас и убедился. Они сталкивались пару раз в университетских коридорах, но на слуху девушка ходила практически у каждого. — Привет, — улыбнулся Драгнил. Она в ответ подвинулась ближе, с интересом заглядывая в лицо, заманчиво прикусывала губы и невинно хлопала пушистыми ресницами. У нее были красивые голубые глаза, розовые щеки и мягкие на вид волосы. — Ты ведь Нацу, верно? — мягко спросила девушка, прекрасно зная ответ. — А ты Дженни. Дженни хитро сузила глаза и улыбнулась, протягивая руку. Кожа у нее нежная и сухая, а тонкое запястье украшено различными браслетами. Она сидела близко, касаясь своим бедром его, откровенно флиртовала и намеренно притрагивалась к нему, а парень и не был против. От нее исходил запах алкоголя и каких-то цветов, вполне возможно от духов. Дженни хитро сверкала глазами, заливисто смеялась и не обращала больше ни на кого внимание. Нацу приобнимал ее за талию, обдавал горячим дыханием ухо, касался кончиками пальцев шеи и что-то тихо проговаривал. Они ради приличия обсудили вечеринку, учебу, преподавателей и общие интересы, а затем разговор пошел слегка не в том направлении. Однако Драгнил считал иначе, ловля теплые губы своими и прикрывая глаза. Он думал, что все шло как нельзя лучше, пока они, держась друг за друга и целуясь на ходу, отправлялись в комнату на втором этаже. Стоит признать, вечеринка и в этот раз удалась на славу. *** Библиотека в главном университете Магнолии отличалась просторностью, уютом, большим количеством нужной информации, удобными креслами и, несомненно, тишиной. Библиотекарь — задорный мужчина в возрасте — не сухой и противный старик, вселяющий ужас только одним своим видом и дребезжащим голосом, а наоборот, это веселый и крайне интересный человек. Он всегда поможет определиться с выбором книги, найдет все необходимое и проводит к нужному стеллажу. Правда, за сохранность экземпляров будет горой стоять и прикрикнуть не побоится, за что студенты и преподаватели его и уважали. Люси любила просто разговаривать о чем-либо с мистером Конбольтом, пожаловаться на расписание или же спросить, как дела у его сынишки. Мужчина нередко угощал ее чашкой чая, рассказывал смешные истории из жизни и искренне интересовался самой девушкой. Он был для нее словно добрым соседом, с которым можно было приятно провести время за беседой. Но сегодня Хартфилия не нуждалась в помощи и искала нужное самостоятельно. Учебная неделя подходила к концу, когда Люси поняла, что совсем скоро начнутся зачеты и опросы, на которых ей нужно присутствовать и сдать их желательно с первого раза. Леви по доброте душевной присылала лекции и задания, за что девушке было безумно стыдно. Она ни о чем не просила подругу, но та все равно всячески помогала ей, несмотря на отстраненность Хартфилии. Желание и силы посещать университет все еще не пришли, но исключенной стать тоже не хотелось, так что пришлось выбраться из конуры и прийти сюда за литературой для подготовки. Ей нравилось совмещать, искать информацию сразу из бумажных и электронных источников, потому что так материал становился достаточно полным, объемным и емким. Студентка пробегалась глазами по потрепанным корешкам, проводила по ним кончиками пальцев, чувствовала сладкий запах старых пожелтевших страниц, трав, цветов и немного пыли. Солнце мягко проникало в помещение сквозь плохо зашторенные окна, освещало бесконечные книжные ряды, проходилось по полкам, даровало тепло и уют. Оно таки подсвечивало всю библиотеку, создавая волшебную, немного таинственную атмосферу. Люси понимала, почему Макао так дорожил своим местом и книгами. Здесь было поистине чудесно. Хорошо и спокойно. Тихо. Она еще раз глубоко вздохнула, ощущая себя частью этого мирка, и слегка улыбнулась. Сюда стоит приходить чаще, определенно. — Люси! — послышался со стороны звонкий голос подруги. Волшебство исчезло, стоило только влезть на запретную территорию еще одному человеку. Макгарден с разбегу обняла Хартфилию, отчего та едва не упала, и радостно запищала: — Наконец-то ты пришла! Черт, я так рада тебя видеть! Она действительно выглядела счастливой, от радости жмурила глаза и широко улыбалась, а Люси про себя отметила облегчение от того, что подруга не изменила к ней свое отношение, хоть и совесть вопила где-то на подкорках сознания. — Я тоже тебе рада, Леви. Извини за то, что долго не появлялась и ничего тебе не рассказывала. — Все путем, подруга! — Макгарден делала вид, что поведение Люси ничуть ее не смущает и она вовсе не в обиде. Но это было не так. Девушка всерьез переживала и не понимала причин изменившегося состояния Хартфилии. Люси всегда казалась ей разумной и понимающей, но глядя на то, как та закрывается от нее, Леви уже начинала сомневаться. Знает ли сама подруга, что же происходит у нее в жизни? — Нет, я серьезно. Ты вправе злиться на меня, обижаться и пытаться решить все самостоятельно. Я понимаю. И прошу прощения за свое поведение. Я. я сама еще не разобралась во всем, поэтому мне сложно, — она не врала. Люси чувствовала вину, совесть медленно прогрызала ей глотку и сжимала сердце. Если Хартфилия является для самой себя единственным человеком, кто сможет помочь, то Леви — это ее поддержка и опора. Так было раньше и будет потом. И девушка будет последней идиоткой, если упустит такую подругу и плюнет на годы их дружбы. — Ох, Лю, — Макгарден нежно улыбнулась и сжала холодные руки в свои. — Не знаю, что у тебя произошло, однако мне не нравится, как ты отдаляешься от меня и закрываешься ото всех. Я не прошу многого, не собираюсь устраивать тебе допрос, но, пожалуйста, если тебя что-то беспокоит, скажи. Можешь и без объяснений причины, без подробностей и прочего, просто будь со мной честна. По-моему, я этого заслуживаю. Мы обе. Студентка могла только закивать головой и крепко обнять ее, шепча слова благодарности. Леви понимает. Она ни черта не знает о ситуации, но все равно понимает. Люси вдруг поняла, как же сильно соскучилась по ней за эти полторы недели. Леви всегда была рядом с ней, всегда помогала, а девушка ее взамен только ранила. Подруга не заслуживает такого обращения. — Все хорошо, Лю, — она мягко гладила ее по волосам, успокаивая. — Что бы ни случилось, ты со всем справишься. А я тебе помогу. «Спасибо».