Рабство - не приговор

      Стоя на кухне, Джексон размышлял, что же произошло.       Из-за чего мальчишка так испугался?       Он же ничего не сказал и не сделал, чтобы вызвать такую реакцию. Ну да, сглупил, появившись слишком неожиданно. За это можно и оплеух навешать, ибо нельзя забывать, что парень пережил, и на что реагирует не так…       – Твою ж мать…       Это ж нужно было так проебаться! Как можно завтыкать, что ты живёшь не с обыкновенным подростком с переходным возрастом и выдуманными страхами, а со взрослым человеком, имеющим вполне реальный негативный опыт и рефлекторную реакцию на одному ему известные раздражители?       Джек выходит из кухни, подходит к ванной, из которой доносится звук воды и приглушённые всхлипы, и чувствует себя последней мразью на земле.       Когда на его голос рыдания только усиливаются, то становится понятно, что подход нужен другой, ведь стресс, смешанный с травмой и истерикой не позволит адекватно воспринять простую просьбу. А что, если ещё и порез был слишком глубоким?       Джексон собирается с силами, понимая, что сейчас он должен быть хозяином, а не просто добрым другом. После громкого и ясного приказа следует минутная тишина, в мгновение которой мужчина обещает себе, что обязательно извинится за такой тон. А потом щёлкает замок.       На пороге стоит Феликс с заплаканными и опухшими глазами, с побелевшими и искусанными губами, а ещё с окровавленной почти до локтя рукой, с которой на пол падают тягучие капли.       – Боже, малыш, как же ты так? – этот вопрос парень уже не слышит, тряпичной куклой повисая в чужих руках.       Джек материт себя за неосторожность, относит Феликса на диван и уходит на кухню, через пару минут возвращаясь с телефоном и аптечкой. Перевязав палец и вызвав доктора, он опустился на пол, всматриваясь в беспокойное и напряжённое лицо.       – Сколько же ты пережил, мой маленький, – тихим шёпотом, поправляя щекочущую лицо прядку белоснежных волос, – что коришь себя даже за чужие ошибки? Я не могу даже представить. Я сам не святой, и жил не в раю, но я бы, на твоём месте, сломался. Ты сильный и храбрый парень, ты сможешь со всем справиться. Позволь мне тебе помочь…       Приехавший врач осмотрел Феликса, уверив, что всё будет в порядке.       – Из-за истощения и стресса организм не выдержал даже такой, незначительной для здорового человека, кровопотери. Он быстро придёт в себя, а через пару месяцев покоя и правильного режима – восстановится полностью.       Джексон проводил доктора, поблагодарив за визит и несколько дельных советов, которые могли бы помочь в общении с мальчишкой. Он ушёл сделать чай и обдумать всю ситуацию.       Ошибкой было считать, что Феликсу нужна просто забота и позитивные эмоции, когда у него внутри живёт столько воспоминаний и страхов. Ему придётся очень долго бороться с самим собой и установившимися убеждениями, чтобы достичь хоть какого-то душевного и психического равновесия.       Провозившись на кухне добрых полчаса и взяв в руки кружку еле тёплого чая, мужчина зашёл в гостиную, сразу встречаясь взглядом с испуганными и бегающими глазами сидящего на диване Феликса.       – Малыш…       ***       Парень распахнул глаза, подрываясь на постели, о чём сразу пожалел, ощутив сильнейшее головокружение и слабость в теле. Его трясло и мутило. То ли от ещё свежих эмоций, то ли после обморока.       В сознании всплыли яркие, только что увиденные картинки, которые ощущались невероятно реалистично, если бы не вполне удовлетворительное состояние организма говорившее, что это всё неправда.       «Сон. Это был всего лишь кошмар, навеянный испугом и старыми воспоминаниями. Это был другой человек. Не Джексон».       Разумные мысли присутствовали, но из-за ощущения липкого страха и собственной беспомощности вновь накатывала истерика и дрожь не прекращалась.       Парень держался, пока не увидел в дверях обеспокоенного Джека.       – Малыш… – слёзы непроизвольно покатились по щекам, а дышать стало труднее.       «Как ты мог подумать, что он на это способен? Посмотри в эти глаза – там нет и крупицы тех эмоций, которые выжигали изнутри во сне. А этот заботливый и осторожный тон… Тебе никогда не получить лучшего хозяина».       Пока Феликс смотрел нечитаемым взглядом, марая солёной влагой чистую рубашку, Джексон подошёл ближе, желая узнать о самочувствии. Но он никак не ожидал, что всхлипнувший парень поднимется и осядет на колени в самой покорной позе, практически утыкаясь лбом в его ноги.       – Господин, простите меня… Я знаю, что из меня никудышный раб, что я ничего не умею и всего боюсь, но я постараюсь исправиться…       – Феликс, – мужчина шокировано наблюдал, как парень выдавливает из себя слова и глотает слёзы, стараясь не дать волю рыданиям.       – Я буду слушаться и молчать. Могу научиться всему, что вы прикажете. Только не продавайте меня. Если вам будет нужно, то я смогу перебороть свои принципы и…       – Феликс!       Мальчишке пришлось замолчать и поднять голову, когда голос прозвучал низко и с нотками стального приказа.       – Встань. И сядь на диван.       – Да, господин, – сейчас ослушаться было бы непростительной ошибкой, ведь он сам решил отдать себя полностью в руки Джексона, с надеждой не пожалеть об этом после.       – Я уже говорил тебе про «господина» – забудь это слово, – Джек опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне глаз с настороженно кивнувшим парнем, – отлично. А теперь слушай внимательно. Я не собираюсь тебя отдавать кому-либо. Ты будешь жить со мной и выполнять свою работу, о которой мы говорили. Хорошо? – ещё один, уже более спокойный, кивок, и Джексон позволяет себе расслабиться, когда видит цепкий и доверчивый взгляд, внимающий каждому слову. – Я не буду делать того, что тебя так сильно пугает, но хочу, чтобы ты мне рассказал, что именно произошло и чего мне не стоит допускать, чтобы не повторилось то, что случилось сегодня. Ты согласен на это?       Феликсу понадобилось несколько мгновений, чтобы принять решение, что Джеку даже понравилось – человек понимает, что ему дают право выбора, не приказывая и не вынуждая.       Мужчина расплывается в улыбке, когда парень вздёргивает уголки потресканных губ и уверенно кивает, глядя в глаза.       – Ты меня напугал… – Джексон позволяет себе вольность, и тянется к чужому лицу, осторожно вытирая подсыхающие слёзы со щёк, на что Феликс почти не вздрагивает, принимая такую непривычную заботу. – Ты, должно быть, пить хочешь. Идём на кухню, выпьешь со мной чаю, ибо этот уже заледенел.       Парень соглашается и улыбается, глядя на полную чашку холодного напитка.       Кажется, с таким раскладом оставить прошлое позади будет не так уж и сложно, стоит только постараться и довериться.