*** Сейчас. Вена. Австрия ***
Сегодня в Вене пасмурно. У Фреи внутри все обрывается при мысли, что она оставила семью в такой важный момент. Что сейчас происходит в Новом Орлеане? Рушит свою жизнь без причины? От сообщений и звонков не легче. Убедительна улыбается во время видео звонка Берты, иначе нельзя, по ее словам в городе все, как всегда, джаз не умолкает, бары не закрываются.Если любит семью, должна поберечь себя. Однажды ее брат погиб из — за нее. Тайный враг подпортил все ее планы и попадись ей на глаза, лично бы разорвала на куски. Сейдж с ее нравом неплохо совмещает роль боксерши и домохозяйки, примерной жены. Финн занят развитием бизнеса. Жизнь, о которой мечтали эти двоя влюбленных. Блондинка реагирует за хлопок входной двери. Даже в такую погоду Сейдж не пропуская тренировку, заодно обследовала территорию, обращает внимание на всё. Ощутимую помощь Фрея нашла в старшем брате и его супруге. — Все чисто, — словно отчитывается перед ней. — Думаешь враги придут сюда? — на выдохе. — Я близко не подпущу их к дому. Учитывая репутацию семьи, я не удивлена, что кто — то жаждет кровавой мести.Тебе нужно жить своей жизнью, вдали от семьи. — Как поступили вы. Я так долго искала свою семью, желала быть ее частью, что не могу оставить. — Ты достойна обрести счастья, Фрея, а не умереть из — за этой самой семьи.*** Вчера. Мюнхен. Германия ***
Надя Петрова не ожидала хорошего завершения истории. Предполагала, что брат будет мучится? Узнав обо всем не спала несколько ночей. За что ему все это? Так желала, чтобы он прожил спокойную и достойную жизнь. Открыв входную дверь спешит заключить Эвана в объятья. Перелет с двумя маленькими детьми не легок, учитывая разлуку с матерью. Уставшие малыши, голодный новообращенный вампир. Тео на руках вампирши Летисии. Шелли вбежав в квартиру осматривается, здесь все по -взрослому, нет игрушек, по телевизору не показывают мультики. Испугана. — А где мама? — естестаенный вопрос на который взрослые не могут дать ответ. — Она скоро вернется к вам, — убеждает Надя. — Просто навестит ваших бабушку и дедушку. — Они болеют? — задает свой следующий вопрос. — Нет — нет, — отрицает Петрова. — Ты голодна? — Да, — Шелли протягивает вамрирше свою руку. — Мама готовила молочную кашу на завтрак. — Я могу приготовить, а еще у меня есть вкусные конфеты, — пытается перевести тему разговора, уводит на кухню.*** Вчера. США.Луизина. Новый Орлеан ***
Кол Майклсон не хотел возвращаться в этот город, ввязываться с семейные передряги, тем более, когда есть, что терять и кого. Если рассчитывать на поддержку кого — то, то ковенов, с которыми тайно ведет переговоры, к тому же у него есть артифакты из коллекции, чтобы подкупить и расположить. Давина распаковывает чемодан в их новой спальне.Клаус позаботился об аренде квартиры. Хенрик исследует мини бар на кухне, должен же он отпразновать возвращение в город, возможно дядя Клаус преподаст пару ценных уроков, ввяжется в бойню. Кристи стоит у окна, рассматривает вид. Прежде не была в Новом Орлеане. Естественно, Кол был недоволен, что женщины увязались за ним, а это означало только то, что их необходимо защищать. — Мы пойдем вечером слушать джаз? — задает вопрос Кристи. — Я так скучала по городу, церкви святой Анны, ковены, — произносит Клер. — Столько воспоминаний. Так не привычно вернуться сюда. — Да, мы приглашены на семейный ужин, — отвечает первородный. — Только чего ожидать: вкусной еды или клинка в сердце. — Семья должна быть едина, как никогда сейчас, — громко говорит Давина. — Всегда и навечно, — соглашается Хенрик. — Мы же в беззаботном городе.*** Сейчас. США. Луизиана. Новый Орлеан***
Сплоченость — определенно плюс Майклсонов. Кетрин Пирс закрывает автомобильную дверь, смотрит на Ребекку Майклсон, все же ей не удалось убедить Марселя остаться в городе, помогать семье. Большее блондинки этим решением недовольна Кетрин, которая приехала, как только узнала, наплевав на спящего Элайджу, который явно будет недоволен ее отсутствием. — Не строй из себя обиженку, — на выдохе, прижимая к себе ребенка. — Ты оставляешь меня с дурно пахнущей волчицей и престарелой ведьмой. Мы определённо выживем. — Давина на нашей стороне.Алана, как регент поговорит с Предками. — Фиолетик? Твой властный братец не подпустит к его вещи и игрушки. — Он любит ее. В этом мире так мало любви. — Что-то не меняется, дорогуша… — На моих руках ребенок родители которого невинно погибли в этой войне. Я похоронила семью приемной дочери. Вспомни, почему мы уезжаем. — Да. Это куда важнее моего упущенного вкусно завтра. — Ты не меняешься, стерва. Могло казаться, что Кетрин отстранена от этой семьи и их проблем, но это давно не так, обнимает Ребекку, которая улыбается ей в ответ. Все это время Марсель терпеливо ожидал сидя за рулем автомобиля. Пока покинуть этот прокоятый город и освободиться. По пути в кафе сталкивается с Хейли. Поджидала брюнету оперевшись о стену. Все же Маршалл истинный боец рвущейся в сражение во имя своей семьи. Кетрин опускается, поправляет нож спрятанный в ботильоне, пока их никто не видет.Чуяла запах волка, поэтому не вздрагивает, не думает сбегать. — Так — так холодное оружие в ботинке. Ты напугана. Хейли смелая и своенравная, но для Пирс слишком пафосная и раздражающая, дерзкая, при этом вожак оборотней. — Средневековая Англия научила всегда носить с собой нож. Эффектнее было перерезать горло, чем мучиться от яд, который мог навредить. — Опять эти пугающие штучки. Ладно, займемся грязной работкой.Где он может скрываться? Кладбище? Лавка? Неизменный полный призрения взгляд. Спустя столько лет не понимает, почему Элайджа выбрал эту вампирскую шлюху, вернулся с ней после всего, что они пережили. Можно ли то было назвать любовью. Вернул, чтобы раздражать Хейли или дурак верящей в чувства. Не может забыть Элайджу, а бедолага Деклан мучится зная это. — Прости волчонок, но это мое дело. Ты не участвуешь. — Чем раньше я разорву того колдуна на мелкие части, тем быстрее моя дочь вернется. Рассказывай… Опять молчит, не из тех, кто так просто расскажет обо всем творящемся, особенно душе. Не опускает взгляд, проходит вперед. — Эван уже пострадал. Скажу, что больших жертв я не хочу, ты мне веришь. Идем? Нет у Хейли другого выхода, плетется за Кетрин в выбранное кафе, где их ожидала Паула была вынуждена заказать еще одно кофе. По утрам Кетрин предпочитает горячее кофе и разговоры о не менее горячей ночи. Обыденные женские разговоры и сплетни, от которых таких далека волчица, не притронулась к кофе принесенным официантом. — Райт сказал, что Марсель запретил вампирам высовываться в его отсутствие, а питаться кровью из пакетов тоже небезопасно, если все это правда, — подносит к губам чашку. — Тебе нужно радоваться, что теперь ты девушка управляющего фракцией вампиров. Стоит устроить вечеринку. — Сказала содержанка при Элайджи. — Сказала псевдо королева идущая по головам ради власти. Все еще живешь за счет Майклсонов. Дай угадаю, перед твоей свадьбой с Джексоном Клаус убил всех вожаков, которые были против. Хейли ты эгоистичное чудовище, в котором не осталось ничего святого. Тебе за это ничего не будет потому, что Клаус с Элайджей прикроют. Будь кто другой сейчас на твоем месте, а не всем известная любовница братьев Майклсон. Впрочем, тебе не нужно знать, на что способен мой изощрённый разум. Выпендрилась? — Заткнись, сучка! — Наоборот продолжу, милочка. Ты должна быть благодарна, что тебя подобрали с улицы. — Я просто искала семью и дом, любовь. Никому не позволю отнять Новый Орлеан. Именно ты во всем виновна. В Средние века мораль была совершенно иной, и не стоило переживать о затравленном и избитом слуге, жестокости, всех смертях. С точки зрения 21 века — это вообще ужас. И с точки зрения тех времен темных времен Катерина Петрова была далеко не худшей, правильной для английского общества, в котором жила. А после та девушка умерла и от нее ничего не осталось. — Отвечу тебе словами Элайджи: « Я не верю в любовь». Во всех своих бедах виновата только ты. Маршалл готова сломать руки Пирс, плевала она, что в кафе они не одни. Кетрин Пирс очень хорошо осведомлена, как растоптать морально. Видимо Элайджа Майклсон появляется во время, чтобы остановить неминуемое. — Прекрасная Паула, — целует руку девушки. — Рад вас видеть всех вместе. Надеюсь, вы обсуждали планируемый высокий прием и план озеленения города. Кетрин прекрасная манипуляторша, властная, достойная такого благородного и очень любящего семью Элайджу, ведь когда — то давно эту самую семью у нее отняли, а этот мужчина восполняет пробелы. Паула ёрзает, убирает руку, видимо общество Элайджи ей неприятно, за столько столетий Пирс научилась читать эмоции людей, как последовательность алфавита. Вплотную приблизилась к нему, руки крепко сжала на галстуке. — Избавь меня общества этой, — кивок в сторону Маршалл. — Катерина, прошу тебя, извинись перед Хейли, — затаив дыхание. — Я слышал весь разговор и требую извинений с твоей стороны. — Кетрин. Катерины давно нет, Элайджа и ты знаешь это, — повысив тембр голоса, сильнее надавив на горло. Она абсолютно права, что той милой крестьянской девушки нет, только по ее мнению Элайджа продолжает жить в какой — то иллюзии. Не устраивать же сцен здесь, нужно остыть, сделать несколько глубоких вздохов. Точно не стиль Кетрин. Додумался же когда — то спать с матерью ребенка собственного брата — это не любовь, а настоящая грязь. От одной мысли об этом у Кетрин крыша едет. Сама неисправима, но капли морали придерживается, даже в двадцать первом веке. — Что это? — отпускает руку с его шее, не думает смотреть ему в глаза. — Новая форма шизофрении. Столько лет тянет его из грязи, вынудила возродить сообщество великих умов — Неясыти, не закатывает истерик по поводу выбора им брата и семьи вместо ее, в тысячно первый раз. Обходит стороной. Себе полезнее не вставать у нее на пути. Жестом указывает двум мужчинам в костюмах проследовать за ней. Каково это стоять у белоснежного гроба единственного ребенка. Хоуп кажется умиротворенной, просто погружена в глубокий сон. На глазах слезы, которых он не стесняется. Руки опустил. Не думал Клаус Майклсон, что доживет до этого темного дня. Всегда будут время, когда был рядом со своей прекрасной и сильной дочерью. Сколько раз лично вгонял клинок в сердца родственников не задумываясь о последствиях, был момент, когда на своей шкуре ощутил каково это. — Хоуп, я знаю, что тебе понадобится время, чтобы простить меня.Я хотел быть лучше ради тебя, хотел хорошо относиться к твоей матери, оберегать вас, всю семью. Прежде я не смел говорить, как мне было тяжело, стены родного дома давили, на что мне приходилось закрывать глаза. Я обещал себе, что ты вернешься ко мне и так будет, когда все это закончится.Этот город — наш дом, так будет всегда. Ты стала одним из лучей света в моей жизни. Возможно, тебя утешит, что Алана все еще не отвернулась от меня. Был момент, во Флореции, когда я думал, что абсолютно счастлив в окружении искусства, находился в полной гармонии с собой. Сперва мне было сложно принять дикость, которая происходила этой в семье. Для меня не существует многих понятий. За мою долгую жизнь я не вспомню имен всех женщин появившихся в моей жизни. Я последствие — изменницы матери и жестокого отца. Твоя мать была с моим братом. И сколько бы семья не убеждала меня, поддерживала, пыталась защитить от всего, они не могли, как и я бы не смог спасти тебя от всего этого. Смыслом жизни являешься ты: моя наследница, твое будущее. В то время я от любых отношений отдалился. Я начал думать, как отец, а не амбициями, как таоя мать. Тебе было семь, помнишь нашу первую встречу? Я слышал разговор Элайджи и Хейли. Она желала, чтобы я приезжал по выходным. Мерзко, было представить будущее семьи таким, в которой не будет места даже собственно отцу ребенка. Вот это было гадко. И я должен был действовать, а не молчать, но я боялся разлуки с тобой, что тебя вновь отнимут у меня. Сейчас я все я сделаю для твоей безопасности и плевал я мнения остальных. Полегчало? Закрывает крышку гроба. — Клаус! Клаус! Голос Кетрин эхом разносится по двору. — Тебя слышал весь французский квартал, Катерина. Появляется несколько минут. Кетрин пьяна, обходит его по кругу, протягивает бутылку виски.Ее не волнует “ охрана» это же не помешало утащить алкоголь в баре « за счет заведения». Клаус следит за каждым ее шагом. Сегодня она не сияет от счастья, успела напить до обеда, тонким пальчиком проводит по его щеке. Не волнует причина очередного разлада между ней и братом. В ряду эгоизма столько лет перетягивали внимание Элайджи друг на друга. Хорошо иметь любящего брата боящегося за тебя столетие за столетием, разгребающего вечно создаваемые проблемы. Хорошо иметь надежного мужчину, на которого всегда можно опереться, чувствовать себя в безопасности. Мир не делится на две части. Кто откажется от бесплатного секса? Заинтересованность в этом Майклсон считывал всегда без ошибочно и всегда пользоваться, как было с Хейли. Женщин не так легко понять, как кажется: когда улыбается глядя в глаза, а когда грустят или рыдают. В этой жизни все возвращается бумерангом и зачем ему все это «танго». Просто так не напивается до подобного состояния. У нее для этого было тысяча и одна причина. Сколько раз задумывался обо всем, что пришлось вытерпеть, каково было наблюдать за отношениями родного брата и матери дочери. Не позволил бы другому растить своего ребенка, называть кого-то другого отцом. Просто недопустимо. Под одной крышей жил не только с братом и Хейли, но после и Джексоном, прямо высокая мораль. Верил, что смогут с Хейли стать хотя бы партнёрами ради общей дочери, чтобы та чувствовала себя нормально. В памяти сохранился момент, когда Хоуп было семь, ей впервые стало плохо, а Хейли выбежала в рубашке Элайджи, не думала, что об этом подумают остальные члены семьи, слишком была занята развлекаясь в постели. Его тоже можно понять. Не из тех, кто просто наступает на горло собственной гордости, предпочитает казаться слепым. — Чего тебе? — Виски? Поговорим? Я с весьма интересной информацией. — Слушаю. Может он тот самый, кто скажет «Идиотка, открой глаза. Все это никогда не закончится.» Слишком близко губы напротив его губ, тянется вперед, ощущает запах крепкого алкоголя смешанный с духами Chanel. Насколько хватит его самообладания, чтобы выслушивать ее пьяный бред: о прошлом, об отношениях с братом, подарках и прочем. Трезвой точно бы не решилась на это. Собственная жизнь, как не крути дороже мнения, слов, о которых пожалеет после. — Я так много потеряла из — за тебя, просто хотела жить своей жизнью, быть с тем кого любила, лишил меня семьи. В кого я превратилась? Я забыла, какой была, и никогда не вспомню.Я ненавижу тебя. Я ненавижу себя. Я признась, что желпла убить тебя, и это бы вышло. У меня была недалекая волчица спящая с тем, с кем скажешь, за флешку с документом Word.У меня был план, чтобы Хейли подмешала в алкоголь лекарство от вампирзма, а после началась бы самая интересная часть вечеринки. Она предала своих друзей. Думаешь не согласилась бы вонзить в тебя нож ради информации о биологической семью. Бедняжка искала семью так долго. Я бы появилась только, чтобы мое лицо было последним, что ты увидишь. Прекрасная месть. А вышло вот как… Возможно, это даже хуже смерти. Не ты ли говорил, что я буду страдать до конца своих дней? — Ты бы потеряла Элайджу навсегда. — Я уже потеряла его. У этих двоих с совестью нечисто давным давно. А он довольно симпатичный и притягательный. Поцелуй длится несколько секунд, но этого достаточно для внутренеего опьянения, желания. Клаус прикрывает глаза. Наслаждается сладостным моментом? Повысить самооценку? Использовать момент и воспользоваться ею, познать действительно ли она так хороша на деле: в ванной, в теплой постели, на столе, даже ковре, диване, как ходили слухи, этим отомстить брату и Хейли за все терзания и боль, чтобы те двоя ощутили, каково это быть преданным тем, кому доверял, самыми близкими. Сама же провоцирует выпустив рубашку, запускает руки, поднимает вверх, к груди. Любимые не изменяют. Вот такая большая любовь? Вот такая роковая ошибка? Существует только два варианта: послать куда подальше или любить всю жизнь. Не спешит отталкивать. Клаус Майклсон не хотел бы, чтобы Элайджа оказался на его месте. Вероятнее хуже ничего быть не может, чем увидеть, как грязно поступают самые близкие. Понимает, что Кетрин скрывала за масками столько лет, перехватив за руку, в глаза смотрит наполняющимися слезами, удалось избавиться от ее цепкой хватки, а устоять мало кому удавалось. Принимает, что она чужая женщина, не просто чья — то, а брата. Кетрин Пирс круто попала не в лучшую ситуацию. Неужели ему плевать на ее внимание и предстоит наслаждаться безразличием. Жесткая love story. У этих двоих есть причины для ненависти. Бутылка летит в стену от чего Кетрин зажмуривает глаза, не известно же чего ожидать от него. Неужели не понимает происходящее, настолько наплевать, не задумывается, в конце концов, это не так уж и важно. За пять столетий совершала несчитанное количество необдуманных поступков. Клаус Майклсон читает по ее карим глазам немую просьбу о помощи, понимает её: «Я не такая сильная, как кажусь. Я устала, терять, терпеть все это. Убей лучше.» Жаль, что не имеет право завопить во всю глотку, до хрипоты, услышат весь квартал или во фракции вампиров узнают о ее слабине, для Неясытей она все еще остается авторитетом, на правах королевы, а для нее — это позор. Как так великая Кетрин Пирс сдалась. Ему так знакомо, что она сейчас чувствует. В глазах цвета шторма читает ответ: «Я тебя понимаю.» Потом в голову что-то бьет, трезвеет, солнечный луч падает на ее лицо она вспоминает, кто стоит перед ней, как больно было когда — то, и в голову приходит только — бежать, забиться в угол, спрятаться от него, по привычке. Только не снова. Этот внутренний страх необъясним, да и бежать некуда. Клаус Майклсон с некой тоской наблюдает за гаснущем огоньком из — за слез, невольно задумывается о том, что именно так тлеют те, которые когда-то казались непобедимыми. Хочется кричать на него, чтобы сделал хоть что-то, ударил, может это поможет ей. Никогда не была и никогда не будет частью семьи.Так, может, Клаусу уже пора перестать относиться к ней покровительственно, после всего произошедшего, даже ради счастья брата. Почему его настолько беспокоит ее состояния, что она плачется уткнувшись в его плечо. Жаль бредовую темно — синюю рубашку с вышивкой от Стефано Риччи. — Есть у меня для таких ситуаций одно средство, — мягко и спокойно. А дальше дыхание обжигающее кожу, хруст кости.*** Флешбек. Италия. Флоренция*** В трех часах езды от Рима скрывается бриллиант Италии, где с давних времен сконцентрировано искусство и архитектура.Клаус арендует машину, сам садится за руль. Алана только обрадовалось новостям о сюрпризе и поездке. Просто не имел право упустить возможность посетить столицу Тосканы. Столько теплых воспоминаний связывает его связывают с Флоренцией. Столько лет не покидал Новый Орлеан, пропадал под камнями и проклятием того города. Его очередное увлечение, в лице Аланы, оказалась покладистой. Стоило уехать и развееться. Дышит свободно под палящем солнцем Италии. Выбрал более легкую одежду: майка, джинсовые шорты, завершил образ черными солнцезащитными очками. Работы известнейших художников, живших и творивших во Флоренции, и по сей день украшают церкви и соборы города, которые он покажет ей. Ведет в исторический центр Флоренции — величественным Собором Божией Матери (Cattedrale di Santa Maria del Fiore), являющимся «визитной карточкой» города. Помимо этого сооружения в городе есть, что посмотреть роскошная галерея Уффици (Galleria Uffizi), в залах которой выставлены прекрасные шедевры мирового искусства, Базилика Санта Кроче (Basilica di Santa Croce), где покоятся известные люди города (Данте Алигьери, Галилео Галилей, Микеланджело Буанарроти и другие), старейшее во Флоренции здание Баптистерия Сан Джованни (Battistero di San Giovanni) и многие другие достопримечательности, не посетить непозволительно для них, проигнорировать все это, особенно такому творческому человеку, как он. Алана фотографируется вместе с ним на фоне собора, пусть тот и считает это глупым, вампиры не зря избегают фотографий, но сегодня он в хорошем настроении, к удивлению ей действительно интересно слушать его или на протяжении стольких лет рядом с ним не было того, с кем можно было на равных обсудить Микеланджело, стоя у гробницы Лоренцо Медечи. — Влиятельный покровитель талантов, Лоренцо Медичи, — шепчет на ухо стоя сзади и прибнимая за талию. - Первая публичная библиотеке, а вот школа для художников было моей идеей. — «Утро»прекрасна, не верится, что эта статуя выполнена из мрамора, — отвечает она. — Как и ты, Алана. — Интересно, о чем говорили на музыкальных вечерах в домах герцогов и герцогинь? — Все сводилась к сексу: песни, стихи, музыка. Ты же не надеялась на другой ответ? — Я думала ты ответишь «любовь». — Любовь в любых формах ее проявления, — оборачивает к себе, целует в губы. Если подумать для счастья Клаусу Майклсону не нужно многое: в окружении искусства, вдали от семейных проблем, рядом женщина, что вопреки убеждениям мудра для своего возраста и любима им. Следующий пункт назначения галерея построенная никем иным, как Козимо Медичи, в шестнадцатом веке. У нее глаза разбегаются от тысячи живописных полотен от средневековых до современных, античные скульптуры, миниатюры, гобелены, всего великолепия собранного в одном месте. Длинные коридоры. — Гордость Козимо. Медичи поддерживали искусство и образование, чем заслужили мое уважение и Элайджи. Столица Ренессанса. — Эта семья оставила след. Я читала. Управляли Флоренцией, невероятно богаты и успешны, о них будут помнить. Слышать от первоисточника круто. Даже не верится. — Искусство то, что не знает забвения. Медичи вкладывались в меня, как художника, а я взамен помогал разбираться с заговорами против семьи.Хотя изгнания и великолепные возвращения были неизбежны, а семейные разногласия решались с помощью яда. Все держали под контролем. Открыто управляли городом. — Они вправду многое сделали. — Пока не появился тот сумасшедший проповедник Савонарола. Моей идей было живьем сжечь его на костре за утверждения, что искусство пустая трата. Многие знатные семьи перестали поддерживать, отказывались от скульптур и картин. — Хорошо, что мне не грозит святая инквизиция. — Тебе ничего не грозит, любовь моя. Ее не выматывают разговоры о прошлом, долгая городская прогулка, кажется здесь Клаус Майклсон словно просыпается от продолжительно сна. Алана какое — то исключения из правил среди ее поколения думающего о деньгах и личной выгоде, а для представительницы средневековья слишком своенравная и независимая.Терпелива, понимающая, на его пути встречались такие женщины. В глубине души не сожалеет, что они встретились именно сейчас. Новый роман с такой живой Аланой, вспыхнувшие чувства, то что нужно в этот период времени, чтобы забыться обо всем. В волосах жемчуг, платье с небольшим шлейфом соответствующее эпохе возрождения и Итальянской моде. Выделяется только цветом волос, невообразимым для того времени. Видит в ней прекрасную девушку сошедшую с полотен тех далеких, забытых времен. Сам облачился в соответствующий костюм для той эпохи. — Нам обязательно ехать? — Фабрицио обращён мною, сейчас управляет фракцией вампиров Флоренции. Прием в мою честь — это должное, уважение к создателю. — Поняла. Ты считаешь, что у меня ужасный итальянский. — Я считаю, что чего — то не хватает. Покопался в старых вещах. Принадлежало любовнице Франческо — Бьянки Капелло. — Как мило… Отравление мышьяком, мучительная одиннадцати дневная смерть. Клаус молчит, боится пророческого значения ее слов, что эта история любви закончится так же, раньше всегда было именно так. Алана не рассчитывала на иной статус, даже не задумывалась об этом, просто потеряла голову от сладостной любви. На дворе не шестнадцатый век, когда репутация семьи ставилась превыше всего, а двадцать первый век свободных отношений: без обязательств и правил. Сама надевает украшение из нити настоящего жемчуга и массивной подвески.Ей не привычно быть в таком образе, но безумно интересно хотя бы на секунду почувствовать себя на месте знатной дамы высшего общества того времени. Этой ночью должно быть все красиво. Вечеринка проходит на старинной загородной вилле. Встречающей гостей швейцар помогает девушке покинуть белый автомобиль. Алана вместе с ним проходит в зал, где уже собрались гости вечера, играет музыка. Клаус не поскупился на ее образ, иначе, что о нем подумают и его сопровождении, выводит в свет Итальянской общины вампиров, хотела она или нет должна была соответствовать его статусу. Фабрицио на вид лет тридцать четыре, вьющиеся светлые волосы, зеленые глаза, мускулистого тело сложения, хорош собой, идет прямо к этим двоим, толпа расступается в две шеренги. — А вот и главный виновник торжества, Никлаус Майклсон, который появляется, как заблагорассудится вместе с его прекрасной спутницей, — после этих слов целует руку, относится, как к леди. — Алана Роллод, — представляется, натягивает улыбку. — Прекрасный прием. — Ромола Вьедо, — представляется рыжеволосая женщина, обнимает ведьму. — Рада знакомству. — Ах, совершенно забыл представить вам мое сокровище и хозяйку вечера. Никлаус, куда пропал на целое десятилетие? Ходило столько разных слухов. Даже, что ты мертв. — Но я же здесь, друг мой, — хлопает по плечу, берет в руки бокал красного вина, у мимо проходящего официанта, — Нам нужно о многом поговорить. Мужчины отходят в сторону, им явно есть что обсудить. Клаус очень тяжёлый, противоречивый, понять его смогут сможет не каждый, а вот Алана пытается уже столько месяцев. Ей тоже было тяжело вернуться домой, принять новую жизнь и согласиться на регентство, совершенно не зная, что ее ждет впереди. Его слишком много раз предавали, чувствовал себя никчёмным и ненужным, да и сейчас также себя чувствует. В нём накопилось столько злобы и ненависти, что он уже тысячу лет её выплёскивает на всех, кто попадается под руку. Он разучился доверять другим, может и не зря, проверяет свое окружение, контролирует всех. В этих кругах Клаус Майклсон известен, он давно не ощущал себя столь важной персоной, истинным королем, не посещал страны, не карал или прощал управляющих фракцией вампиров. Подобные приемы являются таким местом, где враги или друзья натягивают маску вежливости и проводят время каждый со своей целью. Алана имея мать бизнес леди росла обучаясь этому. Сохраняется видимость того, что все всецело уважают друг друга. Это негласное правило. Это хороший тон. Это политика. И если гости не следуют простым правилам, тогда делать им здесь нечего. Вежливые, воспитанные люди ведут себя подобающее и Алана полностью поддерживает своего любовника, а он признает ее перед всеми, официальное подтверждает ее значимость и серьезность их отношений. Ей легко удается переключаться между образом свободолюбивой байкерши и воспитанной девушки из прелигированного общества. Спустя час, заскучав, держа в руках бокал шампанского выходи в сад, идет между аллей, любуется цветами и ночным небом. Не сразу поняла, что за ней кто — то последовал, а точнее Клаус. Останавливается, Майклсон встает рядом. Поначалу он казался ей совершенно другим, а чем дольше времени она проводит времени с ним, чем более меняется. Сама делает шаг в сторону, он берет ее лицо в свои руки. Смотрит взглядом полным нежности, любит таким, какой есть, а еще у него красивые глаза. Добрая и наивная. Если исчезнет, то определенно оставит след в его сердце. Имена некоторых женщин он вообще не знал и не обращал внимание, сколько в его жизни было и будет. Похоже на Рай, когда они вдвоем. Что мешало Клаусу любить раньше? Выдуманные препятствия? Что мешало ей впустить в свое сердце, а может ее просто тянет к таким неисправимым подонкам, навоображала себе счастливый финал.Скрывает то, что лепит ее такой, какой пожелает. Она подобна камню, который нужно точить, чтобы получить в конечном итоге произведения искусство. Дело в том, что будя вдали, оторванной от «реального мира» она слепо доверяет ему вернувшись в родной город. Обычно так и поступали с женщинами в средние века, чтобы не знали жизни, были верны супругу, который имел право делать с ней, все что пожелает, а глупые дурочки слепо верили. Вот такая суровая правда. — Я думала меня никто не полюбит. — Когда — то я думал точно так. — Что переубедило тебя? — Надежда семьи. После стольких лет появился смысл жизни. — Твоя дочь. Да, она стоит всего.Ты остался таким же, но изменился только ради нее. Это правильно. — Почему ты думала, что тебя невозможно любить, Алана? — Загнанная в угол, тяжело переживающая потери. Идеал для мамы, который рухнул. Кто меня вытерпит? — В этом мы похоже. Загнанные в угол начинаем бороться. — Бороться до конца. Они только начинают строить свою историю, любят с нуля. Неприступная для всех, кроме него. Надменный ублюдок для всех, кроме ее. Слишком хорошо понимают друг друга, лбы соприкасаются, руки опускает на ее талию. Клялся никому не открывать душу. *** Клаус просыпается от ярких солнечных лучей, в голове мрачные мысли, постель пуста. Ему кажется, что в спальне слишком холодно. Впервые задумывается, а что будет, если и она в один момент обратится в прах. Принял решение остаться в этом городе на неделю, ему необходимо получить доступ к файлам в городском архиве, кое — какие документы уничтожить или присвоить себе, вести дела с фракцией вампиров этого города, кое — кого убить. С кухни доносятся запахи. Алана улыбался, была занята приготовлением завтрака, заварила для себя кофе, в белую чашку с изображением бабочек, не против остаться в этом красивейшем городе -музеи. Уважая прошлое ему нужно думать о будущем, ведь что будет если любопытные учены найдут что — то в записях или под плитами в склепах. — Firenze la Bella (Прекрасная Флоренция). Вздрагивает слыша его голос, все же у Клауса отработанный столетиями итальянский акцент. Волосы распущены, в его тонкой серой майки, коротких шортах.Выглядет домашней, мягкой, женственной, а раскрепощенной в кожаной одежде, косухах, за управлением мотоцикла по -настоящему дерзкая и до наркотической ломки желаемой. Он в черных джинсах, с голым торсом. — Il mio cuore batte solo per te. (Моё сердце бьётся только для тебя). — Ti voglio bene, (Я люблю тебя), — после этой фразы резко переходит на английский, — Давай завтракать? Устроим день Борджиа? Расскажешь? Мне интересно послушать историю их семьи, — ставит перед ним тарелку с приготовленной яичницей. Спокойно реагирует на просьбу — опускается на стул, берет в руки столовые приборы. Помнит ли момент, когда для него кто — то готовил, не считая армии слуг. — О, прекрасная Лукреция… Она особенно мне запомнилась.Скандалы. Отравления. Заговоры. Жестокость. Хитрость вперемешку с красотой убийственная сила.Была бастардом, впрочем, как и я... — У нее было три мужа, если верить истории. Только не говори, что… — Это не мешало… — Мне не стоит этого знать. — У тебя получается говорить на итальянском, Алана, поработаем над ударением. — Ты хочешь учить меня итальянскому? — Да, меня раздражают видеоуроки, которые ты смотришь. Еле сдерживаю себя, чтобы не спустить твой ноутбук с болкона.Мой тонкий слух отказывается воспринимать это.
*** Сейчас (Флешворд). США. Штат Луизина.Новый Орлеан. Офис Аланы Роллод***
Алане Роллод нужно время, чтобы прийти в себя. Не слушала всего того, что говорили коллеги на собрании. Все уже идет не так, с их возвращения в город. Угроза нависла над каждым из них. Клаус Майклсон разбивает ее на куски. Встретились несколько месяцев назад, а уже все так закрутилось, это чувство не взялось из пустоты.Поддерживает, выслушивает его в любое время дня и ночи, в отличие от Камиллы, любившей вычитывать за то, что он назначал сеансы, когда вдумывается, вламывался в ее дом. Имея свободу не утратила контроль. Оба неприкаянные. Не желает видеть страдания невиновных. Боже сохрани от глупой и случайной гибели. Когда — то жила спокойной жизнью. Не существует непробиваемых и не убиваемых. Подходи ближе с бумажным стаканчиком наполненным капучино. Миранда Джолд — брюнетка со стрижкой каре, круглым лицо, томным взглядом карих глаз. Лучшая подруга управляющей компании, то есть — Аланы. Между ними нет секретов, дружат с восьми лет, помнят все прошедшие: обиды и хорошее, предательства и тайны, совместные ночевки, первую выпитую бутылку пива в пятнадцать, после чего Алана пообещала не прикасаться к алкоголю и забыть о том дне, как страшном сне. Кажется, отъездом Роллод, в Швейцарию, была расстроена только она и это не помешало девушкам общаться. С радостью приняла предложение стать ее помощницей, закатила вечеринку по возвращению лучшей подруги в родной город, об этом триумфальном возвращении и старте личного бизнеса должны были узнать абсолютно все. Очередная капля боли ничего для Аланы. Какие мысли поселились в голове ведьмы? — Босс сегодня не в настроении. Кофе? Причина — Клаус и напряженка со сном. И какой он? Расказывай! Где пробовали? Ты не разговаривала с утра, решила отвлечь личными разговорами, к тому же, я успела обзвонить клиентов, — поставив на стол стаканчик, а Алана в это время поставила на стол вазу с печеньем и конфетами, — схватив, осматривает запястья. — Эй ты чего, — возмущается, нахмурив брови. — Проверяю на наличие синяков, вспомнив, что твой парень псих, не забуду, тот случай в баре на помолвке Люси, она звонила со свадебного путешествия, кажется они в Токио. Так о чем я… Да, если он хоть пальцем тебя тронет, я как хорошая подруга буду просто обязана обратиться в полицию.Он выглядит опасным. — Ник почти нормальный. — «Почти». Ты не выглядишь счастливой после романтического путешествия по Италии, великолепного Рима, Флоренции, которые оплачивал твой богатый парень. Ты вернулась всего неделю назад. — Работа. Накопилось много дел. — В последние месяцы ты словно сама не своя, редко выходишь. Что происходит? Ты можешь мне все рассказать. Я хочу помочь. Присаживается рядом с подругой. — Вообще — то ты права.Ник пытается наладить отношения с семьей. Я переживаю по этому поводу, пытаюсь поддержать его. Вот вся страшная и грязная тайна.И это было восхитительно, безумно, весело. Я мало что помню после поцелуев в шею. — Советую попробовать в душе. — У камина в гостиной. — У вас есть камин.Прекрасно! Смеются позабыв о рамках приличия, рабочем времени. Миранда все же покидает кабинет прихватив вазу с конфетами. Отвлекается на телефонный звонок, отходит к окну, видя на экране имя Зена удивляется, ведь он редко звонил ей и только по важным делам, между ними достаточно сложные отношения, зачем все усугублять. Ивони до сих пор не смириться с ее новыми отношения и уходом. Алана давит на газ, когда по мнению матери нужно жать на тормоз. Не ответить на звонок не могла. — Я сейчас на месте преступления, — слышит вместо приветствия. — И тебе привет, — вздохнув. — Если помнишь меня приглашают, как эксперта, когда считают, что дело в фанатиках или оккультизме. Части растерзанного тела художественного критика разбросаны по городу. Позволь узнать, что этот несчастный наговорил ему? Ты сможешь опознать по фото? Я вышлю. — Я не верю. Он переживает отсутствие дочери, несколько дней не мог нечего нарисовать, злился, кричал, прошлым вечером вернулся позже обычного на удивление спокойным, читал вместе со мной, сказал, что чтение развивает мозг, а это на его не похоже. — Не думаю, что это было совпадением. Именно так он расправляется с теми, кто посмел высказаться — отрывает руки. Это его стиль. Клаус стал угрозой, нарушил договор убив горожанина. Узнав все ковены будут против каждого Майклсона. Тебе придеться принять решение. Ноги подкашивает, трудно дышать, завершает звонок, телефон убирает в карман, зная, что Клаус проигнорирует. Не легко слышать подобное о том, кого любишь. Как ей понять его? Он же не дурак, не самоубийца, чтобы так просто потерять город и власть? Как увидеть мир его глазами? Клаусу позволено все, чувствует полную безнаказанность, гнев зажигается быстро, не успокаивается пока не напьется болью других унимая собственную. Допускает, что он сорвался, а значит никакой пощады, справедливое наказание. Вот еще одна причина для нее оставить этого монстра, как можно скорее. На протяжении тысячи лет он делал из себя чудовища, только ради запугивания и превосходства над остальными. Вечером сидит у камина с чашкой теплого чая, боится начать разговор и его реакции, Клаус садится рядом, прижимает к себе, а девушка кладет голову ему на плечо. Не истеричный подросток, чтобы устраивать сцены и закрывать лицо руками. — Они требуют заклинания правды. Я пыталась доказать твою непричастность, но ничего не вышло. — Ты мне веришь? — Да, Ник. — Значит, ты не достаточно хорошо меня знаешь, милая. — Я знаю, что ты убиваешь, но при этом способен на милосердие и прощение, как только те признают свои ошибки и будут наказаны за них. Можно поверь в любовь с ее стороны, а с его? Даже после признания. Известно же, чем все заканчивается, а признается в чем-то Клаус Майклсон только перед неизбежным. За долгие столетия своего существования Клаус Майклсон проходил куда более унизительные испытание, чем прийти к собравшимся ведьмам и колдунам на кладбище, позволить прочитать над собой заклинание правды, отвечать на вопросы.Не просит оставить его, несмотря на привычку оставаться в одиночестве несколько раз в столетие. Не верит в случайность. Верила и не ошиблась в его не причастность.Клаус улыбается ей в ответ, встает рядом, к этому моменту осознал, что его желает подставить тот, кто знает его достоточно хорошо, вплоть до мелочей расправы над неугодными. — Вы все собрались сегодня здесь, чтобы обсудить происхолящее. Обстоятельтва вынудили меня принять важное решение. С этого дня запрещено использовать любую магию. За нарушение смертная казнь. — А решение вы приняли вместе с Клаусом Майклсоном, сладкая парочка, — одна женщина выходит вперед. — Как мы сможем защитить наших детей? Город? Без магии. Играть роль шарлатанов для туристов. — Это удел вампиров и мой, как короля города, мы вместе с Аланой объединили Новый Орлеан, — встревает в разговор гибрид. — Напомню, о заключенным мирном договоре между фракциями. Мы должны работать вместе. — Клаус прав, как ваш регент, я прошу сахарить нашу тайну в безопасности. Одни согласны с нее словами, другие перешептываются, в любом случае важно прийти к согласию. Остается на кладбище с Уэлой, матерью, ним. Нужно исследовать кладбище на наличие странных объектов, по традции многие приносят вещи на могилы родных и близких, к ним нельзя прикасаться.Более строгий контроль в сложное время необходим. Ведьмы не рады обществу вампиров, нужно много терпения. Клаус Майклсон может быть полезен здесь с его способностями. Внимательно осматривает очередной склеп. — Тс… — тащит на дорожку. — Что такое? — Он прекрасный и опасный. Как вы вообще сошлись? В уме не укладывается. — Долгая история.Все началось с того, что меня пытались убить и сделки. — О вас больше не болтают. — Утешает. — Я не верила в слухи о продажной шлюхе ведьме, потому что верю в любовь. — Как и я. Клаус тот, кто сможет разобраться со всем. Мы вместе справимся и все вновь будет обычно. — Столько лет вампиры угнетали нашу фракцию, я слышала истории от бабушки, ты добилась мира в городе без кровопролитий и смертей. Нам очень повезло с регентом. — Спасибо. — Надеюсь мы подружимся. Честно, старейшины — зануды, а распивать чай под устаревшую музыку не мое. Алана взглядом полным нежности, переглядывается, с мужчиной, он же слышал их разговор, кажется именно этого добивался, никто бы не уважал ее, если бы та не научилась у него грамотно принимать решения и управлять, вскоре старейшины ковенов окончательно смирились с тем, что она достойный регент города, вздыхает, идет вперед. Такого, как Клаус Майклсон привлекла не крутостью маникюра, а юностью, смелостью, заставила его совершать хорошие поступки. Он из тех мужчин, которые смотрят не только на красивую внешность и точеную фигуру. Для личного развлечения у него были девушки на ночь и деньги. Ему важно, что там внутри, может довериться, поговорить, посмеяться, позабыть о тягостях, хочется заботится о ней, что мнению Ребекки совершенно нормально. Но любовь? Да, Алана Роллод добилась мира только какими жертвами. Об этом знает лишь она сама. Об этом никому не скажет. Неужели сильная и дерзкая, с истерзанной душой, как у него, не осознала, что оказалась в клетке. Есть кому рассказать о накопившейся внутри боли. Ивони настаивает, чтобы дочь пожила дома, в этот раз Клаус поддерживает мать своей возлюбленной, убеждая, что если цель он, то она хотя бы не пострадает, лучше если их не будут видеть вместе, какое — то время, этого допустить не может, себя не простит. Неделя напряжённости и неопределенности проходит, как один день. Неделя затишья, ведь в городе нет ни одной жертвы, странного. Алана живет своей жизнью, Клаус не покидает особняк. День проходил за днем. Ребекка Майклсон не упускает возможности сообщить старшему брату о своей безопасности, своих опасениях по поводу новой влюбленности брата в ведьму. Во время разговора Элайджа погружается не в самые хорошие воспоминания, именно он разлучил двух влюбленных, а спустя столетия чувства затухло. Элайджа лишил брата любви и тот имел полное право возненавидеть брата за это, отплатить той же монетой. — Подумай, Аврора и Клаус вместе были ядерной смесью.Я хочу видеть его счастливый, несмотря на то, что он всаживал клинок, в мое сердце, я не могла жить своей жизнью, как и ты. — Способной снести все на своем пути. Я прислушаюсь к тебе. В случае, если Алана станет угрозой семьи, Никлаус сойдет с правильного пути, я буду тем, кто уничтожит ее. Это будут мои руки. — Все еще спасаешь его из неприятностей. — Всегда и навечно, сестра. Элайдже Майклсону плевать, кого нужно убить во имя святости семейных уз. Если двое станут угрозой? Клаус и Алана по своей натуре бунтари. Все напоминало о нем. Абсолютно все. Толпа туристов во французском квартале, музыка доносящаяся из баров, бутылка хорошего скотча, влюбленная пара, художник рисующий на улице. Как долго смогла существовать вне его эгоистичной Вселенной? Появляется в особняке Майклсонов, приехала на востановленном мотоцикле, паркуется во дворе, снимает шлем, за что благодарна ему, теперь и это память не только об умершем отце, но и его маленьком хорошим поступке. Замерла в пороге гостиной. Застала Клауса сидящем, с бокалом виски в руках, выслушивал отчет одного из своих гибридов, созданных им, поспешил удалиться, увидев ее встает с кресла, смотрит в глаза. Им не нужны слова. Осматривает снизу вверх: бежевые босоножки, штаны из светлого, легкого, джинса с завышенной талией, черный кожаный корсет, на шее женское украшение, с кулоном змеей, в ушах длиннее серьги с большими круглыми звеньями. Несмотря на страх идет к нему. Было ли ей так страшно, как сейчас? Когда могли убить? Когда принимала регенство? До ускоренного сердцебиение, внутренней паники, натянутых нервов. Позабыла, что хотела сказать, что пришла сюда потому что переживала за него. Оказался рядом с ней, большим пальцем приподняв ей подбородок. Давно заклеймил Алану Роллод. Накрывает своими губами его.Ведьма притягивает к себе, отвечает на поцелуи, руки запускает в ее волосы. Клаус так близко, что она вдыхает запах его одеколона и алкоголя. Создают мир только для них двоих. Если любовь[страсть] можно рассмотреть, то Алана видит это в глазах Клауса.Едва дышит в момент, когда он растягивает молнию корсета расположенную спереди, весьма удобно для таких моментов. Сама снимает с его сперва кожаную куртку, серый джемпер, и предлагает ему все то, что и он может предложить ей — тело, душу, себя. Обладать бы антителами способными распознать вирус названый Никлаус Майклсон. Их внутренняя энергия, черная и фиолетовая, слишком сильная, продолжает тянуть друг к другу. Любовь абсурд, а секс — способ получить удовольствие. Однажды это чувство погубит ее, обратится в летальное. Что за невидимая нить связала этих двоих. Подобны легендарным Mr. And Ms Smith, против которых были все, а они вопреки всем и всему доказали, как велика сила настоящей любви и тонка грань ненависти. Прогнозов на будущее никто не дает. Грубые поцелуи. Резкие движение, вжимает в стену.Увлеченные друг другом не заметили рыжеволосую девушку наблюдающую за ними. Аврора Де Мартель своего не отдаст. С шахматной доски пропадают фигурки короля и королевы. А что может пойти не так?