Feel the morning on my face

       Кэролайн думала об этом незнакомце, который вызвал доверие с самых первых секунд. Кажется, она даже когда-то говорила с ним… Но она не помнит этого. Внутри есть твердая уверенность о том, что она его знает, но нет никаких вещественных доказательств. В комнату вошел монстр, бесшумно и медленно. Он был расстроен чем-то, но не спешил озвучивать своих мыслей. Форбс же стояла, обнимая себя двумя руками, будто они бы спасли ее при падении, наблюдала за Стефаном, буквально запихнувшим брюнетку в свой джип. — Милая, я же тебя предупреждал… — Это было желание выжить, — Холодно отозвалась она, вероятно забыв с кем имеет дело. Майклсон сел на прикроватную тумбу и положил рядом холодное оружие, на коем кровь сотен девушек… — Здесь я в любом случае кончу плохо. — Клаус сначала подумал, мол, почему… А потом вдруг понял, что из этого дома девушки живыми уходили только когда их выкупали. А затем, в другом месте, они все равно умирали. Попавшие в его лапы бедняжки были обречены на смерть, и их жизнь больше им не принадлежала. — Но ты ведь можешь продолжить свою счастливую, человеческую жизнь. Будучи послушной девочкой, — Улыбнулся он, будто это и впрямь хорошее предложение. — И все это время я буду гадать, когда наступит конец? — Она ухмыльнулась, даже не переводя на него хладнокровный взгляд ледяных глаз. Слезинка скатилась по щеке, когда она вспомнила, что сейчас Тайлер, вероятно, ждет ее дома уже битый час, может уже обратился в полицию или просто решил, что она ушла от него. Об их отношениях не знал никто, кроме них самих. — Ожидание смерти хуже самой смерти. — Дорогуша, — Парень медленно к ней приближался, держа в руках орудие наказания. — Ты же понимаешь, что я могу обрести тебя на вечные муки? — Находиться с тобой в одной комнате — уже пытка. — Клаус вдруг мысленно про себя озвучил мысль о том, что она понятия не имеет, что такое пытки. Она кинула взгляд в его сторону, осмотрела с ног до головы. Несмотря на то, что он старался спрятать кинжал, она его заметила. — Ты убьешь меня? — Ты сама знаешь ответ. — Кэролайн обернулась к нему всем своим корпусом и ждала, что же будет дальше. Она совсем не понимала, что делает. Встреча со Стефаном что-то в ней сломала. — Я бы не спросила, будь я в нем уверена. Клаус остановился и улыбнулся. Голубые глаза опустились в раздумья. Ему хотелось оставить ее в живых, хотелось с ней поиграть, потому что они похожи. Куда больше, чем им обоим того хотелось. Никакого страха, когда ты лицом к лицу со своей смертью… Со своим убийцей… Может пару тысяч лет назад он потому и влез в петлю, что понимал — он встретит «своего» человека явно не в этом столетии. Ей не хотелось быть похожей на жестокого монстра, а ему — на жалкого человека. — Я не знаю. Если ты скажешь что-то интересное, может и не убью. — Ты издеваешься? — Она почему-то посмеялась. — Может, я тебя и не удивлю, но я слышала, что ты любишь заключать пари… — Майклсон наклонил голову, показывая свой интерес. — Может поиграем? На любовь. Влюбляешься ты — отпускаешь, влюбляюсь я… — Обращаю тебя вампиром и обрекаю на бесконечные муки. — Жестоко. — Стиснула зубы и закрыла один глаз. Ее носик забавно сморщился. — Идет. — Она протянула ему мизинец, на что он засмеялся. — Серьезно? Клятва на мизинчиках? — Она только кивнула, еще раз напоминая пожать ее палец. Он так и сделал. — Да ты сумасшедшая, Кэролайн, — Парень резко принял другой свой вид, снова стал собой. — Безрассудный поступок. — Зато ожидание смерти не будет таким скучным. Это какая никакая надежда. — Ложная. — Добавил недоброжелательно вампир. — Так вот чего ты хочешь от девушек, — Она прищурила глаза, словно кошка, понимая, в чем секрет и в чем предсказуемость парня. — Поиграть. — Ты говоришь так смело с тем, кто может убить тебя. — Если бы ты хотел, ты бы уже это сделал. — Тут же ответила она и обернулась на холодное оружие. Он показал, что не собирается убивать ее. По крайней мере сейчас. Он попросил ее идти за ним, что Форбс и сделала. Парень провел через десяток одинаковых дверей и открыл самую такую же, как и остальные. Ее придется запоминать только по счету. Какая она? Пятая? Что за пансионат… Ах да, это он и был. Когда-то. Сейчас это логово безжалостных вампиров, играющих с девушками, и меняющих их как перчатки. Комната оказалась что ни на есть девчачьей, с отдельной ванной. Розово-белые тона, гардероб и застеленная кровать. Все как в обычной, среднестатистической жизни. — Это что, моя одежда? — Она вдруг поняла, что абсолютно каждая вещь ей знакома. Неужели у нее так много вещей? И все равно нечего носить… Клаус утвердительно кивнул, улыбаясь, ожидая, когда она задаст еще один вопрос. — Это значит, что вы были в моем доме… А значит… — Она заметила фотографию с Локвудом. Счастливую, сделанную в его день рождения. Их первый месяц вместе… Это было так давно, и так недавно одновременно. — Боже… — Девушка прикрыла рот рукой и слезы попадали с ее ресниц. — Знаешь, какими были его последние слова? — Она знала. — Он молил о том, чтобы мы оставили тебя в покое. Он был трусливым и глупым мальчишкой. — Уходи. — Резко сказала она, Майклсон об этом и не подумал. Он все равно отвратительный и безжалостный монстр. — А знаешь, кто его убил? — Она знала. — Я. — Прошептал он, выплюнул, будто выкинул мусор… Будто Тайлер — ничто… Форбс встала напротив него, демонстративно смахнула слезинку со своей щеки и ухмыльнулась. — Я сказала тебе уйти, — Он отрицательно помотал головой, довольно улыбаясь ее страданиям. Да, это приносило ему удовольствие. — Клаус, — Никто никогда еще не произносил его имя таким образом. Так много эмоций, различных. И мольбы, и страха, и скорби, и в каком-то смысле даже нежности. — Я вцепился в его глотку и перекрыл доступ воздуху. Я смотрел, как его сонная артерия разрывается и как весь пол окрашивается алой кровью. Он задыхался, и он умирал… И последнее, о чем он думал — это ты. Какие люди жалкие… — Форбс влепила ему пощечину. Клаус, конечно, ничего не почувствовал, только раздражительное прикосновение, подобное мухе. Но ему так же не нравилось, что Кэролайн его ударила. Как она посмела… Он быстро схватил ее за горло и прижал к ближайшей стене, приближаясь как можно ближе, чтобы она ощущала его дыхание. — Я такого не прощаю, Милая, — Он показал свои клыки, и услышал, как быстро бьется ее сердце. — Клаус… — Она еле вымолвила его имя и дотронулась аккуратно до его ладони своими пальчиками. Какая она теплая и живая… И какой он… противоположный. — Покушение, Клаус, — В комнату влетел раненый парень. — Новообращенная. — Вы что, не можете разобраться с новообращенной? — Ты запретил нам к ней приближаться. — Пояснил Энзо. Клаус фыркнул, затем откинул блондинку в сторону и отправился устранять проблемы. Сент-Джон закрыл дверь и помог девушке подняться. — Ты в порядке? — Да, в полном. — Солгала она. — Могу ли я рассчитывать на твою дружбу, Энзо Сент-Джон? — Откуда она знала его полное имя? Почему она задала этот вопрос ему? Почему сейчас? Она не думала что делала, и даже недопокушение Клауса на ее никчемную жизнь ее не вразумило. Она протянула свои маленькую, раненую ладошку и парень, немного подумав, ответил на рукопожатие. — Это невозможно. Все, кто бросал ему вызов — лежит погребенный заживо, без надежды выбраться. И что самое страшное — они все еще живы. — Скоро я пополню ряды живых мертвецов. — Уверенно заявила она. Отнеслась к этому так, будто это всего лишь детский лепет, ничего за собой не несущее обещание. Но как же она ошибалась… Под этим древним особняком и впрямь находился подвал в несколько этажей вниз. Каждый из них был заполнен деревянными гробами, в которых находились проигравшие девушки, скованные в цепи. Иногда они пытали новообращенных тем, что оставляли по середине свежую, кровоточащую жертву. — А, — Вдруг прервала невыносимо громкую тишину Кэролайн, поднимая свои голубо-серые кукольные глазки. Длинные ресницы, горевшая в ее груди ярость и обида, сердце, кричащее Клаусу: «Я убью тебя! Сразу, как только я от сюда выберусь!». — Если хоть на секунду допустить тот вариант, что он влюбится в меня… — Мечтать не вредно, Милая, — Энзо как-то опечалившись ответил, передвинул какую-то игрушку на столе. — Но все же, если так случится, он сдержит свое обещание? — Сент-Джон смотрел, как таится в ее глазах надежда. Наивная, глупая, юная девчушка под маской стервы, познавшей все этапы жизни. Вампир не хотел убивать ее… Он понимал, что если Клаус и начнет чувствовать, чего не случалось уже давным-давно, он ее не отпустит. На секунду Энзо даже порадовался за тех девушек, которые не познали его любви… Он не знал грани между любовью и одержимостью, и зачастую он пользовался последней. — Не знаю, такого еще не случалось. — Изобразил искренность темноглазый мужчина. Мужественный, высокий, в меру жестокий, в меру нежный и ласковый. Сам про себя думал, что бывало и такое. Но лишь однажды… И в далеком прошлом. Та бедняжка не смогла вытерпеть постоянного давления со стороны первородного и покончила с собой. Майклсон был убит ее смертью, и с тех пор ни разу не посмотрел на женщин, как на равных себе. Или хотя бы как на людей. — Но может ты исправишь ситуацию. — Сделаю все возможное, — Сквозь слезы она засмеялась. Она не выбрасывала из головы Тайлера, она понимала, что он мертв… и отказывалась верить. — Если ты не против, то закрой дверь с той стороны, пожалуйста. — Как вежливо ты меня выгоняешь. — Вампир подразнил ее, потрепал по волосам и сделал так, как она попросила. — Ну что же ребята, кто-то снова бросил вызов этому очаровательному мужчине, — Парень наигранно провел рукой у лица Майклсона, который лишь отмахнулся, как от надоедливого комара. — Посмотрим на эту наивную глупышку — Ласково говорил он, переводя взгляд на возмущенную блондинку. — Ты бы мне еще красную дорожку постелил. — Немного пихнула его в бок, но почувствовала, что является объектом всеобщего внимания и удивления. Вампиры стали пить и разговаривать о чем-то своем. Казалось, будто это обычный вечер с самыми обычными людьми. Форбс немедленно прошла к стереосистеме и что-то нажала, вставляя первый попавшийся диск. Снова собрала на себе взгляды, видимо на этот раз одобрительные. — Стакан за безрассудную Кэролайн Форбс! — Выкрикнул кто-то. Кэролайн только краем глаза смотрела на рыжеволосого мужчину, который не обращал на нее внимания. Сидел и потягивал алкогольную жидкость из стеклянной бутылки. Форбс вообще не волновало, что именно этот сосуд был занят, она выудила виски из рук первородного и сделала пару глотков. Рука парня не изменила положения, лишь через секунду он вскинул брови и разжал свою ладонь. Конечно, хотелось вырвать ей сердце, но он держался. Гадал, почему же она его не боится… Ей было мало одного раза? Хочется повторения? Вампиры были живыми. Не в прямом смысле, конечно… Хотя и в прямом тоже. Они живы, это просто новый вид человека, более усовершенствованного. Как люди они мертвы, как новый вид — живы. Парни даже привели девушек, танцевали, целовались, веселились. И все в этот вечер выкинули из головы свою сущность. Все они когда-то были людьми, и все из них думали о том, что многое потеряли, поэтому сегодня был отличный день, чтобы хотя бы притворится теми, кем они были раньше. Энзо наслаждался удовлетворенной Кэролайн Форбс, которая сидела рядом с Клаусом и тоже будто бы не имела понятия о его существовании. Сент-Джон наблюдал за первородным, который скрыто нервный ждал первых шагов от непоседливой девушки. — Милая, ты сколько выпила? — Вдруг спросил парень, наклонившись через столик. — Достаточно, — Расплылась та в улыбке. Она встала на кофейный столик и закричала слова несуществующей песни. Кто-то громче засмеялся, выкрикнул пару комплиментов и продолжил свою тусовку. Случайно Кэролайн задела бокал с вином, который упал и быстро испачкал джинсы Клауса. Парень хотел смахнуть на ее алкогольное опьянение, но был действительно возмущен ее раскрепощенным поведением. Он дернулся с дивана и встал возле столика. Ждал пока она закончит цирк, обернется и увидит его в ярости. Он так тщательно продумывал эту ситуацию, так множество вариаций промелькнуло в его голове, что когда она в действительности обернулась, он не сразу понял, что это реальность. Уверенность куда-то ушла, будто ее и не было, но он не успел отступить. Форбс медленно направилась в его сторону. Аккуратно и добровольно она приближалась в лапы монстра. Он молил ее, да-да, именно молил, чтобы она развернулась и продолжила представление. Но она будто читала его мысли, смотрела в его бесчувственные глаза и видела гамму эмоций. Как банально… История с предсказуемым предложением и концовкой… Но ведь потому то и пишут именно этот момент, поэтому-то и описывается именно эта девушка, потому что сотни других были похожи друг на друга, и исход был один и тот же. А хотя… будет ли ее конец таким же, каким он был у десятков предыдущих жертв? Или она и в правду та самая? Клаус размышлял столь спонтанно и чувственно, потому что был пьян и чувствовал себя иначе. Другие девушки были просто девушками, просто сосудами, просто едой и игрушкой для удовлетворения. Он не любит по-другому. Он любит и хочет чувствовать власть над телом и душой своей «спутницы». Майклсон закинул ее на свое плечо и вообще не думая, направился к ее комнате. По какой-то непонятной его прихоти, он отнес ее в ее же комнату. В ту чистую и невинную… в которой… а сможет ли он тронуть ее там? — Ты чего себе позволяешь? — Он кричал за джинсы, но ругался на нее не из-за них. Он ругался за эмоций и за страх, за юношество и ребячество, которое в нем зарождается. — Но это все лишь джинсы, ты можешь купить себе новые… — Слышишь ты, потаскушка, — Он наступал, смотрел ей своими яростными глазами в лицо и тыкал своим противным пальцем. — Я же запрещал тебе говорить без моего разрешения. Что ты там устроила? Этот дом — дом скорби, дом смерти, ненависти, страха. Что ты устроила из места, которое я устанавливал веками? — Он коричал. Кричал какой-то ред, а злился вовсе не поэтому. Она не понимала, что ему нужно. И правда… Он действительно нес какую-то хуйню… — Я вижу ты меня уже не боишься? Что, требуется повторять это каждый день? Ты разве не помнишь, что было вчера? — Клаус, — Она распахнула глаза. Он очнулся, и отметил, что сейчас сжимает ее запястья, вжимая ее в стену. — Прекрати, я просто… просто пыталась быть собой… — Всем плевать кто ты есть на самом деле! — «Господи, какая же она красивая, когда боится». — Пожалуйста… — Она плакала, понимая чем это все закончится. Воспоминания проносились в ее голове больными вспышками и она не хотела продолжения… или нового начала. Клаус кинул ее на кровать, медленно расстегнул свою рубашку. Пуговицу за пуговицей, слушая ее бешеное сердцебиение. Должен был признать, это его явно заводило. Ее трясло от страха, она искала способ скрыться… Но разве от него можно скрыться? Она хотела иметь хоть одно место в этом доме, где можно будет чувствовать себя в безопасности. А оно было… просто она еще его не нашла. Наконец-то его торс был оголен, он был горяч, ой как горяч… Но только на вид. На прикосновения… чертовски горяч… Кэролайн закрыла глаза, ожидая ледяных касаний, но теплых рук она никак не могла себе представить. Парень ласково и нежно проскользнул рукой меж ее ног, ввел один палец, затем второй… Руки пришлось держать над головой, потому что эта девушка была глупа… и все еще продолжала бороться. Хоть и не хотя. — Ты жила с парнем в одном доме, но ни разу не переспала с ним? Серьезно? — Он даже посмеялся. Чем же они занимались? — Представь, влюбленным есть чем заняться, кроме этого. — Дерзко выпалила она и получила пощечину. — Еще одно слово и я разорву твою глотку, — В знак своей готовности, парень оголил клыки. Форбс пыталась изобразить безразличие, но не смогла. Он самодовольно улыбался… насмехался над нею… Неужели это будет продолжаться вечно? Он коснулся губами ее щеки, проскользнул по шее, дотронулся груди сквозь ткань. После чего парень снял последнее, что ему не нравилось — все одежду с нее. Она не могла сказать, что не хочет этого. Да, билась и сопротивлялась, но он все равно ее заводил. Он был сексуальным, и красивым, агрессивным и мужественным. — Мне стоит продолжать? — Она не ответила да, но и не ответила нет… Она просто открыла глаза и уперлась ладошками в его горячую, крепкую грудь. Знак протеста… — Если ты скажешь еще хоть что-то, я убью тебя, — Говорила она, а сама впилась в его губы сильней. Клаусу нравилось такое развитие событий, он улыбался, пальцами ощупывал ее обнаженную, горячую кожу… Он целовал, казалось бы, каждый дюйм ее маленького тела. Он позволял ей управлять своим телом, позволял себе распускать руки, и запускать пальцы куда ему вздумается. Сначала пальцы, а затем не только… Сладкие стоны ласкали его слух, он не стремился причинить ей боль, он стремился показать ей самое, что ни на есть настоящее удовольствие. Это первая девушка, которой хотелось что-то давать, а не отбирать. Только теперь непонятно, что выберет она — отдать или забрать. А отныне ему приходилось испытывать страх от ее еще не сделанного выбора.