Map of the soul: 7

      Яркое, пылающее солнце медленно поднималось из-за горизонта, прожигая своими лучами землю, даруя жизнь и отнимая ее. Небо окрашивалось в кроваво-красный, словно невидимый художник раскидал мазки краски на полотне небрежным движением сильной руки. А потом, немного подумав, начал раскрашивать и весь мегаполис в этот прекрасный цвет, закрашивая даже окна многоэтажек, желая разбавить серую скуку.       Город словно горел в огне.       Идеальное начало дня для демона, пришедшего из Ада.       Тэхен стоял на балконе в одной черной, тонкой рубашке, опершись локтями о золотистые перила, и безотрывно смотрел на солнце, постепенно становящееся единственным властителем бескрайнего неба. Прохладный рассветный ветерок мягко гулял в каштановых волосах, путаясь в них и оседая трепетными порывами, холодный пол поедал босые ступни, не понимая, что его действия останутся незамеченными, а солнце тихо их лизало, постепенно наполняя теплом и светом, без возможности забраться внутрь. Гадес так и остался стоять неподвижной статуей, глядя на просыпающийся Сеул.       Внизу люди безликими потоками сновали туда-сюда, торопясь везде успеть, все сделать. Они не смотрели вокруг, не замечали очевидного, плывя по потоку своих устремлений. Это было и забавно, и несколько грустно даже, по мнению Тэхена. Они все, в конечном итоге, умрут, и только находясь рядом с черным ящиком задумаются о том, что в жизни были вещи куда интереснее постоянной спешки и погони за идеалами. Гадес не считал мечту дикостью, но вот ее слепых последователей, не способных увидеть большее — да.       Демон выпрямился, коротко хрустнув шейными позвонками, и с неудовольствием завел руку за спину, трогая пустое пространство, где раньше была пара крыльев. Такова плата. В мире людей не привыкли к неожиданным странностям вроде демона, рассекающего воздух над городом. Это же абсолютно немыслимо! Однако если этот самый демон, спрятав крылья, будет расхаживать среди безликой человеческой массы, то все терпимо. Люди так устроены — если не видят, то этого нет. Глупо. Но Гадесу даже на руку.       Когда умрут — все поверят. Не так-то уж и много душ отправляется на небеса. У ангелов очень жесткий отбор. А вот милостивый Тэхен готов к себе в Ад любой шлак принять. Он даже отсюда, стоя на семидесятом этаже, видел тех, кто в скором времени отправится в его дом. Отмеченных черной печатью внизу было намного больше, чем тех, кому удастся попасть в объятия Рая. У ангелов любой поступок на счету, они предпочитают светлых, не падших. Тех, кто настоящей жизни так и не вкусил и уже вряд ли когда-нибудь сможет.       Глубоко в номере кто-то коротко постучался в дверь. Будь Гадес человеком, то ни за что бы не услышал, стоя на балконе, оглушаемый звуками мегаполиса и своими мыслями. Но, как уже отмечалось, Тэхен человеком не был, а потому не просто услышал, что в дверь его номера стучали, он также знал, кто это был.       — Войди, — Гадес небрежно махнул рукой, снимая новейшую электронную блокировку двери. Для демонов нет замков.       Намджун буквально через несколько секунд оказался рядом с Тэхеном, низко тому поклонившись. Демон, как и всегда, выглядел аристократично и спокойно, не выдавая ни одну свою эмоцию. На нем была белая футболка с красивым вырезом, обнажающая молочную кожу груди, черный пиджак, выглаженный, без единого изъяна и плотные кожаные брюки черного цвета, эффектно подчеркивающие длинные ноги. Лаковые ботинки вкупе дополняли образ, делая Намджуна похожим не меньше чем на бизнесмена. Но вот только в глазах Гадеса это был, прежде всего, демон.       — Ангелы тоже прибыли на землю. Как и сказала Суа — два архангела и ангел, — Джун ровным голосом доложил последние новости, которые добыли его личные источники. А глаза и уши у главного советника Гадеса были во всех мирах, исправно выполняя свою работу.       Намджун вместе с Юнги вошли в узкий круг тех, кому Тэхен рассказал всю правду об их миссии здесь, и о Пак Чимине соответственно. Чтобы все прошло по плану Дьявола, тому было необходимо удостовериться, что его псы будут знать, насколько далеко в своих играх они могут заходить и могут ли вообще. Тэхен намеревался в этом споре выиграть, несмотря на явный перевес не в свою сторону. Если думать о положительном конце, то победу можно было приблизить.       — Хорошо, — спокойно улыбнулся Гадес, по-прежнему не глядя на Намджуна. Он смотрел в соседнее здание, где только что одна душа отошла в объятия Ада, не по собственной воле, конечно.       Земля — удивительное место. Как дом родной. Смерть, пороки, злые черти!       — По сообщениям, которые я получил, они будут атаковать душу сегодня.       Тэхен улыбнулся еще шире, разворачиваясь к своему советнику. В черных глазах пламя недоброе начало искры отбрасывать. Он ожидал решительных действий, и он их получил. Стоило догадываться, что небесные не станут тянуть кота за хвост, сразу начиная миссию, ради которой пришлось оторвать свои задницы от насиженных в Раю мест. Для Гадеса это отличный шанс развеять скуку дня, в которой не было ничего примечательного, кроме огромного диска Солнца, уже полностью властвовавшего на небе.       — А Пак Чимин? — Гадес вскинул бровь, слизывая с уголков губ кровавые дорожки.       — Похоже, что он отчаялся и сегодня сунет голову в черный омут, — Намджун никак даже не отреагировал на внешний вид Тэхена. Он уже не раз видел следы его безумия. И уж лучше так, чем он будет крушить все на своем пути. Гадесу всегда нужно выплескивать свою ярость, которая в нем каждый день тоннами скапливается и его же душит, желая вырваться наружу.       — Вот как! — с черной радостью пропел Тэхен, обнажая ровные, красивые зубы. — Его отчаяние может сыграть нам на руку.       Демоны всю ночь без устали следили за своим объектом и, надо признать, даже за такой ничтожный отрывок времени информации о Чимине собрали немало. Было чему удивиться и что взять на заметку. Лезть в озеро, кишащее крокодилами, без подготовки не решался даже Гадес. Он был вспыльчив и силен, но не был глупцом, который за пределами своего «хочу» не видит ничего. Мелкие данные о Паке могли помочь найти брод или даже мост через это озеро, если повезет.       Тэхен хоть демонов и приставил, чтобы следили за Чимином, но спор так и не начал, запретив на Пака хоть как-то влиять или даже просто ему показываться. Он следовал честным правилам, в отличие от ангелов, которые собрались проводить свою операцию, но об официальном запуске или о банальном предупреждении о своих действиях, другой стороне ничего не сказали. Подло. Как и стоило от них ожидать.       — Прикажете к нему подобраться ближе?       — Нет, — тихо ответил Гадес, быстро переключаясь на стон, донесшийся из спальни. — Нет, пока ничего предпринимать не будем.       Намджун на звук никак не отреагировал, смотря только на Тэхена, словно тот был центром Вселенной. А, может, так для него и было. Его пустое лицо ничего не выражало, понять его чувства было невозможно. А потому невероятно любопытно, что скрывали карие омуты красивых глаз!       — Не доверяй ангелам, — неожиданно серьезно сказал Гадес, снова обернувшись к Джуну. Его глаза решительно блестели, и не из-за того, что ждало его внутри спальни. — Они только выглядят, как избалованные подростки. На деле ничем нам не уступают. Они будут пудрить тебе мозги, пытаться исправить. И это только звучит безобидно, на деле на их исповедь все ведутся. Запомни это, Намджун. Я не смогу тебя вытащить, даже если и захочу.       "Не захочу," — слышалось между строк. Но демон нисколько не обижался. Грош ему цена, если он так легко сдастся в лапы врага. Гадес приблизил его, а не кого-то другого к себе, потому что Намджун был сильным и умным. Если он не сможет избежать банального промывания мозгов, то участь, которая его после этого ждет — идеальное для него наказание.       Тэхен мягко вдохнул абсолютно ненужный ему кислород, блаженно прикрывая глаза. Высокий стон из спальни раздался снова, в этот раз отчетливее, ярче. От этого звука мурашки по телу бежали, и желание поднимало свою грешную голову, победно скалясь.       В черных глазах не осталось ни капли спокойствия, которое было там до этого. Гадес бесшумно сделал шаг внутрь, еще один и вот уже уверенно двигался к своей цели, прямо как хищник. Намджун тенью следовал за Тэхеном, даже не пытаясь его остановить. В таких вопросах Дьявола было не удержать.       — Найди Юнги, — Гадес вошел в спальню, приковывая голодный взгляд к идеальному, по его мнению, натюрморту, который сам же и создал. Стоны чистого наслаждения стали выше, несдержаннее — все, лишь бы нравилось хозяину. — Его отпуск закончился.       Джун просто кивнул, поклонившись. Он даже не взглянул на то, от чего было почти невозможно отказаться. Но демон с легкостью мог, демонстрируя железную выдержку в пустых глазах. Он спокойно развернулся, направившись к двери, никак не выдав своей заинтересованности. Кажется, что увиденное его совсем и не прельщало.       Намджун может и тоже бы хотел отпуск, тоже бы хотел, как Юнги свободной бабочкой летать по городу, поедая все вкусности, что попадутся на пути. Но такого себе позволить не мог. Мин — шлюха Гадеса и за такие вольности расплачивается своим телом. Джун, хоть Тэхена и уважал, но становиться его игрушкой не собирался. Ему было приятно быть советником, правой рукой, вторым демоном в Аду, но его никак не привлекал — дьявольски красивый — Гадес. Юнги смотрел на все под другим углом.       Дверь мягко закрылась, оставляя Тэхена наедине со своими прекрасными игрушками, способными выполнить любой каприз, какой повелитель им прикажет. А он уже его отдал и от того, что сейчас разворачивалось прямо у него на глазах, получал неописуемое удовольствие.       Черные атласные простыни бескрайними облаками были разбросаны по кровати, мягко стекая на пол, путаясь в ворохе таких же чернильных подушек, утопая в бордовых лужах крови. Обнаженные тела сломанными куклами мертво покоились в истерзанных позах, выброшенные от ненужности на холодный пол. Белая кожа, усыпанная рванными укусами и красными синяками, перетекала под силой мышц неожиданно очнувшихся тел, черными глазами поедающих великого Гадеса.       Все эти жадные до ласк шлюхи были земными демонами, не имеющими своей оболочки, но беззастенчиво отбирающими ее у людей. Все это здание в семьдесят этажей принадлежало им, но они, как свора голодных собак, наплевав на свой статус и мощь, растеклись перед Гадесом, разрешая себя рвать, испивать и трахать. Никаких принципов, кроме темного наслаждения, которое мог принести Дьявол, и которое всем хотелось вкусить. Тэхен был не против их очень ожидаемого подарка. Он пользовался ими всю ночь, буквально сжигая под собой под аккомпанемент криков боли и смерти; он питал свое ненасытное тело, разрывая игрушки голыми руками, и купался в их ядовитой крови. Пощады быть не могло. Гадес берет то, что хочет.       Пара демонов в мужском обличье беззастенчиво совокуплялась прямо на черном атласе большой кровати, призывно глядя на Тэхена, словно бросая ему вызов. Крепкие тела красиво выгибались, желанно блестели капельками пота. Но Гадес все так же стоял напротив них, только смотря, накаляя атмосферу. Дьяволу должно было все это понравиться, иначе горе-затейники лишатся своих никчемных жизней.       Изуродованные тела медленно начали подниматься с пола, присоединяясь к развернувшейся вакханалии. Воздух наполнился угрозой и ядовитым желанием, исходившим от Гадеса. Ему определенно нравилось, что сейчас начнет происходить под его сильным руководством и, кажется, он хотел бы к этому присоединиться. Но вот только и мускулом не шевельнул, глядя, как демоны трогают друг друга, кусают, имеют во всех возможных позах. Однако искренности своих желаний им не хватало, складывалось ощущение, что они наступают себе на горло, хотя еще вчера добровольно разложили себя на алтаре. Устали. Выдержать голод Гадеса никто не мог, кроме одной черноволосой шлюхи.       Тэхен разочарованно цокнул языком, складывая на груди руки. Демоны вмиг застыли, со страхом поднимая глаза на своего повелителя. А Гадес внешне выглядел пугающе спокойно.       — Вы не хотите доставить мне удовольствие? — голос звучал тихо, но опасно. Угрожающе. И это понимали все. Если Тэхен вспыхнет, его будет не потушить.       Демоны отрицательно замотали головами, боясь произнести хоть слово поперек.       — А я думаю, что — да, — Гадес блеснул голодными глазами, зло выдыхая. — Их, — он указал на пару затейников, что разбудили в нем жажду, — затрахать до смерти, а потом разорвать на куски, — Тэхен бесстрастно развернулся, направляясь к выходу. — И уберите здесь все.       *****       Солнечные зайчики весело прыгали по белой гладкой стене, играя со своими собратьями в незамысловатые догонялки. Они быстро достигали пола и снова взбирались вверх, словно убегая от его холода в теплые объятия своей матери. Их радостная игра продолжалась уже довольно долгое время и до сих пор не надоела им. Вначале они только показывали свои розоватые носики, вынюхивая обстановку, боясь, что их могли обидеть. Потом аккуратно выбегали на стену, но тут же в страхе бежали прочь, снова принюхиваясь. Сейчас же ничто не могло их испугать, они знали, что здесь никто не станет их обижать. Здесь было безопасно. Даже парень, с печальной улыбкой разглядывающий эту игру, не казался им врагом. Зайчики иногда останавливались и с интересом на него смотрели, вроде бы и желали подойти, но, как и все остальные, просто проходили мимо.       Чимин молча сидел на холодной поверхности пола в одинокой квартире и все, что ему оставалось — представлять, как некие зайчики, созданные солнечными бликами, пробрались незваными гостями в его комнату. Он здесь был один, и это одиночество отравляло его хуже любого яда.       Так сложилось, но, сколько себя Пак помнил, он всегда был один. Рядом не было друзей, только родители, которые его очень любили, но слишком рано покинули этот мир, оставляя парня бороться со своими демонами в жалкие двадцать один.       Чимин не был уродлив, напротив, статный и красивый, с доброй улыбкой и мягким взглядом. Мама называла его ангелом, и окружающие его таким, может, и видели, но он был один.       Чимин не страдал никакими заболеваниями. У него было отличное здоровье, даже банальную простуду подцепить редко удавалось. Но он был один.       Чимин не питал пристрастия к дурным привычкам, шумным компаниям, алкоголю или наркотикам. Все это было для него странным и неприятным, и он, скорее, этого избегал. Но он был один.       Чимин не был злым, недружелюбным и резким. Его характер все сравнивали с ангельским, часто шутили, что хотели бы себе такой. Но он был один.       Пак часто копался в себе и искал причину того, почему от него люди бегут, как от прокаженного? Почему никто в его жизни не задерживается? Почему он никому не нужен? Вопросы, которые его живьем съедали, обгладывали душу с явным наслаждением, заставляя каждый прожитый в одиночестве день увядать, словно цветок в жестокой пустыне. Отчасти, Чимин понимал причину своего одиночества, но отчасти до сих пор не мог дать на нее внятного ответа.       Еще в детстве у Пака открылась одна невероятная способность, пугающая — как он выяснит позже. В день поездки на одну экскурсию Чимину приснился сон, в котором он четко видел, как автобус переворачивается на скользкой трассе, как гибнут его одноклассники и преподаватели. Увиденное повергло его в такой шок, что он без раздумий побежал рассказывать об этом всем вокруг, пытаясь отговорить класс от поездки. Но над ним только смеялись и в итоге, отдав в заботливые мамины руки с советом провериться у врачей, уехали полным составом на экскурсию, до которой так и не добрались. Сон сбылся, а девятилетнего Чимина буквально затаскали по допросам в попытке выяснить, откуда он узнал об аварии.       Мама тогда почему-то плакала, отец тоже держался из последних сил. Он и сказал Чимину, чтобы тот никогда и никому не пытался рассказать о своих снах или о том, что странного с ним происходит в реальности. А происходило много чего. Мальчик тогда тоже плакал, считал себя неправильным, боялся из дома выйти, замыкался в себе, не желая никому раскрыться.       Дальше — хуже. В городе о том случае не забыли. Люди его сторонились, за глаза чуть ли не дьяволом называли; дети — жестоко шутили, иногда избивая за углом какого-нибудь здания или портя одежду с учебниками. Но мама говорила терпеть и зла ни на кого не держать. Чимин маму очень любил, а потому слушался.       Хуже становилось с каждым годом. Нападки не прекращались, хоть и стали менее частыми. Держаться на ногах помогали только родители, но в шестнадцать Пак потерял отца, в девятнадцать ушла мать, после стало хуже. Чимин окончательно отгородился от мира, закрылся в своей квартирке и вот уже два года выходил только в магазин, быстро несясь обратно в спасительную комнату, которая уже не выполняла свою функцию. Дом медленно терял свои теплые родительские объятия, а Чимин медленно терял себя. Мир в его глазах напоминал глыбу льда, а люди — айсберги, желающие потопить все, что видят на своем пути. В груди раскрыла свою пасть черная дыра и с каждым прожитым днем засасывала в себя Пака, желая окончательно высосать из него всю жизнь. А он даже не сопротивлялся, позволяя себе увядать в неприятных мыслях, которых с каждым днем становилось только больше. Мамин завет — не думать в отрицательном ключе — больше не работал.       Сегодня его впервые посетила мысль о самоубийстве как о выходе из той петли, в которую он попал. Однако именно в петлю и нужно было ступить, чтобы освободиться.       *****       Юнги медленно раскачивал в воздухе ногами, жадным взглядом поедая сидящего за длинным столом Гадеса. Мин всего пару часов назад прилетел на зов господина, но уже невероятно соскучился по нему, хоть его чувству больше подходило описание «изголодался». Если бы не распирающее его хрупкое тело желание посмотреть на земную жизнь, то он бы остался с Тэхеном и присоединился к его вакханалии, которой веяло даже в гостиной. Все равно, Юнги уверен, никто удовлетворить Гадеса так, как он, не мог. И это было видно по злым языкам пламени, изредка вспыхивающим в глазах Дьявола, стоило тому поднять голову от газеты, которую он упорно и медленно читал все те два часа, что пришел Юнги. Между ними в принципе не бывало слащавых: «Привет! Как время провел?» и прочего розового бреда, но и без этого зависимость Мина от Гадеса была почти ощутимой.       Тэхен сейчас выглядел особо опасно, а оттого особо притягательно для Юнги, который свой полный желания взгляд даже не пытался скрыть. Плотные кожаные брюки черного цвета заправлены в высокие грубые ботинки, черная рубашка, из натурального шелка, идеально застегнутая на все пуговицы, но кокетливо открывающая часть груди. Тонкие пальцы, усеянные роскошными перстнями, выгодно подчеркнуты пышными рюшами на конце шелковых рукавов. Не хватало только крыльев. Но даже так Тэхен выглядел как самый настоящий искуситель, такой желанный, но такой недостижимый!       Тишину, царившую в гостиной, прервал тонкий стук и сразу же звук, открывшейся двери. Юнги мгновенно обратил внимание на вошедшего, с интересом поднимая бровь. Гадес же словно ничего и не слышал.       — Повелитель, ангелы отправились за ним, — Намджун холодным голосом разорвал тишину окончательно, заставляя ее в панике вжаться в дорогой паркетный пол.       Тэхен усмехнулся, но черные глаза не смеялись. Его гнев с утра так и не прошел и только искал жертву, которая хлебнет горя сполна. Все местные демоны разбежались по углам, не смея его беспокоить, но приказ выполнили. Ослушаться — страшно.       — Удачно им провалиться, — Гадес поднял голову, с оскалом глядя на вечернее небо, раскрашенное всполохами красного.       Юнги коротко лизнул нижнюю губу, теряя остатки самообладания от вида такого Тэхена. Он источал уверенность и опасность, буквально кричал, чтобы у него на пути не становились. Но безумному Мину от этого было только интереснее.       — Что прикажете делать? — Намджун и бровью не повел, хоть от гнева Тэхена явно и его внутренний фитиль начинал искрить.       — Выступайте. Оба, — Гадес все так же улыбался, глядя за окно, но мыслями был явно дальше.       Юнги тут же оживился, поднимаясь со стула и вынимая из-за пояса черных карго изогнутое лезвие ножа. У него было хорошее, почти идеально дьявольское предчувствие, что сегодня у него будет много веселых и занимательных игр, многие из которых могли закончиться кровавым дождем или даже парочкой отобранных жизней. Просто идеальный уикенд!       — Нет! — Гадес качнул головой, но на псов своих по-прежнему не смотрел. — Без оружия. Юнги, на тебе Чимин, делай что хочешь, только не убей его, — Мин с вызовом посмотрел на Намджуна, словно кидаясь в него своей важной миссией. Тот даже в ответ не взглянул на демона. — Джун, очисти нам периметр, лишние ангелы нам ни к чему.       — Слушаюсь, — демон поклонился и теперь сам победно ухмыльнулся Мину, вытаскивая из-за пояса свой нож, тут же трансформировавшийся в длинную катану. Юнги только хмыкнул в ответ, но было видно, что и сам бы не отказался убить парочку небесных, искупавшись в их чистых душах.       — А я, — Гадес предвкушающе улыбнулся, — займусь нашими прекрасными архангелами.       *****       Чимин и сам не понимал, как оказался в пьяной танцующей толпе людей, подхватившей его, словно волна, и понесшей дальше, в эпицентр этого безумия, где градус был намного выше, а мыслей в голове меньше. Громкая музыка и непонятные крики толпы били по ушам, разъедая тонкие нити ушных перепонок и заползая в мозг, желая там крепко укорениться; свет стрелял в глаза короткими лучами, делая картинку расплывчатой, пьянящей; запах сильного алкоголя прочно оседал в легких, заставляя тело искать этот изумительный источник, чтобы попробовать и самому вкусить.       Пак всегда остерегался такой большой толпы людей, где постоянно ощущал себя чужим, нежеланным. Сейчас у него сорвало все средства самосохранения, если он добровольно вошел не просто в клуб, а в обитель сплошных искушений, поджидающих его невинную душу на каждом углу. Он безумно крутил вокруг себя головой, но был так дезориентирован, что даже забыл цель своего сюда визита.       Мысль покончить с собой была отброшена еще в пустой квартире. Пойти на такой отчаянный шаг страшно и грешно. Последнее даже в представлении Чимина превалировало, потому что его чистая душа допустить такого не могла. Но в одном он ее все же не послушался, когда добровольно распахнул двери в этот клуб, вдохнул пьянящий воздух и впервые в жизни решил забыться таким низким способом. Это его личное падение, это его отрезанные крылья.       Пьяная, плохо стоящая на ногах блондинка, неожиданно вывалилась на Чимина из толпы, глупо улыбаясь. Она обвила его шею тонкими руками, и что-то невнятно бормотала, но за музыкой, перекрывающей любые сторонние звуки, разобрать ее слов было невозможно.       Пак просто опешил, смотря напуганными глазами на девушку, словно увидел человека в первый раз. Но блондинка была слишком пьяна, чтобы обращать внимание на такие мелочи, она неожиданно крепко ухватилась за его руку и на едва держащих ее ногах потащила Чимина сквозь извивающуюся толпу.       В другой ситуации Пак бы не стал так легко доверять постороннему человеку, в другой ситуации он бы просто вызвал для девушки такси и отправил бы ее домой. Но сейчас он был так опустошен, ему было так больно и одиноко, что он позволил блондинке в прямом намеке тащить себя на второй этаж, где ему показали бы явно не радужного единорога.       Чимин никогда с девушками не был, он верил в чистую любовь и искренние отношения. Секс после свадьбы, не ради удовольствия, а ради детей. Старая школа, которую многие поднимают на смех, но Пак все равно верил, хоть и понимал, что его одиночество так и заставит его умереть в пустой холодной постели, оставшись никому не нужным.       Сегодня Чимин просто сорвался с цепи, позволяя всем своим демонам выбраться наружу и творить все, что придет в их тёмные головы. Все, что раньше было под строгим запретом, сейчас приветственно распахнуло свои объятия, предлагая вкусить запретный плод. И Пак велся, просто и спокойно, не думая абсолютно ни о чем.       Тяжелая черная дверь мрачной комнаты закрывается, и Чимин остается наедине с распаленным телом, способным подарить тебе все, что захочется. Блондинка отпускает руку Пака и, все еще глупо улыбаясь, движется к роскошной кровати, в свете ночного города отливающей кроваво-красным. Этот цвет у Чимина ассоциируется почему-то с его бывшими принципами, которые внутренние демоны разорвали в клочья.       Девушка останавливается около тумбочки, долго что-то ищет в сильно приталенном платье и, наконец, пьяно крича: «Ура!», достает странно знакомый из фильмов пакет, тут же рассыпая белый порошок на гладкую деревянную поверхность. Чимин вздрогнул, словно его ушатом ледяной воды окатило. Вся неправильность ситуации как-то резко застучала в мозгах, изгоняя всех демонов лучше любой молитвы.       — Давай… — блондинка не успевает договорить, как Пак подлетает к ней, оттаскивая за локоть от убийственного вещества.       Девушка хоть и пьяна, но дергается, хмуро сводит брови и на повышенных тонах выдает:       — Ты что делаешь?!       — Не надо…       — «Не надо»? — она усмехается, зачесывая назад налаченные волосы. — Издеваешься? — девушка смотрит в карие, уверенные глаза и фыркает для большего эффекта. — Кто ты такой, чтобы мне запрещать?!       Чимин не привык с людьми общаться и отговаривать девушку точно не его забота, но отчего-то не может просто уйти. Стыд и некая ответственность за пьяную блондинку разъедают ему внутренности, шепча, чтобы он поступил сейчас правильно.       — Это тебе не поможет, это отрава, она только погубит тебя.       — Ты кретин! — девушка звонко бьет каблуком по полу и резко разворачивается. — Оставь себе, я в другом месте найду, — выплевывает она напоследок, спешно, насколько может ее пьяное тело, покидая комнату.       Короткая полоска тусклого света на мгновение освещает холодное помещение, и в следующую секунду Чимин снова оказывается один. У него дрожали руки, и сердце заходилось от того, что он только что готов был сделать! А еще в мозгах пылало, потому что как бы ни хотел, а девушку он не спас, но ведь должен был? Он и сам запутался. Наверное, следовало отправиться за ней следом и остановить, но взгляд сам падает на белый порошок, призывно разбросанный по черному дереву.       Чимин никогда с наркотиками не баловался и даже сейчас, когда в его распоряжении был целый пакет белого вещества, в нем даже банальный интерес не воспылал. Только отвращение к такому, на первый взгляд, слабому и беззащитному препарату полыхало в его взгляде, пока рука сгребала в ладошку, чтобы никто другой не смог упасть в эту бездну, случайно обнаружив его на тумбочке.       Карие глаза быстро забегали по комнате, ища дверь в ванную, а руку Чимин держал вытянутой, словно боялся, что этот порошок сам ему в рот прыгнет. Его было необходимо смыть, уничтожить и только так и, да, Пак, по правде, наркотик боялся, потому что, похоже, что у него есть какие-то магические силы к подчинению. Вода в раковину текла, а вот руку сунуть под струю Чимин так и не решился, смотря на наркотик так, словно впал в транс. Порошка в ладони была целая горка, такой дозой, хоть Пак никогда не пробовал, но был уверен, что можно было запросто убить. И вот эта мысль не давала ему просто так уничтожить наркотик.       В конечном итоге, сейчас, если он смоет порошок и приедет домой, то вся его жизнь снова вернется на круги своя. Он будет одиноко доживать свои дни в большой квартире, иногда появляться в местном супермаркете и снова закрываться в комнате, путешествуя по миру только с помощью книг. Удушливая реальность действительно способна была убить его изощрённее, чем наркотик, растягивая момент смерти на долгие годы. А сейчас в его руках быстрый способ все закончить, быстрый и, наверное, приятный.       — Давай, — хриплый голос, раздавшийся позади, заставил Чимина подскочить, резко оборачиваясь вокруг своей оси.       Он непонимающе хлопал глазами, смотря на худощавого паренька, застывшего в дверном проеме в самой раскрепощенной позе, сложив на груди руки. Черные волосы и лисьи глаза того же цвета, отлично подчеркивали бледность идеальной кожи. Одетый во все черное, с ухмылкой на губах он выглядел несколько устрашающе, особенно в тусклом освещении.       — Вдохни поглубже, прямо до глубины своей души, — тихий голос, шепелявый, прямо как змеиный, лез в мозг застывшего Чимина, оплетая своими кольцами все здравые мысли. — Так изумительно глубоко, что наслаждение тебя с головой накроет, — черноволосый кончиком языка лизнул нижнюю губу, прямо как змея, только язык не раздвоен, — и ты будешь в нем плыть, утопать, а затем просто умрешь, — Чимин вздрогнул, и парень только усмехнулся, — и твое тело найдут в этом грязном месте. Так что давай, сделай это.       Пак все еще ошарашенно смотрел на незнакомца, сжимая в руке проклятый порошок. У него в голове вопросы роились, ответы желали быть услышанными и, в общем, такой бардак происходил, что Чимин и сам не удивился, когда вместо адекватного вопроса задал банальное:       — Ты кто?       Черноволосый улыбнулся шире, обнажая идеально-ровные зубы.       — Юнги. Мин Юнги.       — А как ты сюда попал? — после первого вопроса даже дышать стало легче и в общем Чимин начал отмерзать от пола, с которым успел сродниться.       — Как и ты, — демон пожал плечами.       — А что ты здесь…       — А что ты? — не дав договорить Паку, задал свой вопрос Юнги, вскинув черные брови.       Чимин опешил, снова впадая в ступор. Этот парень ловко умел ставить в тупик, и Пак, который в принципе с людьми никогда особо и не общался, обойти его ловушки не мог, не видел, не знал как. И почему-то в его голове снова образовалась каша, потому что он очень по-идиотски вздрагивает и прячет руку за спину, спешно произнося:       — Это не мое!       Юнги хочется смеяться, в голос так, чтобы все слышали! Чимин оказался забавнее, чем демон мог себе представить. Весь такой невинный и чистый, что аж зубы сводит! Но такой непозволительно привлекательный с копной пепельных волос и глазами олененка, а запах!.. Этого просто не передать словами! Ни одна душа так еще не пахла! Мин бы прямо сейчас вцепился в светлую кожу зубами, собирая аромат, чтобы каждый день его вдыхать, но нельзя — Гадес запретил Пака трогать!       — Но ты хотел…       — Нет, конечно же, нет! — Чимин, сам от себя не ожидая, Юнги прерывает, резко сунув ладонь с белым веществом под все еще текущую из крана воду. Мутно-серая жидкость быстро стекает в сток, оставляя после себя одни только воспоминания.       Юнги смотрит на это скучающе, хоть глаза и горят. Наркотик демону не жалко, его он все равно не вставит. А вот Чимин неожиданно очень даже становится личным сортом кокаина. Мин никогда до этого не имел дело с людьми, которые в будущем станут ангелами. Сейчас он считал, что многое в жизни упустил. И пора было наверстывать.       Чимин сильно тер ладони друг о друга, до красноты натирая кожу, боясь, что остатки белого вещества въелись в кожу и в скором времени дадут о себе знать. Пак не хотел ничего оставлять об этом дне, никаких воспоминаний, где он почти шагнул навстречу своим демонам, хватаясь за их когтистые лапы.       Но вот настоящий демон, стоящий рядом с Чимином, имел очень красивые руки, изящные длинные пальцы с переплетением сильно выделяющихся вен. Никаких когтей, черной грубой шерсти или чего-то еще, что вспоминается людям при упоминании демонических рук. Кисти Юнги можно было назвать не меньше, чем произведением искусства.       Чимин плотно закрыл воду, тяжело выдохнув. Осадок от его недавнего поступка грузной ношей опустился в районе груди, неприятно сдавливая внутренние органы.       — Я бы никогда этого не сделал, — Пак поднимает голову и смотрит серьезными глазами на Юнги. Словно не себе пытается это доказать, а ему.       Мин в ответ только бровь поднимает, даже позы не меняет, но в карие глаза Чимина с интересом заглядывает, ловя пролетающие там кометы.       — Я пытался остановить девушку, она хотела принять это вещество, и я решил его смыть, уничтожить, — Пак закусывает губу, отводя взгляд в пол. Стыдно было перед собой.       — И зачем ты мне это рассказываешь? — Юнги хрипло усмехнулся, скользя глазами по сильной шее, виднеющейся через вырез черной рубашки. Чистая и гладкая кожа, было бы грехом не оставить на ней никакой отметины.       — Я… — Чимин смотрит в жаждущие черные колодцы и теряет нить мысли, — я не знаю.       — Зачем ты оправдываешься? — Юнги мягко отталкивается от стены и голову с легким укором склоняет к плечу.       Пак сам не понимает почему, но неожиданно вздрагивает и неосознанно делает шаг назад. Что-то в Мине его до чертиков пугало, а в голове какой-то голос, благодаря которому он и стал изгоем в обществе, вопил, чтобы Чимин немедленно отсюда бежал без объяснения причины. Но сегодня у Пака был день открытий, потому что слушать свой внутренний голос он не собирался.       — Я не знаю.       Юнги обнажает ровные зубы и медленно начинает продвигаться ближе к Чимину, загоняя его в ловушку. Пак себя сейчас явственно ощущал жертвой, кроликом причем, таким беззащитным кроликом, глупым, загипнотизированным лисьими черными глазами.       — Зачем убегаешь от меня?       — Я не знаю, — Чимин прижимается спиной к стене и с замиранием сердца наблюдает, как Юнги придвигается вплотную к нему, грубо нарушая личное пространство. Глаза в глаза, черная дыра против сверкающих комет. Мин от такой интимности буквально на языке уже ощущал терпкий аромат невинной души, и его знатно от этого вело, снося в море безрассудства последние островки адекватности.       Чимин болезненно сглатывает и приоткрывает свои невероятно пухлые губы, судорожно выдыхая. У него в глазах паника рождается, но в них же и ростки неподдельного интереса пробиваются, что от демона не ускользает. Но чертов приказ!       Юнги резко отстраняется все еще жадными глазами смотрит на Пака и хрипло выдает:       — Ты не назвал свое имя.       — Я Чимин, — почти неживой выдает Пак, слушая, как удары его сердца набатом отдаются в ушах.       — Приятно познакомиться, Чимин! — Юнги цепляет милую улыбку и тянет парню раскрытую ладонь для рукопожатия. Пак вцепляется в ответ как-то слишком быстро для человека, который находится на грани обычного обморока. У него даже в глазах начинают звезды светиться, освещая это помещение лучше любого света.       — И мне приятно, Юнги! — Чимин улыбается счастливо и так тепло, что Мину на долю секунды становится не по себе. Жертва сдалась слишком легко, ощущения победы как такового не было. Печально. Но не все так уж и плохо. Чимин, сам не подозревая, отдал свое имя демону, закрепив с ним негласный контракт. Чимин уже сделал один шаг навстречу тьме и это только начало.       *****       Глициния и мороз смешались в приятном дуэте, разнося свой изумительный аромат во все стороны, проникая в легкие, оседая там светлым осадком, который с каждым новым вдохом только сильнее проникает в мысли, завладевает ими, ставит на колени. Чудесный запах — не яд, он как глоток живительной воды в бескрайней пустыне, как благословенная молитва, как нечто, чему хочется поклоняться.       Тэхен безошибочно идет по следу пьянящего аромата, стремясь найти его источник. Черные омуты в конец озверели, сожрав даже чистоту белков глаз, на губах не меньше, чем оскал дикий, неудержимый, и мышцы под дорогой одеждой ходят, словно готовятся на жертву напасть, не дать ни шанса на спасение. Демон идет через толпу, своей темной аурой всех разгоняет, заставляет смотреть на себя, желать и бояться. Ему никто и слова не скажет, никто на конфликт не пойдет. Сейчас пьяный, но верующий разум людей видел перед собой настоящего Дьявола и безропотно эту правду принимал. Тэхен вокруг не смотрел, впереди была цель, к которой он несдержанно несся, с каждым вдохом пропитывая свою душу чудным ароматом.       Сильные ноги легко поднимают своего владельца на второй этаж, глаза беспрепятственно сканируют длинный коридор, не имея никакой преграды перед своими демоническими силами. Он здесь — источник этого желанного запаха здесь, прямо за дверью, к ручке которой тянется красивая кисть, легко впуская Гадеса внутрь.       Ангел.       Перед ним стоит ангел или, правильнее сказать, архангел. Совсем молодой, не понюхавший еще пороху, но, несомненно, сильный. Неспособных защититься или дать отпор на небесах не стали бы поднимать до звания Полководца этой операции. А Гадес был просто уверен, что сейчас к нему спиной стоит именно тот архангел, который руководит всеми действиями на земле ангелов и других архангелов. Тот, на чьем запястье должна быть золотая печать, скрепленная дьявольской кровью, как и у самого Тэхена.       Парень на приход Гадеса никак не отреагировал, продолжая неподвижно пялиться в стену. Демон не мог скрыть свою жадную, но радостную улыбку. Архангел был не просто новеньким, он никогда прежде не встречал адских созданий, поэтому сейчас воспринимал его не более чем за человека, по ошибке вошедшего в объятия тускло освещенной комнаты.       С одной стороны Гадесу было неприятно, что против него выставили новичка, но с другой — запах глицинии и мороза отлично промывал мозги, оставляя там голод в первозданном виде.       — Какой милый ангелочек, — протянул Тэхен, расплывшись в оскале.       Парень вздрогнул, понимая, что позади него стоит вовсе не человек, и медленно обернулся к Гадесу лицом, заставляя последнего чуть не зарычать от досады! Запретный, прекрасный, желанный — и это только те слова, которые смогли родиться в неожиданно опустевшем сознании Тэхена.       Архангел был почти одного роста с Гадесом, хорошо сложен, и даже мешковатая одежда скрыть этого не могла. Длинные ноги и тонкая талия, крепкая грудь и сильные руки, а лицо — просто воплощение лучшей работы скульптора. Трогательные губы с идеальным контуром и маленькой чертовски сексуальной родинкой под нижней губой; острая линия подбородка сильно натягивает молочную кожу, словно стремится ее вспороть. Черные густые волосы немного неаккуратным нимбом уложены вокруг головы, отросшие пряди падают на лоб, закрывая даже глаза, но Гадес все равно видит эти черные, совсем не ангельские зрачки, наивные и добрые. Он добровольно проваливается в них, улыбаясь почти безумно.       — Вы кто? — красивый голос прорезает возникшую тишину, и даже этот звук Тэхену до дрожи нравится.       — Разве не догадался? — Гадес в усмешке вскидывает бровь и срывается с места, приближаясь к архангелу, который словно опасности и не чуял, по-прежнему смотря на демона и не спеша отходить от него.       Парень слегка нахмурился, выдавая тихое:       — Вы демон.       Улыбка не желала сползать с лица Тэхена, так же, как и адекватные мысли не желали просачиваться в его голову.       — Я не просто демон, мой ангел, — шепнул Гадес на ухо парню, вдыхая наркотический аромат глубже и тут же отстраняясь, обходя его со спины, еще раз бесстыдно разглядывая юношу.       Тот оборачиваться не стал, как та же Суа, просто стоял и чего-то ждал, и эта его наивность рождала в Тэхене все самое худшее.       — Вы Гадес? — парень с сомнением посмотрел на демона, снова появившегося в поле его зрения.       Тэхен цокнул языком, его недооценивали, но разве такое ему не на руку?       — Верно, — кивнул Дьявол, начиная свой забег по новой. Ему определённо понравился архангел, причем настолько, что картинка его голого тела на черном шелке кровати не желала покидать голову. — А твоего имени я не знаю.       — Я может и молодой, но не глупый, и о правиле имен знаю, — парень хмуро сложил руки на груди, и в его взгляде впервые что-то вспыхнуло на долю секунды. Но Тэхен заметил. Он со спины приблизился к манящей шее, питаясь ароматом, что крепче любого наркотика, и выдохнул на ухо, опаляя своим дыханием чувствительную кожу:       — Тогда, может, познакомимся по-другому, мой ангел?       Парень впервые вздрогнул, поддаваясь назад и разворачиваясь. В огромных глазах стоял немой вопрос, а щеки от такого легкого флирта пылали.       "Невинный!" — с черной радостью кричали в голове демоны Гадеса, истекая голодной слюной от одного вида этого прекрасного создания.       — Как же?       Тэхен совсем нехорошо заулыбался, поедая ангела жадным взглядом.       — Я покажу, пойдем, — Гадес в приглашающем жесте указал на кровать, укрытую мраком комнаты. Он видел, абсолютно четко и ясно видел, что его непрозрачные намеки ангел не понимает, и оттого желание развести его на следующие действия было почти непреодолимым.       — И что я должен делать? — ангел вопросительно посмотрел на Тэхена.       — Просто лечь, — демон только что не рычал от радости, смотря, как невинное создание безропотно слушается его совета, раскрашивая черный атлас простыней своей не только белоснежной одеждой, но и белоснежной аурой.       — А дальше? — ангел чуть склонил голову на бок, хлопая своими непозволительно длинными ресницами.       Гадес держался, чтобы его не разорвать сразу, смакуя этот прекрасный момент вместе с ароматом, поработившим разум. Вместо своей обычной несдержанности демон мягко залез на кровать следом за парнем, нависая над ним страшной, пугающей тенью с дьявольскими глазами. Но архангел был совсем молодым, не больше ста лет, если не воспринимал своими силами ни одной опасности, исходящей от Гадеса.       Тэхен нагнулся к покрасневшему ушку, прикрывая в удовольствии глаза, наслаждаясь не только запретным ароматом, но и ситуацией в целом.       — Дальше, — выдохнул Гадес, ощущая, как до тела под ним медленно доходит суть происходящего. Ангел даже задышал прерывисто, сводя Тэхена этим с ума. — Я буду тебя любить, пока мое имя не сорвется с твоих уст при новом стоне настоящего наслаждения.       — Это же… — выдохнул архангел, но был бесцеремонно прерван легким укусом за манящий хрящик уха.       Гадес ликовал. Все светлые такие: вроде бы и отказываются, а как дело доходит до самого интересного, прямо здесь готовы отдаться.       — Тише, — шепчет демон, — тебе даже ничего не надо делать, — змеиный шепот пробирается в ухо остолбеневшему ангелу, — просто раздвинь ножки и получай удовольствие. Это даже грехом не будет.       Парень издал судорожный выдох, отдавшийся в теле Тэхена разрядом тока, приводившим в действия все его желания. Но демон не спешил, спугнуть ангела было слишком легко, а вернуть все обратно даже великий Гадес не мог. Временем никто не владел.       Тэхен заглянул в черные глаза напротив, наслаждаясь видом тонущих на их глубине звезд. Желание проедало свой путь даже в таком невинном создании. От природы никто убежать не мог. Гадес мягко коснулся молочной кожи щеки костяшками, собирая аромат, вскруживший голову. Демон улыбался нежно-нежно, но в глазах не было ни намека на что-то светлое, потому что это тело хотелось так сильно, что в черной душе скребся когтистой лапой зверь, разрывая в порыве ярости грудную клетку, желая напиться ангелом.       Небесное создание только дышало сквозь приоткрытые манящие губы, глядя в черные колодцы глаз демона, пропадая там безвозвратно.       Подло?       Нет. Гадес ангела силой не держал, не насиловал. Парень мог в любой момент встать и просто уйти, и демон не стал бы его останавливать. Принуждать такого мальчика не хотелось, хотелось, чтобы он сам отдался. И он отдавался, пока…       — Нет, Гадес, — горячий шепот обжег кожу. Тэхен с интересом склонил голову на бок, продолжая свои нехитрые манипуляции рукой, собирающей всю сладость этого аромата. Во взгляде ангела появилось то, чего ранее там не было — решимость. — Я не буду подстилкой для тебя.       Демон вскинул брови, словно пораженный, а затем присел на колени и захохотал ярким, заливистым смехом, заставляя даже стены дрожать. Такого он не ожидал!       Парень ловко выполз из-под Тэхена, отползая к изголовью кровати, подальше от существа, которое являлось его врагом. И он ни на секунду об этом не забывал, даже когда играл наивного ангела.       — Ты хорош! — Гадес с широкой улыбкой смотрел на парня, качая головой. Его ловко развели. Развели самого Дьявола!       — Я просто прощупывал почву, — архангел бесстрастно пожал плечами, с вызовом глядя на Тэхена. — Думал, что ты сильнее, но оказался, как все.       — Неужели? — Гадес нисколечко не был ущемлен в своей гордости. Даже глаза стали обычного черного цвета, вернув белку глаз свой оттенок.       А Дьявол и правда не был зол. Это великолепное создание было не таким уж и простым, каким показалось ему вначале. Сейчас ангел нравился Тэхену еще больше, потому что легко он его не получит.       — Тогда, может, продолжим? — Гадес призывно толкнул язык за щеку. — Узнаем, насколько я силен, а?       — Не интересует, — легко отмахнулся ангел, поправляя рукава белой рубашки. — Ты уже показал, и я не впечатлен.       — Ангел мой, ты еще ничего даже и не видел, — усмехнулся Тэхен, с удовольствием отмечая, что данное обращение парню не нравится.       — Расставим все точки над «Ё», — деловито отозвался юноша, в глазах которого пролетела комета, опасно блестя своим сиянием. — Я ангел, но не твой.       Тэхен театрально приложил руку к сердцу, улыбаясь парню во всю ширь своей голливудской улыбки.       — Как больно! — вздохнул он. — Но я не знаю твоего имени и по-другому, увы, обратиться не могу.       Ангел полыхнул недобрым взглядом из-под черной челки густых волос. Тэхен с удовольствием назвал его мысленно «Демон». А на него он был похож больше, чем на небесного посланника, включая, как качественно и профессионально развел Гадеса. Тому только интересно было, а где он опыта-то поднабрался в таких делах. Ангелы же чистые и невинные!       — Я знаю, к чему ты клонишь, — парень хмыкнул, гордо слезая с кровати с другой стороны, одергивая рубашку и разглаживая складки на белых свободных штанах. Чертов педант! — Но все равно скажу, — он блеснул на Гадеса глазами, но демон только сильнее от этого улыбался. — Я не боюсь твоего контракта, потому что я сильный и умный.       — Вау, а ангелам можно хвастаться? — Тэхен упал на черный атлас, краем глаза смотря на прекрасное создание. Парень на это никак не отреагировал, но и не отвернулся, когда Гадес беззастенчиво прошелся руками по своей груди, в блаженстве приоткрывая пухлые губы и закрывая глаза.       У ангела была стальная выдержка. Он хотел, он смотрел, но никак не реагировал. Тэхен был приятно удивлен.       — Я говорю чистые факты, — немного хрипло отозвался парень.       Гадес победно фыркнул, его манипуляции всегда срабатывали. Он привстал на локтях, смотря на едва пробившийся на молочной коже румянец. Вот только ангел взгляда так и не отвел, принимая немой вызов. Он хотел и не отрицал.       — Так как твое имя, мой ангел?       — Я Чон Чонгук, — парень подавил в себе порыв ответить что-то колкое демону за такое обращение. Вместо этого он гордо развернулся и направился прочь из комнаты. Тэхен так легко его победить не сможет, он лучший архангел, сильный и мудрый. Уловки Гадеса были просто детскими играми! Демону никогда с архангелом не сравниться!       — Оставишь меня одного? — Тэхен мягко тянул гласные, заставляя Чона от его голоса вздрогнуть. Но ангел так и не обернулся.       — Твои дешевые трюки на мне не работают!       — Может быть, – Гадес звонко плюхнулся в мягкость черного атласа, — но я смог тебя отвлечь.       Чонгук нахмурился, держась за ручку двери. Он до последнего желал покинуть это место с высоко поднятой головой, но черт бы побрал этих демонов! Ему пришлось развернуться и с недоверием покоситься на Гадеса, блаженно ласкающего себя руками. Беззастенчиво, развратно. Эта картинка из головы не сразу исчезнет.       — О чем ты? — Гук, как ни хотел, но на тело демона смотрел.       — Мы заключили с Чимином сделку, его имя теперь наше, — Тэхен победно блеснул зубами, слушая, как ангел буквально выпорхнул за дверь, оставив на пороге пару прекрасно-белых перьев.       *****       — Может, мне отвезти тебя домой? — Юнги с интересом разглядывает Чимина, который суетился у раковины с включенной водой, всеми способами избегая зрительного контакта с Мином.       Ему было до ужаса неловко и непривычно. Раньше-то он никогда с людьми так долго не общался, все бежали от него, боясь подцепить невидимую заразу, и только странный парень остался рядом. Это выбивало из колеи.       — Нет, я… — Пак замер, но снова же начал намывать руки, которые уже скрипели от чистоты, — я и сам могу.       — Сейчас уже ночь, — будничным тоном оповестил Юнги, хоть в этом и не было нужды.       Мин просто так прекращать их встречу не собирался. Он, конечно, рассчитывал на десерт, но свои мечты засунул куда поглубже, чтобы не сгореть в гневе Гадеса, который такое ему с рук не спустит.       — Не боишься идти домой ночью? Там темно, много людей, они часто любят завязывать с кем-нибудь знакомства, особенно вечером пятницы.       Юнги с наслаждением наблюдал, как Чимин замирает, глядя в сток, куда неслась чистая вода. Он точно повелся на весь бред, который нес Юнги — в этом нельзя было сомневаться. Мин, как демон, ощущал все страхи и желания и знал, куда следовало надавить.       — Я… — Чимин обернулся к Юнги, глядя тому в глаза, но тут же смущенно отводя взгляд в пол. Какая прелесть! — Я позволю проводить меня до такси, но свой дом не покажу.       Мин еле сдержал в себе порыв засмеяться. Он примирительно поднял руки над головой и коротко ответил:       — Хорошо.       Пак еще с секунду о чем-то размышлял, прежде чем выключить воду и неуверенным шагом направиться на выход из этой проклятой комнаты. Юнги тенью последовал за ним. На самом деле он мог бы заставить его показать свой дом и даже пустить внутрь — сделка давала много ключей от сложных дверей. Но, во-первых, Мин и так знал, где живет этот ангел, а во-вторых, он не желал попасть под гнев Гадеса за сверхвыполнение задания.       — Ты пришел сюда один? — Чимин чувствовал себя некомфортно, идя рядом с красивым и явно знающим себе цену парнем в полной тишине, разбавленной разве что битами клуба. Со странным парнем хотелось поговорить, но Пак от недостатка опыта даже не знал, как это правильно сделать, а потому и спросил первое, что пришло в его голову.       Юнги улыбнулся очень открыто.       — Да, хотел с кем-нибудь познакомиться, — а потом посмотрел прямо в глаза Чимину, — и вот тебя встретил, — запрещенный прием. Нечестный. Но демону было наплевать, особенно, когда в глазах Пака вспыхнуло такое неподдельное счастье.       — Я… — Чимин быстро стушевался, опуская глаза в пол, — спасибо! — улыбается тихо и давит плечом на дверь, оказываясь за пределами душного клуба.       Юнги позади скалится, но быстро себя одергивает, снова становясь милым и пушистым!       — Чимин! — неожиданно раздавшийся снаружи голос, заставляет обоих парней поднять головы, глядя на его источник.       И демон не верит своим глазам! К ним, в беспокойстве сверкая глазами, несся Хосок! Он явно долго Пака искал, обходя магические ловушки, расставленные Юнги и Намджуном, и сейчас был так рад своей находке, что даже забыл о том факте, что с Чимином-то он официально и не знаком.       Пак замер, испуганными глазами смотря на идущего к нему незнакомца, и неосознанно сделал шаг назад. Люди все еще пугали его. А вот для Юнги все складывалось куда интереснее. Все это время за спиной Чимина демона не было видно и, когда он резко вышел из тени, вырастая перед Паком живой стеной, Хосок резко дал по тормозам, в чистой панике распахивая глаза. Не успел. Как бы ангел не старался найти Чимина и предотвратить то, что уже случилось, он так этого и не успел, сдав свои позиции своему же ночному кошмару. Юнги, невидимый со спины Пака, дарил Хосоку такие улыбки, такое пламя черных глаз, что ангел тотчас же сделал шаг назад, округляя в неверии глаза.       — Кто это? — тихо раздалось за спиной Юнги. Чимин явно ангела испугался, и Мин не собирался все спускать на тормоза. Хосок мог сыграть ему на руку.       — А я тебя предупреждал, — Мин говорит ровно и тихо, но Чимин его голос почти в голове слышит, однако значения сейчас этому не предает. — Иди в машину, я его отвлеку.       — А ты?       Юнги показательно фыркнул, и Хосок вздрогнул, делая еще пару шагов назад.       — Он не такой уж и опасный.       Чимин закусил губу. Он не хотел бросать своего новоприобретенного знакомого, но, с другой стороны, тот хоть и выглядел тощим, явно имел немалую силу и…       — Иди.       Пак обреченно вздохнул и боком двинулся к выходу из переулка, там, где безостановочно туда-сюда носились машины. Парень, который окликнул его по имени, даже в его сторону не смотрел. А Хосоку сейчас и не до этого было. Ангел безотрывно смотрел на демона, улыбающегося ему тем самым оскалом, который обещал только боль и страдания.       Хосок бы и рад был сбежать, но не мог позволить себе до такого опуститься. Потому только пятился назад, не осознавая, что позади него только кирпичная стена. Юнги загнал его в ловушку еще раз и сейчас вряд ли так просто выпустит. Мину все мерещилось, что приказ Гадеса, отданный Намджуну об избавлении ото всех ангелов, что будут ему мешать, распространялся и на него.       Но все пошло не так, когда Юнги буквально отшвырнуло к той самой стене мощным порывом, беспощадно впечатывая демона спиной в холодный кирпич. Мин даже сгруппироваться не успел и смягчить удар и последовавшее падение на жесткий асфальт. По-хорошему, на нем все мгновенно бы зажило, да и травм бы не осталось от такого жалкого удара. Но тот, кто, не прикасаясь, сумел впечатать его в кирпичную стену, не был человеком и силу имел божественную.       Юнги упал на асфальт, чувствуя во рту привкус крови, ребра нещадно ныли, но даже все это вкупе не помешало Мину сплюнуть кровавую слюну на землю и, безумно улыбаясь, поднять лицо на двух архангелов, смотрящих на него, как на грязь под ногами.       — Надо же, кто тут у нас… — Юнги кроваво усмехнулся, снова сплевывая кровь. Расклад был не в его пользу, но он не был бы Цербером, если бы так легко сдался.       — Убьем его? — спросил высокий архангел с непроницаемыми карими глазами.       — Думаю, да, — просто ответил Чонгук, словно говорил о погоде. — Они много наших сегодня положили.       Второй архангел просто кивнул, поднимая вверх тонкую кисть. Юнги понимал, к чему все клонилось, но просить прощения или жалобно зыркать ни за что бы не стал. Он до такого не опустится, да и не надо было. Архангелы были слишком самоуверенны, и поняли, что что-то не так только когда тело Мина по божественной команде не взлетело вверх, поедаемое пламенем. А перед Юнги, разгоняя пыль грязной дороги огромными крыльями, приземлилась высокая, могущественная фигура Намджуна с кровавой катаной в руке.       — Не тронь мое, Чонгук, — голос, раздавшийся с парадного входа, заставил всех, включая архангелов, вздрогнуть. Гадес шел медленно, лениво, но в его некогда игривых глазах не было ничего, кроме обещания самой жестокой смерти. — Только я могу его наказывать. Это моя игрушка.       Чон хмуро смотрел на Гадеса, сжимая кулаки, которые явно не прочь был пустить в ход, и он собирался отомстить за своих почивших братьев. Но голос второго архангела заставил бурю внутри уняться.       — Тэхен? — брюнет с неверием смотрел на Дьявола, словно увидел призрака.       Гадес криво улыбнулся.       — Давно не виделись, Сокджин.