В наших сердцах рождаются галактики,
Одну из них я подарю тебе.
Я не смогу отдать их все — они, как фантики,
Теряют весь свой блеск во мгле.
Я не стерплю и не смогу увидеть, как
И ты теряешь весь свой блеск во мгле.
Из года в год бессильно наблюдая,
Как рушатся галактики во мне.
Вечерний город мягко скользил в объятия ночи, теряя свой свет, но приобретая искусственный, раскрашивающий его всполохами дурманящей радуги. Вечерний город только сейчас по-настоящему оживал, свободный от постоянной спешки, опустившийся в расслабляющую негу, манящую окунуться в эти легкие объятия. Человеческие души размеренно расхаживали по красочным улицам, давая себе возможность отдохнуть и вкусить этот новый мир, который сейчас так манил собой. Нестройный поток машин неторопливо двигался по течению, красуясь своими металлическими боками в свете неоновых вывесок. Водители не разогревали двигатели своих автомобилей, сгорая от нетерпения сдвинуться с места — улица была почти полностью свободна, и только редкий светофор, предупреждающе загоравшийся красным, создавал небольшую пробку, тут же растворяющуюся в вечерних улицах. Чонгук смотрел куда угодно, но только не на Тэхена, который уверенно вел гиперкар, словно делал это множество раз, а не поднялся на землю впервые за три сотни лет и впервые сел за руль. Дьявол всему дьявольски быстро учился. Архангел всем своим видом демонстрировал, как он зол на Гадеса, который насильно потащил его на «свидание»! Чонгук никак не мог себе признать, что Тэхен, и правда, попросил то, что попросил, а потому считал глупое свидание не более чем попыткой Дьявола над собой поиздеваться. К сожалению, это именно так и могло быть. — Куда мы едем? — Чон не выдержал и пяти минут в тишине, разбавляемой рычанием дикого двигателя. Он, конечно, на Гадеса так и не смотрел, намеренно его игнорируя, показывая, таким образом, что тот архангела никак не интересует. Вот только Чон не мог не поинтересоваться, куда Дьявол его вез. Может, он сейчас ему покажет, как они у себя в Аду души пытают или еще что-то нелицеприятное! Нужно было исключить подобные варианты! — А куда ты хочешь? — участливо спросил Тэхен, тихо улыбаясь. Он видел, как архангел специально показывает ему, что на поводу у желаний Гадеса не пойдет. Это было, конечно, забавно, потому что Чонгук накручивал сам себя без чьей-либо помощи. Чон показательно громко фыркнул, складывая на груди руки: — Будто тебя это интересует! — Интересует, — утвердительно ответил Тэхен, голосом звуча до великолепного ровно. Чонгук закусил губу. Джин его предупреждал об этом, о том, что Гадес будет всячески архангела соблазнять, показывая, каким он может быть хорошим. На подобное Чон, в любом случае бы, не повелся, но предупрежден, значит, вооружен, и Гук собирался использовать свое оружие в полную силу, направив его прямо в бездушное тело Тэхена. — Хочу в клуб! — с вызовом бросил Чонгук и даже слегка развернулся на сидении, чтобы иметь возможность хоть краем глаза видеть реакцию на лице Дьявола. Гадес, вопреки всему, коротко хохотнул: — Ты не хочешь в клуб, мой ангел. Я знаю все твои желания, не забывай об этом. — Твой радар дал сбой! — не желал сдаваться архангел, уже полностью испепеляя своими черными глазами Тэхена, который широко улыбался, довольный всей этой игрой. — Хочу в клуб! — Ну, как скажешь! — слишком легко сдался Гадес, и Чон вот чувствовал, что что-то в этой простой победе не так, но отчего-то внимание на это не обратил. В любом случае, что может быть плохого в клубе для архангела, у которого врожденный и приобретенный иммунитет к любым искушениям? Правильно, ничего. И Чонгук в это свято верил. — Только не смей тащить меня в какое-нибудь развратное местечко, вроде стрип-клубов! — предупреждающе процедил Чон, желая всеми силами оставить последнее слово за собой. Тэхен был образцом спокойствия, ангельского спокойствия, которого у самого Чонгука не было, и это отчасти архангела раздражало. За все время небольшого, но познавательного знакомства с Гадесом Чон видел его в бешенстве только раз — когда он с Джином собирались убить Юнги. В других случаях Тэхена, казалось, вывести из себя было невозможно, или он таким пытался казаться перед архангелом. — Ты не в той одежде, мой ангел, чтобы тащить тебя «в какое-нибудь развратное местечко, вроде стрип-клубов», — с не скрытой издевкой ответил Тэхен, бесстыдно оглядывая сидящего рядом Чонгука взглядом горящих, жадных глаз. На дорогу при этом он не смотрел, но никому из здесь присутствующих это было не интересно. Чон мечтал за такой взгляд на лоскуты порвать; Тэхен, даже в таком случае, все равно смотреть и наслаждаться, а еще хотелось трогать. Он до сих пор помнит мягкость молочной кожи на костяшках пальцев, и дрожь невинного тела под собой. Аромат глицинии снова начал свою работу. — Я архангел и одеваюсь соответственно своему статусу! — хмыкнул в ответ Чонгук, гордо вскидывая подбородок. Тэхену нравился даже этот жест, заставляющий улыбку ползти по лицу шире, обнажая зубы вместе с деснами. Ему нравилось то, как Чон одевается, хоть поддеть его и было забавно. Гук обладал способностью даже простые вещи превращать в нечто прекрасное, и Тэхен не мог этого не ценить. Это тот случай, когда не одежда украшает человека, а наоборот. Тряпки, в общем-то, были не особо важны Гадесу, просто они стали причиной придраться к архангелу, и упускать такую возможность было бы варварством. — В белую, скучную рубашку? — Тэхен приподнял бровь, оценивающе оглядывая Чонгука. — Хотя признаюсь, что черные джинсы чертовски сексуально сидят на твоих сильных бедрах, — он намеренно скользнул взглядом по длинным ногам архангела, жалея, что не может к ним прикоснуться. — Выброшу их, как только вернусь домой! — зло процедил Чонгук, упорно глядя на город за окном машины. — Пойдешь мне наперекор? Похвально! — весело хмыкнул Тэхен, возвращая свое внимание на дорогу. На деле ему не надо было так сосредоточенно вести машину — авария ему не грозила из-за его нечеловеческих рефлексов. А даже если бы они каким-то образом и разбились, то оба бы не погибли. Так легко ни ангела, ни демона убить нельзя. Тэхена даже святым мечом не убьешь. — Это не ради тебя! — сквозь сжатые зубы процедил Чонгук, в сотый раз жалея, что тогда не сдержал свою злость и попался в ловушку Гадеса. Сейчас ему не пришлось бы терпеть его общество и мечтать о том, как однажды сможет его убить. — А ради кого тогда? — задал риторический вопрос Тэхен, наслаждаясь этой маленькой словесной битвой. — Разве ты бы обратил свое внимание на эти тряпки, если бы они мне не приглянулись? Разве решил бы их выбросить, если бы я не сделал тебе комплимент? Чонгук сдержал себя от того, чтобы не ударить кулаком дверцу ни в чем неповинной машины. Он знал, что в словесном поединке с Тэхеном у него нет шанса, но гордость, чтоб ее! И вот снова архангел остался в дураках, профессионально ткнут носом в свое нелогичное поведение. А Чонгук вообще ни разу не логичен, когда видит Гадеса! — Не знал, что это был комплимент! — ехидно ответил Чон, игнорируя часть тирады Тэхена, на которую ему ответить было нечего. — Ты так мало слышишь комплиментов своей ангельской заднице, что не умеешь их различать? — снова вывернул все в свою пользу Гадес. — Ладно, в следующий раз я заранее буду предупреждать тебя, когда соберусь боготворить твое прекрасное тело, или не его. Чонгук вспыхнул, как спичка, политая бензином и кинутая в жерло вулкана! Тэхен откровенно над ним потешался, а архангел даже не знал, как поставить зарвавшегося не-демона на место. Все, что он мог — гореть своим гневом, в попытке испепелить им Тэхена, вот только Гадеса огонь брать не желал! — Даже не смей! — предупреждающе процедил Чонгук, бросая косой взгляд на совершенно спокойный профиль Тэхена. — Хорошо, — легко согласился тот. — Буду восхищаться тобой мысленно! Это ведь не запрещено? — он ослепительно улыбнулся архангелу и снова отвернулся к лобовому стеклу с победным видом. Стоило признать, что Тэхен Чонгуку не по зубам. Но вот только последний не собирался ничего такого признавать и уж точно не собирался оставлять все это просто так, каждый раз терпя откровенные издевательства в свой адрес. Архангел, в принципе, не привык сдаваться, и в этой битве он тоже еще не отчаялся. Наступит и его время, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Но не сегодня… — Нет! — почти сокрушенно прошептал Чонгук, когда ЛаФеррари остановилась у одного из дорогих клубов, и Чон прочел его название и краткую информацию о заведении. Он может и не часто спускался на землю, но об этом был наслышан. — Тебе что-то не нравится? — наигранно-удивленно поинтересовался Тэхен, заглушая мотор и оборачиваясь к Чонгуку, который топил своими глазами Дьявола, но тот только блаженно плавал в черном омуте его глаз. — Ты обещал! — Я обещал, и я выполнил твое условие, — улыбнулся Тэхен. Именно на такую реакцию он и рассчитывал, архангел его не расстроил. — Ты сказал никаких развратных мест, я привез тебя в обычный клуб. — В обычный клуб!? — Чонгук сжимал в пальцах край сидения, чтобы Тэхена не ударить. А хотелось, очень хотелось. — Ну, не совсем, — Гадес расслабленно откинул назад свои каштановые волосы, отливающие почти темным шоколадом в свете огней большого города. — Но я обещаю, что здесь нет никакого стриптиза, и никто по углам не трахается. Тебе этого мало? Чонгук был на взводе, казалось, тронь его, и он взорвется, уничтожая любого в радиусе нескольких метров, но вот Тэхен находился в самом эпицентре и последствий своих лисьих игр не боялся. Пожалуй, с каждым разом он втягивался все сильнее и сильнее — побороть зависимость будет нелегко. — Ты просто… ты, ты… — опуститься до детских оскорблений было, конечно, не лучшей идеей, но скажите об этом Чону позже, когда он остынет и перестанет желать смерти всему Аду разом! — Кто? — в глазах напротив только азарт больше разжигался. — Демон? Но мы уже выяснили, что это не так. — Бездушная тварь! — выплюнул Чонгук, шумно выдыхая, пытаясь привести свои пылающие мысли в порядок. Тэхен театрально приложил руку к груди, откидываясь на спинку сидения. — Я поражен в самую… ой, стоп! Но у меня же нет души! — и он заливисто рассмеялся, наблюдая за тем, как архангел плотно сжимает зубы и закрывает глаза, отворачиваясь. Было бы забавно прямо сейчас добить его контрольным выстрелом и наблюдать за тем, как он будет пытаться Тэхена убить. Но это можно будет сделать в следующий раз, а сегодня Чонгук должен по-настоящему научиться бояться своих желаний. — Пойдем! — через смех выдал Гадес, ловко вылезая из машины. Он даже не стал дожидаться ответа архангела, и тому хотелось из вредности никуда не идти, оставаясь в машине. Но никто не давал гарантий, что Тэхен после этого не выкинет что-нибудь еще более пакостное. С него станется. — Не смей разыгрывать из нас парочку! — предупреждающе зашипел Чонгук, гордо проходя мимо Гадеса, поджидающего его на тротуаре. Тэхен с восхищением посмотрел на мощную спину архангела, обтянутую плотной белой рубашкой и, отвесив поклон, которого все равно не видели, с усмешкой выдал: — Как пожелаешь. Вышибала на входе без лишних объяснений пустил их внутрь клуба, как только увидел макушку Тэхена. Он бы здесь своему повелителю и в ноги упал, но перед обычными людьми земные демоны старались не выдавать своей сущности. Чонгук только губы поджал, когда с демоном встретился, но делать ничего не стал. Адская тварь хоть и заслуживала смерти за то, что украла человеческую оболочку, но Чон не мог их всех из-за этого косить. Договор между двумя сторонами работал даже на земле. Внутри клуб был уже не самым обычным — интимно темным с лоснящейся по коже музыкой, звучащей из мощных динамиков и запахом дорогого, редкого алкоголя. Здесь не было накурено, и запах пота не пробирался в легкие, как в других заведениях. Здесь было поразительно чисто во всех смыслах, начиная с обычной гигиены помещения и заканчивая тем, как ароматы, витавшие в воздухе, зазывали пройти внутрь глубже. Не отталкивали, а были сродни запаху чистой души, их хотелось ощущать снова и снова. Музыка не стучала по барабанным перепонкам, она качественно проникала мягким шелком в мозг, заставляя тело поддаться ее ритму. Это заведение было прекрасно, но Чонгук никогда этого не признает. Тэхен не обманул, на танцполе, и правда, не было шестов, и по углам никто не жался, и никого не зажимали. Здесь было просто идеально, если бы это был не клуб для гомосексуальных пар! Гадес очень тонко и ловко обошел запрет на «разврат», затащив Чона сюда. Архангел стоял у входа на танцплощадку, растеряно следя за телами, поддающимися соблазнительной музыке, и не знал, куда ему идти дальше. Впереди было совсем не страшно, там были обычные люди, не демоны, но Чонгук включил какой-то свой внутренний тормоз и сейчас в панике пытался найти кнопку, которой его можно было отключить. К сожалению, ничего, кроме режима полного торможения так и не нашлось. — Почему застыл, мой ангел? — в ухо Чонгуку выдохнул шедший позади него Тэхен и с неподдельной радостью увидел, как тот вздрогнул. Надо было сказать Гадесу «спасибо» за то, что Чон резко пришел в себя, отключив треклятую кнопку и заново возвращаясь в реальность. Но Тэхен этим «спасибо» подавится, для него это будет слишком жирно! — Я не собираюсь танцевать! — резко отрезал Чонгук, даже не обернувшись. Ему и не надо было видеть лица Тэхена, чтобы знать, что Дьявол над ним сейчас смеется. — Я и не заставляю, — Гадес пожал плечами, смотря как разноцветные пятна софитов необычно преображают черную шевелюру архангела. Зрелище очень завораживающее. — Предлагаю просто посидеть где-нибудь в укромном местечке и узнать друг друга получше. Чонгук еле сдержал себя, чтобы не обернуться и не задушить Дьявола за такое абсолютно безобидное предложение, из его уст звучащее на грани чистой похоти. Но Чон сдержался, а потому сам себя мысленно похвалил. — Я не согласен на укромное местечко! — голосом, не терпящим возражений, ответил Гук. — Там, где много людей! Будто это могло остановить Тэхена! Какой наивный ангелок! — Как желаешь! — улыбнулся Гадес, ловко пробираясь вперед, пальцем маня идти за собой. Чонгука даже этот жест бесил, хотелось Тэхену все конечности переломать, но архангел не мог этого сделать, как бы ни хотел. И не пойти не мог, хоть детское желание сделать все наперекор сейчас просто билось за право быть услышанным. Вместо этого Чонгук молча, варя свою злость в себе, пошел за Тэхеном, молясь, чтобы этот вечер быстрее закончился. Дьявол беспрепятственно обходил качающуюся в такт интимной музыке толпу, безошибочно определяя место, которое так просил Чон. Сам архангел при этом никакого интереса к действиям Тэхена намеренно не проявлял, желая хоть так его зацепить, не думая, что отсутствие души не позволяло Гадесу почувствовать хоть что-то, кроме голода и вечной жажды. Чонгук, поджав губу, смотрел на то, как парни в обнимку с парнями двигались на танцполе и как девчонки, тесно прижавшись друг к другу, наслаждались мелодией. Чон не испытывал к ним отвращения, ему просто было дико неловко, и потому он скрывал это свое чувство за злостью на Гадеса. — Отличное место! — улыбнулся Тэхен, останавливаясь у свободного столика прямо рядом с барной стойкой. Здесь, и правда, постоянно ходили туда-сюда парочки — никакого уединения, как и обещал. Другие столики, расположенные дальше, были все заняты и только пара самых «шумных» пустовала. Чонгуку такой расклад был по душе — у Тэхена почти не будет возможности доставать его, когда вокруг столько людей! Вот только, почему, в таком случае, Гадес выглядит так счастливо? Чона это знатно нервировало, но показывать это Тэхену, который и так успел сегодня насладиться своими издевательствами над архангелом, он не стал, с каменной миной опускаясь на кожаное кресло, подальше от Гадеса. А Тэхен на этот выпад никак не отреагировал, садясь напротив архангела, имея безграничную возможность на него смотреть, но не касаться. Хотя руки чесались так, что в пору было на стенку лезть, но Гадесу просто нравилось дразнить самого себя. В этом было что-то сладостно-мазохистское. Официант перед их столиком материализовался еще тогда, когда они сесть не успели, словно только их и ждал. В любом случае, Чонгук надеялся, что это не так, и он не идет сейчас по четко продуманному плану Гадеса! Потому что это было бы слишком! Молодой симпатичный парнишка низко поклонился гостям и с дежурной улыбкой поинтересовался: — Не желаете ли чего-нибудь выпить? — он поочередно смотрел то на Тэхена, то на Чонгука и держался молодцом несмотря на то, что первый его буквально глазами поедал. Гуку хотелось Гадеса одернуть, но он не мог, потому что не желал, чтобы все думали, что они пара, да и Тэхен дальше простого лицезрения бы не пошел. Чонгук надеялся. — Я не пью, — коротко отрезал Чон, но вежливо поклонился официанту, который не был виноват в паршивом настроении архангела. Тэхен только усмехнулся нарочито громко, привлекая внимание парнишки к себе: — Мне виски, а этому прекрасному созданию принесите воды. Святой воды, такой же чистой, как и его душа. Чонгук вспыхнул, хотя клялся, что будет держать себя в руках! Тэхен просто потешался над ним, играя свою замысловатую партию, где главным конфликтом было именно унижение архангела. Он его провоцировал, и Чон не желал вестись, но велся. Официант только коротко кивнул, поджав губу, и удалился, явно ничего не понимая. Зато понимал Тэхен и получал от этого удовольствие. Он вальяжно откинулся на спинку черного кресла, сливаясь с ним полностью и, закинув ногу на ногу, почти пропел: — Что-то не так, мой ангел? — Все просто великолепно, — вымученно улыбнулся Чонгук. Тэхен еще больше просиял, хотя куда больше — оставалось загадкой. — Кстати, так как мы на земле, да и в принципе, я старше тебя, ты должен обращаться ко мне «хен». Чонгук поклялся, что научится держать свой гнев под контролем, но только не сегодня! Гадес явно пытался исчерпать сейчас лимит не ангельского терпения Гука, который ненавидел Тэхена с каждым разом все сильнее и сильнее. Если суть этого «свидания» заключалась именно в этом, то, Браво! Дьявол нажил себе одного очень злопамятного врага! — Как желаешь, хен, — с ядовитым нажимом на последнее слово выдал Чонгук, пытаясь внешне оставаться максимально бесстрастным. Но судя по тому, с какой предвкушающей улыбкой Тэхен поедал его глазами, у архангела ничего не вышло. — Хороший мальчик, мой ангел, быстро учишься! — Гадес с весельем наблюдал за тем, как Чон всеми силами держит себя в узде, чтобы не разнести весь клуб в щепки своим гневом. Маленький демон, не иначе. — Ваш заказ, — тем временем к ним снова подошел тот же официант, быстро ставя два бокала на прозрачную поверхность стола и так же быстро удаляясь. Эти двое его пугали, да и их специфические шутки нервировали, а уж атмосфера их, с виду, дружеской беседы, вообще заставляла волоски на теле дыбом встать. Тэхен молча поднял бокал с темной жидкостью и, отсалютовав Чонгуку, с улыбкой опрокинул жгучий алкоголь в себя полностью, даже не поморщившись. Архангел только хмыкнул. Гадес просто выделывался перед ним, стараясь казаться крутым — ни на ангелов, ни на демонов, ни на Тэхена, кем бы он ни был, алкоголь не действовал. С таким же успехом Дьявол сейчас мог выпить бутылку этого горючего — ничего бы не произошло. — Зачем тебе пить виски, если ты все равно не можешь от него опьянеть, хен? — Чонгук не смог упустить возможность поиздеваться над Тэхеном в ответ. Хоть раз за вечер он должен был его укусить. Гадес все с той же улыбкой поставил пустой бокал на стол и, подняв взгляд ослепительно-черных глаз на Чона, чуть склонил голову на бок, отвечая: — А зачем тебе пить святую воду, если ты и так божественное создание, мой ангел? Шах и мат. Чонгук застыл, понимая, что с выводами поспешил и что снова остался в дураках. Черт бы подрал этого Дьявола — и пусть это звучит безумно! Тэхена хотелось поставить на место, но за своим «хочу» не следовало забывать, что словесная перепалка в ста случаях из ста заканчивается победой Гадеса. — Ты ее мне сам заказал! — Но ты даже не возразил, — Тэхен приподнял темную бровь, с не скрытым весельем наблюдая за архангелом, мужественно держащим себя в сильных руках. Да, руки у него, и правда, были что надо! — Я изначально отказался! — Чонгук с прищуром черных глаз смотрел на Гадеса, а мысленно уже его на кусочки порезал раз двести или триста. Кто вообще считает?! — Но не возразил, когда за тебя сделал выбор я, — логика Тэхена была железной, и он это знал. А Чон знал, что и эту битву ему не выиграть, и все же бросил зло: — Будто мои слова тебя бы остановили! Тэхен расплылся в еще более ослепительной улыбке, чем раньше, снова откидываясь на спинку кресла. Архангел нравился все больше и больше его бездушному телу. — Быстро учишься, мой ангел! — второй раз за вечер похвалил Чонгука и наблюдал, как тот пылает злостью. Чон хмыкнул, но ничего не ответил, отворачиваясь от Тэхена, чтобы не видеть его довольного лица! Смысла хоть как-то уколоть Гадеса не было, он все выворачивал в свою пользу. Но и прогибаться под Дьявола Чонгук не хотел, не желал и не собирался. Он архангел и никогда не позволит никому, даже Тэхену, считать себя выше него и вытирать об себя ноги. Дрессировка тоже отменяется! Пусть Гук будет вести себя по-детски, но он пойдет наперекор Гадесу, он будет идти ему наперекор во всем! За всеми своими мыслями Чонгук совершенно не замечает, что с табурета у барной стойки в его сторону очень нагло косится один парень, в улыбке щуря глаза. Он также посматривает и на Тэхена, который профессионально делал вид, что не замечает его, но взор незнакомца то и дело перемещается на Чонгука, восхищаясь его неземной красотой. Этот парень уже понял, что Гук и Тэхен не пара, они, скорее, походили на плохих друзей или на людей, случайно познакомившихся в клубе, но не решавшихся отчего-то разойтись по углам, хоть им и было некомфортно. И эта немая сцена бы продолжалась, пока незнакомец решался сделать первый шаг, но Тэхен хотел его в этом подтолкнуть. Совсем чуть-чуть, чтобы развеять образовавшуюся на мгновение скуку и понаблюдать за отстойной игрой архангела. Это как фильм с ужасным сюжетом и бездарными актерами, который смотришь только из-за одного невероятного красавчика. Хотя «красавчик» и вполовину не описывало красоты Чонгука. — Мы не пара, и он свободен, — Тэхен на мгновение бросил взгляд на парня, восхищенного архангелом, и снова обернулся к Чону, мимолетно ему улыбнувшись. Так как Чонгук только начал выходить из своих мыслей и разбираться, что произошло за то время, что он мужественно игнорировал Гадеса, то неожиданно подсевший к ним парень качественно выбил его из колеи. Да, еще и Тэхен бензина в пламя подлил, скучающе выдав: — Мы с ним враги. Пока Чонгук переваривал то, что Гадес так просто выдал человеческой душе, сам парень, просто кивнув Тэхену в знак благодарности за эту информацию, улыбнулся солнечно архангелу, протягивая для рукопожатия руку. — Я КёнХун, — а Чон мог только думать о том, что неожиданный гость напоминает ему Хосока этой улыбкой — яркой, подобной прекрасному солнечному дню. Архангел на автомате принимает протянутую ладонь парня и тихо выдает: — Я Чонгук. Тэхен рядом разве что еще радужной лужицей от счастья не расплылся — так тянул губы в предвкушающей улыбке. Чон сам отказался от того, чтобы называться парнем или другом Гадеса, а потому Дьявол его прикрывать от возможных знакомств не будет. Более того, Тэхен был стопроцентно уверен, что если они здесь окажутся, то к Чонгуку сразу потянутся воздыхатели. Пропустить такую конфетку было бы варварством. К Гадесу никто не подходил по понятным причинам. — Очень приятно, Гуки! — улыбнулся КёнХун, поддаваясь слегка вперед и касаясь молочной щеки невесомым, детским поцелуем. Но архангел снова подвис. Такого напора от человека он не ожидал, от Тэхена — да. Просчитался. Чонгук огромными, почти паникующими глазами смотрит то на КёнХуна, то на счастливого Гадеса, и не знает, как заставить мысли выстроиться в ряд, а не носиться хаотично в и так запутанном клубке. Чон был, конечно, не самым опытным архангелом; сильным, однако знаний ему недоставало. Но вот подумать о том, для чего и с какими возможными последствиями Тэхен потащил его в это заведение — надо было. Отчего Чонгук совсем не рассматривал вариант, что с ним кто-то решится здесь познакомиться. И отчего-то именно то, что этим кем-то оказался парень, выбивало из колеи. Как уже говорилось, к приставаниям Гадеса он был готов, но не учел, что люди по характеру своему тоже бывают разными. Черные глаза с россыпью звезд в упор глядят в черные глаза, утягивающие на дно под слои мрака, и разум как-то быстро начинает выходить из тормозного режима, возвращаясь к своей обычной работе. Чон точно не знал, что в глазах Тэхена так неожиданно заставило его «очнуться», но это что-то даже, когда Гук на не-демона не смотрел, безотрывно глядело на его чистую душу, оно жаждало его, и от этого было чуточку страшно. Больше, чем чуточку. — Эм, мне тоже! — Чонгук натянуто улыбается в ответ и слишком быстро свою руку из чужой ладони вырывает, пряча ее под стол. Ему неловко, и он не знает, что со всем случившимся делать, но мозг уже работает в штатном режиме и это успокаивает. — Не хочешь пересесть к нам? — КёнХун коротким кивком указывает на столик в самой темной части клуба, где сидит еще пара ребят. И все они выглядят прилично и алкоголя у них там не водопады, и не трахаются они там в открытую. Если присмотреться, то там очень даже дружелюбная атмосфера, уж намного лучше, чем наедине с Гадесом. Но Чонгук отчего-то не может сказать простое «да». Он краем глаза цепляет отрешенный взгляд Тэхена, и на дне черных зрачков явно прочитывает предупреждение. Гадес ведет себя сейчас очень нелогично. Сам пригласил КёнХуна познакомиться с Чоном и сам же против этого. Стоило бы его по этому поводу поддеть, да вот только случай был не самый подходящий. Да, и вообще, кто Тэхен такой, чтобы Чонгук слушался его?! Детское желание сделать все наперекор снова взыграло в нем! Но пересаживаться за чужой столик Гук по-прежнему не хотел, лучше быть у всех на виду, чтобы исключить любые неожиданности. — Я бы предпочел остаться здесь, — Чонгук улыбнулся КёнХуну, всем видом демонстрируя Тэхену, что его присутствие никак не повлияет на новое знакомство. Очень зря. — А как же твой друг? — парень бросил взгляд на спокойно сидящего Гадеса, который очень профессионально делал вид, что развернувшейся сценой не заинтересован, а следит взглядом за официантом у барной стойки. — Мы враги, — повторил фразу Тэхена Чонгук и на мгновение увидел на его лице довольную улыбку, которую хотелось стереть! — Мы никто друг другу, — но Дьявол на колкость не отреагировал. Зато глаза КёнХуна вспыхнули надеждой. — Может, тогда я закажу тебе что-нибудь выпить? — Он пьет только святую воду, — тихо вставил Тэхен, но его услышали. Правда, парень принял это за шутку и потому не повелся. Чонгуку было не до шуток: — Я не пью, — вежливо отказал. — Мне кажется, ты боишься своего друга. Почти угадал. Почти. Но Гук признавать это был не готов, а потому шел наперекор всем «домыслам», стараясь показать свою независимость и свободу. — Не боюсь, — слишком быстро выпалил, — просто рядом с ним тяжело быть откровенным. Тэхен глазами усмехнулся, но позы так и не сменил, демонстрируя свою незаинтересованность происходящим. — Тогда можем уйти, — КёнХун не собирался сдаваться, тем более Чон прямо не отказал ему, наоборот, кажется, был не против общения. — Или он может уйти, — парень недальновидно посмотрел на Тэхена, не понимая, с кем имеет дело. Гадес удостоил его коротким презрительным взглядом и тихо бросил: — Заставь. КёнХун был немного подвыпившим и немного глупым, потому что понять, почему он не видит зверя в черных зрачках, было невозможно. Чонгук вот сразу заметил всплеск обычно спокойных вод, из которых, рыча и огрызаясь на всех, выплыл ужасный монстр, закованный в толстые металлические цепи. Стоило молиться, чтобы Тэхен не спустил его с поводка. — А вы, и правда, враги, — парень обернулся к Гуку, слегка усмехнувшись. Чонгук перевел взгляд своих прекрасных черных глаз на человеческую душу и только сейчас, кажется, все понял. С ним не просто хотели познакомиться и подружиться. Этому милому КёнХуну архангел понравился так, как обычно нравятся парни девушкам. Только здесь был гомосексуальный клуб и естественно некоторые границы размылись. И Чон был не то, чтобы ярым гомофобом, просто к отношениям с парнем не был готов и вообще хоть какие-либо отношения не планировал. Он же архангел! Чертов Тэхен снова все идеально продумал! Но вина здесь не только Дьявола, Чонгук тоже знатно накосячил, когда сразу не попытался КёнХуну вежливо отказать, желая задеть Гадеса. Теперь под ударом они оба. — Тебе стоило бы быть повежливее с людьми, — человек снова посмотрел на Тэхена, намекая, что вызов от противника принят. Чонгук ему понравился и КёнХун, как бравый рыцарь, собирался его защищать от страшного дракона, не видя Дьявола. — А тебе стоило бы быть бессмертным, чтобы так со мной разговаривать. Архангел вздрогнул, понимая, к чему его детское желание прямо сейчас могло привести. Тэхен ни за что бы не пожалел даже человека, он ведь Дьявол и ему не составит труда все это заведение с землей сравнять, если он выйдет из себя. Чон надеялся, что до этого не дойдет! КёнХун коротко хохотнул, сравнивая их комплектации ничем нескрытым взглядом. Тэхен был крупнее и выше, но в то же время в нем была некая аристократическая утонченность, которая просто кричала о том, что он никогда в драках не участвовал. Какой обман! КёнХуна ждал бы не очень приятный сюрприз! — Если хочешь решить все силой, то так и скажи! Перестать тиранить парня! — Человек вскочил на ноги, показывая всю серьезность своих намерений. Он буквально закрыл собой архангела, словно, и правда, собирался его защитить в бою, где заведомо проиграл. Тэхен только заинтересованно вскинул бровь, ожидая продолжения. А вот Чонгук собирался все это прекратить. Гадес всех здесь профессионально провоцирует, и в выигрыше будет только он, не надо давать человеческой душе идти у него на поводу. — КёнХун, не надо! — Чон встал следом за парнем, хватая его за плечо, пытаясь отговорить от самой большой глупости в его жизни. — Он того не стоит. Гадес усмехнулся, а человек только сильнее от этого поджигал свою злость. — Да он просто тиран! Тебе не стоит этого терпеть! — КёнХун сделал шаг к Тэхену, который по-прежнему улыбался. Человек сжимал кулаки и был настроен решительно, но сильная рука Чонгука не дала ему двинуться дальше. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. — Не поддавайся тьме, — Чон вышел в морок, утаскивая с собой КёнХуна. Он прямо задействовал свои силы архангела и с неудовольствием отмечал, как жадно Тэхен следит за всем этим. — Ты должен быть выше этого. Драка ничего не исправит, — голос Чонгука заползал в мозг, прочно оседая там звуком заевшей пластинки. Человек даже весь оцепенел, выпучив глаза, глядя куда-то перед собой. Силы архангела огромны и всемогущи. — Успокойся. Коснись света и иди с миром. Тэхен с оскалом глядел на эту потрясающую работу и ощущал этот проникновенный голос даже на себе. Великолепное чувство подчинения, которое на Дьяволе просто не работало. А вместе с ароматом морозной глицинии это вообще ядерный коктейль! Тэхену хотелось бы однажды прочувствовать его на себе без всех преград и барьеров. — С миром, — выдохнул КёнХун, впервые моргнув. Чонгук быстро снял морок, чтобы кто-нибудь случайно не заметил этой небольшой магии, и отпустил плечо человека, хмуро наблюдая за тем, как тот, словно в трансе, удаляется от них. — Доволен? — с просыпающимся бешенством в голосе спросил Чон, полыхнув на Тэхена черными глазами. Дьявол расслабленно сидел в кресле, положив ногу на ногу, и с почти ощутимым удовольствием наблюдал за архангелом, который желал его смерти так же ощутимо. Забавная игра. — А я ничего не делал, — улыбнулся Гадес, — ты все сам, без моей помощи организовал. — Так уж ничего и не делал?! — ехидно сощурив глаза, спросил Чонгук, смотря на Дьявола сверху вниз. — Я говорил только правду, — честно ответил Тэхен и ведь не врал! От этого было тошно вдвойне, ведь рационально Чон понимал, что раскрутил конфликт сам, хоть помог его создать Гадес. Вот только Дьявол догадывался, к чему все могло привести, а глупый архангел, как всегда, шел на поводу у своей самоуверенности. — Это был обычный человек! — Чонгук сложил на груди руки, хотя хотелось развернуться и уйти, потому что часть сделки на сегодня он явно уже выполнил! — Для меня не существует разницы в этом, — просто ответил Тэхен, сверкая черными глазами, — вы все — моя добыча. Чон шумно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Он знал об этой правде и понимал, что Гадес — это беспощадный охотник. Вот только услышать подтверждение этого факта от него же — было неожиданно и отчего-то заставляло злость полыхать сильнее. Наверное, было бы проще, если бы он просто соврал! — Я ухожу! — вместо других ехидных ответов, выпалил Чонгук, гордо ставя Тэхена перед голым фактом. Тот внешне никак не отреагировал, только ответил тихо: — Чем тебе не понравилось это место? Чонгук хотел уйти по-английски, не оборачиваясь. Но на деле даже развернуться не успел, когда ему задали необычный, но вполне кажущийся простым вопрос. Тэхен не спрашивает очевидного — это архангел уже понял. — Что? — Гук нахмурил густые брови, с подозрением косясь на Гадеса. Тэхен мягко кивнул головой на кресло рядом с архангелом, призывая присесть, а не стоять как истукан. И Чон, может быть, и резко отказался, но отчего-то опустился в мягкие объятия кожаного кресла. Действительно, ну, не стоять же ему рядом с величественным Гадесом, словно у него на поклонении! — Когда ты только увидел, куда я тебя привез, ты сразу очень негативно воспринял это место, — пояснил Тэхен, пальцами беззвучно отбивая на подлокотнике кресла свой любимый музыкальный мотив. — И далее ты вел себя несколько брезгливо, очень яростно показывая, как тебе здесь не нравится. Я спрошу еще раз: что тебе здесь не понравилось? Чонгук поджал губу. Он знал, что Гадес все это время за ним наблюдал, но знать и понять — да еще понять, что не наблюдал, как за объектом похоти, а анализировал его состояние, складывал и вычитал эмоции — было неожиданно. А вопрос… Да, у Тэхена вообще самые необычные вопросы. — Это неправильно, — пожал плечами Чон, стойко смотря в черные зрачки без права в них утонуть. — Такие отношения не должны существовать. — То есть ангелы очень категорично настроены на однополые отношения? — уточнил Тэхен, слегка поддаваясь вперед. — Именно так, — ответил Чонгук, включая архангела. — Мир был создан с Адамом и Евой и таким и должен оставаться. То, что происходит здесь это… неправильно. Гадес усмехнулся, на секунду прикрывая глаза. — Даже если они, и правда, любят друг друга? Чисто и искренне? — он испытующе смотрел на Гука, ожидая ответа. А архангел на мгновение подвис, потому что был поставлен в тупик. Он никогда особо не думал об этом. У него была своя небесная философия, на которой его воспитали, и он свято в нее верил. Но Тэхен умел ловко пробираться в мозг, заставляя даже истины ставить под сомнения. И ведь сейчас он мог быть очень даже прав. — Это невозможно, — уже не так уверенно отрицает Чонгук. — Это все просто неправильно. Их отношения стоят в тупике, они не способны на дальнейшее развитие, у них нет будущего. — Под будущим ты имеешь в виду детей? — Именно так, — кивнул Чонгук. — Не только любовь, но и создание светлых потомков. Не похоть, а дети. Тэхен был серьезен как никогда. Он положил сцепленные в замок руки на стеклянную поверхность стола и продолжил: — Они могли бы взять никому не нужного ребенка из детского дома и воспитать его в любви. Чонгук отрицательно покачал головой: — Они научат его таким же неправильным отношениям. — Да ну? — Тэхен впервые усмехнулся, и то в его голосе никакого смеха не было и подавно. — А то, что некоторые обычные пары воспитывают своих детей монстрами, это разве правильно? — архангел даже ничего не ответил, а Гадес продолжил: — А то, что они выходят замуж не по любви, а ради материальной выгоды — это правильно? А то, что смотреть за ребенком, это такая утомляющая для них рутина — это правильно? А то, что они учат своих отпрысков жестокости — это правильно? Я могу продолжить. Чонгук смотрел в черные, пылающие глаза и у него не было ответов ни на один аргумент, кроме «Такие отношения не правильны». А это уже и не аргумент вовсе, у людей есть гораздо больше неправильного в других областях. — Знаешь, какой не толерантный мир, мой ангел? — чуть смягчившись, продолжает Тэхен, грустно улыбаясь. — Многие считают как ты, и готовы стать судьями из-за этого. Люди, которые родились неправильными, скрывают самих себя; им страшно, они боятся непонимания, критики и, конечно, они боятся остаться одни. Им приходится долго присматриваться к человеку, приживаться к нему, влюбляться по-настоящему, чтобы, в конечном итоге, признать перед ним свою неправильность и надеяться, что ее примут. Они любят чисто и искренне. Чонгук больно сглатывает и отводит взгляд, не в силах больше выносить колющей правды в колодцах напротив. Там в черных глазах целый мир этой правды плещется, просто бери безвозмездно, но так страшно, что больно почти. — Ты не можешь этого знать, — все, что архангел может тихо ответить, отчаянно пряча взгляд в черном полу. Тэхен усмехается и звучит это даже печально: — И правда, откуда мне это знать? — издевки в голосе нет, там что-то давнее и темное. Не то, что убивает, а то, что пожирает болью каждый день без шанса отпустить и это страшнее всего. Чонгук бы хотел узнать причину такого поведения, но поднять голову и опуститься в черный колодец слишком тянуло быть сделанным, чтобы, и правда, на это решиться. — Зачем тебе эти свидания? — решает сменить тему разговора Гук, усиленно кусая губу с внутренней стороны, чтобы не поддаться искушению и не взглянуть в эти гипнотизирующие глаза. — Ты мне понравился, — честно и в лоб ответил Тэхен, не видя смысла врать. — У тебя нет души, и твое желание — похоть, — просто отрезал Чонгук. Дьяволу он не верил ни капли. — А ты нравишься не моей душе, а моему сердцу, которое разорвал мечом. Оно теперь ждет того момента, когда ты придешь и склеишь его заново, потому что без твоей помощи оно восстановиться не сможет. ***** Предчувствие — самое странное и неисследованное чувство не только у человеческого рода, но и у ангелов. Оно имеет общий корень, общую нить, связывающую душу с теми мирами, в которые ей ходу нет в этой жизни. Оно, кажется, чем-то магическим и всесильным, способным принести счастье или горе, в зависимости от того, насколько душа способна принять это необычное чувство и способна ли его правильно расшифровать. Но предчувствие может оказаться совсем не предметом древней магии, оно может лежать в основе нашей психики, в тех далях бессознательного, которые мы все, вне зависимости от своего величия, сторонимся. Мы боимся принять ту часть в себе, скрывающую правду, и боимся понять суть неизведанного чувства, идущего бок о бок со страхом и от него питающегося. Джин никогда не верил в подобную ерунду, рассчитывая только на свои сверхъестественные чувства. Так было раньше, с тех времен много воды утекло, и сам архангел стал другим, из глупого мальчишки вырос в мужчину, который пережил за свои годы столько, что в пору было бы уже отдохнуть от всего, но работа звала, и он шел. Сейчас Сокджин верил в предчувствие, всегда к нему прислушивался, принимал эту сторону своей души, которая его всегда страшила. Жаль, что это произошло так поздно. Но назад время было не вернуть, ничего не исправить, никого не спасти. У Джина был относительно свободный график, когда его посетило чувство чего-то нехорошего, надвигающегося семимильными шагами с запада, погребающего под собой любого, кто так неосмотрительно осмелится встать у него на пути. Архангел с тревогой смотрит на полыхающее небо, подсвеченное последними лучами заката, и до него очень быстро доходит суть своего предчувствия, идущего с запада, оттуда, где сейчас должен был находиться Чонгук. Спасти молодого архангела от уже совершенной сделки Джин не мог, но попытаться помочь ему не натворить дел — да. Он фурией срывается с места, скрываясь в мороке и поднимаясь над вечерним городом грозной птицей. Он несется вперед, громко хлопая в воздухе белыми крыльями, окрашенными в оранжевый в свете последних солнечных лучей. Летит на помощь, на подмогу; летит, чтобы не дать Чонгуку наделать ошибок, чтобы не дать Тэхену раскрыть правду. И вот это последнее больнее всего бьет по той стороне души, которую так сложно было принять, и которая помогала сейчас Джину видеть ситуацию яснее. Хотя все это было необходимо тогда, а сейчас спасти все будет почти невозможно. Архангел сам виноват, он мог бы откровенно с Тэхеном поговорить и все по полочкам разложить, но, как всегда, боялся. Джин не знал точно, где искать Чонгука, хотя, нет, конечно, знал, и тому была одна весомая причина, раскрыть которую он тоже боялся. Архангел всегда в любой точке мира знал, где Чон. Другое дело, что он не догадывался с кем он и чем занят, но найти его мог всегда и везде. И дело здесь совсем не в том, что они оба архангелы, и не в том, что у Джина был многовековой опыт. Сокджин приземляется на крышу высотки, откуда отчетливо видит стоящий на той стороне дороги клуб. Ему и внутрь заходить не надо, чтобы быть уверенным, что Чонгук вместе с Тэхеном сейчас прямо там. Но войти все же надо, чтобы предотвратить все, что грядет, неминуемо грядет, опасно. — И куда вы пойдете? — позади Джина раздается ровный голос, и архангел, к стыду, вздрагивает, оборачиваясь на того, кто смог так незаметно к нему подкрасться. Хотя он уже знал, кто это был. — Снова следишь за мной? Намджун стоял у входа на крышу, мягко облокотившись о кирпичную стену. Его черные глаза без толики эмоций смотрели на Джина, и, кажется, не пытались архангела остановить, но это было обманчиво. Демон, как и всегда, был одет с иголочки в бежевый, клетчатый костюм, идеально сидящий на его красивом теле, и в черных дорогих туфлях. Если бы не пара крыльев за спиной, то его с легкостью можно было принять за человека, приглашенного на изысканный светский вечер. Но Джина вся эта внешняя мишура провести не могла, он знал, кто стоит перед ним, и это был явно не человек. — Нет, я охраняю Гадеса, — просто ответил Намджун, складывая на груди руки. Он безотрывно глядел на архангела, но в глазах его было сплошное «ничего». — От кого? — с подозрением спросил Джин. — Он сейчас с Чонгуком, и по договору убить друг друга им будет проблематично. — У него много и других врагов, — расплывчато ответил демон, пожав плечами. Джин оценивающе окинул Намджуна взглядом. Сильное и крепкое тело, без перекачки, просто идеальное для того, кто хочет обладать достаточной мышечной массой, но не походить на огромный шкаф. Демон, и правда, выглядел, как личный охранник Гадеса, а уж если учесть тот факт, что он смог положить в одиночку небесную рать, то Джин ему еще больше не доверял. — Не знаю, кто в здравом уме решит к нему полезть, — пробормотал архангел, ощущая, как перья дрожат на прохладном ветру. Это было даже приятно. Демон ничего не ответил, продолжая стоять и словно чего-то ждать. Джина Намджун нервировал, от него было непонятно чего ожидать, а уж его бесстрастная и безжалостная натура, вообще, заставляла избегать поворачиваться к нему спиной. Но Сокджин спешил к Чонгуку, и чем-то приходилось жертвовать. Архангел взмахнул крыльями, чтобы сделать мягкий взлет и такое же мягкое приземление, но снова был остановлен: — Я повторю: куда вы пойдете? Джин немного раздраженно обернулся к демону, пытаясь глазами ему показать, что играть он был не намерен. — Я иду к своему брату, чтобы спасти от Тэхена, — ответил архангел, всеми силами стараясь звучать сдержанно. Все-таки Намджун хоть и был демоном, но агрессии не проявлял и опускать себя из-за банальных иллюзий не стоило. — Надеюсь, что у тебя хватит ума, чтобы меня больше не останавливать. — Я и не пытался этого сделать, — ответил Намджун, и впервые на дне его черных глаз что-то вспыхнуло, словно звезда зажглась, но, увы, Джин поймать ее не успел. — Я просто хочу сказать, что в клуб вы не попадете. — Это с чего же? — архангел подозрительно прищурился, сжимая кулак, готовясь, в случае чего, дать отпор. — На здании печать Гадеса, вы разве не видите ее? Джин резко крутанулся вокруг себя, буквально взлетая на пару десятков сантиметров. Из-за резкого взмаха крыльев пыль облаком поднялась в воздух, раскрашиваемая последним, прощальным солнечным лучом. Он не боялся оставить демона позади, он боялся того, что тот будет прав. И да, он был прав. Архангел слишком торопился оказаться у своего младшего брата и потому таких «мелочей», которые мелочами-то и не являлись, он не заметил. Вся многоэтажка напротив буквально тонула в темно-бордовом дыме, струящемся словно изнутри, будто оно горело, хотя это было не так. Туманное облако изредка выбрасывало свои искры, желая коснуться и других объектов, но они остывали до того, как долетали до соседних построек. Дым танцевал и тянул свои руки вверх, словно желая всем ангелам на небесах показать свою силу; он полыхал багрянцем, а не солнцем, которое давно скрылось за горизонтом. Это была личная печать Тэхена. Неприкосновенная, непроходимая. Он и раньше любил ею пользоваться, чтобы обезопасить себя от неожиданных гостей. Правда, сейчас печать выглядела очень жутко, она стала как он сам; от нее не осталось ничего из того, что ее искры могли даровать раньше — жизни. Джин только надеялся, что она никого по-настоящему не зацепит, потому что помочь человеку, или даже ангелу, в таком случае будет невозможно. Снять печать может только сам Тэхен, а он ради кого-то делать этого не будет. Он теперь Дьявол. — Значит, сегодня ты здесь, чтобы спасти меня, — догадался Джин, легко оборачиваясь на Намджуна. Демон не сменил ни позы, ни какое-либо выражение на его лице так и не появилось. — Он не хотел, чтобы вы пострадали. — Знал, что я приду, — самому себе ответил архангел, прикусывая губу. Гадес, конечно, поступил не очень хорошо, запирая себя в клубе вместе с Чонгуком, который печати даже не почувствует. Но он намеренно прислал Намджуна, чтобы Джин, который точно бы пришел на помощь собрату, не попал под силу печати, не умер бы в своей слепой попытке кого-то спасти. Тэхен его слишком хорошо знал и отчего-то, несмотря ни на что, смерти ему не желал, оберегал его от самого себя. Но Джину от этого было не легче. — Как долго они уже здесь? — архангел посмотрел в непроницаемые глаза напротив, не сомневаясь, что ему ответят. Намджун был исчадием Ада, но что-то в нем делало его прекрасно аристократичным, таким, словно он ни в жизнь не обидит светлого ангела. Хотя звучит это все бредово. — Минут двадцать, — ответил демон, бесстрастно смотря на то, как белоснежные крылья с тихим шорохом складываются за спиной архангела. — И войти ты тоже не можешь? — Это сделка между Высшим демоном и архангелом. Ни я, ни вы не сможете ее нарушить, — Намджун, словно маленькому ребенку объяснял, но Джин отчего-то колючки в его сторону не выпускал. — Но он не демон, — просто поправил архангел. — Я знаю, но сути это не меняет. — Он вам рассказал? — хмуро поинтересовался Джин, понимая, что тайна может оказаться и не настолько уж приватной, как он думал. А чем больше ушей знает, тем более шаткое положение у секрета. Это было очень плохо. — Знаем только я и Юнги, — Намджун отвечал четко, но настолько правдиво, насколько разрешал сам Гадес. А Гадес разрешал рассказывать все, кроме военных тайн. — Юнги… он… — Джин закусил губу, краснея. — Он его шлюха. Архангел вспыхнул, отводя взгляд в сторону. Он, кажется, знал это в глубине души, но, как и многое, отказывался принять. Все, что так или иначе, касалось Тэхена, он боялся принять, от этого было больнее, и в районе груди что-то билось отчаянно, заунывно. — Ясно, — прошептал Джин, пряча непрошенную слезу. Отчего хотелось плакать — не понятно. — Как он таким стал? — Я не вправе это обсуждать, — отрезал Намджун, оставаясь безэмоциональной статуей. Прекрасной, но холодной. А Джину на самом деле пояснения к вопросу были не нужны. Он и так все прекрасно знал в таких мельчайших подробностях, что сердце заходилось и его хотелось выдрать из груди и выкинуть так далеко, чтобы никогда не видеть. Дело в том, что архангел считал Тэхена погибшим и не ожидал его увидеть, тем более демоном, тем более повелителем Ада. И уж тем более не ожидал, что тот его так запросто простил. Джин сам себя простить не мог, почему это сделал Тэхен — не понятно. — Почему ты здесь, а не Юнги? — архангел сморгнул слезу, бесследно упавшую на холодный бетон. Он желал перевести тему разговора, которую сам в болезненное место и завел. Он, в принципе, не мог молча находиться на этой крыше, казалось, что тишина забивается пылью в мозг. И хоть это было не так, Джин не хотел слушать свои назойливые мысли, вытесненные этой пылью. Намджуну, кажется, было все равно на присутствие здесь архангела. Ему так же было все равно: молчать или разговаривать. Сдержанный и холодный он внушал некое тихое уважение, которое невозможно было не ощутить. — Вы знаете, что он занят спором. — И все же ответ не в этом? — догадался Джин, что-то чувствуя в ледяном тоне демона. — Даже если так, я не смогу вам сказать, — отрезал Намджун, закрывая тему, словно она исчерпала себя. Джин так не думал, но и надавить на демона не мог: во-первых, договор, во-вторых, дьявольская сила воли адского создания. Еще ни один демон под пытками не выдал тайну — это было бесполезно, они несгибаемы. Джин сложил на груди руки, у него было больше сотни вопросов, но получить ответ на них он бы не смог, как бы ни хотел. А еще его отчаянно тянуло на помощь Чонгуку, и эти два чувства разрывали его в разные стороны, создавая в голове какую-то несъедобную кашу. — Ты можешь с ним связаться? — Он знал, что вы попросите, поэтому «нет». Архангел хмыкнул. Тэхен все продумал, Тэхен просто его очень хорошо знал. — От кого ты его охраняешь? — От врагов, — Намджуну нисколечко не надоело повторяться. Он терпеливо выслушивал вопросы по второму кругу и так же терпеливо на них отвечал, не выдавая больше той правды, которую мог. Джин фыркнул, намеренно ведя себя раскованнее, чем ощущал. — Это я уже слышал. От кого именно? Намджун впервые за все это время улыбнулся. Очень нехорошо так, опасно, как змей, притаившийся в траве и приготовившийся впрыснуть в несмышленую жертву свой смертельный яд. Джин сейчас очень отчетливо понимал, за какие качества демон смог попасть в ряды личных советников Тэхена. — От себя самого. ***** Черное перетекало в красное, соединялось в затейливые узоры, разрушая форму и создавая новую, отвратную природе, такую, от которой хотелось бежать без оглядки. И все равно жуткая черно-красная картина тебя бы настигла, где бы ты ни был. Кровавые мазки густо оседали в кусочках мягкой тьмы, позволяя ей соединяться воедино, возрастать, становиться настолько могущественной, насколько она могла себе позволить под руководством сильного лидера. А лидер у нее был могущественным. Тэхен брезгливо взмахнул огромными черными крыльями, перемазанными в нескольких местах густой кровью, разбрасывая красное во все стороны, заставляя кровавые капли оседать на каждой поверхности светлого помещения, уничтожая его чистоту. Гадес выглядел очень спокойно, даже улыбался уголками губ, вот только в глазах его скалилось бездушное чудище, желавшее больше смертей. Он выдохнул шумно через ноздри и кончиком языка слизал капли крови на них осевшие. Противный вкус. Тэхен сморщился, сплевывая отвратительный нектар на пол, в лужу, сверкающую алмазами крови. Он ожидал, что эта душа будет такой омерзительной, но все же надеялся, что хоть кусочек удовольствия от всего этого получит. У ног Дьявола сидел КёнХун, дрожа от страха так, что, казалось, странно было, как еще на пол не свалился. Но человек смотрел на Гадеса, как парализованный, не способный двинуться с места, а только дрожать. В его глазах страх плескался, захлебываясь сам собой, заставляя губы беззвучно шептать одну фразу на повторе «Прости!». Не простят и, кажется, он это понимал, но разум не был готов к тому, что его ожидало дальше. То, что он видел перед собой — не поддавалось описанию, ведь демоны — это всего лишь выдумка. Но вот эти адские твари в составе трех стоят напротив человека, и самый злостный из них сжимает в руках тонкий кинжал Юнги, которым уже вскрыл кожу КёнХуна в нескольких местах, наблюдая за тем, как кровь незамедлительно пропитала одежду. Тэхен изначально хотел убить его быстро, но потом передумал — злость брала свое. Рядом с КёнХуном на полу, разорванные диким зверем, лежали тела его друзей, которые тоже были в клубе вместе с ним. За небольшую дерзость поплатились все — Гадес жалости не ведал. Но самого зачинщика клокочущей злости, Дьявол оставил на потом, чтобы вдоволь насладиться страхом, растекающимся от него во все стороны. Это должно было Тэхена хоть отчасти успокоить, но в черных глазах бушевало такое пламя, что было понятно — он на мировую сам с собой не согласен! — Ты же хотел со мной сразиться, так вперед! — Гадес крутит в руках тонкий кинжал, отвлекая, таким образом, сам себя. Но его злость полыхала буквально под потолком, забрызганным кровью, крича о том, что от нее не спасется никто. Намджун стоял позади Тэхена с правой стороны, бесстрастно глядя на его безумие. Могло быть и хуже. Демон успел вовремя остановить хаос, который овладевал бездушным телом, и не допустить, чтобы Гадес уничтожил весь тот клуб и все то здание на пару. Джун буквально уволок Тэхена оттуда, заставляя снять печать. В итоге, отделались только вот этой вспышкой гнева, причину которой знал только сам Гадес, и заключалась она не в КёнХуне. Человек просто попал под горячую руку. Тэхен злился по другому поводу, по тому, который не трогал его уже долгие сотни лет, а сейчас носил умопомрачительное имя Чон Чонгук. Юнги почти лип к взбешенному Гадесу, купаясь в его удушающих эмоциях. Их сладость заставляла демона безумно скалиться и желать, чтобы часть гнева Тэхен вылил на него. Так по-садистски, но Мину очень хотелось. Он гнев своего хозяина учуял за десятки километров, мгновенно перемещаясь к Гадесу, чтобы разделить это чувство, чтобы наполнить им себя, забрав ощущение клокочущего внутри пламени. Юнги всегда готов собой ради него жертвовать. — Почему молчишь? — прорычал Тэхен, резко переставая крутить кинжал в руке. — Прости, — все, что мог ответить КёнХун, не верящими, слезящимися глазами смотря на Дьявола и на его огромные крылья, почти упирающиеся в высокий потолок, неспособные поместиться в таком большом помещении из-за своей силы. — Я не архангел, чтобы прощать, — хмыкнул Тэхен, но и на долю не стал добрее. Хотелось убивать, и он знал, что смертью только КёнХуна и его друзей свой голод не утолит. Юнги это тоже ощущал, а потому ему хотелось бы подлить масла в гнев Гадеса и сгорать в пламени вместе с ним, но он знал, к чему это приведет — к тому, чего даже бесстрашный Мин не хотел. А потому он, на правах безумного демона, полез в самый эпицентр гнева, обнимая Тэхена со спины, утопая в густых черных перьях и измазывая себя человеческой кровью. Тонкие руки, вопреки всему, крепко держали Гадеса поперек живота, словно удерживая его на месте. Намджун хмыкнул на это, растягивая губы в улыбке на секунду. Юнги, конечно, сейчас рисковал своей шкурой, но его затея могла бы сработать. Маленькая шлюшка не только в постели хороша, Мин как личный антистресс Тэхена, вроде и сам готов кинуться в безумие, но в то же время способен разделить любое чувство, с которым Гадесу без души совладать было сложно. Юнги — их маленький герой с примесью антагониста и зависимого психопата. — Я не знал, что Чонгук… — КёнХун даже договорить не успел, как увидел в черных глазах разъяренный оскал, появившийся при упоминании запретного имени. Тэхен сильно сжал кулаки, так, что даже металл кинжала в руке жалобно пискнул. Он бы и крыльями взмахнул и ими бы голову человеку снес, но Юнги позади его крепко держал, обжигая ледяным дыханием кожу на спине, словно желал Гадеса потушить. Не так, чтобы это срабатывало, но мозг переставал полыхать, делясь своим гневом с телом, которое само этого желало. Но Юнги, даже в таком случае, рук не расцепил, за Тэхеном он пойдет до конца. — Душа моя, а где твой ангел? — Гадес по-прежнему сжигает глазами КёнХуна, но уже не готов его так быстро убить, питаясь телом Мина, которое добровольно себя отдавало. — Мне его позвать? — Юнги улыбается со спины, щекой прижатый к острой лопатке. Намджун только головой качает, молча выказывает уважение признанному таланту демона успокаивать самого Дьявола. Юнги приятно называть шлюхой, но на деле он куда большее. — Да, — Тэхен начинает улыбаться совсем опасно и страх от человека впитывает, как спокойствие от Мина, себя им до краев насыщает. А глазами дает понять, что все только начинается для КёнХуна, который просто попался, потому что сделал «ничего». Юнги улыбается Намджуну, который его отлично видит и глазами сверкает, собираясь сейчас собой во всей красе похвастаться. Демон никак не реагирует, хотя он отлично знает, как дрессирует свои игрушки Юнги, и что с ними случается; отвращения это не вызывает, все адские твари одинаковы в своей кровожадности. Намджун бы может и тоже не отказался от какой-нибудь интересной игрушки, да вот только в делах Гадеса он был «голосом разума», а потому все эти дьявольские игры игнорировал, чтобы оставаться максимально нейтральным к любым вещам. Мгновение не происходит ничего, но потом из воздуха резко вырисовывается белоснежная фигура, незамедлительно падающая в лужу крови на колени перед Тэхеном и своим дрессировщиком. Юнги выглядывает из-за плеча Гадеса, с садистской улыбкой глядя на дело рук своих. Ангел абсолютно был здоров, нет ни порезов, ни синяков — вылечили его на «отлично». Его белоснежные крылья тонко трепетали позади него, сверкая так, что слепили своим небесным сиянием. Одетый во все белое, как настоял Юнги, парень, даже выкрашенный в блондина, выглядел хрупким, невесомым ангелом. — Тебе нравится? — шепчет Мин в каштановую макушку Тэхена, губами почти касаясь мягких прядей волос. — Отличная работа, — Гадес удовлетворенно улыбается, но на Юнги так и не смотрит, однако и рук его не расцепляет. Если демон сейчас уйдет, то Дьявол очень быстро устроит на земле Ад. — Как тебя зовут? — спрашивает Тэхен у ангела, от дерзости которого не осталось былого следа. Мин отлично знает свою работу, никогда не разочаровывает, правильно дрессируя свои игрушки. — ДжэИн, господин, — без промедлений отвечает ангел, по-прежнему не поднимая головы. Он не дрожит от страха, он, как истинный солдат склоняется перед своим полководцем, способный выполнить любой приказ. Насколько любой — Гадес собирался проверить. Оба демона поняли, что замышляет Тэхен, кажется, одновременно, потому что их взгляды синхронно встретились за его спиной. Гадес даже это почувствовал, но ему было наплевать, он собирался сделать то, что собирался — это было малой ценой, которую он отдавал своей злости. Если он не заплатит и этого, то сгорят заживо здесь все. И оба демона это понимали, потому ни Намджун, ни Юнги останавливать гнев Тэхена не стали. К тому же, перед ними сейчас будет разворачиваться грандиозная сцена. Мин, вообще, многое бы отдал, чтобы лично в ней поучаствовать, но, увы, не мог себе сегодня этого позволить. Джуну, как и обычно, на все игры было наплевать, главное — угомонить гнев Тэхена. — Принеси мне его зубы, ДжэИн, — с улыбкой прошептал Гадес, глядя на огромные, почти бессознательные глаза КёнХуна, который в обморок не упал только потому, что ему не позволяла сделать это сила Тэхена. Если жертва ничего не будет чувствовать, то так станет совсем неинтересно. Ангел только коротко кивнул, легко поднимаясь на ноги. Его белые штаны были окрашены в красный, но даже так он походил на небесное создание, особенно с этим отсутствующим выражением лица, которое так любили нацеплять на себя старые ангелы. Юнги, и правда, отлично поработал! Демон нетерпеливо выглядывает из-за плеча Тэхена, улыбается своему солдату многообещающе, и ангел на дне замороженных глаз дрожит. Он выполнит любой приказ, он повинуется, он прогнется, он будет тем, кем хочет его видеть Юнги. Мин умеет перевоспитывать. — Нет, пожалуйста! — шепчет КёнХун, не верящими глазами смотря на то, как ангел легко ступает в его сторону. Светлое создание, которое сейчас не принесет ему ничего, кроме боли. Тэхен предвкушающе скалится и крылья разводит чуть шире, чтобы иметь возможность двигать ими даже несмотря на то, что их позади к телу Юнги прижимает. Маленький демон и сам весь во внимание обратился, даже не замечает, как перья Гадеса в живот вгрызаются, рвут рубашку вместе с кожей. Это все сейчас так мелко и незначительно! Бесстрастным здесь только Намджун остается. Ему, правда, интересно посмотреть на выдрессированного ангела, но чувства свои открыто он не показывает, а потому никто этого и не видит. — Не надо! — вскрикивает КёнХун, давясь своими слезами. Он руками взмахивает, пытаясь ДжэИна отогнать от себя, словно это пчела; и даже назад поддается, падая спиной на пол, отчаянно поскальзываясь в крови вокруг, но продолжает пытаться спасти свою никчемную жизнь. Тэхену все это нравится, он даже глаза в блаженстве щурит, как кот, и руки Юнги на своем животе накрывает, сдавливая тонкие запястья. Его голодное и злое зверье перестает рваться с цепей и яростно копать землю острыми когтями. Оно смотрит из черных глаз и насыщается, успокаивается, чтобы потом снова проснуться от голода. — Нет! — выкрикивает КёнХун, переворачиваясь на живот, в тщетной попытке хоть так быстрее уползти. Ангел смерти его был неумолим. Он лишился своих светлых эмоций, оставив на их месте эгоизм и подчинение. Если не он, то его. А он такого расклада не хотел. Провести с Юнги еще хоть десять минут он не сможет и сломается окончательно, не оставив от своего разума ни крупицы. ДжэИн ловко подтаскивает к себе КёнХуна, хватаясь за его лодыжки, и резко опускается на его спину сверху, придавливая тело животом к полу. Человек что-то кричит, бешено скребет пальцами по скользкому паркету, разбрасывая кровавые брызги в разные стороны, но его конец неумолим. Он уже и сам это понимает, но продолжает бороться. Вот только никому здесь эта борьба не нужна, никто ее не оценит. Юнги предвкушающе облизывается, мягко касаясь плеча Тэхена холодными губами. Ему наплевать, что его запястья сейчас сломаются в сильных руках. Он к этому готов и, возможно, этого хочет, отдавая свое тело на растерзание, только бы иметь возможность посмотреть, как его игрушка будет выполнять приказ. — Нет! — кричит человек, и руки назад заводит, пытаясь ангела с себя спихнуть. Вот только он не знает, что хватка у небесных созданий стальная, и обычному человеку сверхъестественное существо не победить. ДжэИн молча хватает руки, желающие его остановить, и с хрустом их выворачивает, пихая себе под колени, прижимая их, словно молотом к полу. Крик боли он просто игнорирует, стараясь этого не замечать. Чем меньше эмоций, тем ему самому легче. Ангел крепко перехватывает голову КёнХуна одной рукой, заводя ее назад так сильно, чтобы он не мог ею пошевелить, но недостаточно, чтобы сломать ему позвоночник. Быстрой смерти ему не желали, и расстраивать своего господина ангел не хотел. Человек все еще сопротивлялся, почти, правда, выбился из сил, выплевывая какое-то непонятное бульканье, вместо слов, да и тело его не так рьяно билось под ангелом, в попытке вырваться. Кажется, он принял свой исход, но неожиданная боль дала ему новый заряд энергии. Сильные пальцы ДжэИна беспрепятственно разжали влажные губы, проникая в рот, надавливая всеми своими нечеловеческими силами на ровные зубы, продавливая их внутрь. Треск ломающихся костей и крик полный боли заполнили комнату, эхом отлетая от стен и возвращаясь на новый круг. Человек кричал высоко и протяжно, захлебываясь кровью, быстро наполнившей рот. Демонам было мало, они ощущали и боль, и кровь, и смерть, холодной поступью придвигающуюся к КёнХуну, но им было мало. Тэхен жаждал продолжения, сжимая крепко зубы, источая свое нетерпение во все стороны. И ангел это ощущал, ох, как хорошо он научился распознавать чужие эмоции, даже не видя их обладателя! ДжэИн задрал голову человека выше, чтобы видеть его лицо лучше, и продолжил свою пытку. Правда, теперь он мог спокойно обхватывать соседние с дыркой зубы пальцами, и выдирать их по одному, каждый раз слыша все новые и новые крики. Он будет их слышать и тогда, когда останется наедине в своей комнате, так «великодушно» отведенной Юнги, именно для того, чтобы ангел в своих мыслях окончательно утонул. Тэхен облизывается, слушая прекрасную мелодию, так приятно ласкающую слух. Он грубо Мина на себя выдергивает и смотрит в черные неадекватные глаза своими утягивающими, а потом вгрызается в холодные губы, сразу кровь пуская. Словно этой ему мало. Юнги не сопротивляется, Юнги стонет в блаженстве, краем сознания цепляя новые крики боли. Гадесу понравилось, и Мин даже этому рад. Все только для господина, никто больше этого не заслужил. Голод и гнев отходят на второй план, относительно пресыщенные, позволяют начать мыслить здраво. А главное, они так плотно скрывают одно имя, которое невероятным образом смогло найти проход в холодный разум — Чон Чонгук.