Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Они с Ханамаки исколесили полмира. А встретились в солнечной Италии, радующей хорошей погодой даже в январе месяце.       Матсукава бесцельно слонялся по квартире-студии, не зная, куда себя деть. Было чертовски жарко, кондиционер не справлялся с жарой, расплавляющей токийские высотки. Заказов не было уже больше двух месяцев. И если бы не скука, Матсукава бы радовался этому, так как не любил работать летом. Денег ему хватало, на банковском счету лежала кругленькая сумма, позволяющая безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Но долго бездельничать Матсукава не умел. Звонок на рабочий телефон пришелся как нельзя кстати. Матсукава выждал пять секунд и принял вызов. Он даже слова сказать не успел, как его собеседник бодро заговорил:       — Приветики. Мое имя Ойкава Тоору, — Ойкава помолчал несколько секунд, давая возможность осознать, кто он такой. И Матсукава ей воспользовался. В голове закрутились шестерёнки. Он пытался вспомнить, где слышал это имя. Вспомнил. Ойкава был молодым наследником одной из крупнейших корпораций-монополистов Токио. Был непозволительно богат, хорош собой и холост. Его рожу часто можно было увидеть на ТВ. Ойкава постоянно участвовал в благотворительных акциях, создавал какие-то фонды в помощь бедным, вбухивал крупные суммы в изучение инопланетных форм жизни. Одним словом — чудик. Но Матсукаву это мало интересовало. Для него была важна лишь платежеспособность клиента. — Я бы хотел, чтобы вы убили одного человека. Или по телефону нельзя так открыто говорить?       Матсукава хмыкнул. Ойкава строил из себя дурачка, играя голосом и эмоциями.       — Ладно, не важно. Все равно мой телефон никто не прослушивает. Думаю, как и ваш. Иначе бы мы с вами не разговаривали, — он наигранно засмеялся, но уже через пару секунд жёстко, серьезно проговорил: — Ханамаки Такахиро. Я вам скину его фото и адрес. Сумма не имеет значения.       Матсукава шумно вздохнул, а Ойкава уже сбросил вызов, и через несколько секунд телефон отозвался сигналом входящего сообщения. Наглый сученыш даже не удосужился дождаться его ответа. Чисто из вредности хотелось отказаться. Но когда он открыл сообщение, то передумал. С фотографии на него смотрел молодой человек с яркой улыбкой и взглядом, искрящимся весельем. Короткие волосы были выкрашены в ярко-розовый цвет, что несомненно шло парню. Положительный, позитивный персонаж. На первый взгляд. Матсукава знал, как внешность бывает обманчива. Но все равно стало интересно, что натворил Ханамаки, каким образом сумел напакостить Ойкаве, если тот захотел его убрать.       Матсукава решил взяться за работу. Стало интересно увидеть Ханамаки вживую, не смотря на то, что это будет их единственная встреча. Поэтому не пришлось долго выбирать способ убийства. Он застрелит Ханамаки Такахиро с близкого расстояния, предварительно узнав, что тот учудил. Невольно усмехнувшись, Матсукава связался с проверенным годами человеком, что всего через час выдал ему досье на Ханамаки и подтвердил адрес, присланный Ойкавой. Действовать Матсукава решил следующим вечером, когда на его счёт переведут указанную в сообщении сумму денег. Запросил он немало, чтобы Ойкава не умничал и не бросался словами, за которые придется отвечать.       Деньги на счёт начали поступать со следующего утра. С разных, явно подставных, счетов. Когда собралась нужная сумма, Матсукава слабо улыбнулся и набрал Кенму. Тот, взломав доступ к городским камерам, вел слежку за Ханамаки. Кенма сообщил, что Ханамаки покинул квартиру, но был налегке, значит, собирался вернуться. Домой он пришел поздно, Кенма сразу позвонил Матсукаве, давая отмашку.       Матсукава ощущал приятное волнение, как всегда было перед выполнением заказа. Он оделся во все чёрное, накрутил на любимый глок глушитель и засунул его за пояс брюк, накидывая на плечи лёгкую ветровку с капюшоном. Действуя по давно отработанной схеме, он вызвал такси, не доезжая до дома Ханамаки целый квартал. Матсукава неторопливо шел к цели, вновь созвонившись с Кенмой. Тот брал за свои услуги двадцать пять процентов от оплаты заказа, но работу выполнял отменно. У них ещё не было ни одного сорванного дела. Ханамаки Такахиро стал первым.       Матсукава, подходя к дому, где Ханамаки недавно снял квартиру, накинул на голову капюшон. Хоть он и передвигался по слепым зонам камер, но все равно не светил лицо. Он быстро ввел код от парадной, что сообщил ему Кенма, и вошёл в подъезд. Ханамаки жил на четвертом этаже десятиэтажного здания. Матсукава быстро поднялся по лестнице, вслушиваясь в ночную тишину, и остановился возле нужной квартиры. Прислушался, но за дверью было тихо. Его цель, скорее всего, спала. Вскрыть замок было делом двух минут. Бесшумно скользнув в квартиру, Матсукава достал пистолет и медленно прошел по небольшой прихожей. Свет нигде не горел, стояла мертвая тишина. Он не обнаружил Ханамаки ни в гостиной, ни на кухне, ни в ванной, ни в спальне, которую проверил последней. Зато увидел на смятой кровати лист, где корявым почерком было написано: «Прости, детка. Ты немного опоздал». Ханамаки кто-то предупредил и, судя по почерку, в последнее мгновение. Тот очень торопился, но все равно оставил ему издевательское послание. Матсукава тихо засмеялся, комкая листок, где помимо надписи был улыбающийся смайл.       Ойкава позвонил утром. Без претензий или недовольства сообщил, что Ханамаки покинул Японию, вылетев в Корею. Пожелал удачи и сбросил вызов, вновь не дождавшись ответа. Это забавляло. Таких клиентов он ещё не встречал за все годы работы. Но полученную информацию он и так уже знал. Кенма, сразу после провального задания, начал искать Ханамаки. Тот, оказалось, когда хотел, мог быть невидимым. Он чисто случайно попался на камеру в аэропорту. А дальше уже Кенма методом исключения проверял все рейсы, забравшись в базу аэропорта. Ханамаки использовал поддельные документы, взяв имя и данные недавно умершего человека. Это его и выдало.       Матсукава заказал билет на ближайший самолёт, и с этого момента началось его самое длинное путешествие. Ханамаки постоянно ускользал. Растворялся в последний момент, оставляя издевательские записки с бесячими смайлами. Матсукава их почему-то сохранял, из раза в раз испытывая смесь противоречивых эмоций. Его не отпускал азарт. Он чувствовал себя охотником, добыча которого оказалась слишком прыткой, каждый раз выскальзывая из клыкастой пасти.       Ойкава постоянно присылал координаты Ханамаки, что всегда совпадало с данными, нарытыми Кенмой. У Ойкавы тоже был хакер, отслеживающий их цель. Только Матсукава понять не мог, какого черта тот помогает, если отвалил дохера денег за работу, половину из которой делали его люди. Как сказал Кенма, Ойкава Тоору ненормальный. И Матсукава был полностью согласен. Но все равно не находил логического объяснения чужим действиям.       Игра в догонялки растягивалась. Они объездили почти все крупные города Кореи. Один раз Матсукава потерял Ханамаки на целых две недели. Ойкава молчал, Кенма тоже не мог найти негодника, записки от которого приятно шелестели в кармане.       Ханамаки попался в поле зрения, когда покидал Корею, отправившись во Вьетнам. Матсукава отставал от него на целый день. Но в Дананге Матсукава нагнал его, подобравшись максимально близко и получив ещё одну записку. Это раздражало и веселило в равной степени. Они уже больше месяца играли в кошки-мышки.       Звонок с левого номера на рабочий телефон не был неожиданностью. За это время ему звонили несколько раз, но Матсукава отказывался от работы, так как ещё не выполнил заказ гребаного психа Ойкавы Тоору. Выждав привычные пять секунд, Матсукава принял вызов, чувствуя, как в груди бешено зашлось сердце.       — Привет, детка. Как тебе Дананг? Уже успел заценить пляжи?       Голос был бодрым, весёлым, с лёгкой хрипотцой. Матсукава невольно улыбнулся, ощущая давно позабытое волнение от разговора по телефону.       — Хиро, — Ханамаки засмеялся, явно довольный новым прозвищем. — Ещё не успел побывать на пляже. Может, составишь мне компанию?       — Прости, детка. Не могу. Хотя у тебя такой голос, мм, — негодник коротко, но так сладко простонал, что Матсукава улыбнулся шире, беспокойно начиная расхаживать по номеру. — Я бы отдался тебе прям на песчаном берегу, но увы и ах, детка. Сам понимаешь.       — Конечно. Но я должен был попытаться.       Матсукава присел на край кровати, прижимая рабочий телефон плечом к уху и доставая личный, набирая сообщение Кенме. Нужно было попробовать отследить Ханамаки по номеру, но он был уверен, что карточка левая и будет сломана и выброшена после их разговора.       — Я чего звоню, — в динамике зашелестели, Ханамаки прикрыл микрофон рукой, но все равно было понятно — он находится в общественном месте. — Может, скинешь свою фотку? Безумно интересно, как ты выглядишь. Думаю, к такому голосу должна прилагаться не менее волнующая внешность.       Матсукава засмеялся. Ханамаки тоже должен был попытаться. Чтобы обезопасить себя, сохранить свою жизнь, но…       — Увы и ах.       — Ащщ, как ты мне нравишься, детка.       Ханамаки сразу же сбросил, но Матсукава успел услышать механический голос, объявляющий посадку самолёта. Ханамаки был в аэропорту. Пришлось быстро скинуть самое необходимое в сумку, прихватить пистолет, от которого он избавится в аэропорту, и покинуть отель. Матсукава словил такси, не в силах справиться с волнением, жаром текущим по венам.       Пистолет он оставил в той же камере хранения, в которой и взял. Кенма потом свяжется с поставщиком и переведет на его счёт оговоренную сумму денег. И пока Матсукава бегал по аэропорту, выискивая розовую макушку, ведь Ханамаки даже не подумал перекраситься, Кенма искал, на каком рейсе тот улетел или только собирается сваливать. Матсукаве снова не повезло. Самолёт Ханамаки вылетел сорок минут назад, пока он добирался от отеля до аэропорта. Ханамаки отправился в Россию.       Рейс Дананг — Владивосток, выбранный Ханамаки, делал пересадку в Гонконге. Они с Кенмой долго спорили, решая, куда Матсукаве брать билеты. Конечная цель могла быть для отвода глаз, и Ханамаки останется в Гонконге, устроив тур по Китаю. Или только хотел, чтобы они так думали, а сам реально полетит в Россию. Можно было подождать, пока приземлится самолёт Ханамаки, и отследить его дальнейшее перемещение по камерам, но не хотелось терять время. Ближайшие билеты были до Гонконга или же до Владивостока, но с пересадкой в Токио. Дилемму решил вновь нарисовавшийся Ойкава. Он прислал короткое сообщение «Отправляйся в Россию», будто слышал их с Кенмой спор. Сука. Мог же и слышать. Матсукава все чаще задумывался, что Ойкава не просто сторонний наблюдатель, что он принимает активное участие в их с Ханамаки игре. Но сколько бы не высматривал слежку, все было бесполезно.       Ханамаки снова позвонил, когда Матсукава только приземлился во Владивостоке. Звучал так же бодро, улыбчиво.       — Привет, детка. Как тебе город? Или ты не успел его посмотреть?       Номер был не тот, что в первый раз, естественно. Но и его Матсукава срисовал.       — Пока я не впечатлился. А тебе как? Нравится вид из окна?       Ханамаки тихо, с лёгкой хрипотцой в голосе засмеялся.       — Ты ведь брюнет, да? Не представляю тебя с крашеными волосами. Такой крутой киллер и блондин, пфф… Или, может, ты налысо бреешься?       Матсукава не мог перестать улыбаться. Это был всего лишь их второй разговор, но даже вот такая переброска фразами доставляла удовольствие. Они оба нагло пытались выведать друг у друга важную информацию, и оба не велись на провокации, что ещё сильнее взвинчивало интерес.       — Скоро сам увидишь, Хиро.       — Мм, я прям представляю, как запущу ладонь в твои волосы и буду сжимать их, когда ты припрешь меня к стенке. Или ты планируешь убить меня на расстоянии?       Матсукава лишь хмыкнул, и Ханамаки сбросил вызов. Этот парень ему определенно нравился. Но за работу уже уплачено, да и никогда у Матсукавы не было такого проблемного заказа. Хотелось во что бы то ни стало выполнить его.       По России они катались больше месяца. Ещё несколько раз разговаривали по телефону, и у Матсукавы прибавилось три записки. Ханамаки кто-то помогал. Кто-то уводил его в последние мгновения, не давая Матсукаве добраться до него.       Матсукава увидел его в конце ноября. В переполненном московском метро. Это была случайная встреча. Они с Кенмой вновь потеряли Ханамаки, которого в России отследить было в разы сложнее, чем в других странах. По собранной информации тот должен был быть в Москве, и Матсукава отправился в этот город, откровенно охреневая от просторов страны. Он успел побывать в нескольких небольших городах, двух деревнях, съездил в северную столицу и приехал за Ханамаки в Москву, не до конца уверенный, что он здесь. И тут такое везение. Спускаясь в метро, поражаясь его размерам и количеству народа, которого даже для токийского метрополитена было много, он не ожидал увидеть розовую макушку.       Ханамаки, как и он, спускался на эскалаторе, что-то увлеченно печатал в телефоне, даже не подозревая, как близок к тому, чтобы быть пойманным. У Матсукавы сердце колотилось, как ненормальное. Улыбаясь, он смотрел на Ханамаки, одновременно желая и нет, чтобы тот его заметил. Между ними было несколько метров расстояния и плотная толпа, сквозь которую на эскалаторе невозможно было протиснуться. Матсукава мог лишь смотреть, чувствуя, как его аж выкручивает желанием подобраться ближе.       Ханамаки резко обернулся, смотря прямо на него, и широко, довольно улыбнулся, вскидывая большой палец. Он первым сошел с эскалатора и побежал через толпу. Матсукава прерывисто выдохнул и все же начал протискиваться через людей, говоря короткое, с ужасным акцентом «извини». Но все равно не догнал. Ханамаки успел заскочить в поезд, через окно смотря на него горящим взглядом и вовсю улыбаясь. Понял, кто он. Ещё на эскалаторе. С одного взгляда. Это было охеренно.       Ханамаки позвонил тем же вечером. Матсукава этого ждал. Знал — тот обязательно поделится впечатлениями от их встречи.       — Вау, детка. Ты кудрявый. И такой высокий. Даже выше меня, да?       — Давай встретимся и проверим?       — Мм, я бы с тобой встретился, если бы встреча проходила в горизонтальном положении.       Матсукава засмеялся, Ханамаки жарко выдохнул, коротко, но чертовски чувственно простонал и сбросил вызов. Дразнился, чертяка.       — В некоторых странах говорят: «Увидеть Париж и умереть», — Ханамаки позвонил после рождества. С самого утра, разбудив Матсукаву, что не спал до этого больше трёх суток. То ли Ханамаки ловко прятался, то ли он шел по ложному следу, но когда казалось, что вот сейчас он его найдет, словит, того не оказывалось в предполагаемом месте. Но все равно Матсукава не мог злиться на него. Он перевернулся на спину и уставился в потолок, скользя по нему ленивым взглядом. Сколько же он бабла спустил на билеты, на отели, на оружие. Кенма вроде говорил, что в начале декабря они на все потратили одну четвертую от оплаты заказа. Много. Но Ханамаки этого стоил. — Знаешь, детка, я не впечатлился и умирать здесь не хочу.       — Так выбери место, что тебя впечатлило, я сам тебя туда отвезу.       Ханамаки так привычно, безумно приятно засмеялся, ожидаемо переводя тему.       — У тебя голос сонный. Ты спал? У тебя сейчас стоит?       Матсукава так вымотался за эти дни, что проснулся без утреннего стояка, но от слов Ханамаки пах будто кипятком ошпарили. Он накрыл член ладонью, сжимая его и шумно выдыхая. Ханамаки отозвался судорожным вздохом.       — Я бы тебе дал, детка. Оседлал бы тебя и хорошенько объездил.       — Не переживай. Это осуществимо. Когда я тебя поймаю, сначала оттрахаю.       Матсукава прикрыл глаза и сильнее сжал пальцы на крепко стоящем члене, досадуя, что невозможно осуществить его желание прямо сейчас.       — Мм, детка. Обещаешь? Тогда я запасусь презервативами и смазкой.       Ханамаки сбросил, оставляя после себя лишь жаркие фантазии и дикое возбуждение. С ним пришлось справляться самостоятельно. Матсукава запустил ладонь в трусы, размазал по члену выступившую смазку и сразу задал быстрый темп, представляя, как будет вбиваться в неуловимую задницу Ханамаки.       Ханамаки потерялся на просторах серой, дождливой Англии. Ни Кенма, ни Ойкава не могли найти его следа. Или он оставался в стране, или покинул ее каким-то магическим способом. Ханамаки нашелся сам. Позвонил ему по видеосвязи, довольно улыбаясь и жадно смотря на него.       — Привет, детка. Я соскучился.       — Я тоже, Хиро. Я тоже. Очень хочу тебя увидеть. Лично.       Ханамаки хрипло засмеялся, а Матсукава взгляда от него отвести не мог. Красивый такой, яркий, улыбчивый. И дурной. Даже не обратил внимания, что у него за спиной, на стене гостиничного номера висит итальянский флаг.       — Оу, ты хочешь лично поздравить меня с днём рождения?       — Конечно, Хиро. Двадцать седьмое уже близко. Пригласишь?       Ханамаки широко улыбнулся, подмигнул ему и сбросил вызов. Матсукава сразу же набрал Кенму, попросив проверить версию с Италией. Пока Кенма искал информацию, он заказал билет до Рима. Разве не там должен быть Ханамаки?       Ханамаки оказался в Венеции, куда Матсукава отправился из Рима. В отличие от дождливой Англии, Италия радовала солнечной погодой. Матсукава забрал из камеры хранения беретту, осторожно завернутую в черный пакет, и пошел в туалет. Там он проверил пистолет на наличие патронов, засунул его за пояс черных джинсов и покинул аэропорт. Он чувствовал, что скоро они с Ханамаки встретятся. Нельзя же бегать всю жизнь.       Матсукава снял номер в небольшой гостинице ближе к центру города, скинул сумку с вещами и пошел гулять по городу. Пока Кенма искал Ханамаки, отель или квартиру, где, тот остановился, Матсукава решил пройтись по главным достопримечательностям Венеции.       Ханамаки выбрал отличное место, чтобы спрятаться. Здесь был такой поток туристов, что с лёгкостью можно было затеряться среди толпы. Но именно здесь, Матсукава нутром чуял, им предстояло встретиться.       Заиграла стандартная мелодия на рабочем телефоне. Он даже соскучиться успел по голосу Ханамаки.       — Привет, детка. Жду поздравлений.       Точно, сегодня было двадцать седьмое января. Ханамаки Такахиро исполнилось тридцать лет. Матсукава улыбнулся, охреневая от наглеца, и заозирался по сторонам, даже не заметив, как вышел на центральную площадь Сан-Марко.       — С днём рождения, Хиро.       — Мм, сколько нежности в твоём «Хиро». Мне так приятно, детка. Где ты?       У Матсукавы сердце чуть из груди не выскочило. Они были так близко. Ханамаки стоял в нескольких метрах от него, рассматривал дворец Дожей и говорил с ним по телефону. Попался. И хоть людей вокруг было много, но это было несравнимо с московским метро.       — У тебя за спиной.       Слова сорвались с губ против воли. Ханамаки резко обернулся и громко засмеялся. Махнул ему рукой и сорвался с места в попытке убежать от него. Матсукава побежал следом, не в силах прекратить улыбаться. Он знал, что догонит Ханамаки. Обязательно догонит. Расстояние постепенно сокращалось, но между ними все равно было метра три.       Ханамаки пересёк площадь и нырнул в одну из узких улочек, ловко огибая редких прохожих. Матсукава не отставал. Он бежал и горящим взглядом смотрел на Ханамаки, желая скорее его поймать. Тот забежал в подъезд старого, обшарпанного, но жилого здания. Это было чертовски глупо, Ханамаки будто приглашал его. Матсукава рванул на себя дверь и вбежал следом, вскидывая голову и встречая искрящийся весельем взгляд Ханамаки, что замер на втором лестничном пролете и смотрел на него. С места они сорвались одновременно. Ханамаки припустил по ступенькам, перемахивая через две, дышал шумно и иногда срывался на смех. Он добежал до последнего этажа, и через секунду хлопнула одна из дверей. Матсукава не видел, какая, но по звуку определил — та, что справа. Щелчка замка он не услышал. Остановившись перед дверью, что отделяла его от Ханамаки, он достал пистолет, теплым металлом греющий руку, и толкнул хлипкую перегородку, которую с лёгкостью можно было снести, даже если бы она была закрыта на замок.       Квартира была светлой. Это первое, что подумал Матсукава, зайдя внутрь. И чертовски большой. Высоченные потолки, просторные комнаты. Такое в Японии не встретишь. Ханамаки нашелся в дальней комнате. Он опирался спиной на стену, тяжело, прерывисто дышал и красиво улыбался. Матсукава тоже на сдержал улыбки, направляя на него пистолет. Он сам жадно тянул кислород после такого забега, чувствуя, как гудят ноги. Ханамаки успел избавиться от куртки, оставшись в ядовито-жёлтой футболке и светлых джинсах. И совсем не выглядел испуганным. Полез в карман джинсов и достал ленту презервативов и смазку, размахивая шелестящей упаковкой.       — Ты обещал, детка.       Возбуждение мощно ударило по низам. Он не мог отвести взгляда от Ханамаки, что завлекал одним своим видом, провоцировал на глупости. И, черт побери, как же Матсукава его хотел. После первого же «привет, детка», услышанного по телефону.       Опустив пистолет, он быстро осмотрелся, замечая рядом со входом в комнату стеллаж с книгами. Положив на полку оружие, Матсукава медленно пошел к Ханамаки, что не сводил с него взгляда, продолжая широко, предвкушающе улыбаться. Скинув куртку на пол, он буквально впечатался в Ханамаки, крепко сжимая его бедра и накрывая губы горячим, страстным поцелуем. Тот сразу же отозвался. Закинул руки ему на плечи, приоткрыл рот, впуская язык, и развратно простонал, притираясь пахом к колену, просунутому между ног. Накрыло быстро, ярко. Похоть потекла по венам, сладкой щекоткой оседая в паху. Матсукава настойчивее прижался к горячему телу, соскальзывая ладонями на задницу, жадно сжимая ее и шумно выдыхая носом. Он безумно хотел трахнуть Ханамаки, что целых шесть месяцев бегал от него, выкручивал ему нервы издевательскими записками и телефонными разговорами. Невозможный человек. Интересный. Самый, блядь, охуенный из всех ему знакомых.       Вылизывая его рот, гладя по языку своим и покусывая тонкие губы, Матсукава беспорядочно шарил руками по гибкому, беспокойно ерзающему телу, то ласково скользя под футболкой, то болезненно хватая за бедра и ноги. Сам толкался бедрами, притираясь пахом к паху, чувствуя, что не у одного него сорвало крышу. Ханамаки чувственно постанывал в его губы, крепко обнимал за шею, жался к нему и отирался возбуждением о крепкий стояк. И так кайфово было, несмотря на несколько разделяющих их слоев одежды. Кайфово, но мало. Проведя ладонями по бедрам Ханамаки, Матсукава подхватил его под задницу, отрывая от пола. Ханамаки сразу же обхватил ногами его талию, оперся предплечьями на плечи и перехватил, гаденыш, инициативу в поцелуе. Развязно, пошло целуя, Ханамаки смотрел на него блядским взглядом, совсем поплывшим, когда он начал медленно посасывать язык Матсукавы, громко при этом причмокивая и постанывая.       Остатки мозга стекли в яйца. Матсукава удобнее перехватил Ханамаки и понес его к столу, стоящему недалеко от окна. Другой мебели с горизонтальной поверхностью в комнате не было. Усадив его на край столешницы, Матсукава ощутимо укусил за нижнюю губу и отстранился, чтобы насытиться раскаленным воздухом. Ханамаки сыто улыбнулся и улегся на стол, разжимая пальцы и выпуская смазку с презервативами. Сам начал расстегивать на себе джинсы, но все еще сжимал его бедра коленями. Матсукава стянул с себя черную водолазку, еще сильнее растрепав волосы, и помог Ханамаки стянуть джинсы вместе с трусами и обувью. Распластанный на столе, в одной мерзко-желтой футболке и с крепко стоящим членом, Ханамаки выглядел нереально сексуально. Склонившись к нему, Матсукава запечатал улыбающийся рот настойчивым поцелуем, прижмуриваясь от удовольствия, когда тонкие пальцы вплелись в волосы, слегка потягивая их. Он вжался пахом в промежность, притираясь грубой джинсой к нежной коже, продолжая терзать губы и срывать с них развратные стоны.       Матсукава нашарил на столе пакетик со смазкой, вскрывая его и выдавливая на пальцы гель, нагретый телом Ханамаки, что не переставал его изводить. Гнулся на столе, сам терся о его член, давил пятками на задницу и пытался занять лидирующую позицию в поцелуе. Как же он заводил. Делал возбуждение нестерпимым.       Матсукава отстранил бедра и вклинил ладонь между телами, сразу же приставляя пару влажных пальцев к сфинктеру и проталкивая их в горячее тело. Ханамаки выгнулся в пояснице, запрокинул голову и протяжно простонал.       — Быстрее, детка.       — Матсукава Иссей.       Матсукава ввел пальцы до конца, короткими движениями втрахиваясь в тугую дырку под аккомпанемент жарких стонов. Ханамаки продолжал тянуть его за волосы, смотреть невменяемым взглядом и сексуально улыбаться. Терпение трещало по швам. Матсукава еще никогда не испытывал такого сильного желания. Он вообще не считал, что способен на такую страсть. А сейчас она бурлила, пузырилась в крови, изводя тело, желающее удовольствия. Жаждущее Ханамаки.       — Матсууу… — Ханамаки сам начал насаживаться на пальцы, расшатывая стол, и полез руками к его джинсам, резво справляясь с застежками. — Иссей…       К черту. Все к черту. Матсукава вытащил пальцы, считая, что и этого достаточно, если Ханамаки так его изводит, провоцирует. Нарывается. Оторвав от ленты презервативов один, он быстро его вскрыл и раскатал по члену, по которому скользили пальцы Ханамаки, успевшего спустить с его бедер джинсы с трусами. Перевернув Ханамаки на живот и растолкав его ноги, тесно прижимаясь сзади, он выдавил остатки смазки и размазал ее по члену, упираясь головкой в сфинктер. Ханамаки оперся на предплечья, посмотрел через плечо и повел задницей. Неугомонный чертяка.       Матсукава вошел одним мощным, настойчивым движением, преодолевая сопротивление внутренних мышц и загоняя по яйца. Ханамаки коротко простонал, свел лопатки и уткнулся лбом в стол, переживая явно не лучшие ощущения. Но жалеть его не было никаких сил. И желания. Крепко сжав его бедра, фиксируя в таком положении, Матсукава сразу же сорвался на резкие, глубокие толчки, удовлетворяя собственную похоть.       Шлепаясь бедрами о бледные ягодицы, он проминал их пальцами, представляя, как на коже проступят его следы, и лишь грубее вбивался в жаркое тело, понимая, что долго он не продержится. Ханамаки скользнул одной рукой вниз, начал себе дрочить и, после каждого толчка коротко постанывая, подавался навстречу толчкам.       Когда все закончилось, они оба сползли на пол, облокачиваясь на стену и соприкасаясь плечами и обнаженными бедрами. Пол холодил голую задницу, но не было никаких сил приподняться и подтянуть штаны. Они оба тяжело, хрипло дышали. Поглядывали друг на друга и улыбались. Матсукава давно не чувствовал себя так удовлетворенно.       — Кто тебя все это время предупреждал, Хиро?       Ханамаки засмеялся, сильнее приваливаясь к его плечу и лукаво смотря. Отсмеявшись, он помолчал несколько секунд, а потом выдал:       — Ойкава. Удивлен?       — Нет. Я догадывался.       Они с Кенмой еще два месяца назад начали подозревать, что Ойкава с ними играется. Сам дает наводки, сам же и уводит их цель, предупреждая о скором прибытии Матсукавы. И хоть Матсукава ни разу никого не засек, но он был уверен — за ним следили люди Ойкавы. Как и за Ханамаки. Вот только они так и не поняли, зачем Ойкаве все это было нужно. В ответ на его мысли раздался телефонный звонок. Матсукава достал телефон из спущенных джинсов, смотря на экран, где высветился номер Ойкавы. Приняв вызов и включив на громкую связь, он глянул на Ханамаки, что выглядел взволнованным.       — Приветики, мальчики. Вы меня хорошенько развлекли, да еще и горяченным сексом побаловали, — Ойкава тихо засмеялся, Матсукава хмыкнул.       — Я не верну деньги.       — Да, пожалуйста. Это всего лишь жалкие крохи из моего состояния.       — Хэй, — Ханамаки недовольно глянул на дисплей. — Ты меня шесть месяцев по всему миру гонял за меньшую сумму, что я у тебя укр… одолжил.       — Украл, Макки, украл. Но я зла не держу. Развлекайтесь, мальчики. Заглядывайте в гости.       Ойкава не стал ждать ответа. Сбросил вызов, а через секунду на телефон пришла эсэмеска, с прикрепленной фотографией, на которой они с Ханамаки трахались. Да, их точно кто-то вел все это время.       — А мы неплохо смотримся вместе, Хиро.       Ханамаки громко засмеялся, после подаваясь к нему и втягивая в очередной крышесносный поцелуй.             ***       Шесть месяцев назад.       Ханамаки чувствовал небывалый душевный подъем. Он обхитрил самого Ойкаву Тоору. Втерся к нему в доверие и перевел с его счета кругленькую сумму денег, что позволит роскошно прожить несколько месяцев. Это была первая махинация Ханамаки, что принесла ему такие деньги. Он раздумывал, как их потратить, куда съездить, что прикупить. Можно было отдохнуть несколько месяцев, расслабиться. А пока на время нужно было залечь на дно. Не отсвечивать, чтобы Ойкава его не нашел.       Ханамаки сменил номер телефона, снял квартиру по поддельным документам и несколько дней предавался лени перед ноутбуком. Когда зазвонил телефон, он напрягся, но вызов принял, так как было чертовски интересно, кто мог ему звонить.       — Приветики, Макки-чан.       Жаром вдарило по затылку. Нашел. Ойкава его нашел. Но иного и ждать не стоило. Ханамаки провел рядом с этим хитрым лисом больше двух месяцев и успел узнать его. Ойкава ему даже нравился. Но это не остановило, не заставило отказаться от задуманного.       — Привет-привет, Ойкава.       — Как поживаешь, Макки-чан?       — Отлично. Просто замечательно.       — Мм, еще бы. С моими двумя миллионами. Ну да ладно. Я не за этим звоню, — Ханамаки нервно улыбался, не зная, чего ожидать от этого психа, что умудрился вычислить его номер телефона. — Я тут немного разозлился, когда узнал, что ты обманул меня, и нанял киллера. А потом успокоился, подумал, что это не такая уж и большая сумма денег.       Ханамаки не дышал. А Ойкава тянул время, натягивая нервы.       — Поэтому решил предупредить тебя, Макки-чан. Он будет у тебя через десять, ой, нет. Уже через восемь минут.       — Так отзови его, если ты больше не злишься.       — Нет, Макки-чан. Так неинтересно. Тем более, ты меня обманул. И был бы Ива-чан в городе, он бы сам все сделал еще в первый же вечер. А так… Развлекись, Макки-чан.       Ханамаки резко поднялся с кровати и заметался по квартире. У него не было желания проверять, шутит ли Ойкава, или по его душу и правда идет настоящий киллер, поэтому он быстро покидал в сумку все самое необходимое и поспешил на выход, но у порога остановился. Широко улыбаясь, он вернулся в спальню. Оставив его преследователю записку, Ханамаки, довольный собой, покинул квартиру, выбравшись на улицу по пожарной лестнице.       После чего его жизнь кардинально изменилась. Ойкава всегда звонил в последний момент, предупреждал его, помогал выбирать маршрут и рассказывал, как обходить камеры. В один из телефонных разговоров Ханамаки задал давно интересующий его вопрос:       — Ойкава, а мой киллер хоть реален? Или ты просто издеваешься надо мной?       — Я могу тебе его номер дать, пообщаетесь. Сейчас, Макки-чан. Скину тебе рабочий. Хмм… могу и личный, но он же личный. Так что, все же рабочий.       Ханамаки засмеялся, охреневая от Ойкавы, что, казалось, знал всё и обо всех. Опасный человек. Но Ханамаки все равно не жалел, что связался с ним, что провернул свою аферу и обогатился на пару миллионов. Тем же вечером он впервые позвонил киллеру, не зная ни его имени, ни как тот выглядит. Позвонил и пропал.