Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Вынужденные каникулы нужно было заканчивать. Куроо чувствовал себя сносно. Рана в боку не беспокоила вообще, но бедро ещё отдавалось тупой болью при каждом шаге. Только это были мелочи в сравнении с тем, как он себя чувствовал первые дни после драки на заброшенном заводе.       Кейджи, как и обещал, поставил его на ноги. И никуда не ушел, остался с ним. Куроо тоже выполнил свою часть сделки — рассказал все, что знал об этом городе. Старался бесстрастно говорить о лидерах группировок, хоть и боялся, что Кейджи кто-то заинтересует. Но тот лишь переваривал полученную информацию, ничего не говорил, а ночью забирался к нему под бок. Куроо вовсю этим пользовался. Пошлых шуток и подкатов стало ещё больше. Он откровенно приставал после памятной ночи, когда Кейджи ему отдрочил, понимая, что влечение у них взаимное. И как бы хреново он себя ни чувствовал, Куроо нагло распускал руки, все настойчивее склоняя к полноценной близости. Кейджи заводился от его слов, от его касаний, от его взгляда, но упрямо не позволял снять с себя штаны. Пообещал, что они обязательно дойдут до конца, когда Куроо поправится, мотивируя этим на отдых без лишних движений, но Куроо все равно не мог спокойно лежать с человеком, от которого откровенно вело.       Все же Кейджи не исполнил своей угрозы, он сдался под напором ласк ещё до того, как с бедра были сняты швы. И это была самая охуенная ночь, точнее, самое потрясающее утро в жизни Куроо. Они идеально подходили друг другу. Кейджи реагировал на каждую ласку, на каждый поцелуй или укус. Куроо насытиться им не мог, забивая на боль в бедре и жадно вжимаясь в желанное тело. Его тащило от чувственных слов, от сексуального тела, от ответных прикосновений и от взгляда, которым тот на него смотрел. Схожие по темпераменту и одинаково голодные друг до друга, они утомили друг друга несколькими эмоционально-страстными заходами. Куроо оторваться не мог, целуя, кусая, вылизывая кожу и настойчиво вжимая в себя, чувствуя Кейджи всем собой. И если бы он совсем недавно не получил эти чёртовы ранения, то выполнил бы брошенную в порыве страсти угрозу и трахал бы Кейджи до тех пор, пока ему бы не стало нечем кончать. Но усталость взяла свое.       Кейджи потом ругался на него, на себя за несдержанность, грозился уйти спать на свои одеяла, расстеленные у противоположной стены, но все равно остался с ним. Куроо чувствовал себя невозможно хорошо. Впервые за долгое время он подумал, что живёт, а не выживает. Но все же идиллия не могла длиться вечно. Хоть продовольственных запасов ещё хватало, но и дальше отсиживаться в убежище было утомительно. Нужно было сходить к Тендо, который на нейтральной территории торговал информацией и едой. За сигареты тот мог душу дьяволу продать, а у них с Кейджи как раз было несколько пачек. Куроо хотел обменять сигареты на еду, а также узнать, какие слухи ходят в городе. Он увел у всех остальных лакомый кусочек. Доктор-красавчик был с ним, но никто этого не знал. Возможно, что многие делали ставки на его смерть, так же успев похоронить и гребаного одиночку, не появлявшегося в городе около двух недель. Куроо привык быть в курсе событий, а получилось, что он выпал на долгое время, даже не представляя, что происходит за пределами их с Кейджи убежища.       Он не хотел брать Кейджи с собой. Это было опасно. Куроо понимал, что и оставлять его здесь одного тоже стрёмно, но этот вариант был более приемлемым. Отсюда можно было сбежать, имелось несколько вариантов отхода в случае незваных гостей. Но если Кейджи вместе с ним выйдет в город, хоть и будет держаться в тени — шансы попасть в заварушку возрастут. Куроо не хотел им рисковать. Не хотел потерять ещё и его. Они были знакомы всего ничего, но он понимал — если с доком что-то случится, он точно поедет кукухой. Ещё одной смерти близкого человека он не вынесет. А они с Кейджи стали близки, очень близки. Вот только переупрямить его не получилось. Кейджи наотрез отказался оставаться в квартире, твердо решив идти с ним. И Куроо оставалось лишь скрипеть зубами от злости и быть ещё более осторожным и внимательным, чем обычно.       На вылазку они условились выйти после заката. Поели во второй половине дня, чтобы были силы и чтоб не урчать пустыми желудками, и до назначенного времени отдыхали. Куроо точил ножи друг о друга, проверял карманы на залатанных штанах, расхаживался после долгого бездействия, прислушиваясь к бедру. На рану можно было не обращать внимания. Она еще давала о себе знать, но такую боль он научился игнорировать. Он все еще не хотел, чтобы Кейджи шел с ним. Но спорить не стал, если они уже все решили.       — Мы пройдем вместе до соседней улицы, держась близ домов, и лишь потом разделимся. Я выйду немного вперед, а ты будь не дальше, чем десять-пятнадцать метров. И если вдруг появятся враги, то сразу зови меня. Даже если он будет один. Понял? — надевая привычную, удобную одежду, он говорил жестко, не пытаясь ущемить или подавить, лишь желая обезопасить. Кейджи коротко ответил «понял», тоже собираясь. Куроо подошел к сумке, перетряхивая ее и складывая в нее только сигареты, несколько пачек оставив на потом. По карманам и привычным нычкам он распихал ножи, полностью готовый выходить в город. — Не бери с собой ничего, кроме ножа. И держи его все время наготове. Ок, док?       Кейджи проигнорировал его слова и взял свою сумку, заставив неодобрительно посмотреть. Куроо знал, что в ней «рабочие» инструменты. Хотя там одно название, а не инструменты. Кейджи сам показывал ему. Швейный набор, случайно найденный где-то в городе, лоскуты ткани, заменяющие бинты. Куроо понимал, что сумка была не тяжелой, а хоть и примитивные, но инструменты для остановки крови — могли спасти. Поэтому не стал ничего говорить. Лишь удовлетворенно усмехнулся, когда Кейджи всунул нож в потрепанных ножнах в рукав куртки, и пошел на выход из квартиры.       Стоило покинуть убежище, Куроо сразу подобрался, прислушиваясь к ночным звукам. Пока было тихо. К нужной улице они пробирались неторопливо, чтобы ничем не выдать своего присутствия, если вдруг поблизости кто-то будет. Когда пришло время разделяться, он тяжело глянул на дока и коротко ему кивнул, очень надеясь, что еще увидит его.       Шел он неторопливо, чутко вслушиваясь в каждый шорох и чувствуя на себе чужой взгляд. Кейджи был рядом, шел след в след, что немного успокаивало, хоть напряжение и охватило все тело. Он не выпускал из руки самый большой нож, зная, что пустит его в ход не раздумывая, если почует опасность. По мере того, как район становился оживленнее, Куроо ощущал присутствие людей, некоторых даже видел. Чувствовал, как в венах закипает адреналин. Успел соскучиться по драке, но первым ввязываться не собирался, помня, что поблизости Кейджи. Его он потерял, когда свернул с «оживленной» улицы, проходя между домами на соседнюю, более темную и тихую. Тендо он услышал через несколько минут. Тот по привычке подкрадывался сзади, и Куроо не нападал, продолжая идти вперед, узнав торговца по перекатывающимся с пятки на носок шагам.       — Те-цу-ро-кун, приветики, — обернувшись через левое плечо, смотря на долговязого парня, стоящего в шаге от него, он кривовато усмехнулся.       — Привет, Тендо. Как жизнь?       Тот приложил пальцы к губам и возвел глаза к темному небу, выдерживая паузу.       — Замечательно. Тебя увидел и не могу нарадоваться.       — Даже так? — Куроо выгнул левую бровь, смотря на Тендо, который подошел к нему вплотную, подцепил под локоть и повел вдоль дороги.       — Я был уверен, что ты не подох, хоть тебя давно не было видно. Многие в городе поставили на то, что ты склеил ласты, — Тендо тихо засмеялся, пихая его локтем в раненый бок, но Куроо постарался ничем не выдать, что ему больно. Тот сразу сменил тему, заговорив о деле. — Сигареты принес?       — Да. Мне нужна жратва. Не откажусь и от последних сплетен.       Тендо не трогали на его территории. Хоть он и откололся от Широторизавы, но его крышевали, и никто не решался идти против Ушиджимы. Да и полезен был торговец, неизвестно где и как получающий еду и медикаменты. Прогуливаясь с ним, Куроо думал о доке, что где-то проебался. Хотелось верить, что он просто отстал, а не попался кому-то в руки.       — Сколько сигарет у тебя, Тецуро-кун? — Куроо усмехнулся и выпутал руку из цепкой хватки, открывая сумку и показывая ее содержимое. Тендо присвистнул и цапнул одну пачку. Так ему было спокойнее, как он однажды сказал. — Хммм, за это я дам тебе четыре банки тушенки. Пачку крекеров. Две пачки лапши.       — Маловато будет, тебе не кажется?       Тендо широко улыбнулся и заблестел кроваво-красными глазами, вновь прилипая к боку.       — А зачем тебе больше, Тецуро-кун? Пригрел кого-то под боком, мм?       То ли это была хваленая проницательность, то ли по городу поползли слухи, но торговец явно намекал на Кейджи. Куроо выдержал небольшую паузу, не меняясь в лице, продолжая все так же кривовато усмехаться.       — Я пригрел под боком змею. Тебя, чувак. Ты меня обобрать хочешь.       Тендо засмеялся, наваливаясь на плечо, и резко отстранился, начиная идти спиной вперед и с интересом смотря в глаза.       — Аоне прошляпил новенького врача. Кто-то думает, что ты его подобрал и вовсю трахаешь, ведь он оооочень красивый. Я видел, знаю. Кто-то считает, что его давно завалили, как и тебя. Некоторые наивно полагают, что док где-то прячется. Ждут, когда у него жрачка закончится и он выберется наружу, — Тендо замер, не давая идти дальше, перекрыв дорогу, и снова резко сменил тему. — Накину еще несколько пачек лапши, печенье и анестетик, если ты выйдешь на площадь. Тебя должны увидеть, чтобы я выиграл спор. И тогда один интересный человечек будет у меня в должниках.       Последние слова торговец протянул мечтательно, выжидательно смотря в глаза. Куроо нахмурился. Выйти на площадь, где снуют всякие отбросы, желающие ему смерти, было глупостью. Но ему нужно было найти Кейджи. Если тот попался, то в людном месте сразу об этом заговорят. Да и еда лишней не будет. Риск был велик, но уходить без дока он не собирался.       — Ты чего такой кислый, Тецуро-кун?       — Потерял кое-что.       Тендо довольно заулыбался, дождался согласия на откровенное безумие и повел к одному из своих схронов. Произведя обмен, они разошлись. Тендо, как демон, растворился в темноте ночи, а Куроо пошел в сторону площади. Площадь была «серой зоной», где собирались перетереть последние новости, сделать ставки или найти себе членов группировки. Повесив сумку через плечо, освобождая обе руки, Куроо достал и второй нож, готовый порезать любого, кто посмеет на него кинуться. Сначала он услышал голоса, потом увидел тусклый свет редких уличных фонарей. Выйдя на площадь, он кривовато усмехнулся, замечая на себе взгляды. Казалось, что все разом смолкли, но то тут, то там слышались шепотки.       — Этот ублюдок все же жив.       — Лучше бы тот молоденький врач сюда заявился, а не этот отбитый.       — Он смахнуться хочет? Урод. С ножами наголо ходит…       — Не трогай его.       Куроо шел неторопливо, вслушиваясь в разговоры, по которым понял, что Кейджи еще не выловили. Или же его кто-то тихо-молча забрал к себе. Заскрипев зубами, он сильнее сжал рукоятки ножей, желая хорошей драки. Не хотел же брать дока с собой. Сидел бы тот в убежище спокойно, ждал его. А теперь хер знает, что с ним. Ярость бурлила в груди. Он прошел по площади, сразу заметив, что за ним увязалась компания из троих человек. Снова трое. Он хмыкнул, чувствуя, что сейчас завалит и большее количество, так был зол. И напуган. Страх потерять Кейджи выжирал изнутри, подтачивал нервы, доводя до легкой дрожи.       Куроо прошел почти целый квартал, преследуемый компанией из троих человек, которые не нападали, но и не скрывали своего присутствия. Он увел их от площади, откуда могла прийти подмога, и остановился, медленно разворачиваясь и возвращаясь, заметив, как в десяти метрах от него замерли три тени.       — Заблудились, уебки? — цедя слова сквозь зубы, он перебрал пальцами по рукояткам и удобно их сжал в ладонях, чувствуя, как от скорой драки зашкаливает адреналин.       — Его пора кончать, Киба. Мы и так достаточно отошли от площади.       — Да, только осторожнее. Он бывший военный.       Они, что удивительно, нападали по одному. С первым Куроо справился всего за пару минут, разогреваясь. На второго бросился сам, чувствуя, что заводится только сильнее. Не стоило поддаваться слепой ярости, но хладнокровие он оставил за стенами этого проклятого города. Прежде, чем он покончил со вторым противником, тот располосовал ему руку, задевая лишь мягкие ткани, но болью обожгло сильно, что только больше разозлило и ускорило чужой конец.       Он все ещё был зол. Хоть и удалось победить последнего противника, который оказался интереснее первых двух, Куроо не сбросил напряжение и не избавился от ярости, бурлящей в крови. Постепенно все явственнее доходило, что он проебал дока. Потерял очередного человека, к которому успел привыкнуть. От полной потери контроля спасало осознание того, что Кейджи не убьют. Его или заберут себе для утех, или сдадут более сильной группе в обмен на «крышу» или же обменяют на еду. Это его жизнь не имела здесь ценности, а вот за дока будут убивать, лишь бы получить себе. Это давало надежду. Он умел искать, выслеживать и отбирать. Тем более, всегда можно обратиться к Тендо. Так будет хоть и очень дорого, они лишатся всех запасов, зато быстро. С Кейджи ничего не успеют сделать. Потом они будут без жратвы, но Куроо вернёт свое. У них же соглашение, и он совсем не согласен его разрывать. Только сейчас дока прибить хотелось.       Пихнув труп, он присел рядом, вытирая о чужую одежду нож и обыскивая карманы. Он нашел всего одну пачку сигарет и один батончик. Негусто. Быстро обыскав остальных, Куроо напрягся, услышав шум. Кого-то загоняли, что было понятно по смеху и пошлым комментариям. По ним он и понял, кто именно пытается сбежать. Шумно выдохнув, он выпрямился, скидывая все в сумку и застёгивая ее. Убрав один нож, Куроо неторопливо пошел навстречу, уже вскоре держа в своих руках Кейджи, вылетевшего прям на него. Он перехватил его свободной рукой поперек поясницы, крепко, властно прижимая к себе и смотря ему за спину.       — Куроо! Идём. Уходим. Пока тебя не узнали. Их много. Кажется. А я даже направления не знаю, куда бежать.       Преследователей было четверо. Куроо заметил вынырнувшую из-за угла тень. Пятеро. Он сейчас был так зол, что, скорее всего, положил бы всех, но рисковать Кейджи не хотелось. Пока он расправлялся бы с одним-двумя противниками, остальные могли забрать дока. Но и убегать, как предложил тот, не хотелось. Куроо никогда не сбегал от драки, но сейчас была совсем неудобная ситуация.       — Твою же мать, — быстро прокручивая в голове план действий, он тяжело глянул на Кейджи и грубо прошипел: — Вернёмся в убежище — и я выебу тебя так, что ты по квартире передвигаться не сможешь. Думать забудешь о вылазках в город.       Противники приближались, громко хохоча и делясь планами на дока, которого хотели продать за жратву. Куроо хмыкнул и лишь чудом удержался, чтобы ничего не крикнуть этим уебкам, позарившимся на его Кейджи. Перехватив его ладонь, крепко сжимая и даже шанса не давая вырваться, он резко сорвался с места, утягивая за собой. Он воспринимал это как вынужденное отступление, когда приходилось с поля боя выводить гражданских. Обычно эти миссии он поручал Льву, Кенме и Фукунаге. Они могли одним своим видом успокоить испуганных людей. Сейчас Куроо уводил с поля возможного побоища дока, которого тянул за собой, как на буксире.       Он отклонился от их маршрута, уходя восточнее от убежища, чтобы не вывести на него преследователей. Понимал, что те, скорее всего, не отстанут, вон как орали и сыпали угрозами, поняв, что увели такой лакомый кусочек. Нужно было найти какое-то удобное место, где можно было бы или обоим спрятаться и переждать, пока враг уйдет, или же спрятать Кейджи, а самому выйти и вырезать всех. Было бы отлично, если бы те разделились. Тогда бы Куроо смог с ними быстро расправиться, практически не подвергая дока риску. Мысли лихорадило в голове. Он быстро ориентировался в темноте, петляя по подворотням и уходя ближе к окраинам.       Адреналин херачил в крови, Куроо вообще не ощущал ни боли, ни усталости, но вот тяжёлое дыхание Кейджи услышал. Нужно было остановиться. Выискивая взглядом относительно безопасное место, он нырнул в очередной переулок, обернулся, не замечая преследователей, лишь слыша их ругань и шаги, и затащил дока в один из разломов в стене. Протянул его вглубь помещения, отмечая, что раньше это был бар. Завел за стойку и резко сел, утягивая Кейджи к себе, практически усаживая его между разведенных ног и сразу затыкая рот ладонью, чтобы тот не начал шумно дышать.       Он грудью чувствовал, как долбится чужое сердце, понимая, что у самого оно готово проломить ребра.       — Тише, док. Медленно, глубоко дыши носом, — чуть слышно шепча на ухо, Куроо не шевелился, чутко прислушиваясь. Их преследователи пробежали это место, но вскоре два или три человека вернулись.       — Они не могли далеко уйти. Где-то спрятались.       — Блядь, кто этот хер был? Откуда он взялся?       — Он был один. Это или тот чувак отбитый, или кто-то из людей Ушиджимы. Только они могут свободно расхаживать по городу в одного.       — Похер. Док наша добыча. Нужно найти его.       Куроо осторожно убрал руку ото рта Кейджи, чувствуя, как того потряхивает. Понимал, что тот пытается прийти в себя после погони. Он не знал, сколько времени эти уебки гоняли Кейджи по городу, прежде чем они снова встретились. И представить не мог, как тот успел испугаться, оставшись один против целой толпы мужиков, охочих до его задницы. Кейджи откинул голову ему на плечо, и Куроо легко коснулся губами его виска, безмолвно выражая поддержку. А на улице все не утихали голоса их преследователей:       — Отдай то, что мы первым нашли! И можешь валить.       — Ты же понимаешь, что нельзя присвоить себе дока без последствий? Легче сразу горло себе вскрыть, чем с мишенью на лбу ходить, — голос разносился гулко, не слишком громко в притихшем погроме. Видимо, привлекать тех, кто крутился в районе торговца, было все-таки невыгодно. А сорвались на эмоциях от «потери» трофея. И никак определиться не могли, кто перехватчик. Стоит ли хоть пытаться изображать участие или же осыпать угрозами сразу. Ссориться с большими группировками — билет в один конец. Но и так просто расставаться с кушем они не собирались.       — На него, помимо Ширатори, Итачияма тоже глаз положили. Подумай, оно тебе надо? — словно прощупывал один из мужчин, не с одним ли из людей Ушиджимы дело имеет, пока остальные уже менее слышно обрыскивали ближайшие здания.       Куроо дышал глубоко, медленно, восстанавливая сбившееся к херам дыхание и пытаясь угомонить лихорадящее сердце, отзывающееся нестройным шумом в ушах. Прижавшись чуть ближе к доку, ощущая его дрожь, Куроо пытался прогнать злость, направленную на него, но все еще чувствовал раздражение из-за того, что тот отстал, потерялся и чуть ли не попал в руки к каким-то уродам. Если бы не случайное столкновение, то Кейджи бы уже вели или к Тендо, или к Ушиджиме, или еще к кому, кто мог бы достойно оплатить шикарную задницу и умелые руки. Ткнувшись носом в темные пряди на виске, Куроо прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам с улицы в попытке определить, сколько человек находится поблизости. Везением было бы, если бы они порыскали немного на улице и свалили. Но, скорее всего, он и так уже исчерпал лимит удачи.       Им нужно было свалить через запасной выход, но преследователи были слишком близко. За соседней стенкой. Кто-то мог притаиться и на улице. Тогда погоня вновь возобновится, а бегать уже надоело.       — Мы же за барной стойкой? В барах должен быть запасной выход.       — Мы воспользуемся им, как только представится удобный случай, — ответив доку, он не стал обещать держать себя в руках, понимая, что пустит нож в ход при первом же удобном случае.       Куроо лишь усмехался попыткам докричаться до него. Достучаться, заставить выдать дока. Идиоты. Он уже присвоил себе Кейджи, даже не думая о последствиях. Подавшись к нему, он слегка куснул за шею и еще шире улыбнулся, совсем не испытывая страха. Получив дока, Куроо не собирался его лишаться.       Итачияма редко высовывались, но имели влияние в городе. Каждая их вылазка была успешной. Они практически не теряли людей, зато за собой оставляли реки крови. Но даже Сакуса не вселял в него страх. Нужно будет — и с ним смахнется, но дока не отдаст.       Стоило услышать приближающиеся шаги, он понял — без драки не обойдется. Это даже обрадовало. Бесило прятаться, избегать столкновения, когда можно было порезать этих ублюдков как свиней. Было интересно, мужчины вели бы себя осмотрительнее, если бы знали, с кем столкнулись, или все равно бы вольготно расхаживали по темному помещению, считая, что раз численный перевес на их стороне, то и победа уже в кармане.       Куроо подобрался, мышцы завибрировали от напряжения и предвкушения. Кейджи сам отстранился, освобождая ему место для маневра. Куроо жадно вслушивался в каждый шаг, в каждый звук, в чужое дыхание и слова, определяя местоположение противников и решая, кого завалит первым. Коснувшись плеча дока, он чуть надавил, пытаясь прижать его к стойке, чтобы тот случайно не попал под раздачу. А сам наоборот подался немного вперед, вглядываясь в темноту и отсчитывая секунды до того, как подходящий сбоку человек попадет в зону видимости.       Черной тенью метнувшись вбок, Куроо пригнулся, преодолевая жалкое расстояние в полусогнутом положении, выпрямляясь лишь у цели, сразу же всаживая в горло нож и прокручивая его.       — Что у тебя, Ник?       Резко вытащив лезвие, он подался ближе к стойке, опираясь на нее свободной рукой и перемахивая через нее, буквально налетая на второго мужчину. Тот не сразу сообразил, что происходит, но булькающие звуки и рухнувшее на пол тело заставили его начать размахивать ножом. Куроо чуть не налетел на острие, но вовремя ушел в сторону, ударив по руке, после локтем съездил по скуле и всадил нож в бочину, надеясь, что попал в печень, и у врага не будет шанса выжить.       Звуки возни привлекли внимание с улицы. В проеме показался еще один человек. Но Куроо не торопился нападать, переводя дыхание и чуть сутулясь, начиная уставать.       — Что у вас случилось? Нашли?       — Док свалил через задний выход, а его дружка я завалил, — тихо прохрипев, Куроо и не рассчитывал, что прокатит, но попробовать стоило.       Идущий навстречу мужик замер, принимая защитную стойку и явно пытаясь в темноте его разглядеть.       — Эй, Игараши, чувак, это ты?       — Кто же еще? — Куроо хмыкнул, медленно доставая маленький ножик, который резко, снизу метнул. Противник захрипел, зашатался. Но смотреть на его агонию не было времени, он вновь перемахнул через барную стойку и ухватил дока за руку. — Давай, док. Валим.       Пока сюда не набежали оставшиеся преследователи, он быстро потянул Кейджи вглубь помещения, ориентируясь на ощупь. В кромешной темноте они постоянно натыкались на стены и преграды в виде пустых ящиков и прочего барахла, пока все же не выбрались наружу. Судя по крикам, их преследователи искали своих с миром почивших товарищей, и оставались секунды, пока они найдут трупы, и погоня возобновится. Куроо быстро осмотрелся, замечая мусорный контейнер.       — Док, подсоби, — кивком головы указав на бак, он подбежал к нему, и они вместе придвинули его к двери. Это выиграет им несколько лишних секунд.       Более не медля, он снова взял Кейджи за руку и сорвался с места, стараясь уйти как можно дальше и найти безопасное место, где они смогут отдохнуть.       Крепко сжимая руку Кейджи, он думал лишь о том, что его нужно довести до их убежища, обезопасить. Это и подгоняло двигаться уставшие ноги. Раньше Куроо мог преодолеть и более длинный путь в таком же темпе, но сейчас он чертовски устал. Сказывались ранения и недоедание. Преодолевая метр за метром, он всматривался в темноту, не желая наткнуться на очередную группу людей. Понимал, что если вновь придется драться, то он проиграет. Не сдастся, нет, будет до последнего пытаться защитить дока, но в таком состоянии хрен справится и с двумя. Нужно было хоть немного отдохнуть.       — Куроо-хх. Не м… Не могу больше…       В ушах шумела кровь, быстро текущая по венам, разгоняемая бешено колотящимся сердцем. Куроо чудом услышал слова, немного притормаживая и оборачиваясь на Кейджи, только сейчас понимая, что последние пару минут буквально тянул его на буксире. Быстро сориентировавшись на местности, он потянул его к старому торговому центру. Можно было затеряться в одном из отделов, а если вдруг их все же найдут, то многочисленные входы-выходы помогут им снова сбежать. Прежде чем войти вовнутрь, он окинул улицу взглядом, не заметив подозрительных теней. Уводя дока вглубь магазина, выискивая отдел, в котором не было окон во всю стену, он чуть ослабил давление на чужие пальцы, подумав, что мог сломать их. Куроо отпустил дока, когда они вошли в помещение, где когда-то торговали тканями. Все было разгромлено, разворошено. Но окна были лишь под самым потолком, остальные стены занимали стеллажи, где раньше лежали рулоны. Темнота не позволяла досконально изучить их временное убежище. Он, придерживаясь ладонью за полки, на одном лишь упрямстве все же обошел помещение, находя дверь, ведущую в подсобку. Там тоже практически ничего не было, лишь ворохом сваленная ткань и перевернутый стол. Вернувшись за Кейджи, он коснулся его плеч, тихо, все еще тяжело и с легкой хрипотцой дыша.       — Давай, док. Пойдем, — Куроо потянул его на себя и медленно, чтобы ни обо что не споткнуться и не создать ненужного шума, уводя в подсобку. Там тоже было окно прямо у потолка, но при желании из него можно было вылезти на улицу.       Прикрыв за ними дверь, он усадил дока на тряпки и медленно сполз по стене, устраиваясь рядом. Ноги горели. Мышцы аж дергало от долгого забега и напряжения. Неприятно ныла царапина на руке и пульсировало бедро.       — Могли… Следить? По пути? Оживленно тут, — Кейджи говорил немного невнятно, постоянно замолкая, настороженно прислушиваясь к возможному шуму с улицы и цепляясь за Куроо, словно тот мог внезапно исчезнуть. — Далеко до твоего убежища? Ты не ранен? На этот раз нож ни откуда не торчит?       Он не сразу ответил на посыпавшиеся вопросы. Перевел дыхание и посмотрел на Кейджи, в темноте видя лишь его силуэт.       — Могли следить, это не исключено. Но я не заметил слежки. Возможно, что устал, — лениво ворочая языком, он съехал еще ниже, принимая лежачее положение, сдвинув набок болтающуюся за спиной сумку. — До убежища несколько километров. Мы отклонились от курса, да и нужно было максимально увести преследователей от нашего места.       Протяжно выдохнув, чувствуя, что из-за усталости и облегчения злость сходит на нет. Куроо боялся, что прибьет дока, но даже нормально на него разозлиться не получалось.       — В этот раз ты остался без работы, док. У меня лишь царапина на руке, — хмыкнув, он сместил ладонь и накрыл бедро Кейджи, ощутимо сжимая. — Сам не ранен? Тебе ничего не успели сделать?       — Им пришлось бы хорошо попотеть, чтобы меня загнать. А пока за руку не схватили, ничего бы сделать не смогли. Не ножи же в такого «ценного» меня метать, — Кейджи коснулся его бедра, аккурат под ранением, и начал неторопливо разминать напряженные мышцы. — Хотя я знатно плечом приложился, не вписавшись в поворот, — тогда подбадривал себя, что на торчащую арматуру не влетел, всего-то по кирпичной кладке протерся.       Куроо напрягся, услышав голоса, доносящиеся с улицы. Их еще искали. Естественно. Такую добычу никто не захочет упускать. Но если никто не видел, куда они зашли, то сейчас преследователи не будут обшаривать каждое здание. Здесь их было много. Раньше это была оживленная улица с множеством магазинов, баров и кафе. Но он все равно подобрался, снова принял сидячее положение и сильнее сжал нож, который, казалось, врос в ладонь.       Он не слышал всего, что звучало в их адрес, но херами их обложили знатно.       — Нас потеряли, док. Подождем до рассвета и вернемся в убежище. Нужно восстановить силы, — Куроо не расслаблялся, все еще готовый драться из последних сил, но в торговый центр так никто и не вошел. Не было слышно шагов, как и разговоров. Лишь в отдалении слышалась ругань. — Поспи, я побуду на страже. Через пару часов разбужу, чтобы поспать самому.       Куроо съехал на пол, вытягиваясь во весь рост, давая себе возможность отдохнуть, хоть спать пока не собирался. Не то это место, где спокойно можно отрубиться на пару, как они делали в убежище. Их искали. Поджидали. Если никто не видел, куда они зашли, то могут просто патрулировать улицу, надеясь их взять измором. Если же видели, то скоро придут по их души. Но пока было тихо.       Устроившись на боку, лицом к доку, давая ему больший доступ к бедру, он свободную от ножа руку подсунул под еле уловимый изгиб талии, и через куртку сжал бок. Куроо чувствовал, как развязывается внутренний узел. Все же Кейджи не успели навредить. Не обидели. Лишь запугали до чертиков и загоняли как дичь.       — Спи, док, — ощущалось, что Кейджи вырубает. Его касания становились слабее, более походя на поглаживания.       Куроо какое-то время лежал, вслушиваясь в ночь, но не слыша никаких посторонних звуков — немного расслабился. Задремал, не в силах противиться усталости. Но постоянно выныривал из сна, вновь прислушиваясь и всматриваясь в темноту. Его несколько раз вырубало, что хоть немного, но восстанавливало растраченную энергию. Он не спал, когда вдали загромыхали мусорные баки. Глубже подсунув руку под бок дока, он прижал его ближе к себе и сжал плечо, не давая дергаться. Напрягся, очень надеясь, что они не влипли в очередные неприятности. Не в том он был состоянии, чтобы тягаться с более организованными и сильными противниками. Но судя по тому, что снова загромыхало и где-то посыпались стекла, — им не везло. Только одна группировка получала наслаждение от разрушений, убийств. Терушима и его люди так развлекались, громя город и вырезая население, не парясь, представляет ли противник опасность, есть ли у него еда.       Отпустив Кейджи, он медленно поднялся на ноги, прислушиваясь к своему телу. Хреново. Он был слишком слаб. Мышцы ног были будто скованы, болела спина из-за неудобного положения во время короткого сна, свело пальцы левой руки, из которой он так и не выпускал нож. Ранения тоже давали о себе знать, раздражая тупой болью.       — Это по нашу душу? У тебя получилось поспать? Ложись. Промассирую ещё раз бедро. Надеюсь, за один рывок сможем добраться до убеж… — Кейджи замолчал, когда с улицы послышались встревоженные голоса.       — Валим, идиот, валим!       — Ебать! Это психи из Джозенджи.       — Но док…       — Если не тупой, спрячется и от этих. А мы выловим на границе района. Сдохнуть хочешь?       Его предположения оправдались, когда мимо торгового центра пробежали их преследователи, обозначив, что на улицы города вышли гребаные Джозенджи. Как же все это было не вовремя. Он присел рядом с доком, приваливаясь к нему плечом, хмуро смотря в противоположную стену, где валялся стол.       — Куроо? Все плохо?       — Как сказать, док? Если Терушима просто вышел развлечься, то у нас есть шанс. Если же ему кто-то напел, что в этом районе скрывается всеми желаемый док, то нам пиздец, — Куроо усмехнулся и подпихнул Кейджи плечом, накрыв его бедро свободной ладонью. — Положение у нас хреновое в любом случае. Терушима, даже не зная, что мы где-то поблизости, может отдать приказ прочесать каждый уголок. Может пройти мимо, выискивая смельчаков, что в открытую выйдут на них.       Он не пытался запугать, говорил лишь то, что думал. Описывал реальную картину. Не приукрашивая, но и не преуменьшая. Поглаживая Кейджи по бедру, он продолжил говорить.       — Скажу честно, сейчас из меня хреновый боец. Не машина, к сожалению. Я практически без сил. В таком состоянии одолею одного-двух, на адреналине завалю еще парочку, но они ходят всемером, — Куроо ненадолго замолчал, прислушиваясь. Джозенджи шли с востока по главной улице, неторопливо, по пути громя, что попадалось на их пути. Их привычное шествие. — Для тебя Терушима — худший вариант. Если меня в городе все хотят убить, то ты ценен, док. За твои способности, за внешность. Но Терушима не тот, кто будет беречь и заботиться о себе. Трахнут всей командой, а когда ты перестанешь ярко реагировать на них — убьют.       Сжав бедро Кейджи почти у паха, он повернулся к нему, пытаясь в темноте разглядеть его лицо. Он не мог сейчас принимать решение в одного. На кону была не только его жизнь, но и дока.       — Ты знаешь, что сейчас я хреновый защитник. Знаешь, что будет, если ты попадешь в руки к Терушиме, — Куроо взял небольшую паузу, смачивая языком пересохшие губы, и продолжил: — У нас два варианта. Либо мы сидим здесь и ждем, что они пройдут мимо. Либо же вылезаем из окна и пытаемся пробраться в убежище. Окно выходит не на главную улицу, по которой идет группировка Терушимы. Наши преследователи сделали ноги на юг, нам же нужно на северо-запад. В обоих вариантах наши шансы пятьдесят на пятьдесят. Решай, док.       Куроо в любом случае до последнего будет драться. Не за себя, за дока. Собственная жизнь давно обесценилась. Раньше его держала месть, сейчас же это был Кейджи, к которому успел привыкнуть, прикипеть к нему. Запасть успел, чего совсем не планировал. Кейджи его выслушал, подсунул руку под ладонь и переплел их пальцы. Боги, как же Куроо не хотел его терять. Куроо в ответ сжал тонкие пальцы и погладил по тыльной стороне ладони, собираясь принять любой выбор дока. Шансов реально было поровну. Здесь лишь провидцем нужно быть, чтобы угадать правильный вариант, но ни один из них не обладал даром предвидения. Оставалось уповать на удачу. Сегодня она была переменчива к ним. То подводила, разведя, то была на их стороне, позволив вновь встретиться. Погоня, драка, временная передышка и вновь маячащие неприятности. Что подкинет им судьба на этот раз — никто не знал.       — Давай немного подождём. Посмотрим, как сложится. Ляг пока, распрямись. Не уверен, что мы оба выдержим ещё одну долгую пробежку.       — Хорошо, док. Останемся здесь, — Куроо послушно сполз ниже, вытягиваясь, и думал, что он сможет сделать, если к ним нагрянут гости. Он прикидывал, как будет драться в закрытом помещении, где для маневренности чертовски мало места. Но такие же проблемы будут и у противников, которые не смогут напасть всем скопом.       Долго размышлять ему не дали. Вскоре послышались приближающиеся звуки, заставившиеся напрячься и медленно подняться на ноги, выпуская из ладони теплую руку. Все же Терушима решил провести полную зачистку.       — Кис-кис-кис, падаль! — чужой голос просто сочился довольством с резкими нотами нетерпения. — Решили поиграть с папочкой в прятки? Так я выковыряю каждого, в какую бы щель вы ни забились. Даже по частям! Я иду искать.       Их ли он искал, или же у него была другая цель, но оставаться здесь было совсем небезопасно. Как и выходить на улицу. Куроо недовольно скривился, досадуя на свое тело, чуть не разваливающееся по частям. Это раздражало. Он мог дать отпор. Даже Джозенджи, но не в таком состоянии. Ощутив касание, он прекратил жалеть себя. Притянул Кейджи ближе к себе и ткнулся губами ему в ухо, чуть слышно начиная шептать.       — Мы сейчас вместе медленно, максимально осторожно перевернем стол и поднесем его к окну. Я взберусь и попробую открыть раму. Если она подастся без лишнего шума, то выбираемся и валим, — замолчав, жадно вслушиваясь в посторонний шум и пытаясь определить, как близко противник, он быстро продолжил: — Я вылезу первым и помогу спуститься тебе. Пока они шарятся по зданию, у нас есть неплохой шанс избежать столкновения.       Нужно было придумать запасной план на случай, если не получится открыть окно, но пока в голове была одна каша.       — Давай, док. Пойдем, — потянув Кейджи к перевернутому столу, он ступал осторожно, чтобы нечаянными звуками не привлечь к ним внимание. Отпустив ладонь, он быстро провел руками по ножкам и столешнице, отмечая добротное дерево, которое не развалится под их весом. Чуть слышно шепча, надеясь, что док его услышит, он сжал свой край стола. — Я держу. Переворачиваем его и несем к окну.       Адреналин снова забурлил в крови. Куроо слышал, как по торговому центру ходят люди, громя старые витрины, переворачивая уцелевшие стеллажи. Еще далеко, но с каждой минутой они были все ближе.       Занимался рассвет. Куроо более четко видел дока по другую сторону большого стола. Сразу же нарисовался запасной план. Когда они поднесли стол к окну и поставили, он осторожно обогнул его и вновь прижался к Кейджи, быстро заговорив ему на ухо.       — Если окно не откроется, мы перевернем стол и закроем им один из углов. Ты там спрячешься. За столешницей тебя не будет видно. И не думай спорить, — сказав с жесткими нотками, зная геройскую и альтруистичную натуру дока, он более мягко закончил: — А я выйду их встречать. Они знают, что я одиночка. Мной удовлетворятся. Я их отлично повеселю. А ты пережди, а потом найди Тендо. Будешь его вечным должником, но он поможет с выбором подходящей компании.       Не желая слушать возмущения или отказ, он отстранился и оперся двумя руками на стол, проверяя на прочность. Не пошатнулся. Забравшись на столешницу, заставляя работать свое тело, он огладил раму, занозил пальцы, но нашел задвижку. Сердце лихорадило в груди. Если замок заржавел, как и петли, то они или вообще не смогут открыть окно, или наделают столько шума, что бежать уже не будет смысла.       Действуя медленно, он потянул задвижку, которая туго, но поддалась. Куроо замер, чувствуя, как бросает в жар, а испариной покрываются шея и виски. Прислушиваясь к издевательскому смеху и словам, неизвестно кому предназначенным, он пытался определить, сколько еще у них есть времени. Десять минут? Пять? К черту. Перестав тратить секунды на пустые размышления, он осторожно потянул раму на себя. Она подалась с коротким, сухим треском. И этот звук стал бы их погибелью, если бы люди Терушимы были хоть немного тише. Но шум, создаваемый ими, перекрыл тихий треск. Куроо кривовато усмехнулся и настежь открыл окно, сразу же хватаясь за края и подтягиваясь, наполовину вываливаясь наружу. Цепким взглядом изучая переулок, шаря по темным местам, он не заметил ничего подозрительного, возвращаясь к Кейджи и присаживаясь перед ним на корточки.       — Чисто. Давай, док. Соберись. Ты же сможешь немного подтянуться? А там я тебя словлю, ок? Я пошел, ты сразу следом, — с быстро бьющимся сердцем, отдающимся глухими ударами в ушах, он, подгоняемый страхом за чужую жизнь, резво скользнул в оконный проем и спрыгнул на раздолбанный асфальт, тяжело приземлившись на корточки. Куроо выпрямился и обернулся, поднимая взгляд вверх и ожидая дока, которого оставил там совсем одного.       — Ну же, док, давай. Иди ко мне, — чуть слышно шепча, он вглядывался в окно и секунды казались бесконечно долгими.       Куроо был готов обогнуть здание и вернуться за доком, если бы тот решил сгеройствовать и остаться там, но обошлось без самоубийственных выходов к Терушиме и его людям. Заметив Кейджи, он подошел ближе к стене, но из-за несогласованности действий не смог нормально помочь. Скользнув ладонями по бокам, убеждаясь, что док ему не мерещится, он протяжно выдохнул и тихо хмыкнул. Половина дела сделана. Оставалось добраться до убежища, не нарвавшись на очередных ублюдков, которые бы захотели поживиться и отжать всеми желанного врача.       — Идём, — Кейджи ухватил его за край рукава, поторапливая. — За дверью никого не было. Вроде. Может, успеем отойти подальше.       Куроо кивнул и перехватил Кейджи за запястье, чтобы у него даже шанса не было снова потеряться. Быстро осмотревшись, он выбрал направление, решив сделать небольшой крюк, чтобы прийти на место без хвоста. Напряжение снова охватило все тело. Он тяжелым взглядом просматривал улицы, дома, но пока никого не замечал, как и не слышал больше звуки преследования. Терушима бы не крался за ними, он бы гордо, громко шествовал по городу, загоняя добычу. Сейчас было тихо. Редко кто выбирался на улицу при солнечном свете, когда путей отхода становится в разы меньше.       В этот день им не удалось добраться до убежища. Они оба чертовски устали, да и вымотались морально. Тем более, что идти при дневном свете было в разы опаснее. Когда Кейджи предложил где-нибудь переждать день, он согласился. У них была еда, балластом болтающаяся в сумке за спиной, им обоим нужен был отдых, чтобы в целости вернуться в место, что стало для них обоих домом.       Куроо всегда выбирал высотки, если нужно было затаиться. Даже Терушима, точно не зная, что в здании кто-то есть, не будет прочесывать все десять или больше этажей, гоняясь за призраками. Этот раз не стал исключением. Они прокрались к зданию, Куроо убедился, что за ними нет слежки, и они скользнули в подъезд. До последнего этажа он еле дошел. Но все равно осмотрелся, выискивая возможные пути отступления. В квартире они попили, перекусили, умылись и вместе завалились на старый диван. Слова были лишними. Куроо обнял Кейджи, зажимая его между собой и спинкой дивана, и закрыл глаза. Дверь они подперли, поэтому можно было поспать. Малейший шум их разбудит, поэтому не было смысла дежурить. Отдых был нужен обоим.       Когда они проснулись, Кейджи предложил задержаться здесь подольше. Переждать, убедиться, что их больше не ищут. Но Куроо отказался, желая скорее вернуться в убежище. В этом месте спокойно не было. Почти центр, где постоянно движ. Они бы не смогли нормально ни отдохнуть, ни расслабиться.       На улицу они вышли не через парадные двери подъезда, а через окно, расположенное между первым и вторым этажами. Распихав по карманам ножи и поправив сумку, Куроо быстро выскользнул на улицу, приземляясь на корточки и одно колено, не успев сгруппироваться. Острой, молниеносной болью прострелило ногу. Куроо быстро растер колено и выпрямился, поворачиваясь к окну и придерживая за бедра Кейджи, что мягко стек на землю.       — Отлично, док. А теперь пойдем.       Держа Кейджи за руку, второй ладонью он сжимал нож, опустив лезвие вниз, надеясь, что не придется пускать его в ход. Какое-то время они продвигались спокойно. Куроо выбрал один темп, в котором они шли. Не бежали, но и не прогуливались.       Послышались голоса, два или три. Не очень громко, а значит, люди были совсем близко. Быстро сориентировавшись, он затянул дока за один из мусорных контейнеров между домами, заставив присесть. Прижимаясь со спины, Куроо коснулся губами уха, тихо шепча:       — Мы недалеко от территории, занимаемой Карасуно. Будем надеяться, что это кто-то из них. Они не будут рыскать, выискивать. Должны пройти мимо.       Он замолчал, чтобы вслушиваться в негромкий разговор двух мужчин, свернувших на ту улицу, по которой до этого они шли.       — Нам запретили соваться. Вот и не дергайся.       — Но это же оскорбление для Суги-сана! Он здесь столько народа перештопал, и никто не жаловался! А теперь нос воротят, требуют новенького.       — Да слухи это. И распускает кто-то обломавшийся, надеясь бучу поднять. Если бы док кого-то начал лечить, тут же все узнали бы. А Тендо только улыбочки свои мерзкие давил все утро и молчал на эту тему.       — Но почему нам в охоту включиться нельзя? Он же рядом с нами где-то. Ночью в соседнем районе повеселились. Да и после рассвета Терушима…       — Босс же объяснял. Никто не уверен после ночи, с кем док связался. Весь день даже по нашей территории шныряют то одни, то другие группировки. Хорошо хоть Джозенджи мимо прошли. Фукуродани и Инаризаки с утра тоже у Тендо отметились. Ставки сменились.       — Гребаное помешательство какое-то! Хотя. Пока они гоняются за этим статусным трофеем, можем попробовать сумку утащить! Нам же за это…       Куроо прислушивался к разговору и охеревал с того, как док был ценен. Как его все хотели получить себе. Это смахивало на массовое помешательство. Да, Кейджи был чертовски красивым, сексуальным, любой бабе, побывавшей здесь, даст фору. Он и врачом был превосходным, но это мало кто успел узнать до его побега. Поэтому не совсем понятно было, почему все жопы рвут, пытаясь добраться до дока. На памяти Куроо такое происходило впервые. За женщин так не сражались, как убивают за мужчину, пускай и безумно красивого. Он догадывался, что слухи пошли от людей Аоне, которые проебали врача и таким образом превратили его жизнь в кошмар. Но даже зная все это, Куроо не жалел, что был рядом. Он уже решил, что жизнь положит, но попробует сохранить чужую. Его не пугали перспективы, наоборот, раззадоривали. Ему бы поправиться окончательно, и он бы поиграл и с Терушимой, и с людьми Аоне. Сейчас же самым важным было довести Кейджи до убежища и отдохнуть.       Голоса стихли за поворотом, пройдя улицу. Кейджи повернулся к нему, хмуря брови, и с толикой недоумения прошептал:       — Мы точно дойдём до убежища? Кажется, я Карасуно чем-то оскорбил.       Ответить на слова дока он не успел, вскоре вновь послышались голоса. Куроо напрягся, крепче перехватил Кейджи поперек живота, готовый в любой момент поменяться с ним местами и защищать до последнего.       — Там Гошики мутит что-то. Как бы их главный не заявился. А за этим и ещё какие другие. Савамура-сан советовал сидеть в нейтралке этой ночью.       Судя по разговору, это были карасуновцы. Их стоило опасаться меньше всего. Они могли выгнать с их территории, если обнаружат, но первыми нападать не будут. Только защищаться. Куроо знал, что в защите и контратаке они хороши, что их кто-то тренировал. И знал это не только он. К Карасуно старались не лезть.       Если верить услышанному, то им отрезали север. Он прикидывал короткие пути обхода, но сразу переключил внимание на последние брошенные слова. Что-то назревало этой ночью. Если Ворон предупреждал, значит быть беде.       — Ещё не поздно вернуться в ту квартиру? Или на территории Карасуно попробовать засесть? Может, другие к ним не полезут все разом? — Кейджи к нему развернулся, не только головой, но и чуть корпусом. Оперся коленом в асфальт и подался к его лицу, губы в губы, жалких миллиметров не дотягивая до полноценного касания. — Я уже понял. Ты против прятаться. Это вразрез с принципами твоими идёт. Но я против, чтобы тебя убили. А если меня поймают, так и случится, да? Ты слышал. Вокруг что-то намечается. Думай, где нас поблизости станут искать в последнюю очередь. Ты же их всех знаешь. Привычки, поведение. Школа? Библиотека? Хотя откуда они в центре города… Театр? Любые большие здания с кучей помещений и ходов, где можно запутать хвост.       Куроо глубоко задумался, решая, что им делать, и проигнорировал посыпавшиеся вопросы. Обратил внимание на Кейджи лишь тогда, когда почувствовал его дыхание на губах. Кривовато усмехаясь, он уселся на задницу, вытягивая ноги, и перетащил дока к себе на бедра, чтобы им обоим удобно было сидеть. Они оба были пиздецки грязными, от них несло круче, чем от мусорки, рядом с которой они сидели, но Куроо все равно хотел ближе, теснее. Обнимая за поясницу, он смотрел в глаза, думая, что с удовольствием бы сейчас потрахался, а не выстраивал планы их побега. Их реально загнали, как зверьё. Даже передышки нормальной сделать не дали. Куроо бы вышел драться и смог бы порвать нескольких сильных бойцов, но не в таком состоянии. Он хмыкнул, услышав очередной вопрос. Хорошо, что Кейджи все понимал. Понял, что Куроо не отступится, будет драться за него до последнего.       — Да, док. Поэтому не дай себя словить, — кривовато скалясь, он оперся затылком на каменную стену, о которую хотелось побиться, чтобы придумать план действий. — Ты предлагаешь спрятаться на видном месте? Разумно. Но туда ещё нужно добраться. В городе есть крытый стадион. Там много входов-выходов, но мы до него не дойдем. Он расположен буквально на территории Широторизавы.       Он замолчал, рассматривая лицо дока, в пыли, в грязных разводах, но все равно красивое. Не место ему здесь. Выдохнув, Куроо постарался переключиться на важные мысли. Нужно было найти выход из этой ситуации, где они бы не понесли потери. Хотелось выйти и драться, это он умел лучше всего. Стратегии любил строить Кенма. Куроо же был отличным исполнителем.       — Док, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя глаза охуенно красивые? — он знал, что не это хотел услышать Кейджи, но пока ничего не мог придумать. Усталость сказывалась. Да и ощущать себя дичью совсем не нравилось. Эмоции и чувства раздирали изнутри, мешая здраво мыслить. — Если задались целью нас найти, то будут обыскивать тщательно каждый угол. И херня будет, если несколько группировок начнут действовать сообща.       Перспективы были совсем не радужными. Они, скорее всего, попадут в гущу событий. Куроо понимал, что многие уже поняли, что док с ним, ведь они появились в городе в один вечер. Вместе же и исчезли. Поэтому охота будет серьезной. Кому-то нужна задница Кейджи, кому-то — голова Куроо.       — Мы можем спрятаться на территории Карасуно. Мы очень близко к ним. Но скажу честно, это не лучший вариант, — хмыкнув, он погладил дока по спине, задумчиво на него смотря. Должна была быть какая-то лазейка, что-то, что он упускал из вида. — Мы можем попробовать добраться до пожарного депо. Но мы реально будем между нескольких огней, рядом территории аж трёх крупных группировок. Ещё недалеко есть музей. Знаю, что там три выхода. Здание никто не занимает, так как ничего необходимого для жизни там нет. Лишь экспонаты, которые порушили такие отбитые, как Терушима.       Куроо больше не стал ничего говорить. Смотрел на дока, что хмурился, явно обдумывая варианты. Ни один не гарантировал им безопасность. Шансов было чертовски мало, ведь на них охотились почти все жители этого гребаного города. Он усмехнулся, желая стереть хмурую складку с чужого лица, но не убрал руки с поясницы, слегка поглаживая ее. Чувствовал ответное объятие, пропитанное теплом, надеясь, что оно не последнее. Они смертниками были. Даже док, если попадет не в те руки, поэтому его не хотелось отпускать, держать возле себя, знать — с ним все хорошо. Но все равно над ними повисла обреченность, сдавливая внутренности. Куроо тоже нахмурился. Ему не нравились собственные мысли. Он не привык сдаваться и отчаиваться раньше времени. Раздражение не успело затопить, Кейджи его отвлек, втянув в поцелуй, переполненный эмоциями. В ответ он целовал так же жадно, страстно, глубоко, тесня ближе к себе. Не прерывал зрительного контакта, всматриваясь в глубины чужого взгляда, пытаясь понять, что на уме у дока. Как же это все смахивало на прощание. Бесило.       — Не смей умирать. Даже если меня сегодня схватят, я переживу. А ты восстановись сначала. Разве вас не учили отступать, чтобы сменить тактику для выполнения миссии? А после меня выкрадешь.       Облизав губы, он криво усмехнулся, тяжело смотря на Кейджи, пытающегося уговорить его не драться до конца, отступить, чтобы потом вернуться. Бред. Док нес откровенную херню. Он просто еще никого не терял, не знал, что предлагает. Куроо не представлял, как снова соберет себя по частям, чтобы бороться, если у него отнимут то, что за короткий период времени стало нужным, важным. Да, он цеплялся за дока, что стал его смыслом. Его присутствие не позволило свихнуться после стольких потерь. Он же отомстил всем, кто был виновен в смерти товарищей. У него больше не было ни цели, ни желания жить. Пока не появился Кейджи. И теперь он предлагал отступиться, сменить тактику. Какой же, нахуй, бред.       — Пожалуйста, Тецуро, — тяжело вздохнув, Кейджи тихо добавил: — Пойдём в депо. Меня, скорее всего, будут искать в жилых домах. И начнут расширять кольцо поиска как раз от ближайших территорий группировок, где меня ловили ночью. Прорвёмся через них внутрь оцепления — нас потеряют.       Он ничего не ответил, даже на имя свое не среагировал, лишь шире усмехнулся, чувствуя, как накрывает такой непривычной беспомощностью, с которой он нихера не мог сделать. Кивнув, принимая вариант с депо, сразу же вспоминая его планировку и подходы к зданию, менее просматриваемые с оживленных улиц. В голове прокладывая маршрут, понимая, что придется от него отклоняться, но желая иметь хоть какой-то план, он принял помощь и поднялся на ноги. Не отпуская ладонь, Куроо неторопливо вел их к депо, обходя все возможные опасные места. Он вслушивался в каждый шорох, всматривался в тени, оконные проемы, выискивая противников. Некоторое время им везло. Они хоть и медленно, но приближались к цели. Пока улицы не заполнили свист и короткие выкрики. Все же объединились. Занялись ими серьезно.       Эти звуки раздражали, но когда все стихло, стало еще хуже, чем было. Куроо подобрался, до побеления костяшек сжимая рукоять ножа. Ни боли, ни усталости. Он ничего не чувствовал. Пёр вперед, желая достичь цели, уберечь Кейджи, обезопасить его. Он вовремя заметил группу людей, сразу же утягивая дока обратно за угол, вжимая его в стену. Людей было слишком много. Нужно было искать обходной путь.       Опасность он почувствовал слишком поздно. Ни звука, ни шороха. Завопили инстинкты. Возможно, будь он в нормальном состоянии, он бы ощутил это раньше. Он только начал оборачиваться, когда на голову обрушился сильный удар, сразу же выбивший из реальности.