Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Кенма рисовал столько, сколько себя помнил. С самого детства он всегда что-то черкал в тетрадках, в альбомах, в парке на асфальте, изводя все мелки, подаренные мамой. Родители заметили его увлечение и отдали Кенму в художественную школу, где он долго не продержался. Было скучно рисовать по заезженным шаблонам и правилам. Он быстро изучил все азы, предпочитая рисовать в собственном стиле. Немного карикатурном, но привлекающем внимание. Художку он бросил, а рисовать не перестал. Все свободное время он на бумаге изображал придуманных им персонажей. Добавляя деталей, Кенма вдыхал в них жизнь.       Ему не нужны были друзья, но в его жизнь нагло ворвался соседский мальчишка Куроо Тецуро. Кенме было десять, когда он впервые увидел Куроо. Тому — одиннадцать, но он казался гораздо старше, умнее. Когда Куроо увидел альбом с рисунками, он сказал, что Кенме нужно стать мангакой. Что его персонажи станут популярными, а истории, что они вместе придумают, — захватывающими. Эта идея понравилась. Очень. И у них с Куроо появилась общая мечта.       Они вместе придумывали миры, сюжеты, персонажей, а Кенма переносил их на бумагу. Куроо пообещал, что Кенму обязательно будут издавать в Джампе, и он верил. В средней школе они вместе начали изучать, как правильно рисовать мангу. Куроо принес целую стопку обучающих книг, а также несколько томов самой популярной манги. Пока Кенма познавал азы, Куроо читал, посмеиваясь над особо смешными работами. В один из дней тот заявил, что станет редактором в издательстве Джампа, чтобы помочь Кенме продвинуть свою мангу. И свое слово он сдержал. После школы пошел учиться на литературный с углубленным изучением манги. Кенма не отставал. Практиковался. Набрасывал сюжет, писал раскадровки, а после пытался рисовать чистовики. Он неизменно обсуждал сюжет с Куроо, делясь с ним каждой задумкой. Тот что-то подсказывал, что-то отметал, принимая активное участие в создании полноценной манги. Как самый настоящий редактор.       Именно Куроо заставил его отнести одну из уже готовых работ в издательство Джампа. И сколько бы Кенма ни упирался, не представляя, как будет общаться с посторонним человеком, Куроо потащил его силой. Сам договорился о встрече с редактором, напросился присутствовать на встрече и все время нахваливал Кенму. Было чертовски стыдно. Он прятался за длинными волосами, исподлобья посматривая на редактора, который неторопливо читал его работу. После прочтения тот довольно улыбнулся и предложил подать работу на конкурс. Кенме сказали, если в редакции его мангу отберут для печати, то он посоревнуется с другими новичками за приз и возможность начать свой сериал. Куроо был в восторге, а Кенма даже понять не мог, что чувствует. Его это волновало и пугало одновременно. Но отказываться не стал.       Кимура-сан, его временный редактор, позвонил через неделю и сообщил, что работу опубликуют в июньском номере Джампа. А результаты голосования будут известны только через месяц. Он предложил за это время набросать раскадровку нескольких глав, ведь работа очень понравилась главному редактору рисовкой и оригинальностью сюжета.       Свой первый сериал Кенма получил в двадцать лет. Боевая манга с элементами мистики и фантастики долгое время была на верхних строчках рейтинга, что позволило очень быстро заработать популярность у читателей. Куроо, хоть и учился, но продолжал помогать, подсказывая, что добавить в сюжет, что лучше убрать. И это делало мангу ещё интереснее. Кимура-сан почти не вносил своих поправок, радуясь такому талантливому подопечному.       В двадцать три он уже закончил нашумевшую боевую мангу и начал новый сериал. К этому времени Куроо окончил учебу, прошел стажировку в Джампе и стал редактором Кенмы, о чем они вместе упрашивали главного редактора.       У Кенмы было все. Любимая работа, известность, материальный достаток, близкий друг и поддерживающая его семья. Но он за всю свою жизнь ещё ни разу не влюблялся. Куроо говорил, что у Кенмы роман с мангой, но активно пытался сводить его на групповое свидание. Кенма неизменно отказывался, запираясь в мастерской. Да, иногда не хватало чужого тепла, особенного человека под боком, но он не представлял, как впустит кого-то нового в свою затворническую жизнь.       Для новой работы они с Куроо выбрали жанр «постапокалиптика». Сделали главного героя киборгом, дали ему цель и напихали побольше злодеев, с которыми ему предстояло сражаться. Определившись с сюжетом, Кенма засел за раскадровки, а Куроо начал подыскивать ему ассистента. Кенма рисовал быстро, прошлый сериал закрыл практически один, лишь несколько раз нанимали временного ассистента. Но для этой работы, где много сложных задников, необходимо было найти постоянного помощника. Кенма долго упрямился, не желая с кем-то сидеть в одной комнате по несколько часов, но Куроо настоял на своем.       Когда в редакции одобрили их новую работу и дали добро на сериал, Куроо привел к нему ассистента. Иваизуми Хаджиме было двадцать четыре. Он был студентом, с опытом работы ассистентом. Это все, что Кенма о нем знал. Тот вежливо поздоровался, узнал, где ему можно расположиться, и сразу же сел за работу. Куроо довольно улыбался, подмигивая Кенме, и убедившись, что работа пошла, свалил, оставив их наедине.       Кенма некоторые время не мог рисовать, беспокойно ерзая на месте и поглядывая на Иваизуми. Впервые тишина напрягала, казалось, что нужно о чем-то поговорить, но он не находил тем для разговора. Украдкой поглядывал на сосредоточенно рисующего Иваизуми и комкал несчастный лист бумаги, не нарисовав на нем абсолютно ничего. Лишь спустя час он расслабился. Успокоился. Взял новый лист и начал рисовать. Иваизуми. И это стал первый из бесчисленного количества рисунков его нового ассистента. Кенма примерял на него различные образы, менял ему прически, одежду, оружие. Но лицо оставалось неизменным. Волевые черты, серьезное выражение и хмурая складка на переносице между красивыми глазами. А ещё Кенма тщательно прорисовывал его руки, считая их произведением искусства.       Он не забывал и о работе, но ежедневно, когда Иваизуми приходил после учебы и занимал свое место, Кенма сначала рисовал его, придумав новый образ, а потом брался за мангу. Рисунки он складывал в ящик стола, перебирая их, когда оставался один, невольно улыбаясь при виде сражающегося с невидимым противником Иваизуми.       Так они проработали два месяца. Иваизуми приходил, здоровался, садился за свой стол и молча работал несколько часов. После собирал вещи, прощался и уходил до следующего дня. Лишь когда приходил Куроо и сообщал рейтинг манги, Иваизуми мог позволить себе улыбку и поздравить Кенму с высоким рейтингом, что даже спустя время чертовски смущало.       Серьезный, надёжный, сильный. Иваизуми был идеальным героем боевой манги, и Кенма безумно сильно хотел сделать его главным персонажем новой работы, но продолжал рисовать историю о киборге, популярность которого набирала обороты. Кенма рисовал Иваизуми и убирал в ящик стола, понимая, что такая зацикленность на ассистенте ненормальна. Но ничего не мог с собой поделать.       Осознание того, что он влюбился в Иваизуми, пришло неожиданно. Они снова работали в тишине, Кенма рисовал основную работу, но частенько поглядывал на помощника, в один момент ощутив, как сдавило в груди. Резко поднявшись, чем напугал Иваизуми, он тихо извинился и сказал, что выйдет подышать свежим воздухом. Кенма сбежал из мастерской, чтобы хорошенько все обдумать, чтобы убедиться, что он все придумал и ничего серьезного нет. Серьезно, не мог же он влюбиться в человека, о котором ничего не знал.       Он не возвращался назад больше двух часов, бесцельно гуляя по вечернему Токио. И как бы ни пытался найти другое оправдание своим эмоциям и реакциям на Иваизуми, вывод был один — влюбился. Впервые в жизни влюбился, да ещё и в парня. Можно было считать это полным провалом, о котором даже Куроо нельзя было рассказать.       Взяв под контроль с ума сходящее сердце и лицо, дико горящее последние пару часов, он все же вернулся назад. И совсем не ожидал увидеть Иваизуми, стоящего возле его стола и разглядывающего рисунки из верхнего ящика. Кенма обмер на пороге, чувствуя, как вся кровь отлила от головы. Казалось, что он грохнется в обморок, так накрыло стыдом. В висках застучало, зашумело в ушах. Хотелось исчезнуть.       Заметив его, Иваизуми виновато улыбнулся и спокойно проговорил:       — Простите, Кенма-сенсей. Я закончил свою работу и думал найти новые страницы, но наткнулся на это, — Иваизуми опустил взгляд, улыбнулся немного шире, рассматривая рисунок, и продолжил: — Красиво. Меня ещё никогда не рисовали в таких образах.       Иваизуми не злился, не называл его извращенцем и сталкером. Он улыбался, рассматривая рисунки, вышедшие из-под пера Кенмы. Нужно было взять себя в руки. Он же ничего противозаконного не сделал. Лишь наброски, которые не увидят свет. И всегда можно было сказать правду — Иваизуми был идеальным образом героя сенен-манги. Вздохнув, Кенма отмер и подошёл ближе, пытаясь увидеть, какой из рисунков заинтересовал Иваизуми больше всего. Один из любимых Кенмой. Еле уловимо улыбнувшись, он подкрался ещё ближе. Иваизуми до сих пор не ругался, не требовал объяснений, значит, не стоило бояться.       — Вас рисовали в каких-то других образах?       Тихо проговорив, впервые проявив интерес, он весь сжался, напряжённо смотря на Иваизуми. Тот усмехнулся и покачал головой, весело ответив:       — Ага. Друг детства как-то попробовал сделать меня героем сёдзё-манги. Но я дал ему хорошего подзатыльника, и он исправился.       — Ваш друг мангака? — оказалось, что с Иваизуми было легко разговаривать, тот шел на контакт, удовлетворяя интерес. Будто бы совсем другой человек, не тот серьезный, молчаливый ассистент, проработавший с ним два месяца. А кто-то улыбчивый, с весёлыми искрами в зеленых глазах.       — Да. Может, слышали об Ойкаве Тоору? — Кенма кивнул. Куроо рассказывал о талантливом мангаке, рисующем девчачью мангу. — Этот идиот шикарно рисует. И всегда мечтал нарисовать мангу, что будет интереснее Блича и Наруто, но в старшей школе повелся на провокацию и начал рисовать сопливую романтику.       Иваизуми фыркнул, весело на него глянув. Кенма не смог сдержать улыбки.       — И вы не пытались его отговорить?       — Ещё как пытался, но этот баран упертый, тч! Ему нужно было доказать, что даже парень способен изобразить любовь так, чтобы читательницы заходились восторгом. И у него, черт побери, получилось. Его рукопись чуть с руками не оторвали.       Кенма коротко засмеялся, не из-за слов, а не выдерживая распирающего грудь счастья. Как же ему нравилось слушать Иваизуми, открыто смотреть на него.       — Вы тоже рисуете мангу, Иваизуми-сан? — Кенма знал, что многие ассистенты мечтают издавать свои работы, а подрабатывая у мангак, они улучшали свою рисовку. Ему было бы интересно, что нарисует Иваизуми. Задники у него получались классными.       — Нет, я на архитектора учусь. Просто с детства помогал этому дурню рисовать, набил руку. Это интересно, но я никогда не хотел становиться мангакой. Но пока есть время, я с удовольствием подрабатываю ассистентом.       Кенма улыбнулся, не зная, кого благодарить — богов или Куроо, что привели к нему Иваизуми.       — Вам понравился какой-нибудь созданный мной образ?       — О, да. Даже несколько, — Иваизуми начал активно листать внушительную кипу бумаг, положив на стол три листа. — Они все классные, но эти прям вообще огонь. Всегда хотел стать героем крутой манги, а Ойкава попробовал впихнуть меня в сопливую романтику. Бррр…       Иваизуми передернул плечами и весело на него посмотрел, заставляя улыбаться в ответ. Подойдя ближе к столу, почти касаясь плеча плечом, Кенма обвел пальцами свои рисунки, выбирая самый любимый.       — Мне кажется, этот образ вам подошёл бы лучше всего.       Иваизуми взял листок, долго рассматривал изображение, а потом довольно улыбнулся.       — Да, согласен. Я прям представляю, как этим мечом рублю демонов или ещё кого. Я не силен в придумывании сюжета, а вот ваши работы мне очень нравятся, Кенма-сенсей, — Кенма чувствовал, что к щекам вновь приливает румянец, но ничего не мог с собой поделать. Хвалили его работы, не лично его, но это все равно было безмерно приятно. — Я был рад, когда Куроо вышел на меня и предложил вам ассистировать. Он предупредил, что вы не очень любите общаться. Простите, я вас сегодня заговорил.       — Ничего, — слишком быстро ответив, Кенма кашлянул, пытаясь взять себя в руки, и спокойно добавил: — Мне было интересно с вами пообщаться. Не против как-нибудь повторить.       — Классно, я рад.       С того дня они постоянно общались. Работали все так же молча, но потом Иваизуми не сразу уходил, задерживался на час-два, и они разговаривали обо всем на свете. Говорил в основном Иваизуми, рассказывая забавные случаи из жизни, делился впечатлениями о его работах и других мангах, публикуемых в Джампе. Как-то неожиданно они начали придумывать сюжет вокруг полюбившегося им обоим образа Иваизуми, нарисованного Кенмой. Тогда уже больше говорил Кенма, тихим голосом обрисовывая мир, который бы хотел нарисовать. Иваизуми подкидывал мелкие детали, что иногда разрастались до необъятных размеров. Кенма горел желанием нарисовать мангу, где главным героем будет Иваизуми. И тот поддерживал его идею. Но оба они понимали, что Кенма только получил новый сериал, что рейтинги у него высокие и закрывать его было бы глупостью. Их это не останавливало. Они продолжали продумывать сюжет, Кенма делал пометки в блокноте, мечтая о том, что все же опубликует именно эту работу. Ему будет очень приятно рисовать Иваизуми, который так же сильно горел этой идеей.       — Меня пригласили на стажировку в одну очень хорошую фирму. Со следующей недели я больше не смогу с вами работать, — Иваизуми заговорил, когда они добили главу и складывали чистовик в конверт для Куроо, который должен будет забрать его утром. Кенма на этих словах перестал дышать. Он понимал, что это не могло продолжаться вечно, но надеялся, что есть время до окончания учебы Иваизуми в университете. Но его лишали оставшихся четырех месяцев. Нужно было порадоваться за Иваизуми, который мог получить желаемую работу, но у Кенмы не получалось и слова вымолвить. В горле стоял ком. Было страшно разреветься прямо перед Иваизуми, тем более что Кенма вообще забыл, когда плакал в последний раз. Но предательские слезы подкатывали, горечью оседая в глотке. Иваизуми стоял рядом, собирая листки, почти касался плечом плеча и не смотрел на него. Кенма лишь украдкой глянул, тихо сглотнул, изо всех сил стараясь выдавить из себя хоть слово. Не успел. Иваизуми вновь заговорил:       — Но я бы хотел приходить к вам в гости, Кенма-сенсей. Мне будет не хватать нашего общения.       Кенма неверяще смотрел на него, отмечая и покрасневшие уши, и то, как сильные пальцы потирают шею. Как Иваизуми до сих пор не поднимал взгляда, явно смущаясь своих слов. Улыбнувшись, Кенма мысленно уговаривал себя не радоваться раньше времени, но счастье пузырилось в крови. Иваизуми мог видеть в нем лишь приятного собеседника, но и этого хватало, чтобы глупое сердце трепетало в груди. Он был интересен Иваизуми. Тот хотел продолжить общение. О большем Кенма даже мечтать себе запрещал.       — Вы можете приходить в любое время, Иваизуми-сан. Буду вам рад, — искренне, тихо проговорив, он наконец встретился со взглядом Иваизуми, который хоть до сих пор выглядел смущенным, но широко улыбался.       — Отлично. Может, тогда перейдем на «ты»?       — Конечно.