Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Кенма удивился, увидев на пороге своего дома Льва, нагруженного несколькими спортивными сумками. Тот заявился без предупреждения, даже смс-ку не скинул, но глянув на него, Кенма не решился отчитывать его. Всегда улыбчивый Лев сейчас выглядел таким печальным, что даже Кенме, не любителю физического контакта, захотелось его обнять. Погладить по светлым прядям и спросить, что случилось. Качнув головой, отгоняя странные порывы, Кенма распахнул шире дверь, привлекая внимание Льва, который не сразу заметил, что ему открыли. Вскинув взгляд, тот как-то задушенно всхлипнул, скинул сумки на пол и кинулся на Кенму. С трудом устояв на ногах под весом двухметрового детины, обнявшего его и придавившего к груди, он забил ладонями по спине, требуя свободы.       — Кенма-сан, — Лев чуть не плакал и даже не думал его отпускать. Пришлось смириться. С трудом дыша, уткнувшись лицом в вырвиглазного цвета футболку, Кенма надеялся, что ему хотя бы объяснят, из-за чего он страдает, грозясь задохнуться. — Кенма-сан, Яку-сан меня выгнал. Сказал свалить и больше никогда не возвращаться.       Лев в очередной раз всхлипнул и обнял его ещё крепче, чем заставил по-настоящему сопротивляться. Вырвавшись из удушающего захвата, даже не представляя, как Яку терпит проявления любви этого великовозрастного ребенка, Кенма шумно вздохнул и заправил за ухо выбившиеся из низкого хвоста волосы.       Лев продолжал гонять сопли, понуро повесив голову, и теребил край футболки. И хоть он выражал свои эмоции слишком ярко, иногда создавая впечатление, что переигрывает, Кенма знал — тот на самом деле очень расстроен.       Об отношениях этой странной парочки Кенма знал со старшей школы. Перед выпуском Яку Лев признался ему в чувствах на весь спортзал, чем только разозлил Яку. Как потом оказалось, тот переживал за Льва, которому оставаться в школе и в команде, знающей, что он любит другого парня. Кто-то и правда плохо отреагировал, но на командной работе это не сказалось. Лев тренировался больше остальных, заслуживая уважение. И, как он потом рассказал Кенме, все эти взгляды и шепотки за спиной его не беспокоили, ведь Яку ответил взаимностью. Возможность быть с любимым человеком перекрывала весь негатив. Лев был смелым. Любил всей душой и делился этим со своим партнёром.       После окончания школы Лев переехал к Яку на съёмную квартиру, и вот уже шесть лет они жили вместе. Ругались часто, но ещё никогда Льва не выгоняли из дома. Кенма понятия не имел, что тот учудил, если терпение Яку лопнуло и он вспылил. Но спрашивать пока не хотел, не желая ещё больше расстраивать Льва.       — Кенма-сан, можно я у вас поживу немного? — Кенма еле расслышал его, что было чертовски непривычно. Обычно Лев был громким, эмоциональным, ярким. А сейчас перед ним стояла лишь блеклая тень.       Кенма привык жить один, лишь изредка впуская к себе гостей, но не мог отказать Льву, ведь считал его другом. А тому сейчас требовалась помощь. И поддержка? Поведя плечами, надеясь, что ему не придется слишком долго играть роль жилетки, Кенма согласно кивнул. Но пришлось озвучить решение, ведь Лев до сих пор на него не смотрел.       — Проходи, Лев.       Дом был большой, просторный. Куроо всегда спрашивал, зачем ему одному такая махина. Он лишь плечами пожимал, даже себе не в состоянии ответить на этот вопрос. Ему здесь нравилось. И он с лёгкостью мог выделить комнату в дальней части дома, чтобы они со Львом друг другу не мешали.       — Спасибо, — чуть слышно прошептав, тот подобрал свои сумки и побрел за Кенмой, когда он пошел вглубь дома.       Лев зашёл в свою комнату, ещё раз поблагодарил и закрылся изнутри. Неужели реально верил, что Яку с ним порвал? Можно было позвонить бывшему либеро Некомы и все узнать, но Кенма не привык лезть в чужие отношения.       Не ему что-то советовать другим, когда у самого отсутствовала личная жизнь. Он был влюблен уже несколько лет, но так и не решался признаваться. Ему и без романтики было хорошо, но иногда до зуда в пальцах хотелось прикоснуться к любимому человеку.       На его глазах развивались отношения Льва с Яку, он знал о чувствах Куроо к Акааши и даже говорил ему признаться, а сам не мог набраться смелости, чтобы самому сказать банальные три слова любимому человеку. Понимал, что не будет осмеян, но был уверен — его отвергнут.       Бокуто был ураганом, не способным усидеть на месте. Ему не нужны были отношения, у него был роман с волейболом длиною в жизнь. И навязывать ему свои чувства Кенма не хотел. Знал, что тот расстроится, отказав ему, ведь Бокуто был безумно добрым, хорошим человеком, не желающим кого-то обижать. Тем более, Кенма совсем не был уверен, что ему полегчает, когда он озвучит свои чувства. Ни к чему было портить дружеские отношения. Но маленький шанс взаимности был, он и заставлял метаться, подстегивая признаться.       В очередной раз отругав себя за глупые мысли, Кенма вернулся в комнату, где работал. Через пару часов у него начнется стрим, тогда точно будет не до размышлений. А пока он никак не мог отделаться от мыслей о Бокуто. Хотел ли Кенма жить с ним? Впустить его в свою жизнь, видеться каждый день? Иметь возможность прикоснуться, ещё сильнее растрепать торчащие волосы, смотря в полыхающие разнообразными эмоциями глаза? На все это был один ответ — да, хотел бы. Очень. Но Кенма не позволял себе погружаться в эти «хочу», чтобы не загнать себя в депрессию. У него всего этого не было, а иногда желания были такими сильными, что физически делали больно.       Прокрутившись на стуле, Кенма решил запустить старую игру, годным хоррором отогнать все мысли. Но они из раза в раз возвращались. Одно присутствие Льва в доме заставляло думать об отношениях. Тот почти на глаза не попадался. Выбирался из комнаты лишь на кухню, все оставшееся время оставаясь в добровольном затворничестве. Даже на работу не ходил. Возможно, сейчас не было съёмок, но обычно Лев всегда был в движении, бегал на всевозможные кастинги, желая быть не только фотомоделью, но и засветиться в каком-нибудь клипе или фильме. С его необычной внешностью у него были все шансы, но сейчас тот совсем ничего не делал. Планомерно опустошал холодильник Кенмы и тихо страдал. А это уже было удивительно.       Кенма несколько раз подходил к его комнате, желая поговорить, узнать все же, что случилось, но в последний момент не решался. Для начала стоило прекратить бояться и самому что-то сделать со своими чувствами. Бокуто ни на день не покидал его мыслей. Поддавшись настроению, Кенма пересматривал самые лучшие матчи с ним, заряжаясь его энергией даже через запись. Хотелось хотя бы увидеться, но Куроо давно их всех не собирал, мучаясь из-за Акааши. И если Куроо делал это «громко», откровенно делясь с Кенмой переживаниями, то сам он молчал. О его чувствах не знал никто. Они с Куроо были в одной лодке, но казалось неправильным, если друг узнает о его влюбленности раньше, чем Бокуто.       Лев жил у него уже две недели. Кенма видел его всего несколько раз, случайно встретившись с ним на кухне. И если люди так мучаются из-за разрыва, то к черту эти чувства. Лев выглядел ужасно. Волосы засалены, небритый, с темными кругами под глазами. Кенма даже дернулся, увидев его. Но и слова сказать не успел, тот извинился, прихватил пакет с соком и ушел в свою комнату. Нужно было срочно звонить Яку. Стоило об этом подумать, как зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Яку, который будто мысли его прочёл и сам позвонил.       — Здравствуй, Яку.       — И тебе не хворать. Слушай, Кенма, чисто случайно, ты Льва не видел?       — Эм, — стянув с волос резинку, распуская черные волосы, он массировал затылок, вскользь подумав, как бы ощущалось, если бы его так касался Бокуто. — Видел.       Яку облегчённо выдохнул, нервно засмеялся и как-то устало заговорил:       — Знаешь, где он сейчас? — и не дав ответить, продолжил, явно желая выговориться: — Представляешь, повздорили с ним две недели назад. Я вспылил, сказал ему проваливать. Ну просто реально выбесил меня. А он собрал вещи и ушел.       Кенма слабо улыбнулся, чувствуя, что отпускает волнение. Он и не знал, что так переживает за друзей, пока не ощутил, как откатывает напряжение. Все же Лев с Яку были оплотом серьезных, крепких отношений. Давали хоть какую-то надежду на долго и счастливо.       — Думал, что вернётся через пару дней. А он даже не звонил, гаденыш. Я, хоть он и был неправ в нашем споре, сам ему позвонил. А эта падла телефон выключил, — под конец Яку все же сорвался, распсиховавшись. Реально переживал. — Я эти дни с ума сходил. Всех друзей обзвонил, его нигде нет. Уфф… Прости, сорвался. Так, где ты его видел?       — Он у меня, Яку. И он, мм, страдает?       — Лев — и страдает? Не смеши, Кенма. Он, видимо, совсем тебе мозг вынес?       — Нет. Я его и видел всего пару раз за это время. Он из комнаты не выходит. Только на кухню.       — Он не ходит на работу? — по голосу было слышно, что Яку начинает злиться, но лгать ему не хотелось.       — Нет, из дома не выходил.       — Вот нахлебник хренов. Совсем уже офигел.       Кенма потер ступню о ступню, словив себя на том, что вновь улыбается.       — Яку, ничего страшного. Ты же знаешь, мне не накладно.       — Знаю, но какого черта он сидит у тебя на шее? Так, ладно. Скоро приеду и заберу его.       Больше Яку ничего не сказал, сбросил вызов, собираясь прилететь сюда на крыльях злости. Кенма тихо хмыкнул, снова собрал волосы в хвост и пошел в свою комнату. До приезда Яку можно было заняться работой, что он и сделал. Но вскоре мысли перетекли в иное русло, не позволяя сосредоточиться на делах. Из головы не выходили отношения друзей. Те так долго были вместе, преодолевая все трудности, и при этом не теряли чувств друг к другу. Это восхищало. Хотелось так же. А для этого нужно было рискнуть.       В голову пришла неожиданная идея. Кенма взволнованно задышал, прокручиваясь на стуле. Идея была в духе Куроо, поэтому в его согласии он не сомневался. Оставалось самому не отступиться. Хотелось сделать это прямо сейчас, но в дверь позвонили. Отложив схваченный телефон, Кенма поспешил открыть Яку, опасаясь, что тот начнет выламывать дверь, желая скорее добраться до Льва.       — Ещё раз привет, — Яку выглядел не так плохо, как Лев, но тоже был измученным.       — Привет. Проходи, — впустив друга в дом, Кенма указал в сторону комнаты, где засел страдалец, а сам вернулся к себе. Пока он был полон решимости, собирался воплотить в жизнь свою идею.       Набрав Куроо, он с лихорадочно бьющимся сердцем ждал ответа.       — Оя, Кенма. Ты — и звонишь? Что-то случилось?       Не размениваясь на приветствия, Кенма быстро заговорил, боясь передумать:       — Давай поспорим, Куро. За три дня мы должны признаться в своих чувствах любимым людям.       — Стоп-стоп-стоп, — Куроо явно занервничал, но Кенма и шанса не дал встрять и все испортить.       — Не перебивай. Если за эти дни ты не признаешься Акааши, то купишь мне машину.       — Чё?       — Если я не признаюсь Бокуто, то выполню любое твое желание. Даже самое дебильное.       — Ты любишь Бокуто?       Не обращая внимания на слова Куроо, он продолжал озвучивать условия:       — Если оба не признаемся, то желание нам загадает Яку. Любое, Куро. И мы обязаны будем его осуществить.       — Да притормози ты, Кенма.       — А если оба откроемся, то все вместе съездим на море. Я оплачу.       Кенма замолчал. Какое-то время молчал и Куроо, присутствие которого обозначалось лишь шумным дыханием.       — Все сказал?       — Да.       — С каких пор ты влюблен в Бокуто?       — А это важно?       — Ты мне тут условий натыкал, с которыми я должен согласиться, а сам не можешь удовлетворить мое любопытство? И хреновый ты друг. Я тебе все рассказывал, а ты такое умолчал.       Кенма понимал, что у Куроо есть право обижаться и требовать ответа, поэтому не стал больше скрывать, тем более, самое главное он озвучил.       — Со старшей школы.       — Ох, идиот. Не, идиоты. Спойлер — можешь смело признаваться. А так как у меня нет денег на машину, то и мне придется. Засранец ты, Кенма.       Кенма тонко улыбнулся. Если он правильно понял друга, то Бокуто тоже? Тоже что-то чувствовал и молчал? Радость окутала все тело, теплом оседая в груди.       — Я хочу Ламборджини, Куро. И… Спасибо.       Не слушая задохнувшегося возмущением Куроо, он сбросил вызов, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. Нужно было взять себя в руки, хоть немного успокоиться и позвонить Бокуто.